To Be Free

Куникудзуши был словно залитый красным холст. Паника накрыла его, стоило понять, что он не один, а с красноглазым человеком, взволнованно смотрящим на него, раззинув рот и как-бы в желании помочь протянув руку. Знакомый железный запах бил в лёгкие, вызывая кашель. Перед глазами мельтешили кровавые губы и рукава. Куникудзуши мог лишь, терпя боль в груди, отвернуться. — Я позову на помощь, — растерянно сказал красноглазый незнакомец. Но Куникудзуши схватил его за запястье: — Не иди. Нет. Куникудзуши не допустит. Если он позволит незнакомцу позвать кого-нибудь на помощь, будь то обычный слуга или сама сёгун Райден, он никогда не узнает о конце. Они оба обречены. Этого чудака перед ним накажет Электро Архонт. За то, что он вошёл в его крыло без предупреждения. Ещё и с... неопрятной одеждой. Его рукава грязные — заметил Куникудзуши. Он не мог избавиться от лёгкого восхищения. Сёгун Райден никогда бы не пропустила кого-то и с пятнышком грязи в Тэнсюкаку. Потому ему стало интересно, как же этот парень с глазами, словно кровоцветы, обошёл Электро Архонта? И не только. Он ещё как-то незаметно добрался до крыла Куникудзуши. А на то нужно мастерство. Куникудзуши заинтриговали. Ещё его внимание привлёк меч на бедре незнакомца. Он видел только как сёгун Райден и стражи орудуют копьями. Едва ли его мать вытаскивала меч. Потому вид одного такого восхищал до открытого рта. Но он быстро закрыл его. — Почему нет? Вы бледны, Вам нужна помощь, — чудак указал на запятнанный рукав, краснеющий всё больше и больше. — Всё хорошо, всё хорошо. Я просто опять немного перетрудился, — Куникудзуши безразлично отмахнулся от беспокойства незнакомца, — знаешь, ты напугал меня. Никому не позволено входить в моё крыло, а тут ты. Куникудзуши прерывисто вздохнул, ощутив как ускорилось сердце. Гнозис отозвался на его биение. Он не знал почему, но ощущалось странно. Неправильно. Но Куникудзуши промолчал о своих беспокойствах. Вместо этого он сосредоточился на вытирании стекающей по подбородку крови, закрывании двери и затаскивании незнакомца внутрь. Никто не должен знать о его появлении. Даже мама. — Что Вы делаете? — спросил чудак у Куникудзуши, что стал рыться в ящиках. — Оберегаю от гнева моей мамы, — ответил Куникудзуши и облегчённо вздохнул, найдя искомое. То была простая белая тряпка, предназначенная вытирать отхарканную кровь. До сих пор он продолжал кашлять. Горло драло и сушило. Он ненавидел это, хоть и успел привыкнуть за века. К сожалению, ему не впервой кашлять кровью. — Так Вы правда принц. Куникудзуши застыл на мгновение. А потом он поднял взгляд, чтобы заглянуть прямо в яркие глаза, полные интереса и удивления. Эта эмоция казалось столь чуждой. Обычно на Куникудзуши смотрели со страхом и сожалением. Не с интересом. Никогда не с интересом. С каких пор Электро Архонт перестала смотреть на него не с симпатией или сочувствием? Он и не догадывался, как соскучился по не обеспокоенным взглядам. Это освежало. — Хм, да, — Куникудзуши свернул пропахшие кровью рукава и начал поиски новой одежды. В то время как незнакомец нервозно елозил по полу, на котором сидел, запутаннее чем когда-либо. Всё казалось таким нереальным. Подумать только, он был прямо в покоях принца Инадзумы! Того самого неописуемого принца, чьё лицо никто не знал с самого его рождения. Было довольно сложно принять это. Принц Инадзумы. Выходит, его принц. — А Вы великолепнее, чем я себе представлял, — комплимент окрасил щёки Куникудзуши в красный. Ясно – польщён. Он чуть не поверил. — Правда? — Да, Ваше Высочество, — продолжал лить медовые слова, ублажающие слух, чудак, — поэмы и хайку, что ходят по простому люду, несправедливо описывают Вашу истинную красоту. Они не охватывают всё Ваше существо. Вы ни на кого не похожи. Куникудзуши закрыл