«Давай просто будем. Не надо обещаний. Не надо ожидать невозможного. Ты будешь у меня, а я – у тебя. Давай просто будем друг у друга. Молча. Тихо. И по-настоящему…»
⛓🦋⛓
На подоконнике было постелен бело-розовый плед, на нем стояла лампа, два небольших кактуса, которые похоже в последний раз поливали несколько месяцев назад. Пепельница была наполовину полной пепла и окурков, конечно, если ее можно назвать пепельницей, небольшая тарелочка с изображением пчел. На окне висела бледно-розовая тюль. На подоконнике сидела Соня, она медленно курила в приоткрытое окно. Она была одета по-домашнему, без какого либо стеснения на ней был голубой топик без белья, короткие шорты от пижамы с надписью «Police». Теперь она выглядела совершенно иначе. Не было привычного макияжа, были его остатки: осыпавшаяся тушь под глазами, остатки помады, которые въелись в трещины на губах. Волосы были неопрятно собраны в пучке или же это прическа со вчерашнего дня. В комнате были разбросаны вещи, нижнее белье висело на дверце шкафа, на черном постельном белье валялись пустые банки из под энергетиков. На полках лежала пыль и вырванные листы из скетчбука, сверху которых лежали таблетки. Они были без упаковки и трудно было по одной пластинке понять, что именно за препарат лежит. - Я знаю, что, наверное, странно, что я решила сегодняшнюю встречу провести тут. Но нет желания выходить на улицу в свой выходной. Настроение такое – хочется весь день курить и лежать в постели, совершенно ничего не делая. – девушка осталась сидеть на подоконнике. Она была полна спокойствия, каждую встречу она выглядит такой – слишком спокойной. Что это волей не волей начинало пугать. - Да, бывает такое, особенно, когда у тебя депрессия. – Юнги обустроился в кресле, положил свой планшет на журнальный столик, где уже стоял кофе. Он даже рад, что попал в квартиру девушки, все это помогает собрать ее полноценный образ. Можно сказать, что там царил полный бардак, но нет, там царила депрессия. – Давно ты тут не убиралась… - Да, я редко это делаю, так как не вижу в этом особого смысла, мне и так комфортно. Мне нравится эта квартира, она обо мне знает так много… Она пропитана моей болью и слезами, моими истериками, кровью, минутами счастья, отчаяния, гнева. В ней словно осталась вся я, а во мне уже ничего. Она наполняет меня, тут иногда кажется, что может, я еще живая, что-то человеческое во мне осталось. По крайней мере мне в это хочется верить. Ведь, иногда вера делает с нами странные и необъяснимые вещи. - То есть не рассматриваешь вариант съехать с нее? – мужчина подумал в этот момент, что если она не хочет съезжать с нее, значит, она цепляется за воспоминания, не хочет этого забывать. А это уже дает кое-какую надежду на спасение, может Соня просто хочет казаться максимально бесчувственной, когда это не совсем так. Привязанность - это тоже эмоция. - Хотела… но как видишь, я осталась тут, она словно напоминает, о том, что я живая, что когда-то что-то чувствовала. Но я не сильно за нее держусь, если будет более выгодное предложение, то обязательно съеду. Я не держусь за воспоминания, которые она в себе держит, как ты мог подумать. Но пока мне и тут нормально. - звучало это несколько противоречиво, так как ранее она говорила, что именно эта квартира дает ей понять, что Соня жива, еще жива. Мужчина не стал озвучивать данную мысль вслух, решил пока это оставить при себе, и взять себе на заметку. - Давай теперь продолжим прошлый разговор, будем идти последовательно по твоим воспоминаниям и дойдем потом до нынешнего момента. – Юнги сделал глоток кофе и сделал новую заметку «глубокая депрессия». – Мы дошли до момента, когда ты переехала в общежитие, встретила свою подругу. Что происходило дальше, вы отдались с Чонгуком или стали еще ближе? - Стали еще ближе, эти полгода были ужасными для нас. Мы тогда еще не были так близки с Лиен. Лиен – моя соседка по комнате, моя подруга. Далее она будет очень часто фигурировать, так как стала частью моей жизни. -Что такое произошло, что эти полгода были