***
Сэм уставился на ведущего CNN в телевизоре, который что-то оживленно говорил с сильным британским акцентом. Он оставил попытки найти что-нибудь банальное для просмотра, вместо этого его потянуло на новостные репортажи о нападении в Принстоне (теперь это так называлось), как мотылька на пламя. Прошло бесконечно долгое время, пока в комнате снова не раздался звонок. Сэм тяжело вздохнул, заставил себя сесть и направился к выходу. Когда он распахнул дверь, он ничуть не удивился, увидев Дэйва, стоящего в коридоре с оптимистичным выражением лица. — Ты готов идти? — спросил Дэйв. —Да, конечно, —сказал Сэм хриплым голосом. —Сейчас только обуюсь. Через несколько мгновений он вышел в коридор, натянув бейдж через голову и закрыв за собой дверь. Дэйв развернулся и начал идти, Сэм пристроился рядом с ним. Он был слегка удивлен количеством людей, проходящих мимо; несмотря на поздний час, в Улье все еще кипела жизнь. Вскоре они прибыли ко входу на мост со стороны Северного Квадрата, и Сэм в замешательстве остановился. — Мне казалось ты говорил, что госпиталь находится в Северном Квадрате, — сказал Сэм, и Дэйв удивленно посмотрел на него через плечо. — Так и есть. Я веду тебя к Рэтчету в медблок. Сэм напрягся с ног до головы, гнев и тревога захлестнули его в одно мгновение. — Нет, — ответил он, немного удивленный из-за своего холодного тона. Брови Дэйва приподнялись вверх, черты лица омрачились в замешательстве. — Что? — спросил ассистент, поворачиваясь к нему лицом. — Я сказал «нет». Мы с Рэтчетом сейчас не общаемся. Удивление мелькнуло на лице Дэйва, быстро сменившись беспокойством. — Сэм, тебе нужно сменить повязки. Рэтчет был очень настойчив. Сэм безразлично пожал плечом. — Тогда, я думаю, тебе нужно принять решение. Либо отведи меня в госпиталь, либо я вернусь в постель. Обеспокоенность на лице Дэйва заметно усилилась: «Сэм, пожалуйста…» Сэм прищурился, глядя на старшего мужчину, и Дэйв резко оборвал то, что собирался сказать. После минутного молчаливого размышления, агент тяжело вздохнул и пошел в обратнную сторону. — Рэтчет накормит меня дерьмом за это, — проворчал Дэйв. — Возможно, — сочувственно пожал плечами Сэм. Они молча шли почти пять минут, пока телефон Дэйва не зазвонил. Он вытащил его из кармана и тяжело вздохнул. — Ну, началось, — пробормотал он. Он разблокировал устройство и быстро написал текстовое сообщение. — Если это поможет, я очень признателен, — уголки губ Сэма изогнулись в искренней улыбке. — Да, да, — ответил Дэйв, составляя уже третье по счету сообщение. Он все еще набирал текст, когда десять минут спустя они вошли в госпиталь. Едва он вошел в чистую белую комнату, до ужаса похожую на больничную палату на «Теодоре Рузвельте», молодая женщина в военной форме поднялась, чтобы встретить их. Судя по глубоко обиженному выражению её лица, Дэйв был не единственным, с кем связался Рэтчет. Сэм мысленно подготовился. — Мистер Уитвики, мне было велено отправить вас в медблок, — сказала она вместо приветствия, и Сэм изо всех сил постарался сдержать охватившее его раздражение. — Послушайте, доктор… — Он взглянул на значок с ее именем на ее плече, — ...Льюис, мне все равно, будем ли мы менять сегодня вечером эти повязки. Либо вы, либо никто. Что вы решили? Доктор раздраженно вздохнула, скрестив руки на груди. Через мгновение она, казалось, пришла к решению. — Вам повезло, что Рэтчет не дал мне прямого приказа не лечить вас, — сказала она, и напряжение в теле Сэма спало. — Спасибо. — тихо ответил он, но она отмахнулась от него, указав на ближайшую кровать. — Не нужно благодарностей. Я дала клятву не причинять вреда, включая пренебрежение. Сэм забрался на кровать и стянул с себя рубашку. Доктор ходила по комнате, открывая шкафчики и собирая инструменты, а потом вернулась к нему. Сэм вздохнул, когда она натянула пару синих нитриловых перчаток, собираясь