Во власти клыков

Одним тёплым и тёмным летним вечером Мишка, дождавшись, когда отец уедет из дома на своём любимом вороном жеребце, чёрном, как смоль, пробрался в более населённую часть деревни, встретился там со своими приятелями, Данькой, Гришей и Димоном, и сейчас самозабвенно дрался с ними на кулаках. Гриша называл эти тренировки боксом, но Михе было плевать на название, ему нравилась сама атмосфера азарта и выплеска энергии. Георг много раз просил Мишу не связываться с местными и вообще как можно реже появляться среди людей, но Горшка было не остановить. Года два назад он пошёл искать себе приключений на пятую точку в первый же день, как только их семья переехала в этот край от океана, и быстро нашёл, сцепившись с пацанами, что мирно распивали пиво у плетёного забора, сначала словесно, а потом и всерьёз. С чего именно начался конфликт, теперь уже не мог вспомнить никто, а тогда они здорово разодрались, повалили Миху в дорожную пыль, и в нём, как всегда бывало в моменты эмоционального гнева, на миг проснулись силы чуть более мощные, чем человеческие. Вскочив, он легко несколькими точными движениями раскидал не ожидавших такой прыти противников в разные стороны и гордо удалился, не обращая внимания на перешёптывания за своей спиной. С тех пор Мишку стали побаиваться, на рожон не лезли, и даже слухи про вампиров при нём не обсуждали, хотя порой и пялились на неровные странные клыки. Миха тоже больше ссор не начинал, а с тремя пареньками, что приезжали в деревню на лето, сошёлся даже ближе, чем с остальной деревенской шпаной, и считал их почти что друзьями. Именно у Даньки на чердаке нашлась гитара, которую Мишка выпросил для себя, и именно они с Димкой показали Горшку первые аккорды, окунув его в удивительный мир музыки. Возможно, ребята могли бы стать и настоящими друзьями, но между ними лежала пропасть гораздо более серьёзная, чем хлипкий подвесной мост и зимовки в городах. Люди подсознательно, на уровне древних инстинктов, чувствовали в полувампире Михе некую одичалость и глубоко скрытую враждебность, боялись довериться и сойтись с ним открыто, поэтому всё общение с пацанами было поверхностным, мало что значащим и сводилось к лёгкому трёпу ни о чем, лишь бы развеять скуку. Мишка хорошо понимал это, но не унывал, наслаждаясь тем, что имеет.

***

— Миха, блин, опять со всей дури бьёшь? — возмутился Димка, потирая плечо, по которому ему жёстко заехал слегка потерявший контроль над своей силой Горшок. — Какая же это тренировка? Слушай, вроде с виду ты такой дохлый, а силищи немерено, как так? Мишка, ничего не ответив, отступил на шаг, склонил голову, исподлобья глянул на Димона, чувствуя, что в самом деле переборщил с ударом, и подумал, что не помешало бы найти в себе рычаги, дёргая за которые, можно будет прицельно управлять своей мощью, доставшейся в наследство от отца. — Ладно, пацаны, всё, хватит на сегодня, — быстро сказал Гриша, заканчивая свой спарринг с Даней и пресекая возможные конфликты. — Пошли по домам, поздно уже, а мы с утра на рыбалку собирались. Мих, пойдёшь с нами? Мишка сперва согласился, но потом живо вспомнил, каким ослепительно жарким бывает в конце июля только что вставшее солнце, передёрнулся и отказался. Ночь он любил гораздо больше дня, и ничего не мог с этим поделать, да и не хотел. Пацаны, пожав плечами, мол, дело твоё, разбрелись по домам, а Миша решил вернуться в свой лес, чтобы в одиночестве полюбоваться звёздами, мерцающими среди тёмно-зелёных сосновых макушек. Он направился к мосту, но неожиданно встретил у околицы вертлявого кудрявого Яшку, который жил в пшеничном поле, и был то ли анчуткой, то ли полевиком, в общем, маленькой уличной нежитью, шутником и пакостником. Парнишка быстро прилепился к Горшку и, встретив в деревне, частенько таскался за ним, будто хвостик. — Мишк, Мишк, а пошли девок пугать? Они там на лавке сидят, семечки щёлкают, гадать собрались. Устроим переполох? — зашептал Яшка, улыбаясь и потирая руки. Не дожидаясь согласия, он потянул Миху за собой и остановился в густой тени у плетня. Хитровато подмигивая, Яша застучал зубами и стал издавать разные