ужасными? – Юнги скрестил ноги. Он уже готовился к новой истории, которая приоткроет занавесу всей боли. Было страшно, интересно и волнительно. - Мой дедушка на тот момент очень сильно болел. Каждый день он принимал целую кучу таблеток, чтобы продлить еще на пару лет свою жизнь. Я была для него любимицей, моя сестра к этому ревновала. Но это факт, он любил меня больше. Он плакал от гордости, когда я поступила в колледж. Я всегда была для него гордостью… Чтобы я не делала, он никогда не переставал меня любить и защищать. Наверное, это был единственный человек, который любил меня бескорыстно, так искренне и честно. – Соня окинула скучающим взглядом квартиру, словно искала за чтобы ухватиться взглядом, и окунуться в свои воспоминания. - И как говориться, мы не ценим то, что имеем, и начинаем ценить, когда теряем. Меня всегда раздражало, что он так интересуется моим днем, что просил посидеть с ним немного поговорить. Тогда ничего не понимала, а сейчас поняла, но это уже не имеет смысла, так как изменить ничего нельзя. В сентябре, мы уговаривали лечь в больницу, так как ему становилось хуже, его пальцы на ногах начали чернеть, это был очевидный признак гангрены. Он не хотел ложиться, отказывался. Мое мнение для него было решающим, она надеялся, что я скажу, что не надо, пусть останется дома и все будет хорошо. Но я сказала, что это необходимая мера. Было решено, что на следующей неделе, поедет в больницу для обследования, и дальше уже будут решать врачи. Дома у нас жил хомяк, дедушка любил с ним играть и разговаривать. Ему было одиноко, тогда я этого не понимала, думала, о том, что старость – это ужасно. Но ужасно совсем другое – одиночество, к которому ты не стремишься, когда хочешь быть нужным, но тебя игнорируют. Пред отъездом в больницу хомяк умер. Тогда он попросил, что если он вернется, то мы купим ему нового хомячка, чтобы ему не было так одиноко. Но за день до больницы, он сказал мне: « Вы отправляете меня на смерть, я не вернусь с больницы, я умру там совсем один». Знаешь, что я на это сказала? Ничего, я посмеялась и сказала, чтобы не нес ерунды, и собирала вещи в общагу. Я приезжала домой только в выходные и совсем не уделяла ему внимания. А он так жаждал хоть еще одну минутку поговорить со мной, а в ответ получал новую порцию разрежения. Двадцать пятого сентября мама попросила позвонить ему в больницу, уделить немного внимания, ведь ему сказали, что у него гангрена и придется ампутировать палец. Я скрепя зубами позвонила ему. Впервые он не расспрашивал как прошел мой день, как я. И я захотела сама ему рассказать, но все что он сказал «Ладно, если у тебя все хорошо, то пока». Он положил трубку, а я сказала «Вот и чудно!». Это был наш последний разговор. Утром я проснулась от будильника, посмотрела на телефон, а там смс «Дедушка, этот абонент пытался вам позвонить в 4:55» Я ничего не поняла, но сердце сжалось. Именно в этот момент позвонила моя сестра. «Соня… Дедушка умер…» Когда она сказала мое имя, я уже все поняла. Из моей груди вырвался крик «Как!!!» Я не знала, что такое смерть, не знала, что это больно, никого не теряла. Только тогда я поняла, что именно он заменял мне отца, что он меня воспитывал, что в любой ситуации поддерживал, даже, когда я не права, что он не так много от меня просил. Всего лишь внимание, немного внимания. Как поздно все было осознанно, это долгое время меня терзало, что я так и не показала дорогому мне человеку, как он мне дорог, что я тоже его люблю. Но... прошлого не изменить и оно просто тащится за нами. Тогда я поняла, что смерть меняет человека, я смотрела на его тело и не узнавала, словно, это не он. А может и не меняет, может, это игра нашего подсознания, которое пытается защитить. Это был пасмурный день, я смотрела, как человека, который не чаял во мне души, засыпают землей. Отвратительное и мерзкое чувство. Я смотрела и плакала, не замечала рядом стоящих людей, которые смотрели на меня глазами полного сожаления. Мой дядя заплакал, но не из-за смерти дедушки, а из-за моих слез, из-за