с духом. Доктор умело делала свою работу, быстро и качественно меняя повязки и очищая ожоги. Однако, когда она потянула повязку на его левом боку, Сэм не мог сдержать шипения, пробившегося сквозь стиснутые зубы. Взгляд доктора тут же метнулся к его лицу. — Здесь больно? — спросила она резко. Не видя причин лгать, он еле слышно признал: «Да, эта часть беспокоит меня». Она кивнула и вернулась к своей работе. Меньше чем через пять минут она попросила его одеться, а затем прошла к одному из шкафов от пола до потолка, стоявших вдоль стены. Вскоре она снова подошла, вручив ему знакомый бумажный стаканчик с кучей таблеток. Сэм замер мгновенно напрягаясь. — Что это? — потребовал ответа он. Она взглянула на него, пока отодвигала поднос с инструментами на столик. — Ибупрофен, ампициллин и золпидем, — она сделала паузу, а затем уточнила. — Амбиен. Сэм нахмурился, глядя в стаканчик, тщательно обдумывая эту информацию. Он знал, что проспал всего пару часов с тех пор, как проснулся вчера вечером на гауптвахте, но сон приводил к сновидениям, а сновидения неизбежно приводили к кошмарам. Обреченно вздохнув, Сэм осторожно положил таблетки в рот и проглотил их, запив глотком воды. Он вернул стаканчик доктору, которая одобрительно кивнула и махнула, чтобы он слезал с кровати. Доктор стояла, прислонившись к захламленному столу, расслаблено скрестив руки на груди. — Если утром вы все еще будете ничтожно себя чувствовать, вы можете вернуться сюда для смены повязок, — она пожала плечами. — Но это же будут ваши похороны. Сэм вздохнул, истощение сделало его необычно откровенным: «Я не могу его сейчас видеть. Еще нет. Как и любого из них». Доктор внимательно посмотрела на него, прежде чем кивнула: «Хорошо, я дам ему знать. Поспи немного, Сэм». Он пробормотал слова благодарности и пошел к выходу, где его терпеливо ждал Дэйв. — Спасибо, что принял удар на себя, — сказал он вместо приветствия. — Я и раньше получал из-за темперамента Рэтчета. Он переживет, — пожал плечами Дэйв. Слабая улыбка коснулась губ Сэма. — Какие-нибудь советы для новичка? Дэйв искоса посмотрел на него, как будто серьезно обдумывая вопрос. — На твоем месте я бы стиснул зубы и побыстрее покончил с этим. Чем дольше ты будешь ждать, тем хуже будет. Сэм тяжело вздохнул, когда Дэйв повторил слова доктора. — Я возьму это на заметку. Не прошло и десяти минут, как Сэм вставил свой идентификационный бейдж в картридер у двери. Он вошел внутрь, помахав на прощание Дэйву, агент продолжил путь по коридору. Он снял обувь и медленно пересек комнату, со вздохом сев на диван. Амбиен уже подействовал, и приятная тяжесть сковывала его разум. Это лекарство сильно отличалось от того, что он принял на гаупвахте, — более мягкое и гораздо менее сбивающее с толку. Сэм растянулся на мягкой поверхности, комфортно плывя по течению. Он лениво подумал, не встать ли ему и не переместиться ли на кровать, но обнаружил, что совершенно не хочет двигаться. В комнате было темно и тихо, ее освещал только включенный на заднем плане телевизор в безвучном режиме. Если не открывать глаза, то он почти мог представить, что вернулся домой, бездельничая на диване после того, как родители легли спать. Он уже почти уснул, когда услышал это. Сэм мог едва расслышать металлическое тинк-тинк-тинк, доносившееся с другой стороны дивана. Он сонно моргнул и оглядел маленькую квартиру. Экран телевизора был темным и звука не было, единственный свет исходил от часов на цифровом видеорекордере, заливая комнату слабым голубым свечением. Он растерянно моргнул, сонный и дезориентированный, пока вновь не услышал звук. Тинк-тинк-тинк. Он был незнаком с комнатой и понятия не имел, откуда может исходить звук. Затем краем глаза Сэм заметил движение. Его сердце забилось сильнее в груди, когда он уставился в пол возле противоположного конца дивана. Он с ужасом наблюдал, как в