1998 год
Лето в Уайтхейвене обещало быть скучным, и Джон откровенно не понимал, зачем его с сестрой отправили к неизвестной им тете Кэрри. Дальняя родственница матери, о которой никогда не вспоминали, а теперь решили вспомнить до той степени, что Джон и Гарри были вынуждены сесть в автобус и поехать в Камбрию. Уотсонов встретила пожилая женщина среднего роста в длинном коричневом платье. Толстые седые косы были уложены полукружиями по обе стороны головы, и Джон тихо сказал сестре: «У нас принцесса Лея». Гарри громко хихикнула. Тетя взглянула на подростков как на полных придурков и жестом приказала следовать за ней. Дорога до дома, сложенного из дикого камня, заняла примерно двадцать минут. Тетя Кэрри показала новоявленным родственникам спальни на втором этаже, ванную и санузел — на первом. — Опоздаете на завтрак, обед и ужин — останетесь голодными, — сказала она. — Воду не разливать, полотенца в ванной в шкафчиках, а простыни сами постелите. Тетя Кэрри не горела желанием кого-то опекать, смотрела исподлобья. Гарри умудрилась найти с ней общий язык и на второй день начала пропадать в городе, возвращаясь домой только чтобы поужинать и переночевать. Из развлечений в доме тетки были радиоприемник и черно-белый телевизор. Джон от нечего делать пощелкал переключателем, отыскивая хоть что-то интересное, но получил мутное изображение и звук с треском. Он послушал радио, полистал старые журналы и книги, придя к выводу: «Да тут все древнее, как динозавры!» Джон настолько маялся от безделья, что предложил тете помощь по хозяйству, но Кэрри ответила: — Погуляй, без тебя справлюсь. Иди-иди, нечего под ногами путаться. Джон прихватил бутылку с водой, пару сэндвичей и только собрался выйти из дома, как услышал: — Не ходи к Салтомской скале. Там… небезопасно. Еще провалишься в старую шахту, а мне потом отвечать. Разумеется, Джон сразу туда отправился, ориентируясь по засаленной карте, найденной в журнально-газетных завалах. Солнце немного припекало, и Джон едва не вернулся, чтобы сменить джинсы на длинные шорты. Он шел, глядя по сторонам, и не видел ничего выдающегося: камни разного размера, трава, кустарник. Наконец Джон добрался до здания шахты, уселся в его тени. Отдохнув, он поглазел на океан, съел сэндвичи и выпил воду, снова охладился под кирпичной стеной. До обеда Джон бродил по окрестностям, надеясь найти окаменелости или орудия первобытных людей, но ему не повезло. Сбегав пообедать домой, Джон переоделся и вернулся к скале. Там он снова начал нарезать круги, то и дело поднимая гальку, каменные осколки, разглядывал их и выбрасывал. Вопреки предупреждению тетки Джон не обнаружил ничего опасного и решил, что больше ему тут нечего делать. Однако на следующее утро он отправился по прежнему маршруту. Через день его потянуло к зданию шахты с такой силой, что Джон чуть не пошел туда посреди ночи. Он не понимал, почему именно возле здания шахты чувствует себя на своем месте. Джон ощущал полное умиротворение, покой, и будущее виделось исключительно в светлых тонах. Туристы, слоняющиеся по окрестностям, принимали Джона за местного пацана и порой приставали с расспросами: водятся тут феи или нет. Джону очень хотелось покрутить пальцем у виска, но он вежливо отвечал: «Нет, никогда не встречался с ними». На третий день он увидел высокого темноволосого парня в черной рубашке и синих джинсах, который стоял возле ограды. Джон ощутил сильное волнение, будто встретил давно потерянного друга. — Привет. Я — Джон. — Уильям. — Они обменялись рукопожатиями, немного помолчали, а потом Джон предложил сэндвичи. Уильям отказался. Они устроились на камнях. — Шахта. — Уильям указал на здание. — Я знаю. Ты в городе живешь? Или еще где? Уильям махнул рукой куда-то в сторону. — И как тут, весело? — Джон с любопытством смотрел на нового знакомого. — Людям весело. Наверное. — Глаза Уильяма постоянно меняли цвет: от светло-серого до яркой зелени, а когда парень чуть поворачивал голову, то зелень превращалась в глубокую синеву. Прежде Джон такого не видел. — Родители отослали меня с сестрой к тетке. — А, к старой Кэрри. — Мы на все лето приехали. Точно не будешь есть? — Не буду. — Уильям отодвинулся от Джона. — Кстати, здесь полно пещер и гротов. — Покажешь? — загорелся Джон. Уильям широко улыбнулся и кивнул. Дома Джон появился поздно вечером, грязный и уставший до того, что даже не захотел ужинать. Утром он долго не мог подняться с кровати из-за ноющих