Под разным небом пепел одинаков

      Сюрреалистичных моментов, конечно, у нее в жизни было достаточно, но глядя на картину, которая открылась ее взору, Киоко еще немного и начала бы цитировать Хантера Томпсона и его скандальный роман «Страх и отвращение в Лас-Вегасе». В духе «у нас было 2 пакетика травы, 75 ампул мескалина, 5 пакетиков диетиламид-лизергиновой кислоты или ЛСД, солонка, наполовину наполненная кокаином…». Потому что иначе объяснить происходящее она хоть и могла, но ее мозг отказывался воспринимать увиденное.       – Кто наш маленький красавец? Да? Что, нравится, когда тебя так подкидывают? Да? Е-хей!       – Руслан… ради Всевышнего и Богородицы Божьей матери опусти, пожалуйста, ребенка.       Да, наблюдать за тем, как Руслан Долохов забавлялся с ее сыном, словно самый счастливый отец на свете, в то время как Жамиля чуть ли ни на цыпочках ходила за ним по пятам, сдувая пылинки с обоих и в ужасе хватаясь за сердце каждый раз, когда он подбрасывал мальчика, было… интересно.       – Может… ты лучше отдашь ребенка мне?       – Ага, сейчас. Я тебе один раз своего сына доверил, ты его потеряла в четырех стенах, – прижав к себе мальчика с таким видом, словно Жамиля была каким-то похитителем детей в федеральном розыске, Руслан одарил девушку хмурым взглядом. Но стоило ребенку засмеяться, как он тут же оттаял и удобнее подхватил его. – Да? Видишь, я ему нравлюсь. Чем-то действительно сына моего напоминает, когда тому был год… Явно спокойным нравом малыш пошел в маму, сразу видно, что вырастет хороший человек.       С этими словами парень обернулся к Киоко и стоящему подле нее мужчине.       – Все же вы удивили меня такой просьбой. Я обычно холодно отношусь к чужим детям, но этот прям само очарование. Только… я понимаю, что вы вчера делали, зачем все это, но… почему ты не оставил ребенка у его матери?       – Ну… как сказать, – многозначительно протянул Ганаук, подавив тяжкий вздох, но не упустив возможность уронить на Киоко мрачный взгляд, – она тоже была занята.       – Будь я на месте его матери, то разодрал бы тебя на части за такое скотское отношение к своему сыну, – порицательно подметил Руслан. – Без обид.       – Ну что ты, – не без сарказма отозвался мужчина, вновь глянув на бывшую ученицу не без усмешки. – Все честно. Оставлять ребенка в руках малознакомых людей это действительно верх безответственности для родителя, но я рад, что ты хороший человек.       Сказать, что у Киоко с каждым услышанным словом все быстрее сдавали нервы, ничего не сказать. Нервно постукивая ногой и упрямо отказываясь перехватывать взгляд Ганаука, она буквально чувствовала, как ее самообладание держалось на тонком волоске терпения. Еще чуть-чуть, и пар из ушей польет, а пламя Грозы разобьет к чертям кухню, ремонт в которой ей придется оплачивать до конца своих дней.       – Ладно, давай сюда ребенка, – пробормотала Киоко, протянув руки парню, – ты, наверное, устал носить его и все такое…       – Не, не переживай, я справлюсь, – ловко убежав от девушки, причем столь естественно и непринужденно, Руслан продолжал переглядываться с мальчиком улыбающимся взглядом. – Все же у меня есть опыт в отличие от вас… – после чего с показательной пренебрежительностью он оглядел хранителя Грозы Девятого Вонголы. – А по глазам этого прям вижу, что воспитанием и уходом за ребенком занимается мать.       Серьезно?       Адресовав вопросительный взгляд Жамиле, не стесняясь сверкнуть откровенной претензией, Киоко заставила девушку чуть ли не за голову хвататься.       – Руслан… – уже с трудом сдерживая желание повысить голос, Жамиля натянуто улыбнулась и шикнула: – Может, все же отдашь им ребенка?       – Да они ему навредят, скорее.       Крепче прижав к себе мальчика и одарив гостей недоверчивым взглядом, парень обрушил на их головы столь многозначительное молчание, что страх за сохранность ребенка отступил под гнетом чистейшего негодования.       – Блять, Руслан, ты совсем тупой? – рыкнула шепотом Жамиля.       – Не ругайся при ребенке. Все, мы уходим…       Никто даже слова не успел вставить, как Руслан унес мальчика в другую комнату.       