поле зрения показался небольшой металлический отросток, за ним еще один, потом еще, пока, наконец, тело Скальпеля не стало видно в полумраке гостиной. Сэм был слишком напуган, чтобы пошевелиться. Скальпель приблизился, его игольчатые отростки застучали по полу. Тинк-тинк-тинк. Взгляд Сэма метнулся к журнальному столику. Его телефон лежал на краю, на расстоянии не более трех футов. Если бы он мог добраться до него, он мог бы нажать тревожную кнопку, он мог бы… — А, а, а, — предупредил Скальпель своим высоким голосом с сильным акцентом. Маленький бот мгновенно оказался на столе, проткнув телефон двумя острыми ножками. — Это жульничество. Сердце Сэма колотилось в груди, он прерывисто дышал. Он мог бы убежать. Если бы он только добрался до двери, то смог бы позвать на помощь, но сначала ему нужно было встать, а он не мог пошевелиться. Почему я не могу пошевелиться? Сэм беспомощно наблюдал, как маленький бот забрался на подлокотник дивана, а затем заполз ему на грудь. Он мог чувствовать уколы каждой из его ног, вдавливающиеся в чувствительную кожу. Это всё лекарство. Должно быть лекарство. Мне нужно встать. Вставай. Но он не мог. Его тело было тяжелым и невосприимчивым, как бы он ни старался двигаться. Оптика маленького бота была в нескольких дюймах от его лица, прищуренная и угрожающая. — Босс передает привет, — зашипел он, а затем острый отросток пронесся по его горлу… Сэм проснулся с гортанным криком, упав с дивана на четвереньки. Он отполз в сторону, беспорядочно размахивая конечностями, прежде чем перевернуться и отчаянно оглядеть комнату. Телевизор был включен, заливая комнату рассеянным флуоресцентным светом, а его телефон лежал на столе, где он его и оставил, целый и невредимый. Постепенно до него дошло, что все это было сном. Ему удалось добраться до ванной, прежде чем его вырвало тем немногим, что оставалось в желудке, он сильно ударился коленями о кафельный пол. Сэм был мокрым от пота и дрожал так сильно, что стучали зубы. Его желудок снова сжался, и парень крепко схватился за край унитаза. Он долго сидел там, тяжело дыша и рыдая в фарфор, пока не смог взять себя в руки. В конце концов, он заполз в душ и включил его, прямо в одежде и все такое. Он сидел на заднице под холодными брызгами, пока не смылись все следы пота, рвоты и слез. Когда он смог встать, то скинул на пол промокшую одежду и на дрожащих ногах пошел в спальню. Он открыл шкаф и вытащил первую попавшуюся пару брюк и рубашку с длинными рукавами. Одевшись и достаточно успокоившись, он прошел по квартире и включил все лампы, которые смог найти. В конце концов, он снова сел на диван, зажав рот руками и уставившись на электронные часы под телевизором. 1:29 Сэм и раньше страдал от сонного паралича, у него даже был некоторый опыт осознанных сновидений, но это было за пределами любого кошмара, который он когда-либо видел в своей жизни. Это было настолько реально, что он искренне поверил, что ему перерезали горло. Он медленно потянулся вперед и взял свой телефон, уставившись на дисплей. Он удивился, увидев три пропущенных звонка и дюжину текстовых сообщений, хотя ничего не слышал. Через минуту он открыл уведомления. Он видел, что все три звонка были от Бамблби, и они поступили в 12:50, 12:55 и 1:01. Снова провев по экрану, он открыл свои сообщения. Одиннадцать сообщений от Рэтчета, последнее датировано 21:14. Одно сообщение было от Бамблби. Сэм провел пальцем влево по сообщениям от Рэтчета, удалив всю ветку одним нажатием большого пальца. Он был не в настроении, чтобы ему сейчас надоедали. Вместо этого он открыл сообщение от Бамблби и почувствовал теплую пульсацию в груди, когда читал его. Бамблби: Я здесь, если ты хочешь об этом поговорить. Сэм сжимал телефон в руках, быстро моргая, пока снова читал сообщение. Он раздумывал, стоит ли отвечать, когда телефон завибрировал в его ладони, и на экране