***
Пи’Чан не любил шахматы и никогда по своей воле не взял бы их в руки, но при этом он умел играть. Ещё в детстве его научил отец, когда бывал, трезв и мог соображать, так на всякий случай, вдруг пригодится. В итоге, несмотря на свой пропитый мозг, папаша оказался прав. Умение играть в шахматы ему пригодилось через много-много лет, когда он стал начальником службы безопасности и одним из приближённых Господина Тирпанякуна старшего. Мужчина уважал этого человека, как не уважал никого в своей жизни, ведь он подарил ему жизнь, о которой 15 летний пацан и не мечтал. Первый раз, когда Кхун’Корн пригласил его сыграть, произошел через пять лет после того, как он оказался в клане первой семьи. Тот вечер Пи’Чан помнит четко, как будто это произошло несколько часов назад. Кхун’Корн сам к нему подошел и предложил быть его противником в игре. У него даже мысли не возникло отказаться. Мальчик хотел угодить человеку, который был, чуть ли не его кумиром. Только молодой человек не рассчитал возможности своих навыков игры в шахматы и с треском проиграл, даже не успев толком начать. Его разочарование в себе было безграничным. Возможно, все его эмоции, после проигрыша, были написаны на лице, но Кхун’Корн ни только не выразил разочарования в таком слабом противнике, но и предложил давать ему уроки шахматной игры, на что юноша согласился, еле сдерживая слезы. С того вечера и по сей день каждый воскресный вечер они проводили за игрой в шахматы. Прошло больше 20 лет, но это в их жизни оставалось неизменным. Сегодняшняя игра должна была вот-вот завершиться. Пи’Чан уже знал, что в этот раз проигравшим будет он. В какой-то момент он не правильно рассчитал ходы противника и теперь пожинал плоды своей опрометчивости. Мужчина не был расстроен или огорчен, он уже давно не придавал значения проигрышам и победам. Это просто станет ещё одним уроком. И вот когда до решающего момента оставался один ход, к Пи’Чану подошёл один из дежуривших в тот вечер телохранителей. — Что такое? — Там пришёл какой-то оборванец. — Уверен, что нам нужно это знать?! Вы знаете, что делать! Дайте ему немного денег и пусть уходит. — Но он требует встречи с Кхун’Корном. Корн поднял взгляд от шахматной доски и посмотрел на молодого телохранителя. — Кто он? — Он сказал, что его зовут Ати. Ещё он говорил, что вы должны знать его. Корн поставил шахматную фигуру, занесённую для финального хода на стол, да так сильно, что некоторые фигуры на доске попадали и раскатились. Корн встал из кресла. — Я думаю, на сегодня мы закончим. Проведите гостя в мой кабинет. Чан встал из кресла одновременно Корном. — Кхун’Корн, нужна моя помощь? Корн еле заметно улыбнулся, рвение Чана его всегда немного забавляло. — Нет, я справлюсь. Просто сделайте так, чтобы никто из живущих в доме его не видел. — Хорошо, — Пи’Чан и молодой телохранитель склонились в поклоне. Корн молча ушёл в свой кабинет. Нужно было все подготовить к приходу незваного гостя. Глава службы безопасности посмотрел на разбросанные шахматные фигуры. Они были сделаны из дорогого материала, но когда они были вот так раскиданы, то ничем не отличались от дешевых безделушек, которые продают на рынке по дешевке. Пи’Чан поднял одну из фигур и покрутил в руке с задумчивым видом. На миг лицо мужчины исказилось от отвращения, он отбросил от себя шахматную фигуру и еле слышно, чтобы его молодой подчиненный не слышал, произнёс: — Ненавижу шахматы!***
При всём внутреннем сопротивлении и протестах младшего брата, Порш согласился на предложение Кинна. Последним «гвоздём» забитым в крышку собственноручно сколоченного гроба стал шанс отомстить за брата управляющему. Это стало тем, что перевесило чашу весов в сторону согласия. В день, когда Порше выписали, Кинн лично встречал обоих братьев у выхода из больницы. Так на всякий случай, чтобы упрямец не сбежал. Только Анакин зря опасался, Поршу не куда было бежать. Ещё когда он только шел за братом в клуб, он твердо решил не возвращаться в свой прежний дом, а кроме как туда идти больше было не куда. Поэтому работа с проживанием была лучшим вариантом, а Кинн, конечно же, позволил Порше жить с братом. — Это особняк главной семьи, — ведя братьев по прилегающей территории, произнес Кинн. — Ух ты! — Че не мог скрыть своего восхищения. — Я такие дома только в фильмах видел. Порш молчал. Его лицо ничего не выражало, но восторгов брата он не разделял. Молодой человек, кроме проблем, ничего не ждал от этого дома и от человека, который вел их. Но поворачивать назад было уже поздно. Кинн завел их в просторный холл. К ним сразу же подошли какие-то люди, но Анакин всё их отправил, сказав, что справится сам. Когда все ушли, мужчина повернулся к братьям. — Сейчас я покажу вам вашу комнату. — Ты так и не сказал мне, чем я буду заниматься! — это Порша интересовало больше всего сейчас. — Потом. Мы поговорим об этом потом. Не переживай без работы ты не останешься. Порш только хмыкнул. Ему казалось это очередной ловушкой со стороны Кинна. Анакин махнул рукой, приглашая братьев следовать за ним. Мужчина вел Порша и Порше какими-то извилистыми и темными коридорами. Порш сначала пытался запомнить дорогу, но через некоторое время плюнул на это дело, поняв, что с этой сверхзадачей он не справиться. Порше рядом вел себя на редкость тихо и уже никаких восторгов не выражал, только в два раза сильнее крутил головой по сторонам. Неожиданно Анакин остановился и братья чуть не врезались в его спину. — Мы пришли, — и правда, Кинн остановился возле двери, которую можно было рассмотреть, если только очень напрячь зрение. Анакин достал из кармана связку ключей, вставил один в замочную скважину и два раз повернул. — Входите. Теперь это ваш дом!