лицо, чтобы никто не увидел насколько оно покраснело, — На лести далеко не уедешь, юный чудак. — Зовите меня Казуха, Ваше Высочество. И ещё, я не льщу Вам. Лишь излагаю факты, — сказал чудак Казуха с мягкой улыбкой. Казуха. Красивое имя. Имя его подданного. Будучи принцем Инадзумы, он имел подданных. Было горько опускать и эту деталь. Куникудзуши тихо, бессвязно что-то пробормотал, пытаясь успокоиться. В подобной ситуации он впервые. Невообразимо, но он прячет смертного от собственной матери. Ладно, были секреты и похуже. В какой-то момент Куникудзуши перестал сообщать о ухудшениях Электро Архонту. Припадки кашля и волны боли – лишь его бремя. Он предпочел не отвлекать маму от важных дел. Ведь он лишь бремя, недостойное чьего-либо внимания. Слабый, маленький Куникудзуши. Безликий принц Инадзумы. — Ваше Высочество? Вы в порядке? — внезапно спросил Казуха, отвлекая Куникудзуши от череды мыслей. — Хм? — хмыкнул Куникудзуши, вытаскивая чистое кимоно из шкафа. Нахмурив брови и поджав губы, Казуха пояснил: — Вы долгое время молча пялились в стену. Меня обеспокоило о чём Вы думаете. — Оу. Ничего серьезного, — ответил Куникудзуши, заходя за расписанную бабочками ширму, — я переоденусь. Никуда не уходи. — Конечно, Ваше Высочество. Ваше Высочество. Куникудзуши не знал почему, но ему нравилось. Пока принц переодевался, Казухе оставалось оглядеть комнату, восхищаясь точно также, как в коридоре. Идеально. Комната, достойная принца. Казуха всё ещё не мог поверить в то, что находится в одной комнате с принцем. И не каким-то там, а безликим принцем Инадзумы, чья красота была лишь слухом в обычном народе. Сидя на незапятнанном полу, Казуха мог думать лишь о тех слухах. Принц был куда красивее, чем кто-либо предполагал. Эти яркие синие глаза, отдающие божественностью. Грациозные, но тем не менее мягкие движения. Даже голос текучее и спокойнее всех, что доводилось слышать Казухе. Принц Инадзумы оказался по всем фронтам куда более, чем он предполагал. Красивее всех на свете. Что только подтвердилось когда показался переодевшийся принц. Теперь его гибкое тело было одето в новую, чистую одежду без крови, а наоборот, аккуратнее некуда. На летящих рукавах красовались сложные узоры. — Будет сложно объяснить откуда кровь... — бормотал себе под нос Куникудзуши, и не подозревая, что Казуха с таким восхищением любуется им. — Вы выглядите потрясающе, Ваше Высочество, — громко сказал Казуха, не дыша. Куникудзуши смущённо заправил прядку за ухо, — Спасибо, Казуха. Было ясно, что Куникудзуши не привык к настолько частой похвале – его щёки тут же краснели на любое хорошее слово Казухи, а слова чуть не застревали в горле. Оставляя его безмолвным краснеющим месивом. Этого стоило ожидать. Куникудзуши впервые сталкивается со смертным. Он и не догадывался, что они настолько красноречивы. Если бы он был чуть более подозрительным, он бы очертил Казуху льстецом. Но такое не приветствовалось. Не с тем, насколько искренними казались его действия, да и в целом сам Казуха. Казалось, его взгляд лучился чистым восхищением. Об этом люди и любят пошептаться? Что ж, если так, он совсем не против. Это чувство было столь чуждо Куникудзуши, который усмехнулся сам себе и улёгся на кровать, удовлетворённо потягиваясь прежде чем погладить щёку Казухи. Ощущение бледной кожи под пальцами вызывало улыбку. — Итак, Казуха, — прошептал Куникудзуши. Румянец сошёл на нет, — расскажи, как ты сюда пробрался? Ты знал, что ты первый смертный, ступивший в эту комнату? Моя извечно защищающая мать никогда бы не подпустила тебя ко мне, так как ты обошёл её и вошёл сюда? Тем более с такими грязными рукавами. — Если честно, я сам не знаю, Ваше Высочество, — Казуха пригрелся к касанию Куникудзуши. Тёплому и нежному. Чему-то, что он не ожидал от принца, чьи