замигало имя Би. Он колебался всего мгновение, прежде чем принять вызов. Откинувшись на спинку дивана, он поднес телефон к уху. — Я в порядке, — пробормотал он хриплым голосом. На другом конце повисла задумчивая пауза, прежде чем Бамблби спросил: «Еще один кошмар?» Голос его опекуна был на удивление спокойным. Успокаивающим. — Да, — подтвердил он через мгновение, — это было незабываемо. К удивлению Сэма, Би не стал выпытывать у него подробности. — Я могу что-нибудь сделать для тебя? — вместо этого спросил он. Болезненная улыбка коснулась уголков его губ. Сэм слышал колебания в голосе своего опекуна — неуверенность. Би прекрасно понимал, что Сэм может гневно отвергнуть его предложение, но все равно позвонил, потому что волновался. Потому что он заботился. Все следы гнева и предательства, которые он вынашивал, внезапно исчезли, сменившись теплой привязанностью. — Этого более чем достаточно, — пробормотал он в телефон. — Спасибо, Би. Би ответил что-то на кибертронском, слова звучали мягко и ласково. — Что это значит? — с любопытством спросил он. — Это значит, что я рад, — ответил разведчик через мгновение, его голос был необычайно эмоциональным. Наступила уютная тишина, прежде чем Сэм спросил: «Как прошел обратный полет? Я всегда хотел полетать на C-17». Би задумчиво чирикнул. — Ты никогда не говорил мне, — ответил он. — Я уверен, что это можно устроить. Сэм издал безрадостный смешок. — Сомневаюсь, что полечу хоть куда-нибудь в ближайшее время, приятель, — горько ответил он. Би на мгновение замолчал, его смятение было настолько очевидным, что Сэм поймал себя на том, что успокаивает разведчика. — Не обращай на меня внимания, это был странный день. Ты уже слышал? Я на первом месте в черном списке Рэтчета. Резкая смена темы, должно быть, удивила разведчика, потому что секунду спустя раздалась вспышка помех, похожих на смех. — О, не на первом месте, — поправил Би с весельем в голосе, — я бы сказал, что ты где-то ниже Мегатрона, но выше Дэйва Картера. Сэм был удивлен ухмылкой, растянувшей его лицо. Выражение казалось почти чуждым. — Бедняга. Не то чтобы у него был выбор. — Дэйв крутой тип, он справится, — добродушно заверил его Бамблби. Наступило затянувшееся молчание, а затем его опекун нерешительно спросил: «Почему ты избегаешь его?» Сэм тяжело вздохнул, откидывая голову на диван. Он спрашивал себя о том же самом с тех пор, как уперся пятками в дверь Северного Квадрата. Он был зол на то, что Рэтчет ввел ему снотворное без его ведома и согласия, но это было вполне в духе медика. Хотя он знал, что в ближайшем будущем у него будет жесткая дискуссия о телесной автономии и информированном согласии, это не было причиной его избегать. Он также был расстроен тем, что из-за приказа Рэтчета он пропустил целый день со своими родителями и Микаэлой, но это тоже было не совсем правдой. Насколько он знал, ему бы все равно пришлось сидеть на гауптвахте до вечера. Более того, у Рэтчета была уважительная причина: его травмы были мучительными после стычки с Гэллоуэем, а Рэтчет, в конце концов, был медиком. Сэм был вынужден признать, по крайней мере, в глубине души, что настоящая причина, по которой он избегал Рэтчета, заключалась в том, что он боялся. Он вспомнил ужас, который ослепил его, когда медик осматривал его на взлетной площадке, и этот страх пробрался в мозг и крепко вонзился в него. Несмотря на то, что он знал, что Рэтчет никогда не причинит ему вреда, память о его тонких инструментах и отростках пробудила воспоминания о Скальпеле, и это было слишком для него. Сэм вздохнул, полностью осознавая, что поступает неразумно. — Я бы предпочел поговорить буквально о чем угодно другом, — сказал он через минуту. Би издал извиняющуюся трель. — Расскажи мне о Храме Симфур, — внезапно спросил Сэм, удивив самого себя. — Что ты хочешь знать? — ответил Би, тоже удивившись. — Что