Под разным небом пепел одинаков

      – Короче, у меня есть план!       Это было первое, что Киоко услышала утром дождливого дня от своей подруги, подлетевшей к ее парте и с пылкостью ударившей о нее ладонями. Пребывая где-то в своих мыслях, девушка чуть не подскочила на стуле, но за сердце хотела схватиться с готовностью старика. Десятый день жизни в телах подростков подсказал, что окружавшая их реальность не торопилась оборачиваться кошмарным сном.       Хотя, что воспринимать кошмарным сном. Савада, бегающий в боксерах по улицам… ну, такое.       – Алло, ты меня слушаешь? – пощелкав пальцами перед лицом подруги, уточнила Хана, присаживаясь на стул, стоящий впереди.       – Прости, задумалась. О каком плане речь?       – Конечно, о плане выживания, – вытащив из сумки тетрадь и уронив ее на парту, девушка продемонстрировала первую страницу, от вида которой у Киоко чуть волосы дыбом не встали. – Д-да, знаю, выглядит не очень понятно, но сейчас я тебе все разъясню в этой схеме. На следующих страницах все более подробно, хотя… – пролистав несколько, задумалась она, – это, конечно, черновой вариант с пометками, я не успела сделать финальную версию… но так вот. Ты готова?       Меня пугает ее энтузиазм.       Киоко кивнула.       – Первый план… собираем вещи и валим куда подальше.       – …       – Как можешь понять, план так себе, мы две девочки-подростка и вряд ли куда-то дальше дома убежим. У нас нет ни денег, ни образования, ни банального совершеннолетия, чтобы устроиться на нормальную работу. Поэтому… собираем вещи и валим куда подальше после выпуска из школы. А? Звучит уже, как план?       – …       – Знаю, до этого времени все может измениться, – не теряя хватки, продолжила Хана, перелистнув страницу.       – Например, мы помрем.       – …       – Ну, это же тоже вариант, – резонно подметила Киоко, разведя руками, да горько усмехнувшись. – Ладно, извини, продолжай.       – В общем… – после упоминания смерти игривый настрой собеседницы убавился. Продолжила она разговор в более спокойной и сдержанной манере. – Полагаю, до составления плана нам еще далеко, потому что необходимо разобраться с более мелкими проблемами.       – Все верно, – согласилась Киоко и, засунув руку в полку под партой, достала оттуда огромный блокнот и открыла первую страницу. – Потому что я тоже последнюю неделю сходила с ума.       – О-о, так у гениев мысли сходятся, – одобрительно ухмыльнулась Хана. – Тогда…       – Да. Произошедшее в проулке. Почему Реборн выстрелил в нас… и почему ничего не рассказал об этом. Что его заставило сделать подобное? А главное – что он собирается делать теперь?       – Ты встречала его?       – Да, видела пару раз… жуткое впечатление производит… маленький ребенок в костюмчике… Этот фэнтези-мир криминала нагоняет страх.       – Он что-то сказал?       – Я постаралась на максимум включить актерскую игру, сделала вид, что просто рада видеть малыша и Саваду. Ничего. Хотя он внимательно наблюдал за мной. Сказал… рад, что со мной все в порядке. Не более. Не менее.       – М-м, – задумалась Хана, подставив под подбородок руку. – Вот мне интересно, а возможно ли предположить, что Реборн к этому не причастен?       – А кто еще пулями предсмертной воли стреляет? Или предсмертного желания… а-а, один черт.       – Но ведь у нас нет прямых доказательств, что это он, – рассудила Хана. – Мне кажется, лучше всего будет обратиться к нему напрямую с этим вопросом. Возможно, он молчит для нашего блага, ведь Киоко и Хана не должны знать о мафии. Но тогда встанет вопрос, откуда мы узнали обо всем?       Девушки задумались. Действительно, было бы подозрительно взять информацию с потолка, однако очевидная идея моментально посетила Киоко, заставив с пренебрежением усмехнуться.       – Нас же окружают малолетние дегенераты, которые слишком громко кричат и сначала делают, а потом думают. Тот же Рёхей и Савада.       – А-а, кажется, понимаю. Что-то вроде… мы услышали от них?       – Угу, – кивнула девушка, – мол, сначала подумали, что это какая-то глупая ролевая игра, из-за которой Савада выглядел идиотом, поджигающим волосы и бегающим по улицам в боксерах. А затем брат Киоко, который орал, что ему доверили ответственную должность хранителя босса.       – А еще дебил, носящий в карманах пиротехнику, – бегло глянув на Гокудеру Хаято, сидящего, закинув ноги на парту, добавила Хана. – И ребенок-косплеер, который чересчур хорошо разговаривает для своего возраста. М-да, тут и стараться не придется, вырисовывается… секта виабушников! – схватившись за голову и уронив ее на парту, девушка измученно застонала. – Да какая это к черту мафия? Они со стороны выглядят, как пациенты психбольницы… Господи, я не знаю, как мы будем оправдываться, это ну никак не похоже на мафию. Хоть убейте.       – Давай просто думать, что они слишком гениальные, поэтому и выдают себя за косплееров-отаку, чтобы вызывать не подозрения, а недоумение, – тяжко вздохнула Киоко, прекрасно разделяя отчаянное негодование подруги. – Но вопрос в том, что с нами будет в дальнейшем, если мы сообщим, что знаем о Вонголе? Пусть это и сюрреалистичный мир, мафия остается мафией, нам не выйти из этого дерьма. Даже если Савада станет боссом, реальность вышибет из него всю мягкотелость.       – Знаю… Я бы хотела в это не ввязываться, но нас ввязали раньше, поэтому нужно действовать на опережение. Если Тсуне суждено стать боссом, нужно заручиться его поддержкой. Поскольку ты ему нравишься… ну, видимо, с твоим характером скоро перенравишься… но ты автоматически попадаешь под защиту Вонголы, как сестра одного из хранителей.       – Ага. И под удар тоже.       – Не без этого, – мрачно согласилась Хана. – Нам все равно никуда не убежать. Не скажешь же родителям, чтобы мы быстро собирали чемоданы и сваливали прочь. Даже учитывая нападение… это «нападение» выдали за несчастный случай, что нас сбил мотоциклист, а водитель скрылся. Иронично.       – Родителей держит работа… японцы цепляются за работу в одной компании, за стаж, словно за жизнь, – вздохнула Киоко. – Значит, нам нужно найти другой способ свалить отсюда. Например, обучение по обмену… если оно есть в нашей школе. Или, что наиболее вероятно, это поступление в зарубежный университет. Спасибо работе в IT, я неплохо говорю по-английски, адаптируюсь в новой среде – и буду шпрехать, как на родном. Плюс еще японский и русский. Кстати… Карл у кралы… какрл, тьфу блин, – попытка произнести скороговорку на родном языке провалилась сразу, – в общем, говорю, уже не плохо. Только… ох, блэт, это же опять экзамены сдавать.       – Не похоже на тебя.       – Что именно?       – Покидать весь эпицентр веселья, – горько улыбнулась Хана.       – Дело не в веселье. А в том, что я не выдержу находиться рядом с родителями Киоко и Рёхея. Даже после выпуска, до которого… три года. Здесь же больше классов. Боюсь, я этого не перенесу… Хотя, кто знает? Вроде как я приспособилась вести себя вежливо и спокойно, но порой меня как переклинит, и… я один раз уже накричала на Рёхея, когда он попытался остановить меня от вечерней пробежки. Явно не понял, почему я так разозлилась, раз он беспокоился о моей безопасности. К тому же неизвестно, сможем ли мы, позволят ли нам пробудить пламя предсмертной воли. А без этих сил на одну физическую подготовку глупо полагаться.       – Учитывая, что у нас нет физической подготовки…       – Пока нет. Я уже в процессе хоть каких-то попыток… Может, стоит в секцию какую записаться.       – Спортсменка чертова. Ох, бегать… нет, это как-то… нет. Можно мне просто суперсилу?       Стартовавшие занятия отложили разговор девушек. Что поняла Киоко за минувшие пару дней в школе, так это то, что после выпуска из университета человек становится тупым, как пробка.       В университете я решала сложные передаточные функции, строила асимптоты, заучивала по 90 схем для сессии, а после нескольких лет работы, если попадалось что-то сложнее экселя – все, до свидания.       Школьная программа, конечно, навивала воспоминания, пробуждала пылящиеся где-то в глубине мозга знания, но все равно было непривычно. Благо, что словесно-логическая память от Киоко также осталась. Иначе бы девушка просто выиграла бы джекпот.       Начался дождь, к обеду только усилился.       Киоко надеялась перекусить вместе с Ханой и продолжить беседу о грядущих событиях, но когда обернулась к подруге, обнаружила, что та буравит внимательным взглядом пустоту за окном. В первый миг девушка заподозрила неладное, однако, присмотревшись к улице, так ничего и не заметила. Просто дождь, да серое хмурое небо.       – Все в порядке? – ее вопрос заставил Хану аж вздрогнуть от неожиданности. – Так… все в порядке?       – Да… наверное. Какое-то странное чувство просто.       – Странное?       – Просто… Лучше будет показать. Пойдем.       Протянув недоумевающее «а-а», хотя предполагалось спросить «а-а как же обед?», Киоко последовала за подругой, и с не меньшим удивлением отметила, что она вела ее к выходу. По пути им пришлось захватить зонтики, и пусть девушке совсем не хотелось мочить обувь, она вышла на крыльцо перед школой.       Шум дождя, усилившегося до ливня, перебивал все звуки. Воздух напитала влага, однако ничего более приятного Киоко не обнаружила в окружающей обстановке. Она молчала. Ожидала, что же сделает Хана, кроме того, чтобы настороженно вглядываться в окружение. Долгие секунды переросли в минуту, после которой девушка вышла под дождь. По ее прозрачному зонтику звонко забарабанили капли.       И что она делает?       Ответ пришел неожиданно, когда Хана выбросила руку на одиннадцать часов и с непоколебимой уверенностью воскликнула:       – Там, машина!       Что?.. – в растерянности подумала Киоко, не понимая, к чему ей знать подобные сведения, да и как за каменным забором Хана смогла что-то увидеть или расслышать. Но пару секунд спустя послышался плеск воды и рычание мотора, после чего серый седан промчался мимо школьных ворот.       – А вон там двое людей, за забором… да, они идут к воротам.       – Что? – уже вслух прошептала Киоко, не скрывая растерянный тон.       Им пришлось подождать с полминуты, пока две пожилых женщины не прошли мимо входа, вызвав у девушки откровенное недоумение. Если рычание мотора автомобиля еще возможно услышать, то двух пожилых леди – нет. Да и увидеть через каменное ограждение.       Хана, не скрывая восторга, обернулась к подруге, которая пребывала в откровенном недоумении. Выражение ее лица так и кричало «WTF?», на что брюнетка довольно захихикала и вернулась под навес.       – Какого… как? Что за фокусы?       – Не знаю, но это чувствуется, как движение в дымке… нет, как силуэт в дымке, вот.       – Силуэт в дымке? – переспросила Киоко. – Ты чертов Гудини?       – Я начала чувствовать подобное только вчера… вчера шел дождь, и тогда я буквально нутром ощущала все то, что было во дворе. Знаешь, когда по звуку бьющих капель воды определяешь деревья, лужи, предметы всякие. Что-то вроде «ага, этот звук доносился оттуда, похоже на удар капель о пластик», и когда смотришь туда, видишь перевернутое ведро. Здесь тоже без звука, но… как ощущение. Как… сканер!       – Эхолокация. Ну, метод, при помощи которого определяется положение предмета по времени задержки возвращений отраженной волны.       Дав повисеть паузе, Хане недовольно уточнила:       – Выпендриваешься?       – Разумеется.       – Ох… ну, не сказала бы, что это похоже на эхолокацию… скорее, как нервные окончания, от которых поступает импульс. В классе я чувствовала это очень плохо, но вот на улице – в разы лучше. Причем… я это хорошо чувствую сейчас и вчера, во время дождя.       – Во мне сейчас просыпается зависть, – честно призналась Киоко, подойдя к стене и подперев ее спиной. – А в тебе просыпаются способности?       – Возможно…       – Возможно, – передразнила подругу Киоко, тихо фыркнув под нос, – да тут определенно. Но как-то странно это, не находишь?       – Что именно?       – Разве не должно сначала пробудиться пламя? Пламя ведь еще высвобождается за счет артефактов или специальных препаратов. Я очень-очень плохо помню, что там в плане ЛОРа, но разве способности не должны работать от пламени? А не наоборот?       – Учитывая, что мы уже пробудили пламя за счет пули предсмертного желания, вполне логично, что… да и не забывай, мы ведь не из этого мира. Может, на нас как-то сказался переход.       