∘₊✧──────✧₊∘
В тот самый день. В тот самый злополучный день Куникудзуши возненавидел своё состояние. Источник всей ненависти к себе и внутренней боли. Слабый. Он лишь слабак. Слабый ребенок, который даже не выжил бы без маминой защиты. Кто-то, кто вроде бы и бессмертный, но не имеет и капли силы. Ну, имел. Больше нет. Не после того, как Электро Архонт запечатала его силы мощным заклинанием, что могла снять только она. А она никогда не снимет. Его мама никогда не оборачивалась на содеянное. В его понимании сёгун Райден никогда не оборачивалась. Только вперёд, только к идеалам о вечности. Для обоих его родство с Электро было не более, чем далёким прошлым. А он уверен, что ничего никогда не вернётся, только если что-то ужасное внезапно случится. Но века шли, и ничего не менялось. Много лун тому назад Куникудзуши родился под смольным штормом. Сегодня же он лежал в своей комнате, будто в астрале разглядывая свою руку с каким-то желанием на лице. Каждый день он старался как мог обойти мамину печать. Каждый день он терпел поражение снова и снова. — Временами мама такая властная, — вздохнул Куникудзуши, проходя пальцами сквозь свои длинные синие волосы. Пока он занимался своими секретными делишками, солнце сквозь окно освещало его яркими лучами. Сёгун Райден даже не догадывалась, что он уже множество раз пытался вскрыть печать. Это - его маленький секрет. Учитывая грёзы Электро Архонта, в которых она держит все самое дорогое у себя, если сёгун когда-либо обнаружит, его обязательно ждёт жесточайшее наказание. Наверное, был бы он младше, борьба с печатью вызывала бы у него больше сожаления и вины. Когда-то давно так бы и было. Вина бы съела его целиком. Но с тех пор прошли века. Куникудзуши рос, копя все больше и больше секретов. Он больше никогда не подойдёт к матери, ведь она все ещё видела его своим маленьким, хрупким сынком, всегда нуждающимся в ней. Для неё он не более, чем запертая обожаемая птичка, бедная и симпатичная в своём стремлении вырваться наружу. От этого кровь Куникудзуши кипела, заставляя надевать маску, чтобы ни капля злости не просочилась. Это не благоприятно для его состояния. То, что когда-то смущало и унижало, теперь расстраивало выросшего Куникудзуши. Теперь постоянное сюсюканье и прислуживание раздражало. Невыносимо. Но он ничего не мог сказать сёгуну Райден. Она бы просто сказала, что это для его же блага. Та просто заботилась и хотела как лучше. Куникудзуши лишь тихо посмеивался на такие заявления. Он и так знал, что его мама заботится о нем. Как не знать после всех лет? Принц лишь хотел, чтобы его берегли чуть меньше, чем кусок стекла, что могло разбиться от малейшего касания. Он уже как несколько веков не с блестящими глазами и горой любопытства за спиной ребёнок. Неважно, каким маленьким он был в мамином видении, Куникудзуши вырос. Он больше не наивный забывчивый идиот. Не маленький невинный сын, сопящий и бегающий к маме по малейшей боли. Он больше не слаб. Вообще, единственный проблемой было лишь состояние его тела. Куникудзуши часто представлял каково это – покинуть Тэнсюкаку. Голова оказалась под завязку забита размышлениями о внешнем мире. Так же он красив, как описывали книги? Мысли о маленьких магазинчиках и разноцветных лесах заставляли его тосковать о чём-то столь близком, но недосягаемом. Отчаяние ползало под кожей. Пару минут спустя Куникудзуши поставил точку на попытках вскрыть печать на сегодня. Вместо практики он встал и приготовился к дневной рутине. — Я просто попытаюсь ещё раз завтра, — прошептал он самому себе, аккуратно просовывая руки в струящиеся рукава, — однажды я сниму печать. Возможно тогда ты поверишь в меня, мама. Поверишь, что он больше не слабый маленький сын. Что, несмотря на тревожное состояние тела, он все ещё был достоин быть с ней. Достоин всех титулов. Что заслуживает называться её сыном или принцем Инадзумы. Его мама слишком долго смотрела на него с сожалением и принижением: — Ты слишком слаб, Куникудзуши. Эти слова