Под разным небом пепел одинаков

      Это так мило… хоть что-то милое.       Хана не могла выкинуть эту мысль из головы, наблюдая в тишине за тем, как Рёхей залечивал раны Киоко с помощью пламени Солнца. День выдался напряженный, и оказаться посреди тишины и чистоты гостиничного номера было сродни манны небесной. За окном уже темнело, молодое поколение после пары часов изнурительных разборок буквально заперли в четырех стенах, однако наличие огромной кровати, душа и закусок позволили чуть унять негодование.       Проблема в том, что их заперли в одном номере. Буквально заперли: загнали внутрь, кинули в лицо сумки с личными вещами, велели привести себя в порядок и не высовываться, а затем отняли магнитные ключ-карты. После душа, конечно, и голова стала немного лучше соображать, но мысли накатывали нерадостные.       – Все, готово, – дополнительно обработав рану антисептиком и сделав перевязь на руке сестры, Рёхей кивнул себе, как бы отчитываясь о проделанной работе. Помолчав пару секунд, он поднял недовольный взгляд. – Нельзя же быть такой безрассудной.       – Ну а что делать-то было? – без энтузиазма уточнила Киоко. – Тот парнишка мог зарезать Хану.       – Как и тебя. К тому же… что у тебя за жуткие ссадины и синяки на предплечьях?       От услышанного вопроса Хана невольно сосредоточилась на разговоре брата и сестры, перестав летать в облаках. Она сидела в кресле, забравшись на него с ногами, и, перестав мучить режим блокировки телефона, приготовилась… к чему угодно. К ее удивлению, Киоко оставалась по-прежнему спокойной, даже, скорее, уставшей.       – С мотоцикла упала.       – С… мотоцикла?       – Не волнуйся, теперь катаюсь на велосипеде, – вздохнула девушка, – с моим бюджетом мотоцикл ремонту не подлежит.       Сказать, что Рёхей удивлен, ничего не сказать, он буквально буравил, пожирал сестру опешившим взглядом. И уж приготовилась Хана затыкать уши, но парень через силу сдержал слова на языке, подавив их тяжелым, очень тяжелым вздохом.       Отчасти девушка даже разделяла его чувства. Казалось, что едва Киоко осталась одна, она ударилась во все тяжкие. Будь она подростком, только-только сошедшим со школьной скамьи, не было бы ничего удивительного. Только в душе она далеко не ребенок, что действительно слегка беспокоило. Вроде взрослая девушка, но порой действительно чудила. По жизни ей явно не хватало острых ощущений, и если в том мире какой-нибудь прыжок на веревке со скалы становился решением, то здесь опасные игры с мафией проходили без страховки.       Рёхей буквально сдерживается, чтобы не закричать. Я б тоже его поддержала, не знай всей ситуации. Но если подумать… рука так и тянется дать ей подзатыльник, но по другой причине.       – Давайте оставим возможные разбирательства до следующего дня, хорошо? – предложила Хана. – Нам сегодня и так хватило приключений. Лучше будет подвести итоги… нерадостные.       – Ты о чем? – обратился к ней Рёхей.       – О том, что мы узнали, кто, похоже, напал на Вонголу, – потянувшись за бутылкой с минеральной водой, пробормотала Хана.       – Думаешь, поэтому нас решили запереть? – спросила Киоко.       – Не знаю, – освежив горло, шепнула девушка, – я рассказала Ганауку о том, кем может являться эта девушка, и после услышанного он вдруг стал неожиданно спокойным.       – Дурной знак. Когда он спокоен, то пребывает в бешенстве.       – А откуда такая уверенность в личности этой девушки, если никто ничего о ней не знал? – уточнил Рёхей.       – Ну, я ж из CEDEF, – как само собой разумеющееся подметила Хана, пожав плечами, – за минувшее время я столько данных и наводок просмотрела, что, кажется, у меня голова взорвется. По описанию просто очень подходит под некую Адельхейд из семьи Шимон, вот я и забросила удочку.       