угодно. Все, — тихо ответил Сэм. Наступила затяжная пауза, а потом Бамблби заговорил. В течение следующих шести часов разведчик делился с ним историями о своей жизни на Кибертроне и своем опыте работы в храме Симфур. Сэм молча слушал его, прерывая только для того, чтобы попросить разъяснений или уточнить что-то из сказанного разведчиком. Би перестал говорить только ранним утром, когда он, наконец, сказал: «Ты должен сходить и что-нибудь поесть, Сэм. У тебя низкий уровень сахара в крови». Сэм прислушался к себе и был вынужден согласиться. В животе было ощущение пустоты, желудок ныл от голода. — Хорошо, конечно. Поговорим позже, — он сделал паузу: — Спасибо, Би. Спасибо за то, что разбудил меня. Спасибо за то, что отвлек меня. Спасибо за то, что ты так чертовски терпелив. Вместо ответа ему в ухо прозвучала основная песня из «Друзей». Сэм простонал в трубку, прежде чем отключить вызов. Сэм сначала пошел в спальню, переодевшись из пижамы в мягкие джинсы и свитер. Затем он прошел в ванную, натянув носки и подпрыгивая на одной ноге. Когда он подошел к раковине, чтобы помыть руки, его взгляд остановился на лице, а губы скривились в гримасе. Он выглядел как дерьмо. Его лицо было восковым и бледным в резком флуоресцентном свете, а круги под глазами были настолько выраженными, что почти походили на синяки. Сэм провел рукой по четырехдневной щетине на подбородке и сделал себе пометку купить бритву как можно скорее. Отвернувшись от зеркала, он плеснул себе в лицо холодной водой, а затем направился в гостиную. Ему потребовалось некоторое время, чтобы найти свой идентификационный бейдж, упавший под диван, а затем он надел обувь и направился к двери. Сэм шел медленно, следуя цветным линиям, нарисованным на стене, и внимательно следя за указателями на каждом перекрестке. Так как он никуда не торопился, то выбрал живописный маршрут, обращая внимание на магазины и офисы, мимо которых он шел. Он был настолько поглощен исследованием квадрата, что чуть не столкнулся с кем-то, слишком резко входя в поворот. Он с удивлением отшатнулся и открыл рот, чтобы извиниться, но узнал Дэйва, стоящего перед ним. Агент выглядел свежо и опрятно, несмотря на ранний час. Дэйв оживленно разговаривал с мужчиной рядом с ним, пока Сэм не прервал его. — Мне очень жаль, Дэйв, — сказал Сэм с извиняющейся улыбкой. — Я был невнимателен, моя ошибка. Он взглянул на спутника Дэйва. Незнакомец был высоким, примерно шести футов и двух дюймов, широкоплечим и подтянутым. У него было телосложение человека, который много работал, чтобы заработать на жизнь. У незнакомца были короткие темные волосы со стальной сединой на висках. Лицо у него было красивое, по-американски открытое и честное. Его ярко-голубые глаза остановились на Сэме, и лицо вытянулось в удивлении, а затем тут же омрачилось беспокойством. — Сэм, — поздоровался Дэйв, явно ошеломленный его неожиданным появлением, — доброе утро. Он переводил взгляд с Сэма на своего компаньона и обратно. — Это… — Орион, — прервал его мужчина глубоким и теплым голосом. — Орион Пакс. Брови Дейва приподнялись вверх и он безучастно уставился на своего спутника. — Приятно познакомиться, Орион, — сказал Сэм с самоуничижительной улыбкой. — Извините за это. Я считал ворон. — Что-то на уме? — осторожно спросил старший мужчина. Сэм фыркнул от смеха. Дружище, ты не представляешь. — Не буду вас больше задерживать, я иду искать столовую, — вместо этого он ответил. — Ты знаешь куда идти? — спросил Дэйв, явно возвращаясь к своему обычному «я». Он пожал плечами и сказал: — Я разберусь. В конце концов мне нужно научиться здесь ориентироваться. Сэм попытался обойти их, а потом краем глаза увидел, что Дейв вздрогнул. Странное выражение лица агента привлекло его внимание, он повернулся и внимательно посмотрел на него. — Что случилось? — спросил он. — Не стреляй в посыльного, Сэм, — начал