***
Школьный день прошёл незаметно, хотя Киру очень хотелось его растянуть, наверное, первый раз в жизни не хотелось, чтобы уроки заканчивались. Ожидания целой ночи проведённой с Серёжей вызывали приятное волнение. Хотелось подольше оставаться в этом предвкушении, потому что мечты могут разбиться от одного неверного шага. Он тянул время до самого вечера, но не прийти не мог, так как обещал, а обещание он сдерживает. Ему уже самому не верилось, что Серёжа слепо верит в его отговорки. Может из-за его образа, Кир выглядит опасным человеком у которого плотное расписание очень серьёзных дел, но на деле Курсед жил очень скучно, как обычный асоциальный школьник, предпочитая сидеть где-то в одиночестве весь день.***
Сережа в домашних шортах и растянутой чёрной футболке выглядит крайне мило и смешно, и за эти смешки Кир получил хороший подзатыльник, кто дома ходит парадно одетый? Стоило старшему сделать шаг, как его схватили за руку, и повели в ванную комнату. — Будь как дома и давай уже приступим к волосам, весь день ждал пока покрасишь, — Он спешно открывал маленькую коробочку, пока Кир стоял, даже не зная, что говорить, — Ты руками это будешь делать? — Так я что ебу? Ногами блядь. Ну, вообще, как скажешь. — Ну перчатки наденешь и норм. — А ты точно уверен, что хочешь? — Чтобы развеять тишину, ничего лучше, чем тупой вопрос не нашлось. — Да, пока весь день тебя ждал, уже сто раз решил, — Акума повернулся к старшему, направляя взгляд прямо в глаза, — А ты не мог предупредить, что поздно будешь, я ведь после школы домой сразу пошёл, а мог погулять. — Прости, я еблан. Сережа и не ожидал другого ответа. Не то, чтобы он обижался, но иногда чувствовал явный эгоизм по отношению к себе. Но долго смотреть в тёмно-карие глаза с обидой он не мог, они очень пугали младшего, он почти всегда уводил взгляд.***
Курсед конечно надел перчатки по совету Акумы, но на такое он явно не рассчитывал. Руки жутко потеют, а так же не удобно распределять краску. Но главная проблема в том, что он хотел касаться Сережи на сколько позволяет ситуация, а через пластиковый материал чувства были совсем другие. — Я не могу больше в них мучиться, сниму нах. — Ты потом будешь с чёрными руками ходить, она же отмывается очень тяжело. — Да похуй, зато прокрашу нормально, — Прикрываясь очередной отговоркой он снимает злосчастные перчатки. Зарываясь в волосы двумя руками Кир тает. Он встаёт перед Акумой, пытаясь не залезть на лоб краской, ведь за это его бы прибили. Аккуратно переходит на затылок, склоняясь над мальчиком. Посмотреть в лицо не может, поэтому задумчиво рассматривает волосы, а Серёжа, наоборот, только и делал, что следил за мимикой старшего. — Никогда не пойму, вот ты вроде комплексуешь из-за внешности, но ведь объективно очень красивый, — Младший правда так считал, он не сказал это как в знак, чтобы просто подбодрить, он искренне не понимал, поэтому не мог не спросить. — Почему ты решил, что я комплексую? — Ну, — И правда, Курсед никогда не упоминал этого, — В инсте лица нет, в маске по улице часто ходишь, ты даже по видеозвонку поговорить не можешь. — Это не значит, что я стесняюсь себя, — Курсед наклонился ближе к лицу Серёжи, который, казалось, был готов прямо сейчас сбежать от такого напора, но руки старшего всё ещё были на его затылке, — Давай не будем об этом. Стоило отвлечься на пару секунд, как длинная прядь упала на лоб парня. Быстро поправить не вышло, на лбу осталась темная полоска. Кир уже не сдерживал улыбку, и младший понял, что что-то пошло не так. — Блядь, — Он повернулся к зеркалу, даже не зная, как реагировать, — И мне теперь с этим ходить придётся, руки у тебя из жопы конечно. — Сорри, я рил случайно. — Харе лыбиться, — Акума, открыв кран, пытался вымыть не до конца впитавшийся пигмент, — Ну как можно было так накосячить.***
Вечер стал натянутым, потому что теперь не было чем заняться, а заговорить о чём-то было практически невозможно. Курсед сидел на диване, смотря на мальчика, который все не мог насмотреться на себя в зеркале. Он даже в бога верить начал, когда почти получилось оттереть пятно на лбу младшего. В голове нет ни одной темы для разговора, к тому же горло спирало от сухости. — Может поесть закажем? — Наконец-то давящая тишина прервалась, старший удивлялся как Серёже так легко удаётся общается, — Ты что хочешь? — Не знаю, сам выбери. — Ты рыбу ешь? Можем суши прост. — Окей, выбери, я скину на карту деньги.***
Еда уже была разложена на кровати Акумы, было выясненно, что есть на кухне сидя, не так удобно, как лёжа. Синяя подсветка создавала приятную атмосферу в комнате, но это сильно смущало старшего. Серёжа лежал на кровати, что-то заинтересованно рассматривая в телефоне. Ощущение скованности не отпускало, тем более когда от малейшего движения кровать издавала звуки. Этим парням явно не хватало раскрепощения, был бы на то алкоголь, может быть, тогда они смогли хотя бы смотреть друг другу в глаза, а может и сказать что-то важное. — Как мы не додумались купить что-то выпить, — Он согнулся, положив руку на живот, — Блядь. — Сереж, что случилось? — Да у меня гастрит вообщет, — Натянутая улыбка через боль выглядит очень жалко, — Да похуй, сейчас выпью лекарство, полегчает. — Ты совсем конченный? Почему сразу не сказал, поели бы что-то нормальное, — Это был далеко не первый раз халатного отношения Акумы к здоровью, и по его спокойному поведению, старший это понимал, — Пиздец ты, что принести? — На кухонном столе упаковка обезбола лежит, и воды принеси.***
Опять тишина, но только теперь оба лежали на кровати смотря в потолок. Хоть Кир и не имеет никакого отношения к жизни Акумы, но так бы хотел сделать ему выговор, ведь очень опасно запускать своё здоровье на столько. Не соблюдение диеты и постоянное принятие спазмолитиков не вылечат, а ситуация постепенно будет становиться только хуже. — А тебе тоже мама в детстве живот по часовой стрелке гладила, когда болел? — Курсед не перестанет удивляться от частых и глупых вопросов младшего. Они звучат наивно, хотя почти всегда включают в себя намёки. — Нет, — Ответ был честный. Не то, чтобы ему в детстве вообще не уделяли внимание, но точно меньше чем обычно. Краем глаза Кир видел, что мальчик смотрит на него. Рука легла ему на плечо, от чего тоже пришлось развернуться. Янтарно-зелёные глаза смотрели прямо в душу, и старший начал ломаться. — Ты что, серьезно хочешь, чтобы я это сделал? — А может поможет, — Этой пропитанной добротой улыбке нельзя было отказать. Кисть медленно коснулась, занимая большую часть живота. Акума незаметно вздрогнул, но старший почувствовал, как и то, что он рефлекторно слегка втянул живот, но говорить об этом он не стал. Кир аккуратно водил рукой, боясь случайно надавить. Глаза сами медленно закрывались, оставляя возможность чувствовать только тактильными рецепторами. Время не ощущалось от слова совсем, прошло около десяти минут, а может и час, но когда Кир открыл глаза, Акума уже спокойно сопел, положив свою руку на ладонь старшего.