Кто на ком отыграется

Отыграться. Первое, простейшее, такое понятное желание. Всё накрылось, все планы полетели куда-то под гору, потому что услужливый дурак опаснее врага. И Таван ещё думал, что самый хитрый и предусмотрительный... Бронежилет? Смешно, действительно смешно. Можно подумать, что Вегас понятия не имел, как выглядит рубашка, надетая на бронежилет. Этих рубашек было снято, содрано и сорвано с тела Тавана столько, что Вегас мог лишь взглянуть мельком, и сразу уяснить, что именно под рубашкой: голая кожа, майка, верёвочная обвязка или... бронежилет, конечно же. Пара выстрелов по корпусу его, разумеется, не убьёт. Так, обидно немножко. А вот что при этом обязательно заявится Кинн со своими шавками, и Тавану не поздоровится... что же, здоровье любовников интересовало Вегаса в самую последнюю очередь. А теперь вот, Пит. Хорошенький улыбчивый Пит, у которого от улыбки щёки приподнимались к глазам. Сам виноват. В этом всплеске злобного разочарования Вегасу был нужен кто-то, на ком сорвать злость. Кто-то, кто будет биться, кричать, стонать, умолять, рыдать в голос и обещать что угодно, лишь бы это прекратилось. Телохранители попрятались. Умные. Правильно делали. Конечно, на подчинённых Вегас не срывался таким образом, но отсутствие инстинкта самосохранения в своих людях он не поощрял. У кого этого инстинкта не было, те умирали очень быстро, а подчас и нелепо. А вот Питу этот инстинкт явно чужд. Ведь не мог не понимать, что лезет сюда с большим риском. Несмотря на очаровательные щёчки, дураком он не выглядел. А раз полез — Вегас с удовольствием подтвердит рискованность этого предприятия. — Улыбаешься? — Вегас сам приятно улыбнулся навстречу улыбке Пита. Отчаянный какой. Храбрится? Это хорошо. Пусть храбрится. Тем интереснее будет игра. Сухие щелчки электрических разрядов Пита не напугали. А взгляд в глаза лишь подзадоривал. Он ведь видел, на что способен Вегас. Он всё видел. Все отвернулись — Порш вообще спиной повернулся, когда Вегас сам брался за допрос, Биг опустил голову, Арм отводил глаза, и ему явно было нехорошо. Пит смотрел. Вегас это хорошо запомнил — Пит смотрел всё время, с подчёркнуто внимательным выражением лица. Не дрогнул. Как же это тогда ускользнуло от внимания? Кричал Пит восхитительно — запрокидывал голову, напряжённое горло вибрировало. В таком воздействии есть одна завораживающая прелесть — жертва не может притворяться, жертва не думает о том, как выглядит. Игры с полезными любовниками всегда были даже не в полсилы. На четверть. На одну десятую. Вегас всегда оставлял своим пассиям возможность сохранять слабое подобие контроля, чтобы не забывали, что это игра. Чтобы успевали принять красивую позу. Но не сейчас. Пользы от Пита не будет, и можно себя не сдерживать. Пытка электрическим током — одна из самых мучительных и опасных, но есть варианты её применения. Поэтому Питу придётся попрощаться с возможностью размножаться. Она ему уже не понадобится, а глубина воздействия будет лучше. Но в планы Вегаса не входил болевой шок. Шок у жертвы — игра насмарку. Поэтому гениталии не очень пострадали. Здесь главное как следует напугать, прижимать электроды рядом — низ живота, внутренняя поверхность бедра, тонкая кожа в паху. Будет выделываться — что же, можно поджарить его изнутри. Пит дрожал, пока приходил в себя, обливался потом, дышал с трудным хрипом, пару раз моргал — ресницы слипались острыми иголочками, слёз он не удержал. Но