утробные звуки, похожие на подвывания. Две деревенские девчонки отвлеклись от раскладывания карт, насторожились и прислушались, а Мишка тихо засмеялся, потешаясь их видом, и тоже испустил гортанный полурык. — Даш, это чё там такое воет? — подозрительно спросила одна девушка у другой. — Не знаю, — отозвалась та и от греха подальше спрятала игральные карты в коробочку. — Собака, наверное. А вообще, Настька, мне мамка говорила, что неподходящее сейчас время для гадания. Вот и мерещится всякое. Пацаны, недовольные произведённым эффектом, снова затянули свою унылую тягучую песню, как раз в тот момент, когда на окраинную улицу вывернула незнакомая Мишке девушка. Он резко оборвал рычание, уставился на неё, сходу заметив миллион отличий от местных скандальных девок, и чуть прищурился, окидывая внимательным взглядом. Незнакомка тряхнула светлыми пшеничными волосами, что струились по её плечам лёгкими волнами с рыжеватым медным отливом, одёрнула белую футболку с мультяшным лисёнком, нарисованным на груди, и весело сказала: — Привет, девчата! — И тебе не хворать, — не очень-то любезно отозвалась Дашка и тихо-тихо зашептала подружке: — Смотри, как вырядилась, сразу видно, городская. Её ж комары сожрут. — Ага, — согласилась Настя, глядя на голые ноги девчонки, лишь немного прикрытые короткой джинсовой юбкой, и громко спросила. — А ты куда? — Погулять. Красиво тут у вас, — с улыбкой отозвалась девушка, поправила лямки объёмного рюкзака и заинтересованно прислушалась. — А это кто воет? Волки? — Они летом не воют, — заметила Настя, — если не полнолуние. Это так… Ветер поди завывает, аль собака скулит. Да, Дашка? — Наверное, — неуверенно пробормотала Даша, потому что Яшка не унимался и голосил всё сильнее. — Пойдём-ка отсюда, Насть. Скоро полночь, что-то страшно мне. — Ты бы тоже домой шла, — посоветовала девчонке Настя. — По ночам в наших местах кого только не встретишь! — Кого? Неужели нечисть? — с живым любопытством вскинулась городская гостья, но Настя с Дашей зашикали на неё и убежали. Девушка недоуменно посмотрела им вслед, засмеялась и, покачав головой, отправилась дальше по улице. Мишка тоже выбрался из своего укрытия и, позабыв о Яшке, крадучись, пошёл следом за незнакомкой, к которой его будто влекла неведомая сила. Из-за синего дремучего леса быстро наползли чёрные мохнатые тучи, спрятав звёзды и горбушку растущей луны, ветер совсем стих, а природа погрузилась в душное гнетущее молчание, замерев перед дождём. Девушка на мгновение остановилась, посмотрела на предгрозовое небо, в котором уже рокотали первые приглушённые раскаты грома, и, чему-то улыбнувшись, направилась прямиком к деревенскому погосту. Мишка слегка удивился выбранному маршруту прогулки и пошёл быстрее, чтобы не упустить девчонку из виду среди деревьев. На кладбище он спрятался за высоким памятником деревенскому старосте и стал наблюдать, что же будет дальше. Девушка присела на замшелую скамейку возле одной из оградок, вынула из рюкзака альбом, несколько карандашей, стирательную резинку, и, окинув кладбище взглядом, стала рисовать окружающий её пейзаж при тусклом свете налобного фонарика. «Нихуя себе она странная, могилы зачем-то рисует. Мистикой, ё-моё, увлекается. А может, пугнуть её?» — подумал Горшок, плутовато улыбнулся и уселся поудобнее в мягкой траве, навалившись спиной на ближайший крест. Он любил кладбище, зная наверняка, что здешние мертвецы не причинят ему вреда, и частенько проводил тут ночи в тишине и покое, думая обо всём на свете. Но сейчас вместо философских мыслей Мишку одолевало любопытство: «Зачем она сюда припёрлась? Живым людям по ночам здесь делать нечего». Бесшумно перебираясь ближе, он всё поглядывал на художницу, стремясь разгадать её истинные намерения, а она вдруг резко обернулась, и Михе пришлось срочно спрятаться за деревом. Блеснув серыми глазами, девушка осмотрелась, прислушалась, отогнала назойливых комаров и снова наклонилась к рисунку. Закричала вдалеке ночная птица, но её пение быстро заглушил громовой треск. Ярко сверкнула молния, на пару секунд осветив кладбище и девушку жутковатым белым светом, и Мишка твёрдо решил