Под разным небом пепел одинаков

      Кто бы мог подумать, что помимо йоги в своей жизни она займется медитацией. Хана не находила особо свободного времени в прошлой жизни для того, чтобы просто сесть посреди комнаты и «познать дзен мыслей». Медитация предполагала очищение сознания, а в ее голову постоянно начинали лезть мысли, которые заканчивались желанием кого-то убить. Например, глупых коллег, соседку по квартире или арендодателя. Сейчас сосредоточиться и погрузиться в себя ей удалось довольно быстро. Наверное, во многом потому, что былые проблемы остались в прошлом.       Хотела бы я сказать, что взрослая жизнь еще впереди и можно насладиться юностью, а не тем, как не разориться на квартплате и существовании в целом, но… Мы вляпались в мир мафии, даже не имея особого выбора.       После разговора с Реборном прошло несколько дней. Хана до сих пор сомневалась, а стоило ли раскрывать карты, потому что таким образом они уже полноценно ступили одной ногой на опасную территорию. Она не сказала бы, что почувствовала спокойствие, когда малыш-киллер поделился с ними информацией. А вот Киоко, казалось, наоборот, вздохнула с облегчением. Видимо, незнание куда сильнее угнетало ее.       Хана взяла на вооружение совет Реборна о том, как можно развить свою силу. Естественно, она поняла, что это делалось не из благих побуждений. Не заметить интерес и возросший энтузиазм малыша оказалось трудно. Он разглядел в ней потенциально ценного союзника. Но Хана не собиралась так просто плясать под его дудку. Пока что ей не доставало опыта, чтобы понять, как работают законы семьи, законы мира, в котором живет Реборн. Однако, раз Савада Тсунаеши станет десятым боссом, требовалось с ним сблизиться и, так сказать, втереться в доверие, чтобы в последствии он все чаще прислушивался к ее словам.       Пока что Тсуна пугливый юноша, которым движет лишь желание защитить своих друзей. Типичный наивный мальчик, которым можно легко манипулировать, поскольку он и не прячет свои слабости. Реборн будет пытаться это исправить, закалять парня… Что ж, раз мне все равно некуда деваться, то нужно аккуратно протаптывать себе дорогу.       Но пока не настали времена в духе «ты просишь у меня помощи, но даже не называешь крестным отцом», Хана сосредоточилась на пробудившейся способности. Это не могло не будоражить. Как и многие люди она мечтала обладать классной суперсилой или магией. И вот, она пробудилась, да только никакой инструкции к ее применению не оказалось.       Пока что я поняла одно – эта способность похожа на эхолокацию, во время дождя она усиливается, так как влага в воздухе усиливает проводимость. Но я отчетливо ощущаю… или вижу живые существа, когда сосредотачиваюсь. Их духовную силу. Однако…       Пребывая в медитативном состоянии, Хана чувствовала не только пульсацию пламени внутри человека, его ауру. Она сосредотачивалась на родителях, которые занимались своими делами на первом этаже, и постепенно их туманные образы становились более четкими. Складывались в силуэты, состоящие из тысяч мелких нитей, волокон, по которым бежала… кровь.       Похоже, вода играет первостепенное значение в моей способности. Значит ли это, что тип моего пламени – Дождь?       От рассуждений становилось больно.       В какой-то момент терзаться угнетающими мыслями надоело, поэтому, словно попав в синхронию, ей позвонила Киоко и предложила погулять по торговой улице вместе с одноклассниками. Хана с радостью согласилась, однако слегка удивилась, что девушка решила побороть своего внутреннего интроверта. Видимо, постепенно начала привыкать к ребятам.       Хотя…       – Я экстремально голоден!       – Как насчет горячего жгучего рамена?!       – Отлично!       – Кто последний, тот и угощает! Вперед!       – Я не дам тебе форы!       – А я не дам тебе своих денег!!!       