Честно говоря, будь это реальным похищением, Киоко бы до конца отказывалась верить в происходящее. Смотря вслед ушедшему парню, она все никак не могла поднять свою челюсть, которая от удивления едва не на пол вывалилась.       Какого хуя? У меня только что украли сына что ли?       – Прости, пожалуйста, он просто…       – Давай я буду думать, что он слишком любит детей, а не настолько тупой, – держа внутри нарастающую злость, которую и злостью-то трудно назвать, Киоко испытала непонятную смесь эмоций. – Он что ли серьезно не понял? Ребенок же милый и красивый, он ни разу не похож на эту двухметровую гориллу.       – Ты серьезно? – пробормотал Ганаук.       – Да, прости, – бегло глянув на него, вздохнула девушка, – больше козла напоминаешь.       – …       Козла, к которому в итоге она обратилась за помощью, что невольно наталкивало на вопрос, кто из них еще козел.       Где-то года три назад, когда Киоко еще знала расстановку сил в мире мафии, Тсунаеши окончательно отнял власть у многих людей старшего поколения, в первое число которых вошли хранители Девятого Вонголы. Остальные семьи продолжали жить, как жили, но вот судьба «независимых» единиц сложилась не сказать, что завидно. Особенно учитывая ту историю, когда Хана взорвала голову хранителю Солнца покойного Тимотео.       Ганаук продолжил вести дела в Штатах, однако ему с каждым месяцем все сильнее перекрывали кислород в плане свободы действий. До тех пор, пока у Бьякурана не поехала крыша, Киоко не раз сталкивалась со своим бывшим наставником по рабочим вопросам. И каждый раз на нее нападало странное чувство неловкости, потому что мужчина пытался отчаянно делать вид, что они будто недавно познакомились. Иным образом побороть чувство вины он, похоже, не знал как.       Но забавляло другое. Когда все рушилось и, казалось, весь мир обратил на нее острые мечи, Киоко от отчаяния обратилась за помощью к Ганауку. Хотя тогда ей это казалось равносильно тому, чтобы сдаться добровольно Вонголе. В душе она рассчитывала, что, помогая им с Кикё затеряться, исчезнуть с поля зрения, надавит на чувство вины, предложит шанс к искуплению. Удивило не только то, что бывший наставник помог ей. Удивило и то, что не сдал, куда они планировали направиться.       А вовсе шокировало и то, что Ганаук согласился помочь им в авантюре под названием «давайте удержим две сильнейшие семьи мира мафии от того, чтобы разнести к чертовой матери этот мир».       Хотя, как, согласился? Сначала я шокировала его, явившись с ребенком на руках, потом давила на жалость, играя умирающую от депрессии и отчаяния мать, а потом угрожала донести Вонголе, что он покрывал меня. Правда, потом еще присыпала все чувством вины из-за событий Выбора…       Но, скорее всего, Ганауку было просто нечего терять, потому что, как выяснилось, несколько месяцев назад Тсунаеши отстранил его от курирования сделок в Штатах, передав все в руки семьи Бовино. Ламбо, как выразился бывший наставник, продолжал пинать хуи и вообще не горел желанием учиться делам, зато его покровители охотно потирали ручки.       Шум в коридоре отвлек их компанию от размышлений, и когда в комнате появился Кикё, замаскированный так, что его бы и родная мать не узнала, Киоко невольно вздохнула с облегчением. И позволила внутреннему ребенку порадоваться тому количеству пакетов, которые парень чуть ли не с тяжким вздохом поставил на широкий обеденный стол.       – Напомни еще раз, почему мы не заказали доставку? – с откровенным отчаянием пробормотал Кикё.       – Потому что этот дедовский парик, напоминающий дохлую кошку, делает из тебя просто соску, – не удержалась от ехидного комментария девушка, вынудив парня с недовольным видом избавиться от мочалки на голове. – Ну и доставку эту ожидать было бы несколько дней, особенно из магазина одежды, а так… прости, что заставила бегать за подарочками.       Им требовалось не только сменить гардероб. Киоко за последние месяцы поняла одну печальную вещь: ребенок – это дорого, очень дорого. К тому же поиск нужных вещей для мелкого человечка напоминал игру в сапера, банально не те салфетки могли вызвать у него жуткую аллергию, и это уже не говоря об остальных заморочках.       И пока она, с умным видом принялась распаковывать вещи и осматривать покупки, другие персонажи также не оставили «подарочки» без внимания.       – Вы там часом не охренели? – подобрав один из чеков, в откровенном ужасе, с вызовом повысил голос Ганаук. – Сколько это все стоит?       – Столько, сколько нужно для победы.       – Для поб… – от делового тона, с которым к нему обратилась Киоко, даже не отрываясь от покупок, мужчина откровенно опешил. Достав чек из наиболее массивного пакета и увидев стоимость, он взорвался криком: – Сколько?! Вы меня обанкротить решили?!       – Да ты мне полный курс психотерапии должен после своих тренировок! – вслед повысила голос девушка. – Всех денег мира не хватит, чтобы восстановить мою кукуху после общения с тобой! Так что заткнись и… о боже, – моментально изменилась в лице Киоко, с придыханием достав из бумажного пакета увлажняющий тонер для лица, – я не видела нормальной косметики так долго…       Покачав головой и едва сдержав ругательства, Ганаук бесцеремонно сунулся в пакет и заворчал:       – Так, ну, я понимаю детское питание, но… – выхватив небольшую коробочку с непонятным названием, он недовольно скривил лицо и уточнил: – это что еще такое?       Довольно поздно Ганаук заметил, как Кикё подал ему негласный знак просто умолкнуть и смириться с действительностью. Потому что Киоко, едва зацепившись за провокационный вопрос, адресовала бывшему наставнику такой взгляд, что он двадцать раз успел пожалеть о своей болтливости.       – О, мой дорогой друг, ты думал, что после рождения ребенка «Добби теперь свободен» от ежемесячной кровавой каторги? Ох если бы, но природа решила, что женщина должна страдать до конца своих лучших лет, а потом страдать еще больше во время стрости. Тебе вот жалко несколько баксов на таблеточки, а мне их пить до конца жизни! Чел, из меня человек вышел, почти порвал меня, как и любую другую рожавшую женщину. Это тебе не ванильный голливудский фильм, где все такие радостные и улыбающиеся. Это, сука, страдания, ты попадаешь в ад, я даже описать тебе не могу, насколько это прекрасные ощущения, и речь не только о родах. Ты начинаешь сыпаться уже на четвертом месяце, а после того, как твое ненаглядное дитя войдет в этот мир, ты начинаешь медленно сходить с ума!.. От его криков, от боли в твоем теле, тебе добавляется постродовая депрессия, выпадающие волосы, проблемы с кожей, и в первые месяцы особо колоритно было недержание. Так что, блять, не смей мне тут жаловаться, что тебе жалко потратить пару сотен долларов на таблетки и красивое платьишко для своей бывшей ученицы, которой ты всю психику к нулю свел! Verstehst du, mein lieber Freund? А?       – … – звенящая тишина в купе с тем, что под конец Киоко перешла на немецкий, заставила Ганаука очень долго обдумывать ответ и, поджав губы, лишь растерянно закивать. – Я уже и забыл, как с тобой весело.       – Пф, – недовольно фыркнула девушка, вернув внимание к покупкам и тихо пробормотав: – Если захочешь повеселиться, свожу тебя на медвежью охоту. Осенью, чтобы посложнее было из-за укороченного светового дня. Да и шерсть будет почти неободранной… Восемь-десять дней в лесу, эх… Базовый лагерь… Так-то не люблю охоту, мы просто выслеживали тех дебилов, которые решили нелегально поохотиться, а нашли лишь их рюкзаки и ботинки.       – …       Солидарное молчание как нельзя лучше подсказало, что мыслями девушка ушла далеко не в верном направлении. Поэтому, растерянно вздохнув и прекратив перебирать вещи, она удрученно добавила:       – Извините, забудьте последнюю тираду, я… просто волнуюсь. Нервничаю.       – Тогда, может, пересмотрим план? – аккуратно предложил Кикё. – И ты уверена, что… ну… Ладно, скажу проще. Идти одной – безумие.       – Нет, – спокойно отозвалась девушка, обернувшись к парню. – Так мы рискуем потерять только одного из нас.       – Тогда должен идти я. Ведь если что-то пойдет не так…       – Нет, мы это обсуждали, – резко прервала его Киоко, отбрасывая кофту из пакета на стол и серьезно глянув на собеседника. – У меня больше шансов убедить его, и я просто… Прости. Но я просто хочу это сделать. И сделаю.       