он извиняясь, и Сэм нахмурился. Поза агента немедленно вызвала желание защищаться. — Что? С видом человека, пытающегося обезвредить бомбу, Дэйв поморщился: «Рэтчет настаивает, чтобы ты сегодня утром явился в медблок. Думаю, он больше не просит». Сэм почувствовал, что его лицо покраснело, и он прищурился, глядя на агента: «Я даже не могу описать, насколько мне наплевать». — Сэм… Позже, все хорошо осмыслив, Сэм признал, что это стресс, усугубленный недосыпанием, заставил его выйти из себя. — Что так трудно понять? Я прохожу через гору дерьма прямо сейчас. Я увижусь с Рэтчетом, когда буду чертовски здоров и готов, и ни секундой раньше! Дэйв был явно удивлен из-за его всплеска эмоций. Орион молча наблюдал за ним с задумчивым выражением лица. Сэм обошел мужчин с явным раздражением, серьезно намереваясь уйти, не сказав больше ни слова, но что-то побудило его пригвоздить агента взглядом и рявкнуть: — Я разберусь с этим всем в свое время. Ни Рэтчета, ни Оптимуса. Мое. Он почти упустил момент, когда Дэйв поморщился, глядя на Ориона, и Сэм внезапно понял, что устроил сцену. «Вот вам и первое впечатление», — подумал он, поморщившись. Не в силах придумать, как спасти ситуацию, он развернулся и ушел.***
Утро прошло словно в тумане. Вскоре после встречи в коридоре, он нашел столовую и встал в очередь за едой. Он положил на поднос несколько блюд и пошел к кассе в конце помещения. Сэм был слегка удивлен (и испытал большое облегчение), когда провел своим идентификационным бейджом, и индикатор замигал зеленым. Он нашел укромный уголок и сел, механично жуя, словно это было какое-то задание, а не еда. Покончив с завтраком и ничего особо не распробовав, он отнес свой поднос в дальний конец столовой и оставил его вместе со всеми другими подносами. Сэм вышел из столовой, бросив взгляд на вывеску напротив входа. Ему предстояло принять решение: госпиталь или медблок? Он знал, что должен признать свою неправоту и пойти к Рэтчету, но воспротивился этой перспективе. Он потерял свое гражданство, свою семью, свою автономию — ему не хотелось смиренно подчиняться Рэтчету по первому приказу медика. Сэм зашагал к госпиталю до того, как принял сознательное решение. Когда он вошел в палату десять минут спустя, он был удивлен, увидев, что доктор Льюис ждет его с непроницаемым выражением лица. — Давай же, — сказала она, взяв небольшой поднос с медикаментами и направляясь в дальний конец палаты. — Запрыгивай, пожалуйста, — сказала она бодрым голосом. Сэм забрался на кровать, а затем стянул рубашку через голову. Доктор разложила принадлежности на прикроватной тумбочке и сказала: «Пожалуйста, посиди спокойно». Она отошла и отдернула шторку, что окружала кровать, частично закрывая, а потом ее шаги удалились обратно в главный зал госпиталя. Сэм удивленно моргнул, ошеломленный ее строгостью. Пока ждал, огляделся вокруг. Он был в самом конце длинной комнаты, сидел на последней кровати слева. Здесь было тихо, суета солдат и санитаров в другом конце комнаты отдавалась легким шумом. Он ждал какое-то время, пока не услышал оживленный разговор, доносившийся из палаты. Парень наклонил голову, пытаясь прислушаться, но не мог разобрать ни слова. Через мгновение он услышал резкие шаги в его направлении, а затем из-за шторки вышел мужчина. Незнакомец был высоким и представительным, с волосами медного цвета и с проседью на висках. Он был одет в военную форму с кадуцеем, вышитым над его рангом, хотя Сэм недостаточно разбирался в знаках различия, чтобы понять его. Мужчина оглядел его с ног до головы, на его лице было ярко выраженое неодобрение. — Сколько ты спал прошлой ночью? — ни с того ни с сего спросил он. Сэм моргнул, застигнутый врасплох его бойким вопросом. — Я не уверен, — медленно ответил он. Выражение лица медика говорило: «Ты полон дерьма» так ясно, что это можно было передать телепатически. Мужчина подошел к нему ближе и начал рыться в медикаментах на прикроватной тумбочке. — Кошмары? — спросил он наконец хриплым, но не злобным тоном. Сэм тяжело вздохнул: «Что-то в этом роде». —Ты не спишь. Ты почти ничего не ешь, — оглядел его критическим взглядом врач. Сэм нахмурился, глядя на мужчину, чувствуя себя крайне неудобно из-за его слов и озадаченный его манерой поведения у постели больного. — Я пытаюсь кое с чем разобраться, — наконец сказал он. — Как «пытаюсь кое с чем разобраться» мешает тебе следить за своим физическим благополучием? Ты в курсе, что умер четыре дня назад? Сэм вздрогнул от резких слов, его взгляд опустился на матрас. Врач не ошибся. — Я пытаюсь, — мягко сказал он через мгновение. — Мне снятся кошмары. У меня постоянные флешбеки. Я провожу каждую минуту дня в ожидании подвоха. — Он посмотрел на медика, внезапно отчаянно нуждаясь в том, чтобы его поняли. — Я не знаю, что делать. Жесткое неодобрение на лице доктора постепенно смягчилось. Он взял инструмент с подноса с медикаментами; он был маленьким и металлическим, отдаленно напоминавшим миниатюрный ушной термометр. Доктор подошел, и Сэм покорно наклонил голову. — Ты очень любишь все усложнять, — ворчал доктор не со зла. Сэм открыл рот, чтобы сделать саркастическое замечание, когда доктор прижал инструмент к месту соединения его шеи и плеча. Раздался громкий щелчок, и Сэм почувствовал укол боли. Он резко отпрянул от неожиданности, рука метнулась к шее. Когда он посмотрел вниз, то увидел красное пятно на кончиках пальцев. Он снова посмотрел на доктора, потрясенный и испуганный в равной степени. — Какого хрена? — спросил он слабым голосом. Он уже чувствовал, как лекарство проникает в его организм. — Ты не спишь, потому что тебе снятся кошмары. Отсюда следует, что модифицированное успокоительное помогло бы в твоем затруднительном положении, —пожал плечами медик. Сэм тупо моргнул, глядя на мужчину, пытаясь снова сосредоточиться на докторе. Он покачал головой и комната расплылась вокруг него. Сознание помутнело, и Сэм со слабым стоном опустился на матрас. Он медленно моргнул, доктор же подошел к подносу с медикаментами. Тьма. Он моргнул, открыл глаза, врач склонился над ним, протирая ожоги на его груди. Он ничего не чувствовал. Незнакомый санитар стоял у его постели, собирая грязные бинты, пока медик работал. Тьма. Он снова попытался открыть глаза. Когда он это сделал, доктор держал его больную руку в своей, вертя его пальцами так и эдак. Санитара не было. На этот раз тьма длилась гораздо дольше. Странный шум пробудил его ото сна. Свет был затемнен, и больничная палата погрузилась в тень. Он посмотрел на себя и увидел, что на его руки и плечи натянули больничный халат с открытой спиной, а одеяло подтянули к груди. Сэм с трудом поднялся на локтях, чувствуя сильную слабость и головокружение. Он мог слышать сердитый шепот прямо за шторкой, задернутой вокруг его кровати; в ответ последовал умиротворяющий кибертронский язык. Он почувствовал острый укол тревоги, отчаянно оглядывая комнату. Это все ему снилось? Было ли это реальным? В одно мгновение медноволосый доктор шагнул внутрь, отодвинув шторку и твердо, но нежно положил руку на грудь Сэма, толкая его обратно на матрас. Глаза доктора изучили его лицо, а после он тихо сказал: «Все в порядке, Сэм, ты в безопасности. Засыпай». Сэм медленно моргнул, уже чувствуя, что ускользает обратно. Прежде чем чернота снова поглотила его, он уныло пробормотал: «Вы ошибаетесь». Медик бросил взгляд на его лицо. — Я не в безопасности. Больше нет.***