преследовали его. Заставляли уступать осознанию, что младшая версия его никогда не держалась грациозно. По крайней мере мысли, что он ограничен всего-лишь из-за тела - нет. Его тут же лишали всех его интересов. Книг, игрушек, сил. Если сёгун Райден думала, что вещь могла навредить ему, она забирала её, пугая и ставя его в тупик. Что ещё она у него отберёт? Она уже забрала так много и все ещё, в любой момент, могла что-то забрать, наводя сына на паранойю. Он и так остался почти без свободы. Больше нельзя терять. Сидя перед зеркалом, Куникудзуши гребнем прочёсывал волосы, и только его мысли были ему собеседником. Никто, кроме сёгуна Райден и, временами, Яэ Мико, не мог войти в комнату. Никому из слуг, стражей или гостей не позволялось посещать его крыло. Его комната – приватная зона, и никто не мог в неё войти. Никто даже не пытался войти в коридор, ведущий в его комнату. Если кто-то и попытается, его ждёт смерть. Однажды, тех кто случайно заразил Куникудзуши, заставив его тяжело кашлять, обрекли на тяжёлую кару. Даже если они не хотели вредить ему, всё равно их настигло наказание сёгуна Райден. Чей бездонный взгляд веял смертью, а клинок и подавно. Она любила его столь сильно, что её любовь губила окружающих. Но Куникудзуши продолжал любить свою маму, несмотря на века изоляции и одиночества. Неустанной защиты и сожалеющих взглядов. Со всеми сдерживаемыми в сердце бурлящими эмоциями он любил сёгуна Райден. Потому продолжал следовать её правилам, игнорируя собственное несогласие. Потому, сквозь всё это время, все ещё мечтал быть похожим на неё. Пока принц снова мечтал о том, как покинет Тэнсюкаку хотя бы раз в жизни и почувствует удовлетворение от того, что его видели на одном уровне с его мамой. Не просто как её слабого сына, и не как Безликого Принца Инадзумы. Он хотел стоять с ними на одном уровне. Тогда она перестанет смотреть на него так, будто даже ветер мог ему навредить. Однажды. — Хах... Если бы, — Куникудзуши, с разочарованием на лице, усмехнулся. Да, верно. Этот день никогда не настанет. Так было пятьсот лет. Он не мог ждать ещё пятьсот.∘₊✧──────✧₊∘
Тем временем в главном корпусе Тэнсюкаку скучала сёгун Райден. Её губы недовольно изогнулись – она снова оказалась на встрече. Обычно правительница оставляла всё Трикомиссии, но этот случай особенный. Перед ней склонил голову клан Каэдэхара. Клан, что когда-то был авторитетным и известным по всей Инадзуме, но падший за последние годы. Какое несчастье, но она ничего не могла поделать с их упадком. — И зачем же Вы пожаловали ко мне лично? В чём польза Ваших слов, которые лишь отнимают моё время и силы? — поджав губы, она положила подбородок на руку. Она наблюдала за человеком перед ней. Того, кто, к её забаве, привёл с собой сына. Наследника клана Каэдэхара. Молодого человека, выглядящего абсолютно незаинтересованно в этой встрече. Как интересно — думала она. Внезапно Кадзуха дёрнул папин рукав: — Отец, могу я попросить? Я никак не связан с этой встречей, можно я подожду где-нибудь в другом месте, пока вы не закончите? — Делай что хочешь, Кадзуха, — его отец, сжав челюсть, посмотрел на него пустыми глазами. — Простите за то, что мой сын срывает нашу встречу, Всемогущий сёгун. Надеюсь, Вы не в обиде на его столь скорый уход. — Ничего, — голос сёгуна Райден держался уверенно и беспристрастно. Она помахала рукой Кадзухе, показывая, что он больше не нужен. Тот ответил кивком и быстро удалился. Самурай посмеивался, с рвением приступая к изучению Тэнсюкаку, зная, что больше никогда не удостоится такой чести за всю жизнь. Потому он хотел как минимум провести время в логове Электро Архонта с пользой. С мечом на поясе и очарованным выражением на лице, он осмотрелся. Всё было таким экстравагантным и щедрым. Золотые орнаменты мельтешили тут и там, исторические картины украшали стены. — Вау... — пробормотал поражённый в самое сердце Кадзуха. Не то чтобы он меркантильный. Вообще, его не интересовало богатство. В отличии от его