Untitled

Солнце отсвечивало от зеркала, попадая прямо в глаза стоящему напротив него Гугги, который жмурился и пытался закрыть собой всё отражение окна. — Ебучее солнце, с хуя оно объявляется в самый неподходящий момент! — жалуется он. Кудрявая голова обернулась и послышалось недовольное «А?». Оторванный от своего занятия Гэвин уставился на стоящего в странной юбке друга, который смотрел, прищурившись, на него в ответ. — Окно говорю зашторь. Тебе ближе там, — ответил Гугги, на что Гэвин окинул его выразительным взглядом, приподняв одну бровь, но просьбу все-таки исполнил. — Ну и что ты на меня так смотришь? Я что, совсем как баба выгляжу? Гэвин в ответ лишь помотал головой, мысленно ответив что-то по типу «ты выглядишь как пидорас даже больше чем я», не отрывая взгляда от необычного сочетания одежды, которую примерял его друг. Вызывающе короткая юбка-карандаш, женская блузка в цветок, туфли на каблуке и чулки. С поясом… Гэвин поднял брови, отвёл взгляд и тяжело сглотнул. — А эти… — запнувшись, спросил он у Гугги, указывая рукой в сторону чулок. — Чулки? Что, нравятся? — усмехнулся он. — Выглядят модно и вызывающе, значит надо носить, — он невинно покрутился перед зеркалом поворачиваясь то одной то другой стороной, внимательно рассматривая себя и цокая каблуками по старому паркету, а затем наклонился и поднял какую-то цветастую шмотку с пола, всматриваясь в её узор. — Мхм, неплохие, — скривившись в некое подобие улыбки, попытался убедительно согласиться с ним Гэвин, потому что у него самого при виде Гугги в _таком_ виде поднялось кое-что другое, а конкретно затаенные мысли с закоулков сознания. С Гугги они знакомы ещё с раннего юношества. Сколько они гуляли вместе, слушали музыку, а теперь вот и играя в группе, делились самым сокровенным — своими сочинениями друг с другом, Гэвину казалось, что Гугги воспринимает его исключительно как приятеля, даже несмотря на все странные выходки, которые происходили, когда эти двое выходили вместе на сцену, хотя у самого Гэвина, кхм, _разнообразные_ мысли закрадывались на постоянной основе. Ему казалось, что его друг совершенно не интересуется ни женщинами, ни мужчинами, ни, тем более, ним. В то же время Гэвин уже успел задуматься о природе своего влечения, успешно и не очень экспериментировав как с девушками, так и с парнями, сделав уверенный вывод, что ему нравится быть с обоими полами. Это значило, что его влечение включало и пол его бэндмейта, что озадачивало и совсем не давало надежды быть понятым, а тем более быть любимым… «Безнадежный случай» — думал он, откидывая подобные мысли о Гугги в дальний угол сознания и стараясь о них не вспоминать. Ситуация, сложившаяся сейчас, к сожалению _заставляла_ думать о своих чувствах, причем не просто абстрактных чувствах, а чувствах в самом биологическом смысле этого слова. Гэвин поспешно отвернулся от Гугги, вернувшись к перебиранию висящих на вешалках в шкафу платьев и юбок. «Вдох-выдох, главное — думать про платья» — уговаривал он себя, усиленно рассматривая цвет ткани и ее текстуру. Тем временем Гугги подобрал ещё пару юбок и попеременно прикладывал их к себе перед зеркалом, пытаясь понять какая подойдёт лучше. Наконец, выбрав одну, с узором в вертикальную полоску, он решил надеть её. Завёл руки назад, чтобы дотянуться до жути неудобного замка на юбке, в которой он был сейчас. Кое-как схватившись за один конец змейки, он попытался потянуть вниз. Застежка же совершенно не поддавалась, зажевывала ткань и будто специально отказывалась выполнять свое предназначение. — Блять, — пробубнел себе под нос Гугги, — Гэвин, спасай! Похоже мне в этом до конца жизни придется ходить. Гэвин снова повернулся в сторону Гугги. — Что там опять? Надо фокусироваться на дыхании. — Да замок на юбке заело, помоги, а? — попросил он. Внутри у Гэвина снова все перевернулось, но он изо всех сил попытался