Не важно, кому из них нужно будет исполнить задуманное, риску подвергнутся оба, вне зависимости от ситуации. Проблема лишь в том, что Кикё мог поддаться соблазну подчиниться воле Бьякурана, сделать все так, как ему было бы выгодно, и в итоге Киоко пришлось бы если не вновь бежать, то… то просто сдаться. Или, лучше сказать, встретиться лицом к лицу с тем, что неизбежно.       – Вопрос еще в том, что он с нами сделает, – невесело подметила Жамиля, развеяв тишину и подняв на Киоко расстроенный, обеспокоенный взгляд. – То, что ты рассказала о своем плане… только поэтому мы согласились помочь. Ведь из-за этой… конфронтации, войны между Вонголой и Мильфиоре, мы едва не потеряли все. Вообще оказались отрезаны от своих в России и Грузии. Точнее, они тактично нас кинули, ведь мы, бежавшие в Штаты неблагодарные дети, выбрали не ту сторону. Мы ведь действительно по факту кинули Вонголу шесть лет назад, общались разве что с молодым поколением, а теперь… Я хочу, чтобы это поскорее закончилось. И если ты сможешь… то есть я реально надеюсь, что ты убедишь Бьякурана ослабить нам ошейник, на который он нас посадил.       – Я понимаю, Жамиля, – сдержано кивнула Киоко, – иначе бы не доверила вам… сынишку вот этого вот очаровательного человека.       Скосив колючий взгляд на Ганаука и продолжая избегать в упоминание хоть какого-то родства ребенка с Бьякураном, они продолжали ломать формальную комедию. Но отвлечься от разговора девушку заставил внезапно ударивший в голову звон, вызвавший одну единственную реакцию – страх.       – Какого?! – выбежав на середину кухни, Киоко в растерянности оглянулась, заставив присутствующих насторожиться, растеряться.       Враг? С ментальной способностью? Но нас не могли выследить! Кикё бы заметил слежку, если бы…       Но лихорадочные мысли моментально перебило осознание, напомнив девушке о детали, которая затерялась на фоне последних событий. Все, что она успела сделать, это с преувеличенным возмущением закричать:       – Да ёп твою мать, серьезно, сейча?!..       Хлопок, охвативший Киоко облаком розового дыма, заставил присутствующих моментально броситься в дальние углы кухни. Жамиля моментально воспламенила кольцо Урагана, мужчины последовали ее примеру, но толком не успели настроиться на предстоящий бой. Потому что их моментально сразило удивление, недоумение из-за того, что посреди кухни, моргая в изумлении широко распахнутыми глазами, застыла Сасагава Киоко из десятилетнего прошлого.       В молчании переводя откровенно негодующий взгляд с Жамили на Ганаука, девушка спросила:       – А-а ты кто? А ты кто? А… о… – и откровенно охренела, увидев Кикё. Краски сошли с ее лица, в то время как с языка сорвался едва уловимый шепот: – Что за ёп твою мать происходит?       – Я не поняла, – с не меньшим непониманием подала голос Жамиля, – Руслан опять какую-то траву в чай подмешал или вы тоже это видите?       – Эм… Киоко?       – Назад! – отпрыгнув прочь от Кикё, словно от роя пчел, девушка оскалилась и выставила перед собой руки. – Ты… Где я?       – Только не паникуй, ладно? – призвал ее к спокойствию хранитель Облака, подняв руки в примирительном жесте. – Я знаю, кто ты, ты мне все рассказала о своем появлении в этом мире, никто тебя тут не тронет.       От его слов девушке определенно лучше не стало, недоумение лишь сильнее исказило черты ее лица. Указав на себя, она с возмущением взвилась:       – Я рассказала? – но затем, предпочтя взять себя в руки, с крайней осторожностью посмотрела на других людей. – А это кто? Тоже Мил… милые люди?       – А-а, я твоя знакомая, – в еще большей растерянности помахала ей рукой Жамиля, недоверчиво сощурив веки. – Это точно не галюны? Это вроде Киоко, но… мелкая, прям как во времена школы.       – Хм… ясно, – вздохнул Ганаук, – это базука десятилетия, которую ты разбила. В своем времени ты, видимо, еще не дошла до этого момента.       – Разбила? Зачем?       – До сих пор гадаем, – не без сарказма добавил мужчина, – но учитывая твою истеричность, я не удивлен.       Помедлив секунду в искреннем негодовании, Киоко растерянно прошептала:       – Ты что за хрен с горы вообще?       – О, пусть это будет сюрпризом, – усмехнулся Ганаук, но несмотря на колючие нотки в его голосе, взгляд стал мягче, теплее. С промелькнувшей искрой грусти.       