Вегас не обольщался, это всего лишь реакция тела на удары током, эти слёзы — ненастоящие. Чистая физиология. Гораздо вкуснее, когда слёзы от души, от надломленного сердца. Но вместо этого на посеревшие от боли губы Пита снова и снова выползала улыбка. Торжествующая улыбка. И это сбивало с толку. — Смешно? — уточнил Вегас. — Ещё бы. А тебе как? Вкусно? — сипло выдохнул Пит и снова забился от электрических разрядов. — Вкусно, — Вегас бросил в сторону это орудие пытки. Надоело. Пит крепкий, можно разнообразить игру. — Чему ты улыбаешься? — всё-таки спросил Вегас, ощупывая прикрученное к столбу обнажённое тело. — Не скажу. Пит ухмыльнулся ему прямо в лицо. — Скажешь, — Вегас сжал пальцы, с наслаждением наблюдая, как тело Пита немедленно содрогается от боли. — Скажешь, я держу тебя за яйца. — А вот это ещё вопрос, кто кого держит за яйца. После такого героический герой должен плюнуть в лицо палача. Вегас почему-то этого ждал, даже мысленно подначивал: давай, побудь банальным, побудь как все! Пит только отфыркнулся в сторону и снова широко улыбнулся. — Чему ты улыбаешься? По комнате снова заметался отчаянный вопль. Пит кричал, стонал, надсадно кашлял, сипел в попытке снова научиться дышать, но проклятая улыбка снова изгибала его губы. Вегас сам взмок, скинул рубашку, чтобы не липла к телу. Пит окинул его изучающим взглядом и хмыкнул. Замученный, дрожащий, он позволял себе такое? И снова улыбался! Нижняя губа чуть-чуть припухла — сам прикусил, от боли. — Чему. Ты. Улыбаешься? — Вегас чеканил слова, хищно скалясь, но при этом ласково погладил Пита по щеке. Контрасты всегда действуют на жертв, особенно когда они необъяснимы. — Попробуй догадаться, — прошептал Пит, вызывающе поднял голову. Словно приглашал. Вегас всегда был воспитанным человеком. Когда так приглашают — нельзя отказываться. Он сжал пальцами так неосмотрительно продемонстрированное горло, наклонился к лицу Пита ближе. Они почти прикасались друг к другу. — Поиграть решил? — прошипел Вегас, задевая губами его губы. — Не будь жадным, не тебе одному развлекаться, — ехидно проговорил Пит. Нет, этот гадёныш что-то задумал. Что? Вегас не стал отворачиваться, чтобы подумать. Ему никогда не нужно было специальное время для размышлений, всё можно делать одновременно. — Маленький загадочный Пит, — голос Вегаса стал мягче. — А ты интереснее, чем я думал. И хорошо сложен... Кто бы мог подумать, что под униформой прячется такое тело. — Действительно, — в том ему подхватил Пит. — Обычно же в телохранители берут животастых тонконогих задохликов, а тут такой внезапный сюрприз. Да тебе повезло, Вегас! От неожиданного желания залепить ему пощёчину даже рука зачесалась. Но тогда Пит поймёт, что его уязвила эта насмешка. Неужели и впрямь уязвила?! — Не замечал в тебе такой отчаянной наглости, — бархатисто проурчал Вегас, музыкально перебирая пальцами его горло. От этого Пит иногда начинал хрипеть, лишённый возможности дышать. Глаза закатывались, губы хватали воздух, старались поймать хоть один глоточек. Вегас отпускал, ослаблял хватку, и снова пережимал горло. Под ладонью дрожала гортань. Сладкая дрожь, приятная. От неё охватывает томным предвкушением, сладко тянущим пах. Вегас не стал себе отказывать. Питу уже всё равно — он не выйдет отсюда живым. А ему действительно нужно отыграться. — О... ооооо, не вышло присунуть Поршу, и ты решил подрочить об меня? — Пит поцокал языком. — У меня есть по меньшей мере дюжина