синие глаза моргали, взмахивая длинными ресницами. — О? Как необычно. Внезапная смена отношения принца к нему слегка удивила Казуху. Его изначально робкая и отчужденая натура сменилась загадочной. Он больше не принц, сопротивляющийся румянцу от комплимента. Сейчас он опрашивал того, кто вторгся в его комнату, принеся с собой грязь. Буквально. Его рукава были грязнейшей вещью, что Куникудзуши доводилось видеть. — Впрочем я точно знаю, как смог не попасться ни одному слуге или стражу, — попытался Казуха удовлетворить Куникудзуши. Тот расплылся широкой улыбкой Куникудзуши нежно ткнул Казуху в нос, — Интересно. Он правда не знал как взаимодействовать с людьми. За всю жизнь Куникудзуши общался разве что с сёгуном Райден и её фамильяром – неуловимой Яэ Мико, живущей в Великом храме Наруками. День ото дня коммуникация оставалась для него загадкой. Потому он попытался говорить с Казухой как мог: Держаться от опасности подальше и не разговаривать на темы, которые он не понимает. В конце концов, хоть он и любопытный, но не глупый. Казуха всё же незнакомец. Интересный незнакомец. Как минимум – мечник. Со связанными в косой хвостик платиновыми волосами и заметной красной прядкой. Глазами краснее кровоцветов, но, вместе с тем, необъяснимо мягко оглядывающими его фигуру. Судя по осанке и мечу, он точно воин, и всё же держался лучше кое-кого. Его слова лились, будто писанные поэтом. Казуха был сплошным чудом. Это и заставляло Куникудзуши сомневаться, был ли Казуха интересным, или это он нашел его занятным за неимением лучшего. Ведь это последний шанс. Смертные странные и непредсказуемые. Они всегда были чуждыми для Куникудзуши, что лишь с тоской наблюдал за ними через окно. Он всегда мечтал каково это – находится среди смертных. Среди своих подчинённых. С одним из них в своих покоях он мог хотя-бы получить ответы на некоторые вопросы. К счастью, ответы были столь же захватывающими, как он думал. — Ваше Высочество? — спросил Казуха когда Куникудзуши дёрнул его за запястье. — Приведи себя в порядок, пожалуйста. Твои рукава довольно... невыносимы, — Куникудзуши кашлянул ещё раз прежде чем отпустить локоть Казухи. Казуха, уставившись на свои грязные рукава, нахмурился, думая что всё не так-то и плохо. Тогда он невольно вспомнил слугу, что ранее дал ему пару предупреждений. Того, кто ещё раньше заметил грязь на рукавах. Возможно, потому он и предупредил его. Принц, кажется, был очень придирчив к чистоте. Хотя он всё ещё до конца не понял почему. Роскошный коридор и комната, лишённая пыли. Они были чистым, девственным раем без изъянов. Похоже, только Казуха был лишним со своей, вышедшей из странствий, чумазой одеждой. — Я не знаю как, если волновать Ваших слуг, — сказал Казуха, смотря на свои запятнанные рукава и слегка их потирая. — Просто сними эту грязную одежду. Меня немного подташнивает от неё, — Куникудзуши ещё раз кашлянул. Беспокоя Казуху, который боялся, что принц снова начнёт харкаться кровью. Он бы предпочёл больше не наблюдать такую картину. Ему не нравилось как кровь пятнала бесценное лицо принца. Несмотря на слова Куникудзуши, Казуха вообще не обиделся. Сначала, услышав их, он подумал что принца избаловали, переворачивая всё представление о нём. Потом он понял, что тон Куникудзуши не был брезгливым – скорее обеспокоенным. Обеспокоенным чем? Казуха глубоко задумался над ответом. — Вы болеете, Ваше Высочество? — то, к чему в итоге пришёл Казуха. В этом больше всего смысла. Учитывая, что Куникудзуши привык к приступам тяжёлого кашля. Совершенную чистоту крыла. Тошноту на что-то настолько маленькое, как чуть-чуть грязи на рукавах. Принц болел. — А ты смышлёный, а? Похвально. От вопроса внутри Куникудзуши всё застыло. Он не обижался – не всерьёз. Скорее, его пугало, что станет после. Так Инадзума