Как спасти себя от главного героя?

      Я, конечно, знала, что рано или поздно Лань Цижень заметит мое явное нежелание делать письменные работы и придумает соответствующее наказание, но додуматься до того, чтобы заставить меня встрять третьей стороной в отношениях главных героев… Учитель превзошел самого себя.       Нет, серьезно, кто в здравом уме будет мешать продвижению романтической линии между персонажами? Учитывая то, что именно в этом периоде, вроде как, Лань Чжань стал что-то испытывать к Вэй Ину. Этот мир что, хочет сделать из меня вторую Мянь-Мянь, дабы добавить сцену не только со стороны Лань Ванцзи, но и Усяня?       — Ох, госпожа Лань, — заметив мое непроницаемое лицо, в удивление охнул Вэй Усянь. — Этот старик Лань и вас наказал? А за что? Вы же такая примерная ученица…       Ничего ему не отвечая, я посмотрела на сидящего в центре комнаты Лань Ванцзи и подсевшего ко мне Вэй Ина. Честно говоря, место я выбрала специально ближе к двери и подальше от Лань Чжаня, дабы, во время сцены с желтой книжечкой Не Хуайсана, сбежать и не видеть, как эти двое будут громить несчастную библиотеку. Не хотелось, знаете ли, случайно попасть под горячую руку второго господина Ланя.       Будущий темный заклинатель сего мира продолжал говорить сам с собой, вероятно, понимая, что никто из присутствующих его попросту не слушает. Если, конечно, не вполуха, как я.       -… Лань Чжань, вон, тоже примерный ученик, но делит со мной наказание. А все потому, что он не смог закрыть глаза на Улыбку Императора! Дева Лань, вы представляете? Всего-то ничего попросил, а он…       Пропуская «увлекательный» рассказ Вэй Усяня о драке под дождем, которую я, правда, смутно помню из-за прошедшего времени, принялась начинать переписывать правила Ордена Гусу Лань. Зачем мне это? Ответ прост: Лань Цижень не мог просто так отправить меня делать домашку, не нагрузив при этом наказанием. Аргументировал он это тем, что я за год слишком сильно расслабилась и пора ему начинать всерьез браться за меня. Зачем ему это? В душе не знаю. Но если посмотреть на то, как он гоняет остальных собратьев по несчастью, могу предположить, что ему просто нравится нагружать подростков чем-то. Всегда знала, что все учителя те еще садисты.       Время, на удивление, быстро проходило. Благодаря своей особой способности пропускать все мимо ушей во время работы, я благополучно не обращала внимание на пристающего к Лань Чжаню Вэй Усяня. Бывало, конечно, что адепт Юньмен Цзян пытался вывести меня на эмоции, как делал это с чересчур принимающим все на свой счет Лань Ванцзи, но границы дозволенного он не пересекал. Сказывалось, вероятно, это тем, что я была молодой и незамужней девушкой, с которой нельзя было сильно и близко контактировать, если ты не член семьи или жених. От этого мне было даже лучше.       Дни летели, как сумасшедшие. Иногда я и забывала, что скоро посиделки втроем закончатся, если бы не каждодневные напоминания Вэй Ина. Не знаю почему он мне это тоже говорил, если приставал по большому счету к Лань Чжаню, но и меня вниманием адепт не обделял. Делил свою персону на всех: и одному немного себя, и другому.       Но будучи занятой решением проблемы с языком, мне было не до шалостей и веселого настроения беззаботного Вэй Усяня. Он, видимо, это понимал и видел, потому не доставал меня так сильно. После наказания я все-таки нашла какой-никакой, но относительно живой учебник для детей, который тут же начала зубрить днями и ночами. И да, это не шутка, я реально нарушаю комендантский час в Облачных Глубинах ради учебы. Сама поражаюсь себе, ведь в своем мире учебу не любила сильнее брокколи. И все бы ничего, запомнить иероглифы и научиться их писать по памяти я смогла, а вот попытаться их произнести и прочитать — нет. И ведь даже по произношению не поймешь, о каком иероглифе речь идет. Повезло еще, что Лань Цижень не требовал от меня домашку, иначе бы это осложнило мне существование. Но ради собственной безопасности следовало ее выполнить, чтобы в будущем не трястись от страха.       От переписывания правил ордена меня отвлек настойчивый голос Вэй Усяня, слишком громко прозвучавший в небольшой комнате: — Лань Чжань, Лань Чжань, смотри!       Повернув голову в сторону юношей, я увидела, как Вэй Ин протягивал второму нефриту небольшой листочек с его изображением.       — Ну как? — спросил адепт Цзян, улыбаясь. — Завтра меня здесь не будет, потому я решил вручить тебе небольшой подарок.       От последних слов Вэй Ина я чуть не поперхнулась, стараясь громко не кашлять. Как завтра? Неужели минул целый месяц? Вот что значит время быстро летит…       Лань Ванцзи несколько раз смотрел то на листок, то на счастливого и довольного Вэй Усяня, прежде чем, внимательно осмотрев нарисованного себя и найдя непонравившийся изъян, выдать: — Убожество.       — Убожество? — усмехнулся Вэй Ин, подсаживаясь ко мне. — Не можешь придумать что-то другое?       — Крайнее убожество.       — Никакой оригинальности, — тихо выдохнул парень, переключая свое внимание на меня. — Дева Лань, прошел целый месяц, а мы с вами так мало общались.       Я в недоумении подняла правую бровь. Это сейчас была предьява?       — Завтра мы будем видеться только на скучных занятиях этого старика! — протянул Вэй Усянь, не скрывая своего отношения к учителю и его урокам.       Пока Ванцзи был занят рассматриванием рисунка и не обращал внимание на меня и Усяня, последний все же умудрился стащить один из сборников нефрита, параллельно пытаясь заговорить мне зубы, дабы я ничего не заметила. Но, заранее зная, что произойдет, я посмотрела на него взглядом: «ты что творишь?». Вэй Усянь, заметив мой взгляд, широко улыбнулся, жестом прося не раскрывать его. Мне оставалось только покачать головой, кивая, мол, хорошо.       — Но я вам тоже подарок сделал, — неожиданно сказал парень, пряча сборник в стопках моих книг. Я посмотрела на него с нескрытным удивлением. Разве у него есть причина, чтобы сделать мне подарок? Да и не будет ли в Древнем Китае это считаться знаком внимания и просьбой ухаживания?       Вероятно на моем лице отразился весь спектр вопросов, потому что Вэй Усянь сразу остудил свой пыл, немного отодвигаясь от меня.       — Держите, — улыбнулся юноша, протягивая мне рисунок.       Я взяла лист бумаги, с удивлением отмечая, что в этот раз он нарисовал именно меня, с серьезным выражением лица сгорбившуюся над каким-то свитком: челка падала мне на лицо, шпилька ослабила задние волосы, а лобная лента слегка съехала вниз.       Стоп, лобная лента?       Мгновенно притронувшись к своему лбу, я подушечками пальцев нащупала лобную ленту, облегченно выдыхая, потому что с ней все в порядке. Неужто Вэй Ин решил так подшутить надо мной? Не особо смешно, зная, что из-за этой чертовой ленты все планы могут полететь коту под хвост, стоит кому-нибудь к ней прикоснуться.       — Этому рисунку не первый день, — попытался успокоить меня Вэй Усянь, видимо, замечая, как я спохватилась из-за лобной ленты.       Я посмотрела на него, спрашивая: — Сколько?       — Сколько? — глупо переспросил он, а потом охнул, понимая, что я имела в виду другое. — Пару дней, не больше.       Я нахмурилась. Пару дней? Не говорите мне, что все это время он хранил мой рисунок у себя…       Видимо мой взгляд был очень красноречив, раз Вэй Усянь резко засмущался, пытаясь оправдаться передо мной.       — Дева Лань, вы не подумайте, что я тайно вас рисовал! Что вы…! Я никогда не поступил бы так! Вы, конечно, красива, но я же не мог без разрешения… Ах.! Кхм!       Парень, понимая, что несет откровенную чушь, из-за которой может сделать только хуже, отвернулся, прикрывая левой ладонью свое лицо.       Я некоторое время смотрела ему в спину, пока снова не перевела взгляд на рисунок. При виде творения Вэй Ина на душе образовалось странное чувство. Было очень приятно получить маленький подарок в виде собственного портрета от главного героя этого мира. В моем мире мне никто никогда не делал таких подарков. Ведь, действительно, зачем? Век технологий: возьми телефон и сделай селфи. Здесь же такого нет и преимущество имеют живописные картины. И, знаете, получить рисунок, на котором изображена не твоя внешность, но все же ты, очень льстит.       На моем лице растянулась легкая и счастливая улыбка. Я аккуратно сложила листочек и уместила его в свою ладонь. Этот рисунок я сохраню до конца своего прибывания в теле Лань Чанчунь, в качестве памяти о некогда светлом и добром юноше по имени Вэй Усянь, которого несправедливая жизнь заставила пройти через все горечи и страдания, превратив во врага для всего мира.       — Спасибо, — неловко сказала в спину Вэй Ину, быстро поднимаясь со своего места и уходя прочь из библиотеки, не мешая дальнейшему сюжету идти своим чередом.