способов заставить тебя молчать, — Вегас закинул его ноги себе на поясницу, жёстко сжал бедро, дёрнул на себя. — А ты попробуй меня попросить помолчать. И снова этот непонятный острый взгляд, улыбка. Эта улыбка проворачивалась под кожей Вегаса зазубренной горячей спиралью, будила любопытство. Что же, раз от Пита уже ничего не будет нужно, можно не церемониться. Заодно и нахальства поубавится. Но причинять лишнюю боль себе Вегас не любил, поэтому пошёл на компромисс — себя смазал, а Пит обойдётся без подготовки. Отлично, он сопротивлялся! Вегас перевёл дыхание, перехватывая дёргающееся тело удобнее. Всё равно никуда не денется. Почему же он не просит отпустить, не просит не делать этого, а просто вырывается? — Не крути задом, детка, ты мне и так нравишься, — ухмыльнулся Вегас и коротко двинул пальцами в поддых. Пит захлебнулся и раскашлялся, на мгновение потерял бдительность и тут же взвыл от проникающей боли. Вегас взял его сразу, резко, одним рывком. Сам застонал сквозь зубы, пристально глядя в глаза этого ненормального. И где ж теперь твоя улыбка? А, Пит? — Уебан, — сдавленно кашлянул Пит. — Что? — Вегас резко насадил его до упора на член. — Уебан, — Пит перевёл дыхание, и Вегас дрогнул, потому что увидел, как подрагивающие губы снова изгибаются, готовые улыбнуться. Но Пит не улыбнулся, а только ещё раз кашлянул и уверенно уточнил: — Уебан ебучий. — Это в точку, — Вегас схватил его за волосы, заставил запрокинуть голову, длинно лизнул шею. — Именно ебучий. Сейчас прочувствуешь на себе. Он не хотел больше ждать. Игры, игры, всегда кому-то надо что-то, всё для достижения цели. Сейчас же цель и средство совпадали, а это уникальный случай. Вегас хотел его выебать, и он его выебет. — Мммм, стоп. Мне нужен отклик, — Вегас притормозил с толчками и взял Пита за член. Взгляд в глаза его несколько сбивал с толку. Член ожидаемо был мягким. Пит поднял бровь и уточнил: — А ты не поторопился жарить из этой штуки колбаску-гриль? Видишь, сам себе напортил. И не говори, что я виноват. Членовредитель ёбнутый. Так что если тебе это нужно — сам и ремонтируй. Вегас не нашёл, что сказать. В такой ситуации он был впервые, когда что бы ни сделал, будешь выглядеть, а главное, чувствовать себя будешь совершеннейшим неудачником и долбоёбом. Что продолжать, что вынуть и уйти — одинаково жалко. — Упс, — выдохнул Пит неожиданно низким голосом, когда обмякший член, так и не закончив, выскользнул из его задницы. — Да ты ещё и импотент. Удар ребром ладони по шее сбоку наконец заставил его замолчать и тяжело обвиснуть в путах, но Вегас почему-то чувствовал себя проигравшим. По всем фронтам. Как будто он не просто облажался с Поршем, а продул везде. Даже тем, что всё-таки ударил сейчас Пита, отправляя его в обморок, он проиграл. — Вот же, — с досадой процедил Вегас сквозь зубы. Что с ним теперь делать? Оставить, пусть висит? Прирезать заодно, как раз и кровь стечёт. Знать бы ещё зачем ему тщательно обескровленный труп. Он натянул брюки, подошёл к Питу, приподнял его голову за волосы, заглядывая в лицо. Сейчас, когда сознание не контролировало ничего, это лицо оказалось беззащитным и мягким. Вегас скептически скривил губы. Чему же Пит улыбался?! Азарт горячил кровь. Он узнает, что за повод для улыбок надумал себе этот ненормальный. А пока... А пока ему стоит приготовить клетку. Побольше и поудобнее. Игра обещала стать долгой. В конце концов, ему же нужно на ком-то отыграться.