мышц, но приняв контрастный душ и как следует отжавшись, позавтракал и помчался к шахте. В компании Уильяма он облазил почти все пещеры. Казалось, что Уильям выучил наизусть с пару десятков книг по археологии и истории этого уголка Камбрии. Он говорил почти без передышки, но Джон, который часто скучал на уроках в школе, слушал Уильяма с открытым ртом. Голос нового друга завораживал, и в какой-то момент Джон понял: о чем бы Уильям ни рассуждал, это не имело никакого значения, лишь бы он не умолкал. Джону думалось, что этот человек точно не из этих мест. Слишком утонченный, грациозный, тонкий-звонкий, изысканный Уильям был похож на персонажа рыцарских романов. Он будто случайно забрел в эти края, притворяясь простым парнем из шахтерского городка. Как-то Джон спросил его о родителях и намекнул на поход в гости, но Уильям почти сразу сменил тему. Через неделю Гарри спросила за ужином: — А где это ты целыми днями пропадаешь? — За собой следи, — буркнул Джон, которому почему-то не захотелось рассказывать о друге. — Сама черт-те где болтаешься. Тетя Кэрри опустила руку на стол, от чего слегка подпрыгнули стаканы. — Ешьте, — приказала она, и Уотсонам сразу расхотелось ссориться. После ужина тетя подозвала к себе Джона и спросила: — Гуляешь возле старой шахты? — И там тоже, — уклончиво ответил Джон. Тетя взяла его за плечи и, пристально глядя в глаза, задала второй вопрос: — Кого ты там встретил? Джон чуть не сказал «Уильяма, и он вас знает», но тут вспомнил, что друг просил не говорить о нем: «Поверь, так будет лучше. От твоего умения хранить тайну многое зависит». Это ничего не объясняло, но Джон так боялся потерять Уильяма, что пообещал молчать. Он вообразил, что друг сбегает от родителей или опекунов: «Вдруг они его наказывают?» От одной мысли, что кто-то может плохо обращаться с Уильямом, Джон приходил в ярость. Но он ни разу не замечал на руках или шее друга синяков или царапин, при этом зная, что изводить можно не только физическими наказаниями. — Мальчишек с окраины встретил. — Не лги мне, — тетя слегка встряхнула Джона. — Туда никто не ходит из местных. С кем ты там шляешься? — Ни с кем. — Джон отвернулся: он не любил и не умел лгать. От стыда покраснели уши, Джон уставился на очки, которые тетя носила на потрепанной веревочке, стараясь успокоиться. Тетя молчала, и Джон понадеялся, что она от него отцепится, как вдруг услышал: — Согласно легенде, у Салтомской скалы в древние времена жили фейри. Они куда-то сгинули, вину за это возлагают на смертного мужчину. Но вот что я тебе скажу — никуда они не исчезли. И на самом деле фейри не прекрасные воздушные девочки, порхающие в свете луны. Они кровожадные, жестокие и способны разорвать человека в клочья за считанные секунды. Они умело притворяются слабыми и милыми, очаровывают голосами и неземным обликом. В их глазах мелькает вечность, потому цвет постоянно меняется. Джон вырвался и отскочил в сторону, но тетя снова схватила его за руку. — Не ходи к скале, вообще не ходи туда, иначе пропадешь! Фейри сожрет тебя или утащит в свой мир и там прикончит! — Отстань! — заорал Джон, оттолкнув ее. — Отвали от меня! Он убежал в свою комнату, ожидая, что обезумевшая тетка погонится за ним. Гарри спала по соседству и, услышав крики, сразу пришла к брату. — Она свихнулась! — Джон указал пальцем вниз. — Несет какую-то хрень о фейри! — Здрасьте, — фыркнула Гарри, плюхнувшись на кровать. — Тут же туристическая Мекка для фанатов фейри, ты что, не знал? Не видел туристов? Им здесь как медом намазано, ищут чудесных существ с крылышками. — И ты тоже рехнулась? Травки обкурилась? Какие фейри? — вызверился на нее брат. Гарри обозвала его придурком и врезала подушкой.***
Утром Джон выскользнул из дома и помчался к шахте. — Фейри? — задумчиво переспросил Уильям, выслушав эмоциональный рассказ Джона. — Люди верят в эту древнюю легенду. Но мало ли легенд по всей Англии? — Он улыбнулся, глаза блеснули небесной лазурью, и Джон, очарованный этим зрелищем, позабыл о болтовне тети Кэрри. Через месяц он осознал, что влюблен в Уильяма. Ранее Джон влюблялся в девчонок, парни его никак не привлекали. Сейчас он буквально дышал Уильямом, жаждал видеть его сутки напролет, ловил каждое слово, произнесенное приятнейшим в мире баритоном. И Джон старался не думать, что через два месяца он уедет и оставит Уильяма. — Не переживай. — Уильям словно читал мысли друга. — Мы никогда не расстанемся, если ты