Рёхей и Киоко сорвались с места и побежали с такой завидной прытью, что пыль так и вылетала из-под их ног, заставив друзей в праведном недоумении уставиться в их удаляющиеся спины.       Видимо, она уже точно в порядке.       – Это… что сейчас было? – чуть ли не в ужасе наблюдая, как брат и сестра пытаются столкнуть друг друга с тротуара, Тсунаеши в растерянности пробормотал: – Это… точно Киоко-чан?       Хана лишь снисходительно улыбнулась. Их окружала атмосфера выходного дня, людей на прогулочной улице оказалось довольно много, да и чистое небо над головой способствовало хорошему настроению. Несмотря на то, что Хаято не переставал жаловаться себе под нос об огромной толпе, которую они собрали для прогулки, Хана ощущала себя прекрасно. Для нее было странно выйти на прогулку в такой большой компании, она уже и не припомнила, когда в последний раз происходило нечто подобное.       – Они… куда они вообще убежали? – поставив ладони козырьком, Тсунаеши попытался всмотреться вдаль, где за толпой людей пропали их друзья. – Киоко-чан…       – Хотел с ней провести время? – испытывающе уточнила Хана, заставив паренька встрепенуться и замотать головой. Он даже покраснел от провокационного вопроса, вызвав у нее тихий смех.       – Я не-не-не… вовсе нет, хоть я и рад, что Киоко-чан согласилась пойти с нами!.. но… почему… брата она с собой взяла? А! – вдруг испуганно глянул на нее парень, – то есть, я не имел в виду… ведь и тебя она тоже пригласила. Я вообще очень рад, что Киоко-чан позвала вас! Ох…       – Да, я тоже удивилась, – проигнорировав лепетание Тсунаеши, мечтательно подметила девушка. – Она остро пережила несчастный случай, поэтому старалась ото всех держаться подальше. В одиночестве она лучше переживает проблемы, но надолго оставлять ее нельзя. Но вроде все уже хорошо. Видишь, какая она бодрая.       – Да… ей явно стало лучше. И сразу после вашего визита к Реборну. А… о чем вы с ним так долго разговаривали? Курокава-сан?       Они шли в стороне, поэтому остальная компания не обращала на них внимания. Пока Хаято ввязался в проигрышный спор с Такеши, Хару с ужасом носилась за Ламбо, которого то и дело тянуло к витринам со сладостями и кофейням. И-Пин с Реборном размеренно топали впереди.       – Зови меня просто Курокава или Хана, не надо так официально, – попросила девушка в надежде, что Тсунаеши отстанет с неудобными вопросами. Но его голос, беспокойство, которое также блестело во взгляде, прилипли к ней, словно колючка. – Не волнуйся, Савада, пока что действительно не о чем беспокоиться.       – Пока… значит, – напряженно прошептал парень, заметно помрачнев от нахлынувших переживаний. – Вы же… могли с Реборном говорить только об одном так долго, да?       – Да, – вынуждено признала Хана не без тяжкого вздоха, – но я говорю, волноваться пока не о чем.       – А как тут не волноваться, когда речь о маф… Почему? Откуда?       – Мой тебе совет – поменьше кричи об этом в школе, и еще пусть Гокудера тоже убавит громкость и не ходит, обвешанный динамитом. Про Ламбо, таскающего в шевелюре ножи, я промолчу. Пока что вы напоминаете отбитых хулиганов, но, серьезно, поменьше кричите про мафию.       – А-а, – застонал Тсуна, схватившись за голову. – Мы что, серьезно так выглядим со стороны?       – А ты думал, что, люди слепые? – усмехнулась Хана, покачав головой. – Даже если ты не хочешь становиться боссом, это не отменяет того, что ты увяз в этом. Поэтому все обсуждения проводите вне класса, хоть находите тихие места. Либо не орите. Не привлекайте внимания, серьезно.       – Божечки…       – Бог тебя тут не спасет, даже хуже сделает. У него ужасное чувство юмора, по себе знаю.       