того, что я так страдала. Я была жалкой и никчемной девчонкой. - Тогда тебя поддерживал Чонгук? - Юнги ждал, что рассказывая все это, что на лице Сони мелькнет хоть какая-то эмоция… но тщетно. Пустой и холодный взгляд. Глаза стекляшки... - Да, он писал мне постоянно, говорил не шаблонными фразами поддержки, он несмотря, на расстояние всегда был рядом. А когда я приехала домой, он бросил учебу и приехал ко мне на первом автобусе и просто крепко обнял. На самом деле, объятия в тысячи раз лучше слов, они могут сказать намного больше. Но тогда я не замечала одной важной вещи. Чонгук тонул в депрессии, он погасал, а я твердила, о том как мне плохо. Он не хотел меня перебивать и совсем не говорил о том, каково ему. Да, это было слишком эгоистично, но опять же, тогда я не замечала очень многих вещей. Настал декабрь… Я тогда узнала, от его сестры, что он попал в психбольницу, проходит реабилитацию после попытки суицида. Я осознала, как я слепа и эгоистична. У меня не было возможности связаться с ним. Тогда, словно выбили почву из под ног. Я растерялась и не знала, что делать. Мне хотелось поддержать Чонгука, сказать, что он мне нужен, что он дорог, что он был обязан перебить меня и сказать, что ему чертовски плохо, что его тревожит. Он не должен был молчать о своей боли. Я же не молчала, так почему он не посчитал нужным поделиться со мной? - Сколько тебе было тогда лет? - Когда я познакомилась со смертью, мне было пятнадцать лет… - Твоя психика не была к такому готова. Психика взрослого человека это с трудом переживает, а тут неокрепший разум. – Мужчина с любопытством смотрел на свою пациентку, он просто ее сканировал. И нет, это было не из интереса мужчины к женщине, а как врача к пациенту, который истекает кровью, но не может понять откуда это кровотечение. - Пока я ждала выписки Чонгука, я нашла, как заглушить свою душевную боль. – Соня снова потянулась за сигаретой, но перед этим посмотрела на нее пустыми глазами и немного поморщилась. – Я начала резаться. Нашла в ванной лезвие и начала резать, порезы были разной глубины. Резала там, где не заметят. Плечи, бедра, живот, ляжки. Я начала носить закрытые вещи. Я помню, как лежа в ванной долго разглядывала блестящие лезвие и вырезала на животе японскими иероглифами «Смерть всегда рядом». Мне приносило наслаждение, как кровь течет по телу, нравилось чувствовать эту боль, мне все это нравилось и успокаивало. Но живя в комнате еще с кем-то, трудно скрыть такое. Когда Лиен увидела порезы, она посмеялась с еще одной девчонкой надо мной и сказала, что я чокнутая дура. Эти слова меня очень сильно задели, и вечером я еще сильнее изрезала себя. У меня до сих пор остались шрамы, особенно на плечах. - Неужели тебе, правда, становилось от этого лучше? – Юнги пытался с такого расстояния рассмотреть шрамы, о которых она говорила. И он видел на местами промелькивали тонкие, как паутинка, вереница парезов на теле. - Трудно сказать, тогда была жуткая эмоциональная мясорубка. Я совсем запуталась в себе. Казалось, что так легче, проще. Но я не знаю, так ли это было на самом деле. Тогда у меня начались проблемы с весом, я за пару месяцев набрала больше двадцати килограммов. На теле появились уродливые растяжки. Я и вовсе больше не могла смотреть на себя в зеркало, отражение вызывало отвращение. Было больно видеть округлый живот, толстые ноги, второй подбородок, так еще и эти растяжки, которые совсем изуродовали тело. В зеркало было просто невыносимо смотреть. - А когда Чонгука выписали, вы обсудили произошедшее с ним? Соня слезла с подоконника, теперь она пересела на противоположное кресло, подогнув под себя ноги, она словно не знала, куда деть свои руки, постоянно меняла их положение. - Конечно… Он сказал, что почувствовал свое бессилие, ничего не мог сделать, не смог облегчить мою боль, не мог сделать сестру счастливой. Его это убивало, разочарованию в себе не было предела. – девушка медленно закрыла глаза и откинулась назад, словно собиралась отправиться в транс, где перенесется в прошлое. « - Я