этого хочешь. — Хочу. — Джон смотрел ему в глаза, любуясь волнами, плещущимися в радужках. — Очень. — Уверен? — На все сто. — Джон затаил дыхание, когда Уильям положил ладонь ему на грудь, напротив сердца. — Что ты делаешь? — Слушаю. — Уильям слабо улыбнулся. — Я всегда буду слышать твое сердце. Где бы мы ни находились, что бы с нами ни случилось. Джон потянулся к другу, но тот отступил назад. —Ты еще слишком молод. — Уильям опустил руку. — О, я забыл показать тебе один грот… — Ты живешь в Лондоне? — удивился Джон. — Или поедешь туда за мной? — Я буду жить там, где ты, — с серьезным видом ответил Уильям. — И, предваряя твои вопросы, скажу, что ты получишь ответы в положенное для этого время. А теперь идем, пока солнце не село.***
Через пару дней Джон поскользнулся и упал, неловко взмахнув руками. Сильнейшая боль пронзила левую ногу, и Джон заорал от страха: сквозь кожу и кровь прорвалось что-то белесое. «Кость, — промелькнуло в голове Джона. — Это кость сломалась». Уильям опустился на колени и очертил пальцами рану. Боль чудесным образом исчезла. Джон хотел попросить позвать кого-то на помощь, но Уильям одним ловким движением вправил кость на место, затем запустил пальцы прямо в дырку, из которой вытекала кровь. Джон зажмурился, раскрыв рот в немом крике. — Все хорошо, — ласково произнес Уильям. — Все в порядке. Но никто не должен об этом узнать. Джон несмело посмотрел на ногу: рана затянулась, оставив темно-розовый шрам. — Мой Джон, — властно продолжил Уильям. — Ты мой и всегда будешь моим. — Да, — согласился Джон. — Ты никому обо мне не скажешь и не полюбишь никого другого. — Да. — Клянешься ли ты своей вечной душой в верности? — Клянусь. — Сейчас Джон был готов на все. Попроси Уильям спрыгнуть в шахту или броситься в воду, он бы сделал это не задумываясь. — Закрепим наш союз. — Уильям слизал кровь Джона со своих пальцев. Потом прокусил кожу на своем левом запястье и поднес руку к губам Джона. — Пей. Джон без малейшего колебания открыл рот, капля черной крови скользнула ему на язык, обожгла, разлилась едкой горечью. — Оставь его в покое, мерзкая дрянь! — Громогласный голос тети Кэрри был подобен горному обвалу. Во всяком случае Джону показалось, что он получил камнем по голове. Он вскочил, Уильям тоже. Джон отметил, что нога не болит и он может спокойно стоять. — Отойди от него! — Кэрри была вооружена винтовкой, которая украшала камин в гостиной. Джон был уверен, что эта штука декоративная. — А ну убрал от мальчика свои грязные лапы, выродок! — О, старая кошелка Кэрри, — язвительно сказал Уильям, — никак не можешь простить смерть своего ублюдочного мужа? Как это по-человечески, любить того, кто бьет и презирает. — Не твое собачье дело! — Кэрри вскинула винтовку. — Тетя, нет! — Джон встал между ней и Уильямом. — Прекрати! Уильям оттолкнул друга, Кэрри спустила курок, прогремел выстрел. Пуля попала Уильяму в грудь, на светлой рубашке начало расплываться темно-красное пятно. Потрясенный Джон остолбенел, не представляя, что делать. Потом отмер и бросился к упавшему Уильяму, прижимая руки к пятну. Кэрри с неожиданной для ее возраста прытью подбежала к племяннику, сгребла его за шиворот и поволокла за собой, словно Джон ничего не весил. Но скоро она запыхалась и разжала пальцы. — Это все чертов фейри! — Кэрри отвесила Джону пару оглушительных пощечин. — Он бы тебя сожрал! Они все такие! Фейри убили моего Роберта семь лет назад! От него остались только кости, да и те пожеванные! — Старая дура! — выкрикнул Джон и бросился к другу. Он бегал среди камней, по отлогому склону холма, даже заглянул в здание шахты: Уильям словно сквозь землю провалился. Не было ни тела, ни крови. Джон приплелся домой поздней ночью, сгорая от лихорадки, измотанный слезами и криками. Гарри с теткой переодели его и уложили спать, предварительно напичкав жаропонижающим. На следующее утро Кэрри погрузила вещи Уотсонов в такси, сама села с племянниками в машину. Приехав на станцию, она купила билеты и дождалась отъезда автобуса. — Чертова дура, — ругалась Гарри, — я не успела попрощаться с Мирандой. Она такая милая. Да ты меня не слушаешь? Вот же… Джон сидел, не сводя глаз с пролетающего мимо пейзажа. Он чувствовал себя опустошенным, словно из груди вырвали сердце, а заодно и душу. В Лондоне его с сестрой ожидали скандалы родителей, а еще безрадостные два месяца лета. От июня у Джона остался шрам на левой лодыжке и бесконечная тоска по Уильяму.