Страдания Тсунаеши Хана восприняла с пониманием и улыбнулась. Все подростки хотят стать классными ребятами или супергероями до тех пор, пока не осознают цену и опасность, которая таится за красивой оберткой. Как ни странно, девушка расценивала поведение парня, как хорошую реакцию. Он понимал опасность, исходящую от мафии, ему было страшно. Во всяком случае, он не будет, как идиот, бросаться на врага, рискуя отдать концы секундой позже. Если Тсунаеши поработает над своей нерешительностью и научится держать страх в узде, то у него все шансы стать хороших руководителем.       Во всяком случае, вокруг него собирается много разных людей. Этот навык полезен.       – Э-эй! Сюда! Мы здесь!       Голос раздался с открытой террасы, где за столиком уже уплетали лапшу брат и сестра Сасагава.       – Боже, они что, уже едят? – чуть ли не выпал в осадок Тсунаеши. – Они меня пугают…       Столиков оказалось достаточно, чтобы не сидеть в тесноте, и как бы Тсунаеши не хотел побыть либо с парнями, либо с Киоко, Реборн чуть ли не за уши потащил его к самому дальнему столику, а затем подозвал и Хану. Благодаря навесу солнце не припекало голову, поэтому можно было спокойно насладиться погодой. Но, видимо, только ей. Потому что Реборн решил завести далеко не светскую беседу.       – Может, Киоко тоже позвать?       – Нет, – уверенно отозвался на предложение Ханы Реборн, – пока что я не хочу беспокоить Киоко. Я могу ошибаться, но по моим наблюдениям, она переживает ситуацию куда более остро, чем ты, Хана. Так что без необходимости я не хотел бы ее вмешивать.       Без необходимости?       Оглянувшись и обнаружив, что ее подруга довольно бодро что-то обсуждала с Рёхеем, попутно подтрунивая над Хаято, который жаловался, что они слишком громкие, Хана не могла сказать наверняка, все ли в порядке. Киоко была довольно непредсказуемым человеком.       Все дело в желании оградить Киоко от мафии, так как она выглядит довольно нестабильной? Или же дело в том, что у нее пока не проявилось никаких сил, и поэтому она не представляет интереса? Хм…       – Хана ведь уже начала рассказывать тебе о произошедшем, верно?       – Что?! Откуда ты узнал?.. А-а! – схлопотав подзатыльник, Тсунаеши моментально умолк.       – Я не глухой, глупый Тсуна. И тебе стоило бы прислушаться к совету Ханы и поменьше кричать о мафии на каждом углу.       – Но Реборн… – потирая шишку, застонал парень, но постарался взять себя в руки, чтобы как минимум не спровоцировать киллера вновь поднять на него руку. – Но зачем ты подтвердил все то, о чем они догадывались? Не безопаснее ли было промолчать?       – Они были втянуты в это из-за тебя, глупый Тсуна.       – Что?! Меня?!       – Реборн, – вмешалась в их разговор Хана, – то, что произошло, можно считать неудачным стечением обстоятельств. Этого не изменить, давайте иметь дело с фактами. Думаю, вряд ли кто будет стрелять в нас вновь и…       – В вас стреляли?! – в ужасе воскликнул Тсунаеши, но, заметив, что привлек внимание, да и как Реборн потянулся к нему за раздачей очередного подзатыльника, он тут же прикрыл рот ладонью. Но взгляд его продолжал блестеть ужасом.       – Все в порядке, Савада, – заметив сильное беспокойство парня, Хана постаралась говорить с максимальной уверенностью. – Это были странные пули, как сказал Реборн, и они… можно сказать, что не столько навредили, сколько помогли нам. Хотя, эффект должен быть другой.       – Да это неважно, – уронив руки на стол, обреченно вздохнул парень, с горечью добавив: – в вас стреляли… из-за меня, из-за Вонголы. Из-за семьи, к которой я не имею никакого отношения, и не хочу иметь. И вот почему – потому что если не я, то пострадают мои близкие. Я вообще не понимаю, к чему меня готовят, за что я должен сражаться. Я просто… хочу быть нормальным школьником, вот и все.       Бедный ребенок…       Хане стало искренне жаль парня. Испытав трудности, пусть и не столь опасной и суровой жизни, как в рядах мафии, она прекрасно знала, насколько этот мир мог быть не справедлив к детям. Особенно к тем, кто осознает всю опасность ситуации.       – Ну, технически стреляли в Ламбо и И-Пин, – заключил Реборн, – а у тебя, к сожалению, нет выбора, Тсуна.       – Это вы все за меня выбрали…       – Возможно. Однако в твоих силах все сделать правильно и облегчить себе дальнейшую жизнь. Если будешь слушать меня, то сможешь защитить всех, кто тебе дорог. А если откажешься, то, боюсь, будет только хуже. Ты уже вмешался в дела мафии. Другие люди тоже замешаны. Если отступишь, то они пострадают.       Вот же сволочь… Он просто давит на него и манипулирует. И самое странное… почему он это говорит при мне? Я лишь без пяти минут как знаю о Вонголе и мафии, а меня уже сажают за стол для обсуждений? Мне кажется, или этот мир как-то начинает перебарщивать с концентрацией идиотизма?       – Савада, – обратившись к парню, Хана выждала, пока он не поднимет на нее взгляд. Мягко улыбнувшись, она сказала: – К сожалению, в этом мире порой развивается не все так, как мы ожидаем, однако это не значит, что все будет плохо. Эта новая возможность к развитию. Ты привык к определенной зоне комфорта, поэтому тебя пугает и Реборн, и мафия. Кого бы не пугала? Однако ты не один, тебе помогают аккуратно ступить на этот путь, без… скажем так, болезненных переломных событий.       – Но те, кто рядом со мной, подвергаются опасности. Вы с Киоко-чан уже подверглись опасности из-за меня…       – И что? – сухим, и в то же время спокойным вопросом Хана вынудила Тсунаеши удивиться, а Реборн с любопытством прислушался к ее словам: – Это не изменить. Вы наделали ошибок, все завертелось, закрутилось, и сейчас имеем, что имеем. Этого не исправить, понимаешь?       Технически, конечно, можно исправить, если вернуться в прошлое… точнее будущее с помощью этой базуки, но тогда надо… ай, ладно.       – Тебе выпал шанс стать кем-то большим, чем просто школьником… человеком, который, возможно, станет офисным работником. Да, в твоих руках будет большая ответственность. Зато ты сможешь распоряжаться этой ответственностью в своих интересах. Хочешь защитить близких – ты их защитишь. Захочешь сделать бизнес – делай бизнес. Захочешь помочь уменьшить преступность – ты уменьшишь.       – Ну… не знаю… звучит, как что-то серьезное и сложное, а такой неудачник…       – Нет, – жестко перебила его Хана, чуть подавшись вперед с серьезным настроем, – во-первых, перестань думать о себе, как о неудачнике. Искорени эту мысль. Какой же ты неудачник, если за тобой следует столько людей?       Обернувшись к ребятам, за столики которых уже начали разносить еду, Хана невольно пришла к мысли, что молодое поколение Вонголы все равно что податливая мягкая глина. Если ей удастся, обходя давление Реборна и не вызывая подозрений, вбить не только в голову Тсунаеши правильные мысли, она… будет в шоколаде. Серьезно.       – Хм, – вдруг усмехнулся Реборн, – видишь, глупый Тсуна, Хане потребовалось несколько дней, чтобы все понять, а в тебя я больше года вдалбливаю эту информацию, и ты продолжаешь быть тупым, как пробка.       – Как жестоко… – пробормотал парень. – Вероятно, я действительно безнадежен. Прости, Куракава, я… а? Куракава? Хана?       Странное чувство нахлынуло на Хану. Наблюдая за ребятами, как Хару спорила с Хаято на фоне смеющихся Такеши и Рёхея, как взбешенная Киоко сорвалась с места и понеслась за орущим Ламбо, девушка ощутила нечто пугающее. Вибрацию, которая заставила пробежать мурашки по коже. Вскочив с места, да так, что стул со скрежетом отъехал назад, привлекая всеобщее внимание, Хана затаила дыхание.       – Хана?..       Проигнорировав обращение Тсунаеши, девушка уже не сомневалась, что это не просто плохое предчувствие. Это напоминало фантомную боль, и когда она поняла, что к чему, резко обернулась и закричала:       – Киоко, стой!       Услышав в срывающемся на крик голосе свое имя, школьница остановила преследование Ламбо, в недоумении обернувшись. И едва взгляды подруг встретились, как на крыше двухэтажного здания, стоящего под высотным бизнес-центром, прогремел взрыв.       – Киоко!!!       – Ламбо!       Людей, что находились поблизости грохота, накрыло дождем из битого стекла и арматуры. Дым вырвался из пробитых окон волнами. В момент взрыва Хана зажмурилась от неожиданности, по ее телу словно пробежал разряд электричества, заставив сердце болезненно сжаться. Она лишь увидела, как Рёхей, едва не опрокидывая стол, побежал к своей сестре.       – Что происходит?! – хватаясь за голову, воскликнул Тсунаеши, выпрыгивая из-за стола.       – Киоко…       Как ни пыталась, Хана не могла разглядеть за разбегающимися в панике людьми ни подругу, ни ее брата, отчего хотела броситься их искать. Но ее отвлекла очередная вспышка где-то в подсознании, заставившая поднять взгляд и обнаружить, как из облака дыма в их направлении кого-то выбросило из окна. Отреагировав, девушка успела отбежать прочь, прежде чем незнакомец по иронии влетел в их столик. И сшиб орущего Тсунаеши. Везет парню.       – Десятый!       – Ты в порядке, Тсуна?!       Подоспевшие на помощь ребята не сильно обрадовали Хану, она продолжала высматривать свою подругу, и в какой-то момент даже перестала слышать оклики Рёхея. В ней все разрывалось от противоречий. Если побежит в эпицентр проблем, то и ее придется спасать. Но как можно оставаться на месте, когда Киоко, возможно, требовалась помощь. Да и Ламбо!       – Я извиняюсь… эй, вы в поряд… ты?       Едва обернувшись к Тсунаеши, которого пытался привести в чувство прилетевший с поля битвы парень, Хане хватило лишь увидеть голубое пламя предсмертной воли на его лбу, чтобы сложить два и два.       Падаждите… только не говорите, что…       – Вро-ой! И что это за сборище неудачников?! Я разрежу на куски любой мусор, стоящий у меня на пути!!!       Из легких Ханы вырвался звук, напоминающий предсмертный вздох утопленника, когда она увидела в рассеивающемся дыме фигуру длинноволосого мечника. Она даже не столько испугалась, сколько ощутила лютую безнадежность и упадок сил.       Вария… за что здесь Вария? Почему я должна была появиться именно до конфликта колец? Господи-и… видимо, поздно покупать билеты куда-нибудь на Хоккайдо одним концом.       – Хана, – голос Реборна вывел ее из легкой паники, – хватай Хару и И-Пин и уходи отсюда.       – Что? Но как же Киоко? Они…       Всплески пламени Дождя сорвались в их направлении мощными волнами, срывая с разбитой крыши двухэтажной пристройки куски арматуры и камней. Гражданские в ужасе бросились врассыпную. Хана непроизвольно прикрыла лицо руками, но заметив, как камень ударил по голове незнакомого мужчину, вздрогнула.       Схватив Тсунаеши, Базиль потащил его прочь, скрываясь за поворотом соседнего здания. Все произошло чересчур быстро, чтобы они с Такеши и Хаято успели сориентироваться, однако это спровоцировало противника помчаться им наперехват и уйти с главной улицы.       В жопу!       – Вы, оба, идите за Савадой! – закричала она на Такеши и Хаято, указывая в сторону скрывшихся союзников. – Я за Рёхеем и Киоко!       – Черт… да без тебя знаем! – зарычал Хаято, бросаясь вдогонку.       – Будь осторожна! – кинул напоследок Такеши.       – Хару, И-Пин, убегайте отсюда подальше!       – Н-нам не надо дважды повторять, уже уходим!       Проводив удаляющихся девочек взглядом, Хана обернулась к Реборну и спросила:       – Ты за Савадой?       – Ему скорее всего понадобится помощь. Пусть враг и направился за ними, постарайся отыскать безопасное место, как только найдешь Рёхея и остальных.       – Да, хорошо.       