Телефон, завибрировавший на столе, развеял обрушившуюся паузу, заставил девушек дернуться в испуге, а мужчин откровенно напрячься. И по одному побледневшему выражению лица Кикё стало понятно, что позвонить по этому номеру мог только один человек.       – Да ладно?! Серьезно? – аж отпрянула Жамиля. – Сейчас? Вот прям сейчас?! Это он, да?       Подобрав телефон со стола, словно хватаясь за последнюю надежду, которая ускользнула в тот же миг, хранитель Облака медленно и напряженно выдохнул. Ведь они планировали, уже подготовились, что Киоко будет вести все переговоры. Кикё колебался долгие секунды, но понимая, что это был, возможно, единственный шанс установить контакт, раздраженно шикнул и принял вызов.       – Да, – раздался сухой сдержанный голос парня в звенящей тишине. – Да, это я.       Пусть разговор шел и не по громкой связи, но из-за угнетающего молчания все же можно было расслышать голос, вырывающийся из динамика:       «Ожидал, что буду говорить не с тобой, но все равно вновь приятно слышать твой голос. А теперь будь добр, передай телефон Киоко».       Наблюдая за происходящим, Киоко ничего не понимала. Для нее оказаться в столь неожиданном окружении было какой-то сюрреалистичной сказкой. Пугающей и непонятной. А от того, с каким недовольством на нее глянул хранитель Облака марэ, у нее по спине пробежали мурашки.       – С этим… может быть проблема. Понимаю, прозвучит очень странно, но вы не вовремя позвонили…       «Кикё, я не собираюсь торговаться. Это единственный и последний раз, когда я собрался проявить к вам лояльность, раз вы помогли спастись Айрис и Генкши. Тот факт, что вы игнорировали меня почти два года… знаешь, я ведь искал вас. И я не собираюсь тут торговаться. Дай ей трубку. Живо. Иначе…»       – Я вас понял, – поспешно перебил собеседника Кикё, болезненно скривившись. – Сейчас. Но прежде… эта Киоко, она…       «Кикё, я вешаю трубку».       – Нет, не надо, я вас понял! – резко выдохнув, парень помедлил секунду и протянул девушке телефон, вынудив ее перепугаться. Страх интроверта перед телефонным разговором вспыхнул в ней куда сильнее, чем перед осознанием, с кем именно ей придется говорить. – Просто тяни время. Ничего не обещай, ни с чем не соглашайся.       В растерянных чувствах приняв устройство, словно ей протягивали заряженную мышеловку и просили приложить ее к уху, Киоко прочистила горло и дрожащим от напряжения голоса спросила:       – Да?       «Здравствуй, Киоко».       Отдернув телефон и с откровенным негодованием и ужасом уставившись на Кикё, если бы спрашивая «какого черта происходит?», она не постеснялась и сложить данный вопрос губами. Но только в более грубой манере. Он же, махнув рукой, призвал ее вернуться к разговору.       «Молчишь, хотя сама просила меня позвонить? – с колючей холодной насмешкой полюбопытствовал Бьякуран. – Как грубо».       – А-а… – нервно промычала девушка, пытаясь лихорадочно соображать и придумывать по ходу действия, – тут такое дело… Я… просто не совсем та Киоко, с которой ты… вы знаком…ы знакомы. О боже… Я из десятилетнего прошлого.       Молчание на том конце заставило понервничать не столько девушку, сколько стоящего рядом с ней Кикё. Выглядел он так, словно к его горлу приставили невидимый нож, и малейшее неаккуратное действие могло лишить его жизни. Не менее пугающим стал и тихий смех, прозвучавший из динамика вместо ответа.       «Вот как, – усмехнулся Бьякуран, – значит, я разговариваю с маленькой Киоко-чан, как мило. И такой возможности у меня может более не представиться. Так что послушай меня, Киоко-чан… Не спеши меня искать, а если найдешь, то лучше беги как можно дальше».       У Киоко не нашлось, что ответить, она в растерянности осматривала присутствующих, словно пытаясь понять, как ей поступить, что от нее в принципе требовалось. Пока следом ускользнувшей фразе не донесся тихий шепот:       «Зачем ты умолчала?.. Скажи ты мне, может, все было бы не так… больно.»       – Эм… Ай!       Смятение сбила вспышка головной боли. Выронив телефон, девушка скривилась, и лишь успела адресовать Кикё, который бросился за устройством, недоумевающий взгляд. Громкий хлопок и облако розового пара вновь охватило Киоко, унося обратно в прошлое и возвращая обратно законную обитательницу этого времени. Ее появление, правда, стало сродни грома посреди ясного неба.       – …ну, конечно, я не успела договорить! – всплеснув руками, да плеща переполняемыми эмоциями, Киоко чуть ли не в ярости начала отмахиваться от исчезающий облаков пара. – Боже, нет, все же брат у меня был дебил с самого начала! Господи! У меня сейчас жопа!..       – Киоко, стой, успокойся! – подбежав к ней с таким видом, словно на ее крики могли слететься все ядовитые осы мира, Кикё протянул, едва в лицо не впечатал ей телефон. – Телефон!       – Что «телефон»?! Засунь его себе в ж… – в попытках отмахнуться от устройства девушка все же благоразумно присмотрелась к экрану. Сообразив, что к чему, она в растерянных чувствах взяла устройство и прошептала: – Серьезно, прям… вот так удачно?.. Кхм. Слушаю.       «С твоей младшей версией было приятнее разговаривать. Такая вежливая».       – Ты все еще в Чикаго? – предпочла не тратить время на лирическое отступление девушка.       Быть может, не будь она так взвинчена минувшим разговором с Реборном и Рёхеем из десятилетнего прошлого, переволновалась бы, услышав голос Бьякурана. Но из-за раздражения и легкой злости она чувствовала себя более чем уверенно, чтобы избавиться от сомнений и смущения. Даже странно.       «А куда я денусь? Вопрос в том, где сейчас ты? Попросила даже позвонить через приложение, боялась, что тебя вычислят. Ха-х… так долго скрывалась, а теперь вдруг появилась. Почему?»       Последнее слово выделялось особой тяжестью.       – Потому что кое-кто помог мне понять, что бегство не выход, – уклончиво отозвалась Киоко, вспомнив, как ранним промозглым утром встретила Хану на пороге. – И рано или поздно меня найдут. Нам нужно встретиться и поговорить.       «М-м. Теперь ты хочешь поговорить и даже встретиться…»       Тон его голоса не предвещал ничего хорошего, язвительность так и сочилась из напускного спокойствия. Все равно что добровольно наступать на осколки стекла, которыми вымощена единственная дорога к спасению.       – Есть кое-что, о чем ты должен знать, – сжимая кулак и пытаясь возыметь над своими эмоциями, сухо констатировала Киоко. – И это может заставить тебя изменить подход к делам… к тому, что ты творишь.       «Так говори, я слушаю».       – Это не телефонный разговор.       «Вот как».       – Вот так.       Повисшая между ними пауза еще сильнее защекотала нервы.       «Боюсь, ты меня не заинтересовала, Киоко. Тебе нечего мне предложить. Ты только отнимаешь у меня, ты отняла мои силы, отняла у меня самого близкого человека и ты… разбила мне сердце».       Слушая его голос, Киоко не бралась судить, обыгрывал ли парень комедию, или всерьез делился своими чувствами. Тем не менее, несмотря на то, что услышать парня в принципе за столько времени оказалось неожиданным испытанием, девушка не поддалась искушению посочувствовать ему. Может, она скрывала свои силы, однако выстрелил первым именно он.       «Увижу тебя снова – пожалеешь».       Сказанная напоследок фраза с до боли ядовитым оттенком оборвалась коротким гудком, вызов завершился автоматически. Отняв телефон от уха, Киоко долго смотрела на экран и силилась понять, что за странные эмоции она испытывала. Ее так и тянуло позвонить в ответ и заорать что-то в духе «я вообще-то не договорила!», но рассудив, что ее закипающая злость могла принести больше проблем, с раздражением положила телефон на стол. Пальцы нервно застучали по деревянной поверхности.       – Полагаю, тебя послали? – уточнил Ганаук.       В ответ Киоко лишь шумно выдохнула, кривя лицо с видом гопника, который засел в темном углу и подстерегал жертву. Она хотела договориться, хотя бы о банальной встрече, но ей четко показали, что уступать никто не собирался.       – Боюсь спросить, но какой теперь план? – уточнила Жамиля.       Бросив задумчивый взгляд на пакеты с вещами, Киоко примерно понимала, что делать. Это фактически будет равносильно тому, чтобы помахать красной тряпкой перед мордой быка. Но, похоже, по-другому Бьякуран даже не хотел понимать. – Есть одна мысль, – обмолвилась девушка, обернувшись к своему бывшему наставнику. – Гони свою кредитку.