напугать бесстрашную девицу. «Сейчас я устрою, блять, тебе пленэр, — подумал он, отчего-то раздосадованный её бесстрашием. — Другая в такую погоду и носа бы из дому не высунула, а эта сидит как ни в чём не бывало. Шибко смелая?» Миша подошёл совсем близко к девушке, посмотрел на неё и вдруг, при очередной вспышке молнии, почувствовал, как его вампирская сущность резко и внезапно выходит из-под человеческого контроля. Клыки зашевелились, сильнее выпирая из дёсен, зрачки сузились, а радужка глаз из карей превратилась в ярко-красную. «Блять, это что за хуйня?» — в панике подумал Миха, и это было его последней адекватной мыслью. В голове зашумело, окружающий мир отделился толстым стеклом, а всё внимание сосредоточилось на одной цели — жертве. Мишка кровожадно облизнулся и вцепился диким взглядом в тонкую синеватую жилку, пульсирующую на шее девушки. Жажда крови будоражила мозг, и Миха очень явно представил, как вонзит сейчас в смуглую нежную кожу свои острые клыки, доберётся до артерии и почувствует на губах дьявольски сладкий вкус свежей крови. О, это будет так приятно: алая жидкость, бьющая фонтаном только для него одного! Он выпьет её всю, без остатка и наполнит свой желудок восхитительным напитком, дарующим вечную жизнь. Совсем уже ничего не соображая, Миха молниеносно встал за девичьей спиной, сделал резкое движение головой, наклоняясь к шее, и со всего маху впечатался в невидимую стену, заскулив от боли и неудовлетворённости. Девушка, увлечённая рисованием, непонятным для Мишки образом поставила вокруг себя блок, и сколько вампир не бился, он не мог его пробить. Жажда душила его пересохшее горло, собственная кровь болезненно пульсировала в висках, густой аромат близкой человеческой плоти стоял в носу, и Мишка, собрав все силы, снова бросился к девчонке. Энергетическая стена наконец треснула вместе с новым раскатом грома, девушка, заслышав сзади шум, обернулась, встретилась с Михой взглядом и оглушительно завизжала. Он сморщился от противного высокого звука и схватил её в железную хватку, закрывая рот рукой. Снова облизнувшись, Горшок почти впился в шею жертвы, но тут с неба стали часто падать крупные капли дождя, и Мишка, ощутив их на своей коже, резко вздрогнул. Он осознал всю жуть положения, невероятным усилием разума взял верх над своим вампиризмом, отбросил насмерть перепуганную девчонку в сторону и унёсся под защиту родного леса. Совершенно не обращая внимания на ливень, стеной обрушившийся на землю из косматых лиловых туч, он побежал к мосту, пересёк его длинными шагами и долго метался среди деревьев, не разбирая дороги и натыкаясь на стволы. Внутри Михи вампир до сих пор боролся с человеком, пытаясь вернуть обратно потерянный контроль, и это разрывало Горшка на части. Сам не заметив, как, он добрёл до пещеры и неожиданно нашёл там Лёшу, который мирно высасывал кровь из зайца, пойманного в охотничьи силки. — Блять, дай мне! — взревел Миха, вырвал из рук офигевшего Лёши животное и сделал свой прокус ближе к сердцу. Кровь медленно наполняла организм, и Миха понемногу успокаивался, но для его внутреннего вампира этого было уже мало. Ему была нужна кровь человека. — Мне-то оставь! — возмутился Лёшка, оправившись от изумления, и проницательно спросил. — Что случилось? — Я только что чуть не убил девчонку, — сообщил Миха, возвращая зайца брату и стирая с подбородка кровавые подтёки. — Лёха, что за херня? Раньше я легко контролировал свои желания, легко мог предсказать, когда захочется крови… Помнишь, даже календарь составлял, в какую ночь мы будем сильнее всего? Но сегодня… Блять, это было так внезапно… — Не знаю, — обеспокоенно пожал плечами Лёшка, — у меня всё как обычно. Я как только почувствовал лёгкую жажду, сразу сюда пошёл, проверять наши капканы. — А я ничего не чувствовал! — вскочил Миха и стал мерить пещеру шагами. — Всё было как обычно, понимаешь, да? А потом я подошёл к ней ближе, хотел напугать, и почувствовал это. — А что за девчонка? — задумчиво спросил Лёша. — Не знаю… Какая-то городская, я не видел её раньше, — скомканно сказал Горшок, сел и спрятал лицо в ладонях. — Я не хочу убивать!