соклановцев, пытающихся вернуть былое величие, он не заботился о просторном доме или лучших одеждах. Но всё ещё ценил увиденные картины. У сёгуна Райден прекрасный вкус и, определённо, острый глаз на картины. Кадзуха миновал парочку слуг, смотрящих на него с приподнятыми бровями, удивлённые откуда и почему он вдруг объявился в Тэнсюкаку. Кто-то даже подумал, будто он преступник. Из-за чего самурай запаниковал, пытаясь объяснить что нет, он не преступник. Он – сын главы клана Каэдэхара, который прямо сейчас беседовал с сёгуном Райден. — Тебе не стоит так небрежно касаться вещей. Особенно потому-что ты с из "внешнего мира", — предупредил его слуга после объяснений Кадзухи. — Из "внешнего мира"..? — Кадзуха, запутавшись, нахмурил брови. — Да, внешнего мира. Всё за пределами Тэнсюкаку – это "внешний мир". Обычно всё из "внешнего мира" подвергается жёсткой дезинфекции и обыску прежде, чем оказаться здесь, — слуга взял рукав Кадзухи и указал на пятно грязи, — а судя по этому, ты недостаточно хорошо почистился перед входом. Хах. Возможно сёгун Райден любила чистоту. Хотя он всё ещё в тупике. Его одежда всего-то слегка неопрятная из-за того, что его вытащили из середины странствия. Конечно Электро Архонта не будет волновать такая мелочь. — Меня накажут за то, что я немножко грязный? — спросил Кадзуха, надеясь на "нет". — Нет, — Кадзуха облегчённо выдохнул. — Слава богине. Слуга отпустил его рукав и продолжил осматривать его: — Просто ничего больше не трогай. Не кашляй и не чихай или что-то типа того. Постой пока в саду. Я скажу другим протереть вещи, которых ты успел коснуться. Стоп. Кадзуха внезапно ощутил как его подтолкнул слуга. — А-? — он испугался, когда взгляд слуги стал тёмным и страшным. — Слушай что я говорю: есть причина, почему гостям сложно пробраться в Тэнсюкаку. Честно говоря, это даже чудо, что Всемогущий сёгун позволила такому, как ты, войти, — тон слуги приглушился, захватывая внимание Кадзухи. Всё, что он мог сказать прежде, чем руки на его спине ослабли, было: — Я не понимаю- — Тебе и не нужно. Просто слушайся. Внезапно слуга исчез из поля зрения Казухи, будто его здесь никогда и не было, будто тот - лишь плод его воображения. Ужас прокрался в голову Казухи как только он понял столь расплывчатое предупреждение. Хоть оно и смутило его, он неминуемо заинтересовался, почему ему сказали подобное. Почему слуги казались такими осмотрительными в плане грязи и пыли. А ещё этот "внешний мир". Всё за пределами 4 стен Тэнсюкаку считалось "внешним миром". Почему? Слуги говорили о "внешнем мире" словно о каком-то страшном месте. Но в этом не было смысла. Большинство подчинённых сёгуна Райден жили снаружи. Тэнсюкаку было домом лишь для нескольких: сама Электро Архонт, принц, слуги и охранники, которые здесь работают. Другие же жили за Тэнсюкаку. Потому-то Кадзуха гадал, почему слуга так говорил. Возможно сёгун Райден боялась за комфорт собственного дома. Но в этом тоже не было смысла. Иногда Электро Архонт бродит среди жителей просто чтобы увидеть как дела у её подчинённых и подметить, какие части Инадзумы нужно улучшить. Не сходится. Кадзуха, будучи молодым и импульсивным человеком, решил проигнорировать предупреждение слуги. Ему интересно и всё тут. Вместо прогулки снаружи как ему сказали, он полез в самое сердце Тэнсюкаку. Это было глупое, мимолётное желание, но его ничего не останавливало. Возможные последствия пока не ударили в голову. Благодаря ему и его пытливой натуре. Быстрыми тихими шагами, Кадзуха старался как мог миновать любых слуг и стражей. К счастью, годы самурайских тренировок не прошли даром. Как минимум пригодились. К слову о тренировках: — Отцу не понравится, если он узнает, чем я занимаюсь. Его отец всегда был строг с ним. Из-за того, что Кадзуха - единственный наследник падшего клана Каэдэхара, его тренировали, чтобы однажды он вернул былую славу рода. Жаль, что Кадзуху это вообще не интересовало. Он скорее странник, чем глава клана. Во всяком случае, пока