Creepypsycho psychology

У медсестры Энн нет достаточного образования, чтобы быть квалифицированным врачом с лицензией и грамотой с добротной золотой рамой, которую не было бы стыдно повесить в своём новеньком красивом кабинете. У неё есть только белый громоздкий халат - слишком широкие на плечах, потому что размера поменьше не нашлось - и милая медсесёстринская улыбочка, заставляющая пациентов бесконечно доверять этим нежным чертам. Она просто медсестра в районной, еле сводящей концы с концами больнице. Если бы не машины на парковке и редкие пациенты, то казалось бы, что здание заброшено: обшарпанные гнилые стены, местами заколотые досками окна, заросшие кусты и трава на площадке с заржавелыми скрипучими качелями. Энн не главврач, не мегакрутой доктор и не сверхумный врач, как она мечтала ещё будучи маленькой девчушкой. Спасать сотни жизней, излечить все болезни, сделать лекарство от рака, от СПИДа, от смерти. Наивное желание невинной овечки, невовремя ставшей взрослой в слишком ранний возраст. Она - обычная медсестра с опытом работы в 30 лет. Отсутствие должного образования, нехватка денег и так многого всего... Господи, так многого всего, от чего она так сильно загоняется. От всяких мелочей. Но Энн выбрала совсем иной путь жизни. Нет нормальных врачей в наше время, лишь проплаченные жадные докторюги и их гнилые мерзкие души. Никто из них за бесплатно не позаботится об раненных бедных людях, грузной истощенной тушой медленно шагающих по улицам и просящих денег, разрываясь от ужасной кашли и скрывая темные синяки и посиневшие пальцы. В этом пути её руки по локоть в крови, в таком же состоянии одежда и лицо, а цепи еле удерживают брыкающегося и орущего от боли пациента. Энн чувствует вину, поэтому старается вправить органы как можно нежнее, мягче, аккуратнее, но пациент слишком сильно отбивается от проворных рук женщины, поэтому всё выходит наперекосяк. Ей от этого душно, трудно сосредоточится на работе, ведь это она по собственной вине не смогла тихонько украсть анестетиков и обезболивающих. Всё по пизде равномерно по наклонной прямо в котёл с пиздолюнками. Как Обеликс, упавший в чан, так и Энн зарыла под себя огромную яму. Эта яма похожа на подвал для пыток какого-то безумного учёного: сырые голые стены, мерзкий запах гнилья и полной антисанитарии, которая не уходит даже после обеззараживания помещения - всё настолько плохо, всё настолько гадко. И в эту вонючую, гнусную атмосферу ебучего дерьма и наиомерзейшего пиздеца Энн идеально вписывалась в него. Не ее хрупкое тело с большим бюстом, ни ее милое личико с наивными глазками или шелковистые длинные волосы, а... Деликатно говоря, в яму благополучно залили котел с пиздецом прямо по уши, так, чтобы она с головой ушла по самое не хочу. Потому что у Энн утихающий птср, от вечных криков боли, летящих снарядов, взрывов совсем рядом и оглушающей тишины после него; смрадный запах резящей глаза гари, пота и крови; смерть, таящаяся за каждым солдатом по пятам, трупы, трупы, трупы - изуродованные жестокой войной тела друзей, родственников, незнакомцев, воевавших ради какого-то большого человека. И среди этого ужаса, всего хаоса людского лицемерия, страха и жестокости, Энн впервые в жизни узнает, что такое адская боль при ампутации собственных отфаршированных из-за мины в кашу остатков ног. Она видит себя в своих пациентах, когда ей не удаётся получить обезболивающие. В их срывающихся криках боли, слёз из глаз и истошных мольбах. Где-то в подсознании она слышит знакомый свист падающих бомб. Всё это в прошлом. В настоящем же Энн живёт в маленькой каморке, работает в бедной больнице с низким рейтингом, получает крайне мизерную зарплату, и одновременно подпольных хирург тире доктор тире врач. Всё как обычно - никаких выебонов, никаких проблем.