Исповедь инцестника...

- Святой отец... я настолько погряз в грехе, что... - Продолжай сын мой... - Я люблю своего брата... не просто люблю, как брата... я люблю его, как мужчину... - Насколько греховна твоя любовь? - В каких только позах мы не занимались сексом... - Как давно ты пал так низко, сын мой? - Сегодня ровно четверть века... двадцать пять лет, святой отец... - Ты пытался прекратить эти аморальные отношения? - Мы пробовали... пытались... оба, но... Ни одна девушка, с которыми у нас были отношения, не могла сравниться с братом и мной... Им не нравился образ нашей жизни: постоянные разъезды, где мы все равно были вместе с братом и предавались плотским утехам... Брак и дети, вот, что интересовало их, а мы... мы наслаждаемся только друг другом... - Твои чувства взаимны? - Да, хоть и были измены с обеих сторон, но мы всегда возвращались, просто... Это похоже на то, как ты находишься на дне океана, вокруг непроглядная тьма и толща воды давит, сдавливает тебя и ты не можешь... нет сил сделать спасительный вдох, чтобы выплыть... С братом я дышу... живу... с ним я живой... - Не создавай себе кумира... - Я понимаю, но он... он мой Бог... - Никогда не поздно покаяться и начать жизнь с чистого листа, сын мой... - Вы не понимаете, святой отец... Я готов душу отдать, гореть в геенне огненной, лишь бы быть с ним до последнего своего вдоха... Я люблю его... Люблю брать его утром, когда он сонный сидит за столом на кухне и ждет, когда закипит чайник, чтобы заварить свой любимый зеленый чай. На нем из одежды только домашние штаны. Волосы растрепаны, и он запускает в них руки, перебирая пряди. Подхожу к нему, а он поднимает на меня свой взгляд и уже знает, что будет дальше... Улыбается, когда видит, как мои штаны натянулись в области паха и его лицо озаряет улыбка... Не пошлая, а та, которую не видел и не увидит никто, потому что она предназначена только мне. Поднимается со стула и ложится животом на стол, прогибаясь в пояснице и выставляя свой зад. Подхожу к нему и сжимаю ягодицы, он издает хриплый стон, а я не могу больше сдерживать себя... Стягиваю его штаны вниз, и они оказываются на щиколотках. Расставляет ноги шире, и я освобождаю свой изнывающий член от ненавистной одежды, провожу ним между половинок и тогда... Он цепляется в столешницу, зная, что будет немного больно. Беру член под головку и плавно вхожу до конца... От его жаркого выдоха на полированной поверхности стола, появляется запотевшее пятно, а я закусил губу до крови... Он подается назад каждый раз, когда я вхожу в его тело. На бедрах отчетливо видны красные следы от моих пальцев, что крепко держат его... В такие моменты - мы единое целое... Наклоняюсь и ловлю его стон своими губами, проникая языком, завоевывая... отвечает с такой страстью, что мне хочется, чтобы это длилось вечно... никогда не прекращалось... Стол под нами поскрипывает, он даже сдвинулся на полметра с того места, где стоял... Он выгибается и, запрокинув голову, открывает свою шею, подставляя ее под очередной поцелуй, которым я награждаю его. Впиваюсь в нежную кожу, оттягивая зубами... Чувствую, как его мышцы плотно обхватили мой член, он сейчас кончит, и начинаю неистово вбиваться в такое родное тело... Глубокими, грубыми толчками, довожу его до оргазма, обнимая поперек груди, чувствуя под ладонью биение сердца, что бьется в унисон с моим... Еще один толчок и я изливаюсь в нем, по инерции совершая медленные движения, что удлиняют оргазм... Он обессилено падает на столешницу, а я на его спину, придавливая к прохладной поверхности... Проходит несколько минут, а, кажется, будто вечность мы приводим дыхание в норму... Он начинает тихо смеяться и всегда говорит одно и то же - "Я люблю тебя"... - Скучную жизнь праведника ты обменял на сладострастное грехопадение... - Да и не было ни дня, ни секунды, чтобы я сожалел о своем выборе, о жизни, которой живу... Я достаю пачку сигарет из внутреннего кармана своей куртки и, достав одну, прикуриваю. Глубоко затягиваюсь, ощущая полную расслабленность. Ноги кажутся ватными, а кончики пальцев покалывает. Терпкий сигаретный дым заполняет кабинку для исповеди... - Ты куришь, сын мой? - Простите, святой отец... я несколько раз бросал, но все равно возвращаюсь к этой пагубной привычке... - Это церковь и твое поведение недопустимо... - Я знаю... Что я должен сделать, чтобы вымолить прощение? - Помолись, сын мой... Десять раз "Пресвятая Богородица", пятнадцать "Отче наш" и пять "Псалом девяностый", он длинный, поэтому пяти раз будет достаточно, а еще... - Что, святой отец? - Выеби меня в этой каморке! - Любишь ты поиграть, братишка... - От твоей "исповеди" у меня так встал, что я уже давно расстегнул молнию на джинсах... Стоит так, что орехи колоть можно! - И что желает святой отец? - Чтобы ему-мне загнали по самые яйца и выбили весь воздух из легких... а когда я буду стонать и кричать... - Заткнуть тебя поцелуем... - Именно... - Сейчас... Отодвигаешь штору, что скрывала меня от общего зала, и я вижу твой стоящий член из расстегнутых джинс. Встаю, а ты становишься коленями на стул, на котором я сидел до этого и спускаешь штаны, оголяя ягодицы. Опираешься руками о стену и прогибаешься в пояснице... Отверстие до сих пор припухшее и слегка красноватое. Я даже вижу, как поблескивает дырочка, ты так и не принял душ после нашего секса в гостинице... Провожу пальцами между половинок, собирая на них смазку и свою же сперму, что вытекает из тебя... Быстро расправившись с тесемками на своих штанах, провожу ладонью по уже вставшему члену, размазывая смазку... Приставляю член к входу и резко вхожу внутрь, вырывая громкий стон... - Ты такой же грешник, как и я, Джей... Молись со мной и возможно, Бог услышит наши молитвы... - Отче наш... - Иже еси на небесех... - Да святится имя Твое... - Да приидет Царствие Твое... - Да будет воля Твоя... яко на небеси и на земли... - Хлеб наш насущный даждь нам днесь... - И остави нам долги наша... яко же и мы оставляем должником нашим... - И не введи нас во искушение... - Но избави нас от лукавого... Вжимаю твое тело в стену и, поцеловав в висок, тихо произношу: - Аминь...