Бросившись к зданию, от которого все еще отходил дым, Хана с опаской наблюдала за отваливающимися кусками кирпича. Стекло разлетелось по дороге мелкими осколками. А самое ужасное – раненные люди. Несколько человек лежало без сознания, кто-то стонал, у кого-то наблюдалась серьезная кровопотеря. Подобный вид вызывал леденящий ужас, Хана через силу приказала себе не смотреть по сторонам, чтобы не задохнуться от подступающей паники. Пусть Скуало и умчался за Тсуной, это не отменяло тот факт, что опасность миновала.       Мне надо найти Киоко. Мне надо найти Киоко… Господи, прошу, будь жива.       Тяжело переводя сбившееся от паники дыхание, Хана чуть не пробежала мимо, лишь боковым зрением увидела что-то, заставившее ее остановиться. Наверное, оглушенная страхом, так и продолжила бы бежать.       – А?.. Рёхей!       Подскочив к лежащему посреди дороги парню, Хана с содроганием представила, как перевернет его и обнаружит пятно крови на футболке или жуткую рану. Она осторожно дотронулась до спины старшего брата подруги, заставив его застонать.       Живой…       Крови не наблюдалось, и секунду погодя Хана заметила покраснения на руке парня. Выглядело так, словно он обо что-то обжегся. Уж не знала девушка наверняка, какой след оставляет электричество, но вполне возможно, что перепуганный Ламбо ударил Рёхея током. Но где тогда эта тупая корова? И где Киоко? Не могла же она оставить брата.       Могла… могла, если тупая корова убежала куда-то в эпицентр жопы.       – Да твою-то мать… – зарычала Хана, принявшись тормошить парня. – Эй, давай, поднимайся, мне плевать, что у тебя тут сотрясение или ожог мозга, ты мне нужен!       Бесполезно…       Выдохнув, Хана попыталась вновь сосредоточиться на окружении, как делала прежде. От волнения не получалось сконцентрироваться, все вокруг пестрило и искрило. Если и есть возможность отследить кого-то, то лишь Скуало и ребят, эпицентр боя. Лезть на рожон не вариант, она будет только под ногами путаться, да создаст проблемы. Даже если Киоко с Ламбо побежали в их направлении, то…       То это значит, если побегу за ними, ребятам понадобится защищать уже троих, а не двоих. Но это неправильно так бросать их… А если брошу Рёхея, пусть и на дороге, то это тоже будет неправильно. Черт! Да почему вся жопа начинается так внезапно?! Что делать-то?!       Успокоиться. Для начала нужно успокоиться. Киоко боевая, уж она-то куда лучше справится в экстремальной боевой ситуации. Пф… говорю так, словно она в армии служила… Ладно, она хотя бы знает, как выжить в лесу. И бегает быстро. Блин… Мы ведь должны друг о друге только переживать, так какого черта я сижу рядом с этим дебилом?!       – Ладно, – перевернув парня на спину и схватив за руки, Хана потащила его к ближайшей открытой двери. То ли в ней сил не хватало, то ли Рёхей оказался невероятно тяжелым – у нее чуть сердце из груди не выпрыгивало, когда она оставила его на пороге зоомагазина. – Если… Вонгола не зачтет… это… я их убью… сама… боже…       А теперь сосредоточимся.       Переведя дух и сконцентрировавшись на окружении, ощущая, как один за другим в округе вспыхивали тусклые огоньки духовной энергии, Хана довольно быстро обнаружила сцепившихся Скуало и Тсуну. Пламя последнего сияло ослепительной звездой, однако до мощи мечника ему было далеко. Но что касалось Киоко, она никак не могла найти ее.       Может ли это быть, потому что она не пробудила свои силы? Или… что у нее они не появятся?       Печальная мысль. Поэтому девушка попыталась найти другие источники пламени. Жаль, что сейчас не шел дождь, в таком случае ей удалось бы и понять, что происходило с простыми физическими объектами. Тогда она попыталась отыскать предполагаемый источник силы Ламбо. И нашла. Мощный. Но он явно не принадлежал малышу.       Если вспомнить, как обстояли дела, то это… Каваллоне. Что ж, значит, с Савадой все будет в порядке, но… куда же ты подевалась, Киоко?