Если говорить на чистоту, естественно, здесь причина не в случайном стечении обстоятельств. Но после того дерьма, что она успела повидать, пусть и самую верхушку айсберга, Хана отчетливо понимала, что здесь работает один единственный закон выживания: либо сдохнешь ты, либо твои враги. К тому же на нее и так косо смотрели особенно со стороны Варии, у девушки каждый раз по спине пробегали мурашки при воспоминании о сцены в госпитале, которую устроил Занзас. Ей требовалось показать максимальную пользу от своего участия в расследовании. Так что теперь никто не скажет, что она лишь мертвый груз на шее. Получите – распишитесь.       – Похоже, Ганаук и решил сообщить об этом в штаб, – подытожила общую мысль Киоко. – Видимо, сейчас начнется настоящая облава.       – Но Шимон еще нужно найти, – напомнила Хана, – они ведь наверняка спрятались после того, как организовали нападение. Возможно, нас с Рёхеем решат сразу отправить в Италию к Тсуне.       – Я бы тоже хотела… повидать Саваду. Да и остальных.       – Соскучилась? – усмехнулась Хана, на что подруга невесело улыбнулась и пожала плечами.       – Ну, как показывают обстоятельства, теперь отлучаться куда-то дальше университета… чревато последствиями.       Рёхей с недоумением воспринял ее комментарий, и Хана тоже подумала сначала на ссоры с братом или недавнюю аварию с похищением, однако вспомнила о словах доктора Верде. Способность, блокирующая чужие ментальные силы.       Черт… если это действительно так, то это, конечно, печально. Никуда не уйти. Не уехать. Только вот Киоко на каникулы отлучалась, причем не раз, если считать школьные годы. То есть ее сила имеет накопительный эффект или же лишь действует по принципу «здесь и сейчас»? Возможно ли, что Бьякуран пробуждал свою силу или пытался пробудить, но теперь она просто не работает должны образом? Как у меня с сенсорикой. Вроде работает, но со сбоями, когда поблизости Киоко.       Учитывая, что он уже замешан в криминальных разборках, вполне вероятно, что какой-то подвох все же есть. Вот же гадство… Ненавижу, когда ничего не понятно.       – Ну, давайте тогда немного порадуемся нашим находкам, – переключив внимание собеседников на другую тему, Хана перевела взгляд на прикроватную тумбочку, на которой лежали четыре разноцветные коробочки. – Мы нашли новое оружие, и, похоже, оно даже работает.       – Только управлять существами из коробочки оказалось крайне трудно, – подметила Киоко, – точнее, даже отзыв собак отнял у меня очень много пламени.       – А что это вообще такое? И как ты поняла, как это использовать? – взяв с тумбочки коробочку Солнца, в недоумении полюбопытствовал Рёхей. – Тут есть, конечно, отверстие, вероятно, для кольца. Но ведь… это же не очевидно. Напоминает обычную игрушку.       Переглянувшись с подругой, Хана и не знала, стоило ли придумывать оправдание для Рёхея. Он либо не поймет, либо забудет, либо еще что.       – Ну, тогда, может, и я попробую? – воспламенив кольцо, с экстремальным азартом во взгляде спросил парень.       – Стой!       – Я тебе попробую! – под стать подруге аж подпрыгнула Киоко, выхватывая у брата артефакт. – А что, если оттуда какая-то гигантская дичь вырвется? Слон там или еще что?!       – Как можно запихать слона в такую вещь? Ты совсем глупая?       Стоя на кровати и прижимая коробочку Солнца к груди, Киоко одарила брата недоумевающим взглядом, и Хана была с ней солидарна. Как-то парня не смутило, что коробочка Грозы уместила в себе двух немецких догов. Да только недолго длилось спокойствие, потому что любопытный блеск теперь загорелся во взгляде девушки.       – Так, отставить! – заранее предупредила Хана, аж подскочив с кресла и указав на подругу бутылкой. – Ты серьезно слона хочешь выпустить оттуда?       – Конечно, мы можем все проверить и в другой раз, но… есть предчувствие, что Ганаук может просто отобрать эти коробочки. Типа, экспериментальная разработка, все дела. К тому же, в отличие от Рёхея, у меня не так сильно развито пламя Солнца. Можно, конечно, попробовать открыть коробочку Облака, но…       – Но ты хочешь открыть свою, да? – скривив недовольное выражение лица, уточнила Хана. А затем, поразмыслив секунду, всплеснула руками: – Хотя, к черту! Хоть разгромим отель, плевать. Меня сегодня чуть не кинули, так что пусть. Открывай только в направлении окна, ладно? И в меня не попади. – Отойдя к кровати, настоятельно рекомендовала девушка.       Признаться, ей тоже было любопытно, какие животные или оружие прятались в других коробочках, и какой-то детский восторг не позволял прислушаться к здравомыслию. Киоко спрыгнула с кровати и, зажигая пламя Солнца на кольце, выдохнула и направила его в коробочку.       Отчасти Хане по-детски хотелось, чтобы из коробочки вырвалось огромное животное и разнесло номер, чтобы Ганаук, будь он проклят, получил бы еще пару проблем. То, сколь пренебрежительно он отнесся к тому, что ее взяли в заложники, бесило девушку. Возможно, он блефовал, но последовавшее после их миссии молчание со стороны мужчины говорило о многом. Ни извините, ни других объяснений.       Теперь понятно, почему Киоко так с ним разговаривает.       Но, с другой стороны, разбитая в хлам комната накинула бы и на их плечи лишних проблем, поэтому Хана расслабилась, когда из коробочки вырвался небольшой сгусток пламени. Небольшое животное, очертания которого скрывали золотистые всполохи, полетело вперед, и к всеобщему негодованию врезалось в окно, а затем рухнуло за кресло. От громкого звука удара все аж вздрогнули и переглянулись.       Молча ожидали, преследуя нерадостную мысль, что нечто сдохло, свернув себе шею. Но последующий шорох и пугающий не то крик, не то вой, не то звук из преисподних, заставил всех напрячься. Слишком громко оно кричало для такого зверька, да и что за зверь издает подобные звуки?       Ответ показался через мгновение, вальяжно прошествовав из-за кресла на мелких лапках с гордо поднятым клювом.       – Это… попугай, – констатировал очевидную вещь Рёхей, пока все наблюдали за желтохохлым какаду, который, заметив их присутствие, уставился немигающим взглядом. – Интересно.       – Попугай, да? – скептично осмотрев птицу, которая принялась раскачивать головой то в одну сторону, то в другую, Киоко подошла чуть ближе и присела на корточки. – Ну, если использовать тебя только для лечебных…       – Куа-а! Ха-ха-ха-ха! – заорала птица, принявшись гоготать злобным смехом, из-за которого не только девушка упала назад, но и Хана с Рёхеем присели на кровать. – Děvka! Děvka! Ха-ха-ха!       Распахнув крылья и взлетев, найдя своей целью шкаф, попугай чуть не задел голову Ханы, которая в недоумении скривилась и спросила:       – Девка? Что за странный словарный запас?       – О, так он говорящий! – внезапно воодушевился Рёхей и, подойдя к шкафу, обратился к птице: – Давай, скажи что-нибудь! Экстрим! Скажи «экстрим»!       Попугай в недоумении смотрел на парня, как и девушки, потому что картина выглядела донельзя комично и странно. Попытки Рёхея ввели его собеседника лишь в ступор, заставив развернуться и зацокать лапками по крыше шкафа. Повторяя «ра-ра» с каким-то непонятным набором звуков, птица утопала на другой край.       – Такое себе, конечно, – заключила общую мысль Хана, – но забавный.       – Надеюсь, лечить он будет с тем же успехом, с каким…       – Wata fuck! – гаркнула птица. – Wata… fuck! Puta! Puta!       Даже учитывая не столь обширные познания Рёхея в иностранных языках, он тоже понял, что птица вдруг начала ругаться, причем не только на английском. Девушки с недоумением и легким замешательством наблюдали, как попугай продолжал то смеяться, то качать головой.       – А у доктора Верде особое чувство юмора, – подметила Хана. – Научил птицу материться на нескольких языках мира.       – По-моему, это прекрасно. Давно мечтала о матерящимся попугае, – усмехнулась Киоко.       Хана также не сдержала ухмылки, представив, как серьезный ученый от скуки обучает птицу нецензурным словечкам. Хотя, не исключено, что попугай набрался неприличных слов еще до встречи с Верде.       О мрачной реальности напомнил щелчок магнитного дверного замка. На пороге узкого коридора показался Ганаук, он даже не сменил одежду после миссии, что явно подчеркивало его занятость. Да и атмосферу он принес с собой не сказать, что приятную.       – Так, слушайте внимательно. Быстро пакуйте вещи и…       – Kurwa! Kurwa! Kur… a-a!       Вот чего Хана действительно не ожидала, так это увидеть, сколь резко суровый взгляд мужчины сменится растерянным, если не сказать слегка испуганным. Застыв на мгновение, он поднял взгляд на блестящего золотистым пламенем попугая, который очень колоритно поприветствовал гостя. Киоко же, пользуясь случаем, чуть ли не инстинктивно выкинула через плечо коробочку. Получилось не сказать, что скрытно.       – Что это? – не скрывая раздражения, уточнил мужчина, показав на птицу.       – Попугай, – как само разумеющееся отозвалась Киоко. – Матерящийся попугай. Из коробочки.       Ганаук хотел уж было что-то сказать, но едва открыв рот, в нервозности закатил глаза и шумно выдохнул. Проматерился себе под нос не менее смачно, чем пернатый друг.       – В общем. Мы показали фотографию Сузуки Адельхейд Верде, и он подтвердил, что она являлась заказчиком. Поэтому сейчас Вонгола спустит всех собак на поиски Шимон.       – «Спустит собак» означает…       – Устранение. Всех. Поголовно, – жестко констатировал Ганаук, прервав бормотание Ханы. Взгляд его метал искры, он пребывал на взводе, но, глядя на девушку, слегка расслабился. – Видимо, Савада Емицу не зря тебя взял к себе. Молодец, Хана, можно сказать, что именно ты нашла врага.       Только от похвалы девушке не стало приятно. Хотелось бы сказать, что ей все равно, кого там Вонгола собралась на корм акулам пустить, но, погрузившись в дело с головой, она почувствовала нервозность. Пока Шимон остаются для нее всего лишь абстрактной семьей, именами и фотографиями на бумаге, это не имело значения. Допустить сострадание – непозволительная роскошь, хотя в душе она чувствовала вину. К столь радикальным действиям Шимон толкнула ложь, накапливающая десятилетиями.       Нет, не важно. Не думай об этом. Так проще.       – Вы с Рёхеем быстро собирайтесь, наш рейс через три часа.       – Что?! – аж воскликнула от удивления Хана. – То есть мы уже улетаем? Вы ж говорили, что мы можем остаться на несколько дней, чтобы побыть с Киоко…       – Планы изменились.       – Что значит «планы изменились»? Я не видел свою сестру…       – Оба замолчали, – даже не повышая голоса, Ганаук заставил ребят умолкнуть в два счета, лишь в их взгляде продолжали стрелять искры. – Планы изменились. Мы будем действовать объединенными группами, Десятый тоже примет участие в поисках с его хранителями, а учитывая, что Киоко останется здесь, ему потребуются все силы.       – Но… почему тогда не взять меня тоже в Италию? Раз так…       – У тебя будет другое задание, – оборвал ее Ганаук, блеснув холодным взглядом. – Даю вам пятнадцать минут на сборы и прощание. Вас двоих отвезут в аэропорт мои люди, мы с тобой поедем в Чикаго вместе. Не задерживайтесь.       Вот и поговорили. Все трое пребывали в ошеломленном состоянии, и только попугай, гогоча под нос, шаркал когтями по шкафу. Это уже трудно назвать опустошением, все планы буквально в мгновение ока рассыпались в прах, из-за чего стало обидно. Противно. Ими до сих пор помыкали, как щенками. Хана понимала, что у них нет опыта, во многих вещах они наивны, но ее бесило подобное отношение.       Вернув попугая Солнца в коробочку, первой тишину прервала Киоко:       – Ну… давайте собираться что ли.       Собирать-то особо ничего не пришлось, кроме настроения, разбившегося вдребезги. Хана давно хотела, фактически мечтала побывать в Штатах не просто из-за миссии, а полноценно прогуляться по Чикаго, попробовать местный стритфуд, да и банально провести время с подругой. Посмотреть, как она живет, как обустроила комнату в кампусе, чтобы она сводила их в свое любимое кафе. И просто побыть рядом. Эта поездка наверняка помогла бы растопить лед и между Киоко с Рёхеем, потому что злился парень на сестру не из вредности. Почти не из вредности. Он беспокоился о ней, боялся. По-другому выражать эмоции, к сожалению, он не мог, сначала делал, а потом думал.       – Это неправильно, – пробормотала Хана, когда они покинули здание отеля. Над их головами опустилась ночь, да вдобавок моросил дождь. – Это…       – Ну, ничего не остается. Работа такая, да? – невесело усмехнулась собеседница, осмотрев друзей, а затем накрыв их плечи руками в знак поддержки. – Будьте осторожны. Особенно ты, газон-голова, выше стал, но ума не прибавилось.       – Чего ума не прибавилось-то?! У меня вообще-то уже есть работа, меня обучают!       Да. Из людей дурь выбивать, – тактично промолчала Хана, отведя негодующий взгляд в сторону. Киоко на их реакции только усмехнулась.       – Ладно, рада была вас увидеть в любом случае. Думаю, скоро увидимся. Приезжайте на каникулы.       – Может, ты к нам лучше приедешь? – предложил парень. – А то делами нас могут закидать.       В ответ сестра лишь напряженно втянула воздух, да натянуто улыбнулась. Хана поняла, в чем таился подвох, все так или иначе возвращалось к Бьякурану. И теперь, когда есть вероятность, что Киоко могла либо блокировать его способности, либо не давать его версиям из других миров забраться ему в голову, становилось сложно.       Ступив вперед и крепко обняв подругу, Хана чувствовала неладное. Ее сердце забилось быстрее от волнения. Крепче прижав к груди Киоко, она напряженно выдохнула и прошептала:       – Что бы за дерьмо ни случилось, я с тобой. Мы все сможем решить вместе.       – Хорошо. Ты тоже дай знать, если что-то понадобится. Пошлем этот мир к черту и пусть сами разбираются.       – Пошлем этот мир к черту, – отголоском повторила девушка, добро улыбнувшись. А в душе ей по-прежнему было страшно, и не только из-за Киоко. Ее никак не оставляло чувство, что сейчас она покидает тихий райский уголок, чтобы через несколько часов окунуться в настоящее пекло.