Сэм медленно просыпался, переворачиваясь на узкой больничной койке. Его первой мыслью после пробуждения было то, что он никогда не чувствовал себя так комфортно за всю свою жизнь. Его конечности были тяжелыми и теплыми, боль в груди была едва заметна, и впервые за несколько дней он кристально ясно мыслил. Он удовлетворенно вздохнул, прежде чем натянуть больничное одеяло до ушей и уткнуться носом в мягкий материал. Он долго лежал в этом неопределимом состоянии между бодрствованием и сном, дрейфуя. Спустя долгое время он постепенно стал осознавать стойкий дискомфорт. Ему нужно было в туалет. Он моргнул и открыл глаза, пытаясь сесть. Внезапно медик с медными волосами оказался у его постели, и Сэм чуть не подпрыгнул от удивления. — Господи Иисусе, наденьте колокольчик! — взвизгнул он. Суровое выражение лица доктора на мгновение дрогнуло, прежде чем он спросил: «Как ты себя чувствуешь?» Сэм серьезно обдумал вопрос, прежде чем ответить. — Хорошо. Действительно хорошо. Прекрасно даже, — признался он. — Который час? — Двадцать три сотни. — Что? — Сэм непонимающе посмотрел на него. — Одиннадцать часов. — Что? Ночи? — Сэм широко раскрыл глаза от потрясенного недоверия. Медик тяжело вздохнул. — Ты нуждался в этом, — сказал он хрипло. — Ты можешь поесть? Сэм уставился на мужчину, на мгновение потеряв дар речи, а потом заставил себя ответить. — Мне нужно в туалет, — сказал он. Доктор кивнул и указал на дверь в другом конце комнаты. Сэм откинул одеяло в сторону и встал, сжимая на ходу края распахнутого на спине больничного халата. В ванной он не торопился, брызгал холодной водой на лицо, пил из-под крана, и только потом вернулся в палату. К тому времени, как он забрался на больничную койку, рядом уже был неизвестный санитар с подносом из столовой, который он поставил на прикроватный столик. Сэм накинулся на еду, словно изголодавшийся, в спешке почти не ощущая вкуса еды. Медноволосый медик молча наблюдал, как он ел, раскладывая медикаменты для смены повязки. Сэм закончил есть с удовлетворенным вздохом, не в силах вспомнить, когда в последний раз он так наслаждался едой. Медик поднял свой поднос и отодвинул его в сторону, жестом велев Сэму снять больничный халат. Сэм так и сделал, передав его санитару, который принес ему еду, а затем приготовился к перевязке. К его полному удивлению, процедура прошла почти безболезненно. Даже повязки на левом боку под мышкой поменяли без дискомфорта. Должно быть его эмоции были написаны у него на лице, потому что медик язвительно сказал: «Если бы ты пришел ко мне сразу, как только приехал, тебе бы не пришлось страдать напрасно». Сэм в замешательстве наклонил голову к мужчине. — Что вы имеете в виду? Я приходил в госпиталь для каждой перевязки. — Да, я прекрасно осведомлен, — холодно ответил медик. — И я ожидаю увидеть тебя завтра утром в медблоке для следующей смены бинтов. Не заставляй меня выслеживать тебя, иначе я буду сильно раздражен. Сэм в замешательстве нахмурился, открывая рот, чтобы потребовать объяснений, но медик замерцал, словно его из-за помех, а затем исчез. — Какого хрена?— закричал он сдавленным от потрясения голосом. Санитар взглянул на него, удивлённо приподняв брови. Сэм безумно посмотрел в ответ. — Что это, черт возьми, было? — спросил он, осознавая, что его голос был на несколько тональностей выше обычного. Санитар растерянно посмотрел на него: «Мне сказали, что вы знаешь о голотехнологии Автоботов». — О чем вы говорите? Вы имеете в виду лифт что ли? У санитара было терпеливое выражение лица: «Ну да, но также есть и голоформы Автоботов». — О чем, черт возьми, вы говорите? Голоформы? — Голоформы Автоботов. Они используют их время от времени, когда того требует ситуация. Он действительно видел несколько разных голоформ — Баррикейд использовал это, когда скинул его с мотоцикла, и однажды он уже видел голоформу Арси. — Вы хотите сказать, что он не был настоящим? — недоверчиво спросил Сэм. Медбрат хмуро посмотрел на него: «Это была голоформа, да, но Рэтчет вполне реален». Сэм долго смотрел на санитара в полном неверии, а потом крепко зажмурился. — Рэтчет, ты, мудак. — В конце концов он застонал во второй раз за несколько дней.