изобразить безразличие, пожал плечами и подошел к нему сзади. Наклонился, взялся за замок, придерживая ткань и тело Гугги заодно, и осторожно потянул вниз, чтобы ткань не зажевало снова, оставляя будто бы случайные прикосновения, которые можно было бы оправдать необходимостью поправлять застежку. Расстегнув до предела, он встал и посмотрел на Гугги, который обернулся к нему и их взгляды встретились. Наступили страшные пять секунд молчания. Наконец Гугги отвернулся и теперь смотрел на него через зеркало. Вскоре тишина была прервана — он неловко закусил губу и тихо проговорил: — Спасибо… И снова взгляды. А Гэвин просто стоял, хлопая глазами и рассчитывая все возможности и вероятности… «А будь что будет!» — отозвался какой-то наглый голос в голове. Времени до того, как ситуация станет еще более неловкой оставалось мало, поэтому у случайно мелькнувшей, но такой желанной мысли пришлось пойти на поводу. Он быстро подался вперед, развернул Гугги к себе и коснулся своими губами его губ, целуя осторожно, словно боясь спугнуть момент. Вся жизнь промелькнула перед глазами, он понимал что это его единственный шанс и рискнув, он мог потерять всё… Либо получить еще больше. Гугги внезапно отстранился, посмотрел в глаза Гэвину со смесью удивления и заинтересованности. «Ну всё, блять! " — успел испуганно подумать Гэвин, но Гугги лишь убрал себе от лица волосы, затем осторожно коснулся темных волос Гэвина и заправил непослушную прядь ему за ухо, а затем сам поцеловал его, но уже настойчивее и страстнее, поглаживая его по волосам. У Гэвина тем временем в мозгу творилось что-то невероятное, такое, чего он не чувствовал ни с одной девушкой или парнем. Он будто каждой клеткой ощущал прикосновения, и этих ощущений было неизмеримое множество, в его мозгу словно взорвалась дофаминовая бомба. Чувства и эмоциональность взяли контроль над Гэвином и он снова взял инициативу на себя, начал спускаться ниже, поначалу многозначительно касаясь руками его груди, а дальше присев на колени и уже не снимая, а больше срывая с него юбку, после чего Гугги стоял перед ним в одних только чулках с поясом и полурасстегнутой блузке, растерянно смотрел на него сверху вниз и тяжело дышал. — Ты… — Гэвин запнулся. — Ты точно… _хочешь_ этого? Находящийся прямо перед его лицом стоячий член являлся кристально понятным ответом на его вопрос, но он чувствовал необходимость в том, чтобы это было произнесено вслух. — Да. — уверенно ответил Гугги, что Гэвин воспринял как призыв к действию. Гугги запрокинул голову назад, только-только почувствовав первые прикосновения языка к головке. Похуй на чулки, похуй на блузку, одежда будет потом, а единственное, что важно для Гэвина сейчас это Гугги Заметив, что его действия имеют эффект, Гэвин вобрал его головку в рот, проводя языком по уздечке и посасывая. Это ощущалось, будто сон наяву, потому что он всё ещё не мог поверить в реальность происходящего, в то, что Гугги не послал его нахуй, а стоит прямо перед ним, уязвимый и разгоряченный, но очевидно довольный. Глубокий вдох сверху — сигнал, что пора переходить к более решительным действиям. Он вобрал глубже, расслабив глотку и вдруг почувствовал, как пальцы Гугги вплетаются в волосы. Больше всего Гэвину хотелось доставить ему как можно больше удовольствия, поэтому он продолжал — то играл с яичками, помогая себе руками, то лизал его член по всей длине, стараясь не пропустить ни миллиметра кожи. Темп нарастал, Гугги выгнулся в спине, чувствуя, что вот-вот кончит и Гэвин поспешно отстраняется. Обое тяжело дышат и снова смотрят друг другу в глаза. Сколько всего им придётся обсудить в ближайшем будущем… Но это не их проблемы, не здесь и не в эту секунду. Прямо сейчас есть только он и он, юбка на полу, обрывки взглядов, в которых заложено больше смысла, чем во всех поэмах о страсти и любви когда-либо написанных и целая жизнь впереди.