Танец революции

4 сентября 1989 г. Это был день, когда у восточной Германии лопнуло терпение. «Wir sind das Volk!» Весь Лейпциг кричал это. И все понимали, что это начало. Включая студентов университета Гумбольдта. Никто пока не решался открыто призывать протестовать всех в Берлине. Преподаватели настоятельно просили студентов из Лейпцига остаться в городе и не ехать домой. -Серьезно? Никто не выскажется? - Семён ударил ладонью о стол. Новое поколение советского союза всей душой желало перемен. Семён уже приехал в Германию с надеждой на обновление строя хотя бы здесь. Открытая Европа была ближе и это не давало ему опускать руки. В один из первых дней их знакомства с Нисой, парень включил песню на своём плеере. Томный и резкий голос певца вещал о переменах, которых требуют наши сердца. -Никто из них не будет ничего говорить. Зайди на кафедру политологи. - Меган откинулась на спинку стула и с ухмылкой посмотрела на парня. -Но ведь именно протестанты начали демонстрацию,а не политики. И вообще, вспомни, как много в истории сделано только из-за желания глав церкви. - Семён пододвинул ближе к столу, продолжая высказать свою точку зрения и сильно жестикулируя. В один момент парень чуть не ударил Нису и та решила отсесть к Меган. -Религия - опиум для народа.- Кесслер осмотрелась по сторонам. -Говоришь как истинный коммунист. - Семён прищурился. Ниса сделала то же самое, а затем резко улыбнулась и гордо подняла голову. -Тогда уже марксист.- подала голос Меган. В общем говоря, все ждали действий и в Берлине. Однако люди понимали, что находясь под носом у власти и кучи солдат можно сильно огрести. *** -И ты туда же?- Ниса прошла в квартиру и увидела брата лежащим на диване. По телевизору шли новости. Огромная толпа людей собралась на площади в Лейпциге и скандировала одни и те же слова. -А ты не рада? Мир движется к изменениям.- Хайко выключил телевизор и повернулся к Нисе. -Как бы эти измерения нас не прихлопнули. - Кесслер обошла диван и оперлась руками о его спинку. -А я рад, что хоть что-то меняется. -Кто б сомневался? Панки - главные враги советского режима. - раздался стук в дверь. - Флаке? Хайко пожал плечами. Снова стук. Ниса отошла от дивана и стала открывать дверь. Её взору предстало два высоких мужчины в полицейской форме. Один из них сразу же протянул удостоверение и взглядом окинул помещение за спиной девушки. -Добрый день. Здесь проживает Хайко Ландерс?- Ниса медленно кивнула головой. - Нам хотелось бы с ним поговорить. Вместо ответа Кесслер впустила офицеров и закрыла за ними дверь. Один из мужчин двинулся к Хайко,а другой остановился рядом с девушкой. --Раз уж вы находитесь в близком контакте с мистером Ландерсом, мне бы хотелось поговорить и с вами.- офицер потянулся за диктофоном. -Как только я сделаю что-то противозаконное или у вас появятся веские доказательства, чтобы подозревать меня, тогда и поговорим. - Ниса мило улыбнулась и обошла мужчину. Она села на стул за кухонным столом. Взгляд её прожигал спину офицера, что опрашивал Хайко. К несчастью девушки, она не могла ничего услышать из-за звуков города и тихих голосов. Продолжался допрос около часа. Единственное, что ещё можно было расслышать, это бесконечные вопросы о политических предпочтениях, новой музыке и делах Хайко на ближайший месяц. Ниса прекрасно понимала, для чего всё это делается. Молодежь, да ещё и такая неспокойная, является основной опасностью для режима, который трещит по швам. -Собираетесь ли вы покидать ГДР в ближайший месяц? Изо рта Нисы невольно вырвался смешок. Она быстро закрыла рот рукой и отвернулась к окну. Было действительно смешным считать, что человек признается, что хочет сбежать. Плюс, вряд-ли кто-то, решивший разрушить режим, будем делать это из другой страны. -Что ж, благодарю за отнятое у вас время. - офицер поднялся с дивана и пошёл к двери. За ним последовала Ниса. -Не забудьте вернуть потом то, что отняли. - Девушка закрыла дверь за мужчинами. Она развернулась к брату, потерянно сидящему на тахте. -Ты с ними так разговариваешь, будто не боишься. - А что бояться? Они представляли что-то