жив бывший, у него больше свободы. Плюс Кадзуха всегда хорошо понимал природу. Острые чувства и врождённый талант слушать ветер. Природа звала его. Он требовал изучать дикие земли, пусть отец и клан обычно не одобряли это. Ох, просто дайте ему воздух хоть раз! Кадзуха всё равно не сможет восстановить репутацию, которую когда то имел клан Каэдэхара. Не после поколений управления спустя рукава, оставляющих их самостоятельно разбираться с трудностями. Его отцу стоит сконцентрироваться на том, чтобы решать проблемы, а не скидывать всё на него. Ради Архонта, он едва ли взрослый. Кадзуха только-только стал считаться совершеннолетним. Достаточно взрослым, чтобы пить. Достаточно взрослым, чтобы жениться. И, видимо, достаточно взрослым, чтобы его отец взвалил на его плечи груду обязанностей. Кадзуха возненавидел все дела, отбирающие его свободное время. Дела, заставляющие его сидеть в поместье клана вместо того, чтобы делать то, что велит сердце. Это мучило его каждый день. Кадзуха даже не хотел составлять компанию отцу в аудиенции с сёгуном Райден. Конечно, это великолепная возможность. Он трепетал, впервые увидев Электро Архонта. Его Архонта. Но было ясно, что они оба незаинтересованы в разглагольствованиях его отца. Учитывая, что сёгун Райден сфокусировалась на чём-то другом. Её глубокие фиолетовые глаза уставились на накрашенные ногти, пока она слушала речь, обращенную к ней. Кадзуха чуть не рассмеялся. Как шумно. — Воу, — глаза Кадзухи расширились, как только он внезапно вышел из потока мыслей. Перед ним длился грандиознейший коридор в его жизни. Даже грандиознее других коридоров Тэнсюкаку. Вышитые золотым подушки и рукописные серебряные символы. Блестящий, лишенный всякой грязи, пол. Вазы, картины и другие вещи украшали стены. Тропу устилал роскошный фиолетовый ковер, выглядящий таким мягким и наверняка стоящий больше, чем всё имущество клана Каэдэхара. Будто рай. Будто об этом месте постоянно заботились. Всё было в чистоте и порядке. Ни пылинки. Но, что довольно странно, в плане людей коридор откровенно пустовал. Он не нашёл ни слуг, ни охраны. Странно. Это была самая пышная часть Тэнсюкаку, но в месте с тем, кажется, самой незащищённой. Никакого смысла. На случай, если это какая-то ловушка, Кадзуха был в боевой готовности встретиться со стражниками. Ничего подобного. Тишина нависала над проходом, нарушаясь лишь его собственными шагами. Сандалии неуверенно стучали по изысканному ковру. Самурай, чуть-ли не пища, выдохнул, восхищаясь коридором. Несмотря на подозрения, он ничего не мог поделать с волнением. Как красиво. Бродя вглубь хода, он заметил в конце дверь. Не такая большая, но тем не менее со сложным орнаментом. Ему стало интересно: что находится по ту сторону. Так что, беззвучно, он открыл дверь. То, что последовало после, заставило застыть на месте, а глаза расшириться. Спиной к нему сидел ослепительно красивый человек с длинными синими волосами. Его одежды обрамляли хрупкую фигуру. Рука, держащая каллиграфическую кисть, поднята. Божественная аура окружала его, побуждая Кадзуху сглотнуть. Хоть он и не мог видеть лицо парня, атмосфера стояла мирная. Для Кадзухи он казался неземным. Даже со спины. Это Безликий Принц Инадзумы? — О- о боже, — вырвалось у Кадзухи, оповещая парня о его присутствии. Тот подпрыгнул и быстро обернулся с возмущенным выражением: — ..! Он выглядел красиво. Мягкие синие глаза и нежно-розовые губы. Круглые щечки казались мягкими. Прелестный носик и чистое личико. "Он великолепнее всех на свете" — заключил Кадзуха. Только-только Кадзуха собирался снова заговорить, красавец вдруг тяжело закашлялся. Ужасно волнуясь о нем, он подошёл к парню, что быстро закрыл рот в попытке сдержать кашель. — Выйди, пожалуйста. Ладно. Что ещё Кадзуха мог ожидать? Самурай уже почти пришёл к исполнению просьбы, как божественный парень перед ним внезапно перестал дышать. Всё потому что осознание внезапно ударило под дых. Кровь отлила от сочных губ. Вид ухудшился.