не знала о его состоянии? Кто-то с наружи спросил его о его слабости. Куникудзуши мог лишь сгорать со стыда. Должно быть, мама ужасно стыдилась его. Что давало ей повод не говорить никому из своих подчинённых о его позорной слабости. Только её личным стражам и слугам разрешалось знать. Потому, как итог, они избегали его. Эта мысль перевернула сердце Куникудзуши. — Я прав? — хотел убедиться Казуха. Куникудзуши кивнул, прежде чем ткнуть в свою грудь. Туда, где было сердце, — Это причина, по которой я с рождения был безликим принцем Инадзумы. — Оу. Это добавляло смысла. Вскоре последствия такого открытия свалились на Казуху, что впал в панику. В попытках обуздать тревогу, он снял хаори. — Пока оставшаяся одежда чистая, ты можешь не переодеваться полностью. Просто убери хаори так далеко, как только можно, — проинструктировал Куникудзуши, чему Казуха бесприкословно последовал. Он предпочёл бы никогда не знать что случается с теми, кто заставил принца болеть. Не самые милые догадки посещали его голову. И все они заканчивались смертью. От таких мыслей ток прокатил вниз по позвоночнику. Более того, от осознания, что это он мог стать причиной кашля принца. Даже если Куникудзуши вёл себя будто привык к этому, кашлять кровью не нормально. И неважно, насколько человек болен. Казуха быстро запихнул своё хаори в корзину для белья, в награду получая одобрительную улыбку Куникудзуши. Красиво. Но это не избавляло от чувства, будто его сердце тонет в вине. Нежный вид принца, обнимающего подушку, не помогал. Хотя он ничем не выдавал свои чувства. Он бы не хотел смущать принца, предпочитая промолчать. — Ваше Высочество, Вам теперь легче? — взволнованно спросил Казуха, смотря на окровавленную одежду принца на верхушке корзины для белья. — А? Почему ты вдруг спрашиваешь меня об этом? — вскинув бровь, Куникудзуши усмехнулся. Будучи неуверенным, что сказать дальше, Казуха смущённо опустил взгляд. Прежняя самоуверенность и импульсивность куда-то испарились, — Неважно. Вы уже полностью поправились или вам нужно отдохнуть? — Ааа... — Куникудзуши поджал губы и вздохнул, — я в порядке, Казуха. Как я и говорил, я просто немного перенапрягся. Дай мне пару часиков и я снова буду здоров как бык. К счастью или несчастью, Куникудзуши скорчился. Грудь всё ещё болела, сердце горело – гнозис продолжал колебаться. И всё же, он лжёт. Лжёт просто чтобы Казуха не смотрел на него тем сочувствующим взглядом, что он так ненавидел. Чтобы он не избегал его как большинство дабы "не заразить его". Спустя пятьсот лет, Куникудзуши наконец встретил кого-то нового и даже поговорил с ним. Он не хотел терять его. Просто дайте ему ещё чуть-чуть времени, прежде чем Казуха начнет избегать его и никогда не оглянётся. Прежде чем он станет одним из тех, кто один раз взглянул на него и счёл слабым. Счёл кем-то, кто стоит лишь сочувствия. Куникудзуши ненавидел сочувствие. Пожалуйста. Куникудзуши будет лгать, лгать и лгать. Особенно после того, как Казуха отнёсся к нему с таким почтением. Назвал его Его Высочеством и всё такое. Это было чуждым Куникудзуши, но ему нравилось. Впервые в жизни он ощутил себя правителем Инадзумы. Просто от одного личного разговора с одним из подчинённых. — Вы уверены? — надавил Казуха. Страх закрался в самое сердце Куникудзуши. Ему нужно лишь держать свою слабость в секрете. Может, тогда Казуха перестанет паниковать, даже если пытается скрыть это. Его глаза говорили Куникудзуши обо всём. Столь красная радужка светилась виноватостью. Всё всегда начиналось с вины. Потом сочувствие. А потом... Куникудзуши не знал. После сочувствия люди начинали избегать его. Может быть, страх. Они не боялись его. Нет. Это было бы глупо. Тем, чего они боялись, было наказание, что сёгун Райден могла ниспослать на них. Сёгун Райден