не хотел, что бы все так вышло… Я видел, как ты страдаешь, пытался поддержать, но ничего не выходило. Дженни плакала мне в трубку из-за родителей. Я не знал, что мне надо сделать… я бесполезный… - Чонгук сидел, опустив глаза, ему было стыдно. - Глупый, я чуть с ума не сошла, когда узнала об этом. Суицид - это не выход. Как бы без тебя жилось Дженни, как она бы выживала без тебя в этом мире. Может, ты не можешь сейчас ее забрать, но на данный момент ты придаешь ей сил, даря надежду на лучшую жизнь. И для меня ты тоже важный человек, без тебя бы моя жизнь потеряла смысл. – Соня села рядом, и с материнской лаской обняла парня, который был на грани слез. Она гладила его по отросшим волосам, а ее сердце разрывалось на маленькие кусочки, ей было больно за своего друга. Больно из-за своего эгоизма. Тогда она сама себе пообещала, что никогда больше не допустит такой ошибки, не будет такой эгоистичной, будет больше уделять внимание чувствам и переживаниям своего лучшего друга. - Я не брошу тебя никогда! Прости… - Чонгук крепко обнял подругу и не хотел отпускать, она грела его душу. - Извинись перед сестрой, она чуть не сошла с ума… Соня видела на руках парня свежие шрамы. Он пытался вскрыть вены в ванной общежития. Спасло Чона чудо, сосед по комнате решил проверить, почему парень так долго не выходит из ванной. А так лежало молодое тело, из которого выходила жизнь. Еще пару минут и уже ничего не спасло бы Чон Чонгука от смерти. Осознание этого пугало до ужаса, до дрожи в теле. Если бы не тот парень… Она бы больше никогда его не увидела, не смогла бы его так обнять, как тогда. Не слышала бы его интересных историй, воодушевляющих речей и его пьяный бред. Теперь эти шрамы станут постоянным напоминанием. Напоминанием, о том, что смерть всегда рядом… - Можно еще немного объятий? – парень был таким скромным, он боялся поднять свои глаза и посмотреть в эти глаза, которые, несмотря на произошедшее все еще сияли полные жизни. А он и вовсе погас… И только она могла поделиться своим огнем безвозмездно, только она могла вернуть в него жизнь, и никто другой. - Не бойся смотреть мне в глаза, я не осуждаю, я волнуюсь… - Соня не врала, она не осуждала, она лишь боялась, хотела помочь, но не знала как. Хотела слушать, хотела забрать хотя бы малую часть его боли». - Шрамы оставляющие след, что это – напоминание – кому, боль – чья, для чего? Я задалась этим вопросом после событий, которые произошли в моей жизни. Кому и о чем говорят эти шрамы? Видимые на теле и невидимые на сердце, душевные раны оставляющие шрамы на нашей душе. Кому больнее, человеку, который получил этот шрам или тому, кто переживал за этого человека? Для чего нужны эти шрамы, можно ли без них обойтись? Обойтись не получается, мы живые и практически все израненные. Мне приходилось иметь дело с душевными ранами, но с личными потерями справляться труднее, тем более, если это не просто потеря, а утрата близкого человека. Жизнь делится на до и после. А человек, с которым не смогла проститься, остался в моем сердце навсегда. Остается столько не высказанных слов, не сделанных дел. И все это успеть не получится, как бы мы не хотели. Увы, это жизнь и успеть все невозможно… - Шрамы – напоминание о полученном опыте. Констатация определенного события, имеющего место быть в жизни. – Юнги на минуту задумался о словах девушки. Эта минута казалась безумно долгой, словно так они просидели несколько часов. - Однажды у нас с Чонгуком завязался очень интересный разговор. Тогда он не казался таковым. Но сейчас мне есть с чем сопоставить наши представления и стремления. – Соня снова потянулась за сигаретой. - Я так думаю, ты расскажешь мне об этом разговоре? – мужчина встал с кресла и подошел к книжной полке, где было несколько десятков книг. - Да. – она выдыхала дым в приоткрытое окно. «Чонгук уже начал знакомить свою подругу с другими друзьями, которые были в среднем старше на три-четыре года. Они вроде бы даже вполне дружелюбно приняли в свою компанию. Особенно тепло Соню принял - Чимин, он сразу