***

      – М! М-м! Мммммм!       – Если ты не заткнешься, я переломаю тебе пальцы, выдру рога и скормлю их твоей матери.       – …       – Хороший мальчик.       – … – жалобное пищание в ответ на угрозу Киоко прорвалось сквозь ладонь, что зажимала рот Ламбо.       Устало выдохнув, девушка сильнее прижала к себе ребенка, которого теперь трясло не от страха перед взрывами и битвой, а от ее присутствия. Она потеряла всякую ориентацию в пространстве, и теперь стояла в каком-то проулке с трудом соображая, как вообще здесь оказалась. Чувствовала себя так, словно бахнула энергетик с таурином, и теперь ее трясло после нервного возбуждения. Сердце бешено стучало по ребрам, руки дрожали, во рту пересохло.       Все, что Киоко помнила после взрыва, это оклик брата, как завопила тупая корова, а затем она уже стояла в этом сыром узком проулке, зажимая рот малыша и не позволяя ему кричать.       Но несмотря на это, я чувствую себя сильной. Словно готова пробежать марафон.       А затем упасть замертво.       Гам вроде сошел на нет. Не хотелось бы соваться в драку, но раз все утихло, может, стоило бы вернуться. Голова, конечно, звенела так, словно оказалась колоколом, в который ударили со всей силы. Выйдя из проулка, Киоко неспешным шагом двинулась вперед по узкой улице. Ламбо даже успокоился. Но едва она ступила на перекресток, как движение слева моментально заставило ее встрепенуться. Болезненная дрожь пробежала по телу, адреналин ударил в кровь, обостряя реакцию.       Если это не закон синхронии, то очень удачная шутка вселенной, потому что от вида Скуало, оказавшегося от нее буквально в паре метрах, у Киоко чуть сердце не остановилось. Ее появление заставило парня сбавить темп, чтобы банально не сбить с ног. Он раздраженно шикнул, видимо, приняв ее за гражданского, но одного взгляда на малыша со специфичной внешностью хватило, чтобы сложить и два.       Здравомыслие буквально отошло на задний план, помахав ручкой. В момент, когда Скуало определил в мелком пацанчике представителя семьи Бовино, Киоко увидела в его руке шкатулку. Воспоминания сразу же помогли ей опознать кольца Вонголы. Поэтому, вообще не думая, девушка бросила в лицо парня вопящего Ламбо.       От страха малыш не только завизжал, но и выпустил из рогов разряд электричества. Для замаха мечом расстояние оказалось недостаточно, как только ребенок врезался в Скуало и ударил разрядом, тот болезненно воскликнул. Все еще с трудом соображая, Киоко налетела на противника, толкнув плечом, и заставив выронить шкатулку.       В голове ни одной мысли, только стук сердца, отдающий в барабанных перепонках, да шумное дыхание. Девушке показалось, что она ударилась о скалу, хоть и благодаря Ламбо, впившемуся со страху в парня, сумела выбить из рук шкатулку. Все происходило слишком быстро, ее рефлексы не поспевали за хрупким телом, однако что-то внутри толкало ее не сдаваться, бороться. Схватив Ламбо за жесткую шевелюру, она рывком отодрала его от Скуало и, подхватив шкатулку, побежала прочь.       – Вро-ой, сучка, а, ну стой!!!       Тело болело, ладонь царапало, и далеко не от колючих волос малыша. Было больно, электричество, которым продолжал стрелять в истерике Ламбо, кусало кожу, пробираясь до мышц и костей. Киоко задыхалась, она не могла бежать быстрее, легкие буквально разрывало, ее начало тошнить, перед глазами все заплыло. Противник не просто приближался, еще пара секунд, и он нагонит ее.       Оскалившись, Киоко вдавила в тело Ламбо шкатулку, заставив его обхватить незаменимую ценность и, остановившись, с размахом метнула куда-то вдаль. Вопль малыша, наверное, разнесся над близлежащими улицами.       Казалось, у нее легкие пойдут кровью. Задыхаясь, девушка упала на колени, проигнорировав боль. К горлу подкатила тошнота, но адреналин все еще держал ее силы, поэтому, отреагировав на движение, она буквально попала под ноги Скуало. Споткнувшись, парень раздраженно завопил. Киоко не понимала своих действий, просто делала. Схватилась за лодыжку противника, не позволяя ему так просто уйти. Хоть на мгновение, хоть на секунду, но задержит его.       Ожидаемо, сил у него оказалось в разы больше. Скуало рывком высвободился из захвата и вдогонку ударил девушку, угодив в живот. Острая боль заставила Киоко разжать пальцы и скрутиться на земле, обхватив ушибленное место. Парень хотел продолжить преследование, но его остановило несколько выстрелов.       Острая боль… нет, это была не боль, а давление. Невозможность сделать вдох. Киоко понимала, что для ее тела даже пинок Скуало должен возыметь куда более сильный эффект. Но она не чувствовала этого. Все ощущения растворялись в колючем неприятном холоде, словно ее кожа, органы и мышцы онемели, потеряли чувствительность. Но как они тогда продолжили функционировать?.. Или это побочный эффект от адреналина?       Киоко не знала. И пока не хотела размышлять над этим вопросом. Все, что ей требовалось, это раствориться в приятном холоде, исходящем от асфальта, и, вздохнув полной грудью, наконец, расслабиться. И позволить усталости поглотить себя с головой.