ужасно пеклась о своём сыне. Её любовь защищала и лишала свободы действий. Она бы без сомнений направила клинок на его обидчика. Даже если бы это произошло случайно. Он был её бесценным сыном. Её наивным, слабым, маленьким сыном, которого она обязалась защищать на протяжении вечности. Положение которого она предпочла навсегда скрыть от Инадзумы. — Да, — тон Куникудзуши похолодел. — Тогда хорошо, — Казуха скрючился и обнял себя, став как-бы меньше. Атмосфера между ними сгущалась, пока Куникудзуши избегал Казуху, а тот лишь дышал. Короткий перерыв. Минуты казались вечностью. Куникудзуши мог лишь задумчиво лежать на кровати, а Казуха – сидеть напротив. — Так почему ты здесь? Ты так и не ответил на мой вопрос, Казуха, — Куникудзуши пробежался пальцами по его волосам, ни о чём не волнуясь. — Мой отец – глава клана Каэдэхара. Он запросил аудиенцию у Всемогущего сёгуна, а так как я его сын и единственный наследник, он притащил меня с собой, — честно ответил Казуха. — Так ты наследник клана? Интересно, — пробормотал Куникудзуши с ярким блеском в глазах. Казуха лишь хихикнул, кивнув, — Ага. Хотя, если честно, я бы предпочел быть странником, чем наследником клана. Это так окрыляет — быть среди природы и не волноваться ни об обязанностях, ни об ответственности. Куникудзуши охватил восторг. Надежда наполнила его до краёв настолько, что он сел. Может быть, Казуха не похож на него. Может быть, он другой. Может быть, Казуха понимал его. — Странником? — Куникудзуши выглядел заинтересованным, на что Казуха хмыкнул прежде, чем объяснить: — Да. Я бы хотел странствовать повсюду, и лишь ветер направлял бы меня. Это – моя свобода, — глаза Казухи сверкали, а голос звучал так искренне. Так честно. Свобода. Они оба стремились к свободе. — Звучит великолепно, — прокомментировал Куникудзуши с ошеломлением на лице, — для меня, свобода – это там, где я могу ходить среди своих подданных без страха. Где моя мама все ещё любит меня, но не сковывает по рукам и ногам. Где я могу без преград делать что хочу. — Мы оба мечтаем о свободе, Ваше Высочество, — улыбнулся Казуха. — И правда. Однажды. Куникудзуши мечтал так долго. Жаждал того, что всегда считал невозможным. Его мысли всегда были полной бессмыслицей. Куникудзуши встряхнул головой. Улыбка потускнела, — Хотя мои мечты кажутся невыполнимыми. Но я бы хотел попробовать трёхцветный данго. Кажется, маме он нравится. — Данго? Так Его Высочество сладкоежка? — Казуха ответил принцу мелодичным хихиканьем. — Десерты прекрасны, Казуха. Даже если я не могу переварить их, — ответил Куникудзуши. — Раз Вы так хотите, я принесу вам его в нашу следующую встречу. Эти слова заставили Куникудзуши потерять управление над своей грациозной манерой и, фыркая, закатить глаза – он не поверил. Не было никакой гарантии, что он снова встретит Казуху по прошествии этого дня. И всё же он говорит подобные вещи с такой чистой искренностью. — Ты говоришь такую чепуху исключительно на своей самоуверенности, — раскритиковал Куникудзуши, наклоняя чужую голову. — О чём вы, Ваше Высочество? — спросил Казуха, чувствуя как его чёлка оказалась в плену гибких пальцев принца, — неужели вы думаете, что это наша последняя встреча? Этот мелкий чудак. Он правда интересный. Куда более, чем Куникудзуши предполагал. — Как мы по-твоему снова встретимся, мальчик? Мне нельзя покидать Тэнсюкаку, а шанс того, что твой отец снова придёт на встречу к сёгуну Райден, стремится к нулю, — Куникудзуши наблюдал, как лицо Казухи исказилось в глубоких раздумьях. — Я найду способ, Ваше Высочество, обещаю. Куникудзуши ещё раз громко усмехнулся. Он был в восторге, — О Архонт. Весьма убедительно. Мы встретились только сегодня, а ты уже так поступаешь. Странный. — Я ваш верный подданный, Ваше Высочество, — глаза Казухи чуть-чуть