же начал мило беседовать с ней, интересовался ее жизнью, заботился. Чимин один из лучших друзей Чонгука, они знакомы с самого детства. Парень немного глуповат, а точнее наивен, он очень искренний и эмоциональный. Именно этим, наверное, и располагал к себе. Он всегда говорил, что думал. От этого было с ним так просто и уютно. Но был и второй лучший друг, который был противоположностью Чимина – Хосок. Он был угрюмым, всегда задумчивым и совершенно не был рад появлению Сони в компании. Хотя в этой компании постоянными были только Чонгук, Чимин, Хосок, Дженни и теперь Соня, все остальные постоянно меняющиеся лица. Хосок не скрывал своего недовольства к пополнению, он кидал осуждающие взгляды, пытался как-то подколоть, перебивал девушку или вовсе делал вид, что ее не существует. Такое было трудно не заметить, но и сделать с этим тоже ничего нельзя. Насильно расположить к себе человека невозможно. В один из таких вечеров, когда вся компания собралась, ребята выпивали и смеялись, а Соня просто потягивала сок, она не пила и не курила, и всегда призывала Чонгука бросить курить, на что тот лишь отмахивался и говорил, что когда-нибудь настанет тот момент, когда сигареты он заменит на конфеты. А сделав это, значительно наберет в весе и станет милым пухляшом, которого будут дразнить друзья. Часы показывали далеко за полночь, и Соня вместе с Чонгуком ждали машину с его знакомым, который отвезет ее домой. Они сидели вдвоем, парень изрядно выпивший, всегда любил поговорить на какие-то каверзные темы. А Девушка была и не против таких разговоров, она любила с ним откровенничать. Всегда можно почерпнуть что-то новое, взглянуть на какие-то вещи под другим углом, узнать, как на это смотрят другие. - Соня? – его голос разрезал ночную темноту и тишину. - Ммм? – девушка уже хотела спать. - Мы всегда говорим о том, какими хотим стать, а что если идти от противного то, какими бы людьми мы бы точно не хотели быть, какие черты не хотели бы никогда приобретать? Вот знаешь, я например, точно не хочу быть слабым и зависимым от чего-либо человеком, не держаться за прошлое, как это делает большинство людей. Не хочу быть злобным и злопамятным, не хочу приобретать такую черту характера, как жестокость. Я видел много жестоких людей и не хочу уподобляться им. Не хочу быть человеком, который пользуется слабостями других. А чего не хочешь ты, Соня? - его голос звучал тихо, с небольшой хрипотцой, от такого голоса мало кто устоял бы. Чонгук перевел пьяный взгляд на девушку, которая задумалась над его словами или просто устремила взгляд в темноту улиц. Где как обычно было малолюдно, все уже спали дома или сидели в каких-либо кафе, попивая очередной стакан пива. - Наверное, я боюсь и не хочу становиться похожей на своего отца. Я не хочу, чтобы близкие мне люди боялись меня, не хочу вредить им. Для меня принципиально важно не пить, я вижу, что сделал алкоголь с отцом, я видела, что сделали сигареты с моим дедушкой, поэтому я никогда не буду курить, я не хочу, чтобы мое сознание было чем-то затуманено. Не хочу зависеть от чужого мнения, не хочу, чтобы делала так, как хотят от меня окружающие, не хочу бояться осуждения. Я бы очень хотела, чтобы и внешне я не была похожа на отца, но, увы, когда нас видят, то я только и слышу, что я его копия. Это меня раздражает, не хочу, чтобы у нас было что-то общее. - Он причинил много боли, думаю, это отличная мотивация стать намного лучше него. Конечно, об этом рано говорить, мы слишком юные, но все же, я думаю, что на ошибках наших предков мы сможем научиться хорошим вещам и станем хорошими родителями нашим будущим детям. – Чонгук решил все же разрядить обстановку, а может в нем просто играл алкоголь, и он потрепал Соню по волосам, взъерошив их. - Эй, не порть прическу! – девушка засмеялась и в ответ тоже взъерошила волосы парня. Они может, и дальше бы дурачились, но вот только приехала машина. Чонгук всегда ехал вместе с Соней, хотя мог просто проводить и пойти домой, но он дорожил каждой секундой проведенной с ней, она этого