***

      Огни автострады проносились мимо, дорога буквально гипнотизировала. Киоко очень любила дорогу. Когда научилась водить, то и не знала, кому завидовать больше – пассажиру или водителю. Но сейчас она довольствовалась тем, что беззаботно сидела на переднем сидении справа, да поддавалась сонливости. Невольно удивлялась, как у Ганаука, с которым они ехали, не закрывались глаза от усталости. Мужчина выглядел более чем собранным, даже напряженным, о чем подсказывали его пальцы, с силой сжимающие руль.       Киоко уже начала дремать, когда их автомобиль вдруг сбавил скорость и затормозил на обочине шоссе, тянущегося вдоль поля. Не столько удивление, сколько беспокойство овладело девушкой.       – Разве здесь можно останавливаться?       В ответ Ганаук будто бы специально включил «аварийку», но ни словом не обмолвился. Постукивая пальцем о руль, он смотрел перед собой немигающим взглядом, и после долгой паузы потянулся во внутренний карман куртки за сигаретой. Киоко не удержалась и закатила глаза, принявшись открывать окно.       – Ничего не хочешь мне рассказать? – огонек зажигалки на мгновение осветил лицо мужчины.       У Киоко в голове пронеслись десятки мыслей, одна лучше другой. Она и хотела уставиться на наставника провокационно холодным взглядом, но сейчас ей оказалось проще смотреть перед собой.       – Ну, с погодой сегодня подфартило.       На ее остроту собеседник лишь сделал глубокую затяжку. Горький сизый дым наполнил салон, заставив девушку недовольно скривиться и показательно отмахнуться.       – С погодой, хм.       – Если ты злишься из-за неподчинения приказу, что я поставила жить товарища выше…       – О, ну, это, скорее, меньшая из проблем. Хотя да, я отчасти злюсь, но потому что ты себя безрассудно подвергла опасности. Я знаю, что вы подруги. Но я не отвечаю за Курокаву Хану, в первую очередь я отвечаю за тебя.       – Не отвечаешь? – нахмурилась Киоко. – Но ты же приехал вместе с ними. Тебе поручили присматривать за Ханой и Рёхеем. Не находишь это безответственным?       – Безответственным, – едко усмехнулся мужчина, зажав сигарету в зубах и с любопытством обернувшись к собеседнице. – Таким же безответственным, как чересчур тесное общение с потенциально темной лошадкой? М-м?       Во время опасности срабатывает инстинкт самосохранения, включая режим «уноси ноги», либо «притворись мертвым». С Киоко последний вариант сработал не сказать, что корректно, она почувствовала, словно у нее умерло все внутри, а тело так и застыло в неподвижности. Смотря немигающим взглядом на Ганаука, она слишком долго думала о том, как отреагировать, как минимизировать урон.       Это все, чем оказалась забита ее голова. К собственному удивлению, Киоко не разозлилась, не оскорбилась, возможно, ощутила легкое раздражение. Усталость тому причина или еще что – один черт.       – Гамма тебе рассказал?       – Умолчи Джинглио Неро о том, что по ошибке похитили хранителя Вонголы, им было бы хуже. Вопрос в том, почему ты ничего не сказала?       – Я? Давай я тоже тогда спрошу. А тебе Гамма рассказал, что они спровоцировали дорожную аварию, едва не убив меня? А еще даже не обработали мои раны, и я была вынуждена сама бежать оттуда, выбираться, потому что думала, что меня убьют. Что… что… Вонгола за мной не присматривает, и придется действовать самостоятельно… ты хоть представляешь, как страшно мне было?! – не удержалась и шикнула на собеседника Киоко. Вот теперь, проронив слова, она ощущала накатывающую злость, но через силу держала ее внутри себя.       Ганаук помолчал.       – Нет, о таком они не говорили, – выпустив из легких сигаретный дым, прошептал мужчина. Выглядел он спокойным, в какой-то степени задумчивым. – А почему ты молчала? Хотя, как я понял, вы там о чем-то между собой договорились. Вообще, хитрый ход… если бы тебя просто не использовали, как дуру.       Сжав до боли кулаки и удержавшись от ненужных криков, девушка все же позволила едкости пробиться наружу.       – А вы вообще о чем-нибудь меня предупредить не думали? Что в Чикаго какой-то рассадник мафии… хотя, исторически это и так понятно, но ни о Джинглио Неро, ни о Джессо… вы даже умолчали, что направили Ирие Шоичи в тот же университет!       – Знаешь, почему я не злюсь?       Внезапный вопрос вынудил девушку растеряться, удивленно захлопать ресницами и занервничать сильнее, потому что она выучила, что за спокойствием мужчина мог вполне вероятно прятать лютое бешенство.       – Я не дурак орать на молодую девчонку, у которой ветер в голове, так что я даже вообще не удивлен, что тебе повезло охмурить Джессо или что ты там делала. Мы тебе о нем не говорили, потому что этот странный парень и не мафия фактически, хотя связи для своего возраста у него имеются солидные. Я бы сказал, что Вонгола не рассматривает его, как угрозу. Рассматривала бы, как потенциального союзника, не будь у нас договоренности с Джинглио Неро. Меня волнует другое… повторюсь, почему ты ничего не сообщила об инциденте?       – Потому что… – потому что, оправдываясь, она еще сильнее загнала бы себя в яму. – Потому что Бьякуран защитил меня от Гаммы, потому что он с самого начала знал, что я хранитель Грозы Вонголы, потому что… Потому что я боялась, что Вонгола с меня три шкуры сдерет за то, что невольно начала общаться с Джессо. Что он узнал, что я хранитель Вонголы, что… ну и, потому что секрет о моем нападении сделал бы Джинглио Неро более лояльными к требованиям Вонголы. Возможно.       – Возможно, – эхом отозвался Ганаук, стряхнув пепел в открытое окно с сигареты. – Хм… как он вышел на тебя?       – Кто? Гамма?       – Джессо.       – Через Ирие Шоичи.       – Понятно. – И вновь молчание.       Повисло молчание, что угнетало и пугало сильнее громких возгласов. Украдкой поглядывая на собеседника, Киоко невольно ловила себя на мысли, чтобы отстегнуть ремень безопасности, да, открыв дверь, выбежать в чистое поле. И бежать прочь, растворяясь в ночной темноте и моросящем дожде.       – Понятно, – невесело повторил мужчина, отбросив окурок прочь на проезжую часть. – Значит, вот как мы поступим. Сейчас наша главная задача – отыскать семью Шимон. Но главная – не значит единственная. Я поговорил с Гаммой, Джинглио Неро тебя больше не тронут, поэтому сможешь выполнять свою задачу спокойно.       У Киоко закралось нехорошее предчувствие. Лишь один разговор с Гаммой помог уладить ситуацию? Даже если учесть, что все это недоразумение, она ведь застрелила при бегстве людей Джинглио Неро. Может, они действительно смогли уладить проблему, и тогда раздражаться Киоко могла только на себя, да завидовать дипломатическим навыкам мужчин.       – Значит… будем искать Шимон?       – Я буду искать Шимон, – с особым нажимом на первое слово подметил Ганаук, продолжая смотреть перед собой сосредоточенным взглядом. – А ты постараешься извлечь из своих ошибок максимум пользы для семьи.       Многозначительные паузы, которые делал мужчина во время разговора, не просто давили на девушку, а уже вминали ее в кресло. Скривив лицо от нервозности, она посмотрела на собеседника, ожидая конкретики.       – Хоть сейчас Джессо и не представляет особой угрозы, но он темная лошадка, о нем мало что известно, а по комментариям Арии и Гаммы… не сказать, что он… не доставит проблем.       Киоко продолжала, не мигая, уже не смотреть, а таращиться на Ганаука. У нее внутри все похолодело от понимания, куда он клонит.       – Ты серьезно сейчас?       И вновь чертова напряженная пауза. Лишь машины, проезжающие по шоссе, разгоняли тишину.       – Ты мне нравишься, как ни странно. Бесишь, но что-то есть в тебе. Поэтому из, так сказать, понимания, я умолчу об инциденте с Джессо и Джинглио Неро перед советом семьи. Расскажу лишь Девятому, он босс, и тут ничего не поделаешь, и я постараюсь уговорить его не распространяться… – многозначительно затянув конец предложения, Ганаук обернулся к Киоко и пригвоздил ее к сиденью мрачным взглядом. – Не распространяться о том, что ты шашни крутишь с врагом нашего союзника. И плевать всем будет, знала ты об этом или нет, факт останется фактом. И этот факт может все равно просочиться наружу, поэтому, милая, если не хочешь оказаться полной дурой, то делай, как я говорю. Тебе придется втереться Джессо в доверие, чтобы следить за ним, сообщать нам о подозрительных действиях и прочих мелочах, которые будут вызывать подозрение. А лучше всего заручись его поддержкой.       – Да ты… пф, – беспомощно задыхаясь от накатывающей злости, Киоко спросила: – просто потрясающий план… если он что-то сделает со мной, узнав об этом, если Джинглио Неро… – и тут она осеклась, вспомнив, что минутой ранее ей сказал Ганаук. От нахлынувшего негодования у нее аж нижняя челюсть задрожала. – В… вы… вы заранее договорились об этом?       – Ты сделаешь огромное одолжение нашему союзнику, предоставляя ему информацию о враге. Взамен Джинглио Неро поддержат нас в других вопросах. Ты ведь вроде как ничего не теряешь, – достав очередную сигарету и зажав ее в зубах, мужчина потянулся за зажигалкой и буднично добавил: – как я понял, ты все равно хотела перед ним ноги раздвинуть. Так хоть поработаешь с пользой.       Услышанные слова уже не злость вызвали, ее словно помоями окатили. Болезненно прикрыв глаза и сжав челюсти, Киоко молилась о двух вещах: чтобы не забыть, как дышать, а также о том, чтобы не подорвать машину всплеском пламени. Это не просто оскорбительно, это унизительно. Унизительнее некуда. Слышать подобное от мужчины, ее наставника, да в столь пренебрежительном легкомысленном тоне.       А если бы я была парнем и через Ирие просто подружилась бы с Бьякураном? Что тогда, а? Что, «подставь жопу» в данной ситуации уже не звучало бы, да?!       Технически о нее вытерли ноги, потому что технически Сасагава Киоко в душе не ебала, кем на самом деле являлся Бьякуран. До того, как ее похитил Гамма, конечно. Можно, конечно, обвинить ее во всех смертных грехах, девушка прекрасно понимала, что играла с огнем и сама навлекла на себя беду. В какой-то степени она приняла бы наказание. Согласилась бы следить за Бьякураном, но…       Семья, которая обещала защитить меня, этого не сделала. И даже если они дали мне какую-то свободу, не следили за мной, проморгали похищение… им плевать, знала я или нет. Я просто профакапилась перед Вонголой. Нет. Не так. Ганаук же только что сказал, что Джессо им не враг, они вообще в ус не дуют, кто он такой… Но, блять, потому что их кореша с ним в контрах, то, вперед, Киоко, прояви свое женское обаяние, да?! Переспи с ним, ублажи, обмани, но доставь нашим милым Джинглио Неро информацию, чтобы мы там удачно другие сделки порешали.       Блять! Не Вонголе! А Джинглио Неро! Даже не ради своих целей, а просто потому… потому что потому, на всякий случай.       Под тихий гул радио и шум мотора Киоко не могла перестать перебирать отравляющие безысходностью мысли. От обиды у нее все внутри сводило болезненными спазмами, и только злость с задетой гордостью не позволяли слезам скатиться по щекам.       Я ожидала, что будет сложно, порой противно и обидно… а еще казалось, что звание хранителя даст мне хоть какие-то привилегии. Ха-х, ну, если подумать, дало… теперь я официально привилегированная kurwa.