изогнулись. Его верный подданный. У Куникудзуши реально был подданный. Приятно слышать. С искренней улыбкой на губах, Куникудзуши поощрил Казуху хриплым смехом, — Тогда буду рад посмотреть на твои попытки. И думать о их недавней встрече. Но решительный, осуждающий взгляд Казухи говорил об обратном. А Куникудзуши ухмылялся, тая в своём выражении чертовски сильный интерес. Если Казуха правда попытается встретиться с ним снова, он совсем расплавится в восхищении. ∘₊✧──────✧₊∘ Наконец, Казухе нужно было уходить, иначе рано или поздно его отец или сёгун Райден задались бы вопросом куда он запропастился. И оставить Куникудзуши одного в своей комнате, дрейфовать в жалости к себе и вспоминать этот день. Это было его единственным развлечением за все века. Последний раз он чувствовал столько наслаждения ещё во времена, когда был юным принцем, чьи глаза полны изумления. Когда он ещё учился ходить и ползать. Возвращаясь к тому времени, он был таким невинным и оберегаемым. В каком-то смысле ничего не изменилось. Разве что теперь Куникудзуши был куда бдительнее. Прочитав кучу книг, оставленных Яэ Мико, он знал мамины намерения куда яснее и старался как мог понять их. Глухой стук дал о себе знать, отдавая в дёрнувшихся от шума ушах. Он пришёл в себя и подошёл к двери. Зная наперёд, кто стучал, он открыл дверь чтобы увидеть маму. Прямо там и тогда стояла сёгун Райден. Электро Архонт во всём своём величии. — Мама, что привело тебя в моё крыло? — спросил слегка удивлённый Куникудзуши. Обычно его мама дожидалась, пока Куникудзуши не выйдет из комнаты чтобы пообщаться с ней. Было редкостью чтобы она сама заходила к нему. Так что удивление Куникудзуши было вполне обоснованным. — Мне просто захотелось проведать тебя, сынок, — ответила сёгун Райден. Куникудзуши пропустил её в комнату. Но она лишь уставилась на Куникудзуши, чтобы после смахнуть пару прядей с его лба. Что как обычно сопровождалось улыбкой, которую они оба находили уютной. — Оу, тогда ладно, — Куникудзуши опустил взгляд в пол, избегая мамин взволнованный. — Я заметила, как суетились пару слуг и мне стало страшно, что что-то случилось, — начала сёгун Райден мягким тоном, — с тобой же ничего не происходило? Конечно, Куникудзуши вздохнул. Едва ли его мама вошла бы в комнату не по причине волнения, — Я в порядке, мама. Уверяю тебя. — Приятно слышать. Каждый раз, стоило Куникудзуши заметить этот особый взгляд Электро Архонта, его передёргивало. Эти жалеющие взгляды, заставляющие ощущать себя ребёнком. — Ещё что-то? — спросил Куникудзуши с невинным отблеском. Глубоко внутри он ничего не мог поделать с желанием остаться в одиночестве. Чтобы эти полные сожаления глаза перестали преследовать его и навязывать гигантскую вину, подбивающую его стремления. Ибо он понимал, почему сёгун Райден так относилась к нему. Четко знал причину, стоящую за поступками. И даже так он любил её. Куникудзуши очень-очень любил свою маму. Его мечты о уходе из Тэнсюкаку предполагали и уход от неё, оставляя после себя горечь и внутренние конфликты. — Ничего, дорогой. Как я сказала ранее, я просто хотела проведать тебя. Я рада, что ты в порядке, — сёгун Райден звучала такой испуганной и ранимой. Рядом со своим дорогим сыном она всегда теряла бдительность. Её глаза больше не казались холодным металлом – сменялись искренностью. Губы часто растягивались в улыбке, руки тянулись обнять маленькое тельце перед ней. Потому она обернула свои руки вокруг него, крепко, безжалостно сжимая. — Я в порядке, — приглушённо уверял Куникудзуши. Умалчивая о парочке секретов – о происшествии с печатью. О том, как он ранее харкался кровью и переживал беззвучный приступ. Как прятал смертного в её же доме. Впредь, Казуха – его маленький секрет. И этот забавный день – особенно. Это было лишь короткое