не понимала или просто не хотела понимать. Даже спустя годы она не сможет ответить на этот вопрос». - Как я понимаю, как минимум одно «не хочу» ты нарушила, раз сейчас сидишь и куришь? – Юнги все так же рассматривал книги на полке и параллельно наблюдал за пациенткой. - Как минимум я нарушила все «не хочу», которые когда-то для себя выстроила… Каждый из нас нарушил свои «не хочу» и далеко не одно. Со временем меняются взгляды на жизнь, мы становимся новыми людьми. И не всегда новая версия лучше строй... В руках Юнги оказалась книга Мария Корнелли «Скорбь Сатаны». По внешнему виду было видно, что ее перечитывали множество раз. Были строки, которые выделены маркером зеленого цвета. И эти выделенные отрывки, а иногда просто фразы зацепили взгляд мужчины. «…убить время, прежде чем оно убьет их настоящей скукой..." «Быть голодным» звучит грубо и вульгарно для высшего общества, которое всегда ест больше, чем следует» «Человек – ничтожество, и все его цели ничтожны, как он сам» «Но человек, одаренный оригинальными мыслями и способностью выражать их, считается худшим из преступников, и его, если б могли, затолкали бы до смерти» - Ты выделяла эти строки, потому что разделяешь эти выражения и мысли? - Это одна из моих любимых книг, хорошая пища для размышления. Она о колебаниях человека между добром и злом. Легкомысленность в отношении собственной души, бездуховность, вечная неудовлетворенность всем и всеми, жадность. – Соня забрала из рук Юнги книгу. На его удивление, хоть она и сказала, что это самая любимая книга, но смотрела она на нее совершенно безразличным взглядом, словно это просто кусок бумаги. - Но ты так и не ответила на мой вопрос, разделяешь ли ты эти высказывания? - мужчина вернулся в кресло, снова взявшись за свой планшет. - Да… - Я заметил, что ты любишь читать классическую литературу. У тебя мало современной. – он делал какие-то заметки, но девушка даже не пыталась узнать, что он там пишет. - Да, не знаю, но современная литература не производит такого впечатления. Там словно, совершенно другой язык. - Давно у тебя любовь к литературе? - Я признаюсь честно, книги стали для меня прекрасным способом убежать от реальности, избавиться от собственных мыслей, переживаний. Это действенный способ до того момента, пока тебя и вовсе не начинает разрывать на мелки куски заживо, пока не попадаешь в мясорубку. А читать я начала взахлеб весной 2018 года. Я не вылезала из книг, сама начала писать какие-то нелепые зарисовки. Это была попытка себя как-то выразить, куда-то деть. Из-за этого я и рисовала, чтобы сбежать от реальности. Я много чего перепробовала, чтобы сбежать от этого мира, как можно дальше. Чтобы никто не мог меня найти, в надежде, что собственные мысли меня не догонят. Книги стали моим первым наркотиком. - Значит в марте 2018 года произошло, что-то плохое? - Да, тогда я впервые поругалась с Чон Чонгуком, и узнала себя с новой стороны. Наверное, с того момента во мне поменялось много вещей. И увы, я была вынуждена поменяться, я была не просто вынуждена, а обязана. Тогда пришлось понять, что не всегда есть выбор. Иногда надо просто брать и делать без каких либо раздумий, ведь на это нет времени. Но думаю, что об этом мы поговорим в следующий наш прием, сейчас я слишком устала, а это займет еще пару часов. - Хорошо, тогда, думаю, что нам пора попрощаться, до следующей встречи. Юнги надел свое пальто, повернулся, чтобы попрощаться с девушкой. Но ему так не хотелось уходить, он был готов слушать хоть до следующего утра, ему нравилось ее изучать. - До свидания, Мин Юнги… - До свидания, Соня… Мужчина поймал себя на мысли, что он хотел обнять свою пациентку на прощание, но вовремя себя остановил. По дороге домой, ему будет, о чем подумать. Молодая девушка со стеклянными глазами заставляет его много думать и анализировать, не только касаемо пациента, но и его жизни. « Март 2018 Книги мой первый наркотик Селфхарм Тяжелая депрессия Страх быть похожей на отца Попытки бежать от реальности любым способом Смерть Попытка суицида»