из себя лет пять назад. А сейчас милиция трещит по швам. - Кесслер села рядом с братом и обняла его за плечи. В дверь снова постучали. Хайко поднялась с дивана. - Я сам открою. За дверью стоял запыхавшийся Флаке. Пока он проходил в комнату, его дыхание немного восстановилось. -Ко мне милиция приходила. -К нам тоже. - одновременно сказали Ниса и Хайко. Хирше взял слово. - Они ушли около пяти минут назад. Расспрашивали о том, когда я устроюсь на официальную работу, собираюсь ли я уезжать и к какой партии я себя отношу. Будто их много. Флаке сел за стол. За ним последовал и Хайко. Ниса же осталась в стороне, наблюдая за парнями. - Я был у Алёши. Они приходили к нему ещё вчера. -И он молчал?- Хайко подпрыгнул на стекле от недовольства. -Если бы он сказал, то милиция бы не нашла никого из нас, а это было бы гораздо подозрительнее. Его можно понять. - Кристиан всеми силами пытался оправдать друга не только перед Хайко, но и перед собой. В парне сидела некая обида, но он решил ей не уделять внимание. -А что такого в том, что к вам пришла милиция? -Ниса не могла понять беспокойство парней. Хирше выдохнул и потёр глаза. -Если милиция не найдет виновных, то это будем мы. Против нас всегда есть вещественное доказательство - наши песни. -Но вы ведь не единственные, кто поёт антирежимные песни. -Но мы самые известные. Особенно после выхода альбома. Ниса поджала губы. Её глаза бегали из стороны в сторону. -Делать музыку и бояться, что она будет использована против тебя- это глупо. -Глупо, Ниса, сесть в тюрьму в расцвете своих сил. -Хирше развернулся к сестре. -Я тебя не понимаю, ты против стены, поёшь об этом в песнях, но боишься, что тебя за это повяжут? Можно стать символом революции и народ просто не даст тебя забрать!- Ниса повысила голос. -Не даст? Да его повяжут вместе со мной. Отсидев пару десятков лет в тюрьме, оставшись без прав и семьи - никто мне не скажет спасибо за сиюминутное веяние. Мода изменчива и сейчас модно валить режимы. -И ты готов отказаться от всего? От жизни в Берлине; альбома, о котором ты так мечтал? - Ниса смотрела в глаза Хайко и пыталась найти там хоть одну эмоцию кроме потерянности. Она пыталась понять, как его зацепить. -Почему Флаке не отказывается от всего? -А он вообще решил промолчать. Давай, Флаке, скажи что-нибудь! На Кристиана уставились две пары глаз. Парень понимал, что каждый ждёт от него поддержки, но пытался разобраться для начала в себе. -Доводы каждого из вас довольно убедительны. И я не хочу оставлять группу. --Флаке перевёл взгляд с Нисы на её брата. -Но Хайко прав. Идея о том, что народ сможет тебя защитить- уже давно не работает. Кесслер тяжело вздохнула и потёрла лоб. -Поздравляю, ГДР вас съело! Только не ты ли мне, Хайко, говорил пару часов назад, что изменения- это хорошо? -А ты говорила, что они могут придавить тебя! -Злой крик Хирше отражался гулом от стен. -Да, но я никогда не выступала открыто против, но не ты! Несмотря ни на что, ты всё равно продолжал петь. И я уважала тебя за это стремление, а сейчас ты хочешь отказаться от всего. Со стороны правой стены раздались удары. Это заставило брата и сестру немного успокоиться и перейти на более спокойный тон. Кристиан решил заполнить тишину. -Ниса, ты должна нас понять. Если все восстания подавят, то мы останемся в тюрьме... Кесслер не дала Флаке договорить. -Да дело не в тюрьме или восстаниях. Дело в мечте. Я не прошу вас петь дальше. Не отказывайтесь от мечты, которую вы уже осуществили. *** Ночью, лёжа на матрасе и слушая, как сопит во сне Ниса, Хайко Хирше понял одну вещь. Его сестра уже не маленький ребёнок из детдома на Карпатах и не девочка, весело качающаяся на качелях. За те четыре года, что они не виделись, Ниса изменилась не только внешне. В ней всё более заметно проявлялась одна черта: за внешней робостью, к которой её приучили немецкие родители, резко выдавалась агрессия. Кесслеры не были такими. Даже в минуты, когда и стоило бы злиться, они сохраняли спокойствие. В Нисе этого не было. В ней была агрессия за вуалью воспитания. Именно эта агрессия и создала стержень внутри Нисы Кесслер.