мгновение наслаждения, но Куникудзуши ценил его. Потому он оставит всё в тайне. Как всегда. — Знаю. Но я всё же не могу избавиться от волнения, — сказала Электро Архонт, отпуская миниатюрного сына. Она понимала, что иногда перебарщивает. Они оба знали, да и у неё с Яэ Мико был недвусмысленный разговор – её фамильяр часто ругала её за подобную заботу. Она знала, но всё же не могла остановиться. Одного вида вздымающейся груди Куникудзуши было достаточно, чтобы свести её с ума. Тревога туго закручивалась в животе. Паника накрывала её, страша, что она потеряет одного из двух оставшихся с ней людей. Если сёгун Райден потеряет Куникудзуши, это будет то же самое, что и потерять часть себя. Свою жизнь, свой смысл, свою личность. Всё это исчезнет. Станет ничем. Куникудзуши был тем, кого она так долго растила. В ком души не чаяла после того, как потеряла всё и всех, кого любила и о ком заботилась. Он был её надеждой и чём-то большим. Потому, несмотря на причины, сёгун Райден сделает всё, чтобы присмотреть за ним. Не потерять как сестру и других друзей. Её сын не покинет её. Он должен навсегда остаться с ней. — Ты здесь и ты защищаешь меня, мама. Мне хорошо с тобой, — ярко улыбнулся ей Куникудзуши и Электро Архонт просто... замерла. Она моргнула один раз. Два. На секунду она словно окаменела. В следующую она уже улыбалась в ответ. — Хм, да, — сёгун Райден уткнулась в синие волосы Куникудзуши, восхищаясь их шёлковой нежности, — пока я здесь, никто не причинит тебе вреда. Я защищу тебя от всего, чем бы оно ни было. Это – заявление, которое она неустанно повторяла снова и снова. А её уверенные слова были пронизаны убеждённостью и верой в то, что она сможет исполнить его. Даже если это значило, что иногда надо игнорировать пункт "баловать сына". Она останется с ним и защитит от всего, что могло навредить. Даже от чего-то столь же незначительного, как грязь, бьющая по здоровью её сына. Или каких-либо активных занятий, от которых он уставал. Тем временем Куникудзуши чувствовал лишь как пустота в желудке росла и росла. Сердце настолько быстро билось, что чуть-ли не кувыркалась. Он больше не мог выдержать эту ситуацию. Также сильно, как он любил свою маму, он ненавидел, когда на него смотрели такими оберегающими взглядами, коими был наполнен каждый день его бессмертной жизни. Это выводило из себя больше, чем что-либо ещё. Электро Архонт всегда выводила его из себя. Несмотря на то, что всё было неумышленно, это всё же ранило. Выставляло его лишь слабым, бесполезным бременем. Кем-то, кого только защищать и можно. Не больше, не меньше. Особенно после довольно странного случая. С Казухой чувствовалась какая-то свобода. На короткое мгновение, когда они оба делились своими представлениями о свободе, Куникудзуши правда чувствовал её. Тяжкий груз будто упал с плеч и сердца. Он чувствовал счастье. Разговаривая с наследником клана Каэдэхара, он был беззаботен. Веселье смешалось с его изящными чертами, стоило только отнестись к Казухе как к последнему развлечению – с радостью и трепетом. Казуха, которого он только-что встретил, вверил ему свою преданность. И непонятно почему, сколько не пытайся познать. Те красные, словно кровоцветы, глаза, полные верности и страсти. Куникудзуши никогда не видел таких глаз. Неудивительно, что его так увлекло. Пока он не был уверен, что другие смертные такие же, как Казуха, он не мог полностью успокоиться. Это был Казуха – человек, которого он прятал в своей комнате от маминой вероятной ярости. Человек, с которым он поделился своим состоянием и мечтами. В его глазах Казуха отличался. Он был удивительным. Плюс Казуха пообещал ему десерт. Куникудзуши мог лишь надеяться, что юный наследник Каэдэхара сдерживает обещания. Говорят, данго очень сладкое. Куникудзуши не терпится попробовать.