Киоко устало вздохнула, ощутив укол чувства вины. Первая реакция на пробудившуюся способность подруги стала зависть. Из-за стресса ей только и хотелось, что злиться на весь мир, но такими темпами вряд ли она себе жизнь облегчит. Потупив растерянный взгляд, девушка удрученно пробормотала:       – Прости за мою реакцию… Это потрясающе, что у тебя пробудилась способность, просто я устала паниковать на ровном месте, мне все кажется враждебным, хотя ничего плохого пока не случилось. Меня пугает… и очень злит неопределенность.       – Почему? Мы же знаем, что должно произойти.       – Но мы не понимаем, что уже произошло, – заключила девушка, крепко сжав кулаки. – Пуля пробудила силу. Только случайность это? Или нет?..       По груди словно прошлась сотня мелких игл, Киоко почувствовала себя оголенным проводом, с которого вот-вот сорвется разряд, да разожжет вокруг пламя. Внутреннее напряжение росло с каждым днем, и сильнее угнетала выдержка Ханы, сколь хорошо она держалась. От этого девушка ощущала себя никчемной паникершей, не способной, наконец, взять себя в руки и перестать разводить тараканов в голове.       – Все будет нормально, – подойдя к подруге и накрыв ее плечо ладонью, Хана мягко улыбнулась и дождалась, пока девушка не заглянет ей в глаза. – Я рядом. Мы вместе. И, раз такое дело, давай сегодня пойдем к Реборну. В конце концов… мы вляпались, даже не успев попасть в этот мир.       – Да, я поняла, – шумно выдохнув и распрямив плечи, Киоко заставила собеседницу убрать руку и отступить. Почему-то от утешения ей стало еще хуже. Но в этом виновата лишь она сама, не более. Стоило взять себя в руки. – Вряд ли нам удастся продолжать делать вид, что мы ничего не знаем. Реборн как минимум проницательный, и, если наши способности пробудятся, мы ведь захотим их тренировать, и рано или поздно это заметят.       – Когда так размышляешь, мафия становится уже не такой пугающей…       – Хотела сказать «когда так успокаиваешь себя»? – усмехнувшись, уточнила Киоко.       – Да… возможно и так.       С суперспособностями или без, в этом мире или другом – неважно, но мир всегда оставался жесток по отношению к тем, кто в нем обитал. Несмотря на юридические законы и мораль, выживал всегда сильнейший, и Киоко определенно не ощущала себя одной из них. Пока. Потому что потенциал к силе, которая исходила изнутри, мог все изменить в корне. В мире без магии или «способностей», родившись обычным человеком, не богатеем и не при связях, ты мог брести серое существование. Хотя, не исключено, что подобными мыслями она оправдывала свою слабость и страх к неудачам.       Наверное, поэтому Хана уже открыла в себе способность. Потому что ее воля сильнее моей. В реальности я чувствую себя уверено лишь при физических испытаниях – тренировки, хайкинг, походы. А она куда более пробивная в плане взаимодействия с людьми, карьеры. Хотя во мне тоже амбиции говорят, но… я всегда чувствую себя отчасти… неудачницей, ненавидящей выходить из зоны комфорта.       Может, в этом мире ей представится шанс проявить себя? Может, она не такая неудачница, как думает? Киоко сильно хотелось в это верить. В конце концов, она оказалась в другом мире в теле подростка рядом с представителями мафии – чем не выход из зоны комфорта?       Но только девушка подумала, что ей удалось под конец дня воодушевить себя хоть немного, как входная дверь небольшого домика в спальном районе моментально выбила из нее энтузиазм.       – Да боже правый… – вздохнула Хана, нажимая на дверной звонок, – ничего страшного, просто улыбайся, скажи, что хотела бы обсудить домашнее задание, а дальше как-то разрулим.       Протянув невеселое «угу», Киоко выдохнула и натянула естественную маску радушия, когда услышала приближающиеся шаги. Дверь отворилась, и на пороге, засвидетельствовав незваных гостей, застыл Савада Тсунаеши. От удивления и растерянности у парня чуть челюсть не упала.       – А-а… Кио… Киоко-чан… Х-хана? Ч-что вы тут делаете?       Господи, не рассыпься, парень.       – Привет, Савада-кун, – отозвалась Киоко, выталкивая на передний план радушного экстраверта, – прости, пожалуйста, за столь поздний визит, нам правда очень неловко. У нас с Ханой все никак не находилось времени уточнить у Реборна одну вещь. Мне жаль, если мы тебя побеспокоили, но это очень срочно.       – Н-ничего страшного, конечно, входите! Я сейчас его позову, п-прошу… Я момент, я мигом, да! Ре-Реборн!!!       Тсунаеши как появился, так и исчез, убегая в поисках малыша, и Киоко не могла не почувствовать негодующий взгляд подруги.       – Ну ты и ст… актриса.       – Если начну к нему якобы подкатывать, он же потом покоя мне не даст, – пробубнила Киоко, поспешно заходя внутрь и разуваясь. – Он мне ни разу не интересен.       – Но он же будущий Вонгола, алло, – измученно зашептала Хана, заходя за подругой, – манипулируй, соблазняй, действуй хитро.       – Слишком сложно, мне это быстро надоест.       – М-да, тебе проще в лицо все сказать?       – Зато сразу расставляешь все по полочкам, а не мучаешься потом в догадках. Предпочитаю говорить то, что мне нужно, сразу, а не ходить вокруг, да около.       – Вот поэтому от тебя все мужики и бегут.       – Что?       – Что?       – Чаоссу, дамы.       От увлекательной беседы девушек отвлек малыш в смокинге – спасибо, что не в очередном косплее, – появившейся на верхней ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Киоко надеялась, что ей показалось, однако в опустившемся молчании почувствовалось напряжение. Хана тихо выдохнула, девушка лишь догадывалась о ее реакции, стараясь не спускать с Реборна пристальный взгляд.       – Полагаю, нам есть, что с вами обсудить. Прошу, поднимайтесь.       Вновь взглянув друг на друга, чтобы еще раз убедиться, что они солидарны в выбранном решении, подруги коротко кивнули.       – Говорить буду я, хорошо? Чтобы у него была только одна версия, – шепотом напомнила Хана, на что Киоко повторно кивнула и двинулась следом за подругой.       Чтобы не возникло неприятных ситуаций, они с подругой пришли к выводу, что лучше кто-то один будет вести «переговоры», задавать направление беседы, а вторая в случае необходимости придет на помощь. Если потребуется что-то срочно сказать, Киоко перехватит инициативу со слов «ну, как бы…».       Реборн выпинал бедного Тсунаеши из комнаты, словно шкодливого пса, и невольно Киоко стало жаль парня. Понятное дело, что он часто хныкал, но ведь он простой парнишка, в жизнь которого вдруг врывается мафия. Ставит перед фактом, что он следующий босс Вонголы, на него возложил надежды и ожидания старый дон, и всем дружным коллективом они сра… то есть плевать хотели на желания Тсунаеши.       Я б тоже ныла, наверное. Забилась бы в угол и охреневала от происходящего.       – Итак, – как только все разместились на полу, сев в круг, паузу прервал малыш-киллер. – Видимо, у вас есть вопросы о том, что с вами произошло несколько дней назад. Вы что-то вспомнили?       Хитрый вопрос. Решает узнать, что нам известно для начала?       – Нет, мы ничего не вспомнили, – отозвалась Хана, – однако нам сообщили, что нас обнаружил ребенок. В нашем ближайшем окружении нет ни одного ребенка, который бы мог столь спокойно отреагировать на ситуацию, чем ты. Да и никто поблизости не живет из… вундеркиндов.       – Вот оно как. И вы подумали, что это я мог вас найти. Тогда почему же я не рассказал вам об этом?       – Об этом мы и пришли узнать, – не попалась на удочку Хана, с безукоризненным спокойствием ведя разговор.       Реборн не спешил с ответом, по нему и не скажешь, какие чувства одолевали его на самом деле. Он перевел внимательный взгляд с Ханы на Киоко, которая сидела, скрестив ноги, и лишь выжидающе смотрела на малыша.       – Понятно, – с долей смирения отозвался Реборн, стерев с лица улыбку. – И как много вы знаете?       Киоко с Ханой не удивились подобному вопросу, и все же напряглись. Хана отвела взгляд на мгновение, в то время как Киоко лишь нахмурилась, продолжая молчать, хотя, признаться, сейчас ее сильно тянуло взять инициативу в свои руки.       – Не бойтесь, я вас не обижу, – заметив их нервозность, заверил малыш, – вы друзья Тсуны, к тому же ты, Киоко, сестра… Мне нужно понять степень вашей вовлеченности, чтобы понять, какие дальше предпринять меры.       Он хотел сказать, что я сестра хранителя Савады? Но спохватился, увидев вероятность, что можно удержать в тайне от нас этот факт?       – Вы явно необычный ребенок, – перейдя на более уважительный тон, отметила Хана, – да и от ребят мы постоянно слышим всякое. Гокудера еще со своими петардами… которые оказались динамитом. Тсуна, который бегает с горящими волосами, да так быстро, что за ним автомобиль не угонится на этих улицах.       – А еще мой брат, который… уж простите, не умеет держать язык за зубами и постоянно орет.       – Мы пришли к выводу, что парни вступили в какую-то банду. Поначалу. Но учитывая, что Тсуна далек от подобных… компаний, то мы предположили, что дела обстоят куда более серьезно. Мы бы и продолжили делать вид, что это какая-то ролевая игра, но на нас кто-то напал, причем непонятно, ради чего, и что за вред нам причинили.       – Ну, как бы… понимаете, тело все болело, голова разрывалась, но это было похоже на то, словно нас заставили целый день мешки с картошкой таскать, – подключилась к разговору Киоко, не в силах более быть наблюдателем. – Вдруг нам ввели какой-то наркотик или… еще что сделали похуже.       Хана предпочла более не говорить, поэтому они с подругой молча смотрели на Реборна в ожидании дальнейших действий. Они поняли, что, закидывая его информацией, скорее, навредят себе, чем помогут. Так что малыш-киллер довольно долго сидел в задумчивости, пытаясь рассудить, как поступить дальше.       – Спрошу так. Я вижу, что вы довольно спокойно отнеслись к ситуации, во всяком случае, страха в вас я не заметил. Даже если он есть, вы сдержали его и не поддались панике, пришли ко мне. Ко мне, ребенку. То есть вы знаете, кто я. Что тоже довольно рискованно, если подумать. Значит, вы уверены в своем намерении узнать правду.       – Но не все так просто? – уточнила Хана.       – Если я расскажу вам то, что знает Тсуна, то могу подвергнуть вас опасности. Возможно, Киоко должна узнать об этом, но для тебя, Хана, есть шанс отказаться и принять версию того, что вы оказались жертвами несчастного случая.       – Мы пришли к вам, чтобы узнать правду, которая, вероятно, станет для нас обременительным грузом. Возможно, мы никогда бы в это и не сунули нос, но… на нас кто-то напал… – с подозрением прищурив глаза, тихо сообщила Хана. – И если вы знаете кто, и что послужило причиной, то мы имеем право знать.       – Вот как. А ты что скажешь, Киоко? – обернувшись к другой девушке, уточнил Реборн. – Судя по всему, вы договорились, что кто-то один из вас будет говорить, но мне все же хотелось бы услышать ответ от каждой из вас.       Киоко долгий миг смотрела на малыша с усталостью, после чего лишь пожала плечами и добавила:       – Я солидарна с Ханой. Расскажите нам про… Вонголу. И то, кто на нас напал.       Упоминание мафиозной семьи не тронуло малыша, он с непоколебимым спокойствием сцепился с Киоко взглядом, в то время как Хана тихо выдохнула, едва сдержав шипение. Они договаривались лишь в крайнем случае упоминать Вонголу, хоть упоминание самой семьи могли услышать от ребят. Тем не менее Киоко испытывала болезненную необходимость в том, чтобы показать отсутствие страха.       Ее настолько измотала «счастливая» жизнь в семье Сасагава за несколько дней, все это притворство и радостные улыбки, что они у нее стояли поперек горла. Хоть где-то должна быть пусть и пугающая, но реальность.       – Как много вы знаете?       – Достаточно, – обмолвилась Хана, – хранители, мафия, а еще странные способности… предсмертная воля, пламя.       – Откуда вы это узнали?       – Спросите у своего ученика, – отозвалась Киоко, – он так громко ноет и кричит, что только глухой не услышит.       – Понятно, – оправив шляпу, устало выдохнул Реборн и после напряженной паузы вдруг ухмыльнулся, подняв взгляд на девушек. – Что ж, никогда бы не подумал, что вы, дамы, окажетесь столь проницательными. Может, Тсуна и дурак, но выбирать себе друзей он умеет.       – Благодарим за комплимент, но… что с нами произошло-то?       Вопрос Ханы вновь заставил собеседника сменить радость омраченной задумчивостью. Молчал он достаточно долго, чтобы заставить девушек занервничать.       – Скажите, замечали ли вы какие-то странности в вашем окружении? То, что, казалось бы, вам подозрительным, не совпадало с тем, к чему вы привыкли?       Наводящие вопросы лишь сильнее обеспокоили подруг, которые, переглянувшись, с недоверчивостью продолжили сохранять молчание. Но одна вещь действительно озадачила Киоко, лишь теперь она убедилась в этом, наблюдая за хамелеоном, сидящим на шляпе малыша.       – Почему ваша ящерица желтая? То есть… она же всегда зеленая? Разве нет?       – Значит, вы знаете Леона зеленым? – скорее, как утверждение, произнес Реборн, после чего кивнул своим мыслями и сообщил: – Понятно… я думал, что такое невозможно. Не хочу вас пугать, девочки, возможно, мои слова прозвучат странно, но… вы ведь не из этого мира, так?       От обрушившейся угнетающей тишины, казалось, зазвенел воздух. Киоко ощутила, как у нее мышцы заболели от напряжения. Она перестала дышать. Но к собственному удивлению, сохранила выражение лица невозмутимым, хотя, лучше сказать, возникло чувство, словно время застыло.       И что делать? Бежать? Хватать Хану и, очертя голову, вылетать на улицу? Но далеко ли убежим? Прям представляю, как мы, сбивая дыхание, несемся по узким улицам, а позади после грохота проламывающегося забора раздается оглушительное «Ребо-о-орн!». И за нами несется Савада в труселях… Лучше пристрелите, такого кринжа моя психика не выдержит… Хотя, как представлю…       Из горла вырвался нервный смешок, вызвавший недоумение у Реборна и грозный взгляд у Ханы. Но ничего с собой Киоко не могла поделать, картина, как они с девушкой удирают от вопящего Савады, а затем их насильно затаскивают обратно в дом, вызывала и смех, и слезы.       – Скажем так, у меня есть чувство, что вы знаете куда больше, чем говорите, – продолжил Реборн. – Но сколь бы абсурдно ни звучали мои слова… Хана, разве то, что происходит с тобой, нельзя назвать таким же абсурдом?       – Со мной… – опустив взгляд к рукам, Хана недоверчиво глянула на малыша, – как долго вы следите за нами?       – Мои люди следят за вами с момента происшествия.       – Так что конкретно с нами произошло? – спросила Киоко. – После этого происшествия у нас жутко болело тело, а голова разрывалась от боли. Я слышала, как Савада постоянно жаловался на подобные боли после… господи, после того как вы в него стреляли. Не понимаю, что за ужас вы там с ним делали, но…       – Ну, как бы, – прервала ее Хана, с укором одарив недобрым взглядом, – мы не думаем, что вы прям стреляли в них… в нас по-настоящему. Но если в нас тоже попали чем-то подобным, то… давайте оставим этот бред про параллельные миры, зачем вы это сделали?        – Теория о параллельных мирах вовсе не бред, у многих в этом мире есть скрытые потенциалы и способности, которые особо ценятся как в криминальном мире, так и в государственных структурах. Но о них мало кто знает, потому что эти способности можно раскрыть лишь с помощью особых артефактов. Только единицы рождаются с врожденными способностями, в отличие от энергии хадо, Пламени, и я лично знал таких людей.       – Ну и много вы знали путешественников между мирами? – сложив руки на груди, не без недоверия уточнила Киоко, запоздало отругав себя в мыслях за пренебрежительный тон.       – У одной моей знакомой была способность видеть эмоции людей.       – И вы выстрелили в нас пулей предсмертной воли, или как она там называется, чтобы раскрыть в нас способности? – закинула очередной вопрос девушка. – Или для чего?       – Нет, – скупо отозвался Реборн, чем вызвал у девушек недоумение. – Потому что это не я в вас стрелял.       Сказать, что недоумение лишь возросло, значит, ничего не сказать. Желание срывать язвительность с языка исчезло, Киоко в растерянности обернулась к Хане, которая с тем же выражением посмотрела в ответ.       – Не хочу пока говорить что-то сверх необходимого… – в напряженной задумчивости произнес Реборн, став действительно мрачным, что говорило о серьезности ситуации. – У меня есть предположение, кто это мог сделать. Но целями, я более чем уверен, были не вы, а Ламбо с И-Пин.       – Ламбо с И-Пин? – переспросила Хана.       – Они были с вами, когда произвели атаку. Глупый ребенок имеет такую шевелюру, что стрелявший, видимо, думал, что целится в его голову. Но пуля угодила в тебя, Киоко. Ламбо сидел у тебя на руках, а ты, Хана, несла И-Пин. Из-за суматохи попали в тебя.       – И… кто это вам сказал? То есть, как вы это поняли? – спросила Киоко.       – И-Пин рассказала… от Ламбо ничего не добился, он вообще усугубил ситуацию, на нервной почве выпустив часть электрического разряда из рогов.       Услышав подобное, девушки в растерянности захлопали глазами, едва не уронив челюсти от абсурдности ситуации.       – То есть нас и так хотели убить из-за него, но вдобавок эта тупая корова нас чуть не добила? – чуть ли не пища от недоумения, Киоко раздраженно выдохнула. – Я сама этого дебила на куски разорву.       – Так вот чего у меня мигрень такая была…       – Но чем в нас все же стреляли? У Ханы пробудились способности, которых у нее не было.       – Вы знаете о пуле предсмертной воли, но понимаете ли, что она такое?       – Ну… типа, стреляешь ею в человека, и из него на максимальную вырывается внутренняя энергия, – в общем описала принцип действия Хана.       – Все верно. Но есть и другие пули-артефакты, также влияющие на внутреннее пламя, энергию. Пули, которые попали в вас, наоборот, тушили пламя, внутреннюю энергию. Для детей, не важно, сколь сильными они бы не были, подобный выстрел может быть смертельным. Как и для людей, которые никогда не пробуждали в себе пламя предсмертной воли. Идеальное оружие убийства – человек просто умирает от нехватки внутренней энергии.       – Но? – изогнув бровь, уточнила Хана.       – Все указывает на то, что была применена пуля подобного типа. Однако… в таком случае вы с Киоко были бы мертвы. Хотя, Киоко, может, и выжила бы, так как однажды я стрелял в нее пулей предсмертной воли, но не ты, Хана.       Интересная, конечно, теория. Киоко не удержалась и посмотрела на подругу, которую, по всей вероятности, посетила схожая мысль. Раз жизненная энергия девушек угасла, а пуля, чего таить, обладала сверхъестественными побочками, то не мудрено, почему они оказались в телах школьниц. Только вопрос в другом – почему место Ханы и Киоко не заняли их копии из параллельных миров? Вряд ли там не происходило подобных ситуаций.       Или же просто важен момент, что две души в одной… вселенной-мире покидают тела одновременно с тем, как угасает жизненная сила в телах из другой вселенной? Но… алло, если тут есть магия, то в нашем мире ее нет. Или… что, по ночам на охоту выезжает Грузовик-кун, разбрасывая виабушников и фандомщиков по их влажным мечтам, чтобы они потом охреневали от того, что в тех мирах не все столь розово и мило? Если так, то почему нас унесло в Реборн?! Там что, типа «Галя, у нас два трупа на подходе в KHR, забрасывай их туда, иначе придется списать как неликвид»? А как же «Галя, отмена»?! Почему нельзя сделать «Галя, отмена!»?       Господи… хотя, это еще неплохо… Жаль тех ребят, которые, только завидев свет фразы «Boku no…», попали не в «…Hero Academia», а в «…no Pico», you know.       – В любом случае, я бы хотел, чтобы вы постарались не паниковать, – отрывая девушек от угнетающих мыслей, обмолвился Реборн. – Поскольку вам известны многие факты о Вонголе, о пламени, то с моей стороны будет глупо закрывать на это глаза. Вероятно, вам понадобится защита.       Киоко стоило немалых усилий, чтобы сдержаться и не посмотреть на подругу, которая, вероятно, также подумала о двойственности предложения малыша-киллера. Мафия, конечно, с серьезностью относилась к членам семьи и близким своих людей. Они, как друзья кандидата в десятые боссы Вонголы, попадали под эту категорию, к тому же Киоко являлась сестрой будущего хранителя. Но все ли так просто? Реборн узнал о пробуждающихся способностях Ханы, хотя она даже не высвободила как таковое пламя предсмертной воли.       Вряд ли этот мир отличается от знакомого оригинала только цветом Леона. И что-то мне подсказывает, здесь будет куда меньше от жанра фэнтези. Раз эпицентром событий предстает мафия, то вывод напрашивался сам за себя – мы угодили в завязку криминального триллера. И в каком направлении последует развитие сюжета… одному богу известно.