твои сигареты

На телефоне Кира уже шесть пропущенных от Серёжи. Уже полтора часа как он должен был прийти, обычно они оба опаздывали, но буквально на пару минут, а сейчас младший преданно сидит на холодных ступеньках в надежде, что Курсед всё же придёт. А ведь он придёт, но специально как можно позже. Акума искренне не понимал, что вдруг случилось со старшим, и почему всё так резко изменилось. Он всё ещё точно не знал какое к нему отношение, но потерять Кира было почему-то страшно. Казалось, что он стал чем-то важным без какой-либо причины, просто каждая редкая встреча казалась наградой. Кир, Кир, Кир. Это имя повторялось в мыслях всё чаще и чаще, особенно когда он резко пропал. Вспоминая даже самые легкие подколы над ним, Сережа не понимал, что он сделал не так, за что такая грубость и отчуждённость? Неужели Курсед правда считает, что нужен ему только для сигарет и пары каток? На этой мысли у Серёжи встал ком в горле и как будто появились секундные слёзы на глазах, но он сдержался. Слыша шаги от лифтов, сердце начало биться чаще, он поднял голову смотря в дверной проём. — Школьник, уйди по-хорошему, а то сидишь тут и куришь, потом воняет на весь этаж, а то полицию вызову, — Мужчина лет тридцати в халате пугал своим видом и интонацией, хотя говорил так, как будто сам не курит. Акума сорвался почти на бег по лестнице. Через несколько этажей он замер, прислушиваясь, не идёт ли он за ним, потом написав в чат старшему где последние сообщений пятнадцать были не прочитаны, что он ниже на пару этажей, опять присел, зарываясь руками в волосы. Так делал Кир, и это было безумно приятно, но время шло, и надежда совсем покидала почти плачущего мальчика. «на каком этаже» — Высветилось на экране, но из-за долго закрытых глаз которые сильно замылили обзор, Серёжа не сразу понял. Неужели он наконец-то в сети. Акума улыбался, как бы не было обидно, что его так долго игнорировали, хотя бы он теперь знает, что с Киром всё хорошо, и что он сейчас его увидит. «7» — Решив, что лишний текст не нужен, кратко ответил младший. Шаги тяжелых чёрных кроссовок слышаться уже несколько этажей. Вот виднеется черно-красная макушка, обладатель которой уже почти спустился на нужный этаж. Сережа не встаёт, оставаясь сидеть подняв голову на старшего. Он пытается вложить всю обиду и непонимание во взгляд, пока Кир прячет эмоции под челкой и чёрной маской. — Ты можешь объясниться? — Голос предательски подрагивает, хотя Акума несколько раз репетировал эту фразу, — Я просто не понимаю. — Возьми, — Он протягивает упаковку, и уже как будто разворачивается чтобы уйти поскорей, но младший ловит его за плечо. — Кир, бля буду, я въебу тебе прямо сейчас, если ты не перестанешь уводить взгляд и молчать, — Уже перейдя на крик Серёжа не выдерживает, выговаривая всё, — Может кто-то что-то напиздел плохое про меня. Я просто не понимаю, сука, что я сделал?! Мне дорого наше общение, а ты как будто сбежать пытаешься! — Ты, — Курсед понимает, что к этому готов не был. Если скажет, что младший ни в чём не виноват, то он не успокоится, а если свалит всю якобы вину на него, то может смело послать, даже не ища причину, — Нам нужно прекратить общение. — Спасибо за объяснение, ты серьезно? Тебе так не дорога наша дружба, что ты даже не пояснив, можешь её оборвать? — Мы не друзья, — Одна фраза которая прошлась лезвием по сердцу Серёжи. Кир сам не поверил, что сказал это. — То есть, блядь. Всё. Если ты так не хочешь больше меня видеть, то можно последнюю просьбу? — Акума уже почти плачет, но какая-то гордость не даёт капелькам, которые собрались в уголках, вытечь из глаз. — Годовой запас сигарет? — Может это и было бы смешно, но точно не сейчас, старший даже жалеет, что сказал это. — Нет, можешь потом мне врезать, да хоть убить, неважно блядь. сейчас просто закрой глаза, — Он сдался, просто сдался. Видимо Кир отличный актёр, раз так хорошо внушил, что это конец. Не зная, что им движет, Курсед согласился, закрыв глаза. Серёжа медленно снял маску, убирая пряди с лица старшего. Он всматривался в самое красивое для него лицо во всем мире, как будто он больше никогда его не увидит. Не до конца осознавая, что делает, Акума коснулся губ напротив, слегка сминая, вкладывая все чувства, всю нежность которую хочет дать. Это его первый поцелуй, и он даже не пробовал это делать, но сейчас так всё равно. Всё равно, даже если Кир сейчас толкнёт его и больше никогда не подойдёт. Всё равно, если старший распустит слухи о том, что он «педик». Он теряется во времени, в неловких движениях, делая уже что-то несуразное, нежели поцелуй. Дыхание заканчивается, руки дрожат и отлипая от лица, он делает рывок в сторону, но его хватают за руку. — Дурак, — Быстро слетает с губ Курседа. И кто из них сейчас дурак? Старший, который решил сдаться, даже не начав? Или младший, который по-детски слишком наивный и чувственный? Но это уже не важно, когда Кир прижимает мальчика к стенке, целуя, можно сказать, по-взрослому, углубляясь языком. Позже они всё поймут, но сейчас просто отдаются моменту, такому желанному и страстному. Всё же я бы поспорила с фразой «В отношениях всё проще, когда моложе».