Чачка пипсов BnB :Р

Наверное, у всех так было, что вот, всё хорошо. Твоё детство спокойно и радостно проходит. А даже если и не радостно, то хотя бы без особых страданий. Но по ходу взросления ты встречаешь новых людей, и некоторые из них душевно страдают. Иногда, даже физически. Ты либо жалеешь их, либо проходишь мимо, но и в том, и в другом случае ты думаешь, что с тобой подобного не будет. Ты просто не можешь точно понять их боли. Но… всё рушится. Внезапно, появляется маленькая проблема, которую ты не можешь решить. Потом появляются ещё проблемы, и ещё. Становится слишком много. Ты перестаёшь держать себя в руках. Много нервничаешь, переживаешь и страдаешь. Именно в этот момент ты понимаешь всю боль тех людей, которых встречал. Если ты продолжаешь не решать эти проблемы, то их становится ещё больше. От всех психов и срывов ты начинаешь чувствовать себя виновником своих проблем. Потом ещё и каждой маленькой ошибки. А после и всего плохого. Всё, что происходит в мире плохого – это твоя вина. Не сделанная работа – твоя вина. Грустные родные, близкие и друзья – твоя вина. Все проблемы вокруг тебя – твоя вина. Ты начинаешь ненавидеть себя, свои действия. Ты ещё больше погружаешься в свои плохие мысли. Невольно отталкиваешь людей, которые хотят тебе помочь. Сидишь и гнабишь себя. Но через какое-то время ты решаешь скрывать свою боль. В нашем мире почти всем не важно то, что ты делаешь, чувствуешь и остальное. Ты не хочешь напрягать людей своими проблемами, ведь понимаешь, что у них их не меньше. Да уж, неприкольное чувство. Что ж, приблизительно подобное испытывает Боб, чуть ли не каждый день. Даже не смотря на то, что у него не было детства, у него всё равно тоже был момент в жизни, когда всё было хорошо, а потом всё развалилось. Погрузившись глубоко в свои мысли, он начал переживать больше, а после тоже стал ненавидеть себя. Хотя, по нему не скажешь. При других он жизнерадостный и энергичный парень, любящий шутить и драматизировать. Нет ни одного намёка на то, что ему больно внутри. Но есть один человек, который знает о его страданиях – Босип. Да, как ни странно, его лучший друг. Боб не часто срывается, но когда это происходит, то его друг становится «подушкой для слёз», которой можно выговориться, и с которой можно это обсудить. Сип всегда был добр к нему. В этот вечер наш синеволосый снова грустил. Он сидел один в комнате на своей кровати, поджав колени к груди и положив на них голову. Он смотрел в окно, изредка шмыгая носом. Его лицо было заплаканным и слегка красным. Вокруг были разбросаны скомканные салфетки. Рядом лежал телефон, из которого Боб слушал музыку через наушники. Сегодня закат был плохо виден из-за нескольких облаков, что делало атмосферу ещё более грустной. Он сегодня не выходил из комнаты. Почти не ел. Естественно, остальная часть банды это заметила, но никто из них не решился пойти и проверить лидера. Кроме блондина. Дверь в комнату с лёгким скрипом открывается, показывая Босипа. В руках он держал тарелку с лапшой, в надежде накормить друга, пока желудок того не сожрал самого парня. Боб, не услышав, даже не повернулся. Сип грустно вздыхает, закрывая за собой дверь и идя к кроватям, ставя лапшу на тумбочку между ними. Тогда то синеволосый и замечает движение. Он снимает оба наушника, медленно повернув голову в сторону другого. — Я сяду рядом? Спрашивает Босип. Боб лишь покачал головой, в знак согласия, после чего положил руки на колени и зарылся в них лицом. Блондин сел за синеволосым и осторожно придвинулся к нему. Его руки обвились вокруг талии другого, обнимая его. Подбородок он положил на плечо друга. Некоторое время они были в таком положении, пока старший не решил разрушить молчание. — Всё, как обычно? Он интересуется. Боб что-то пробормотал в руки, из-за чего Босип не мог ясно его услышать, но это было согласие. — Хочешь выговориться? Ещё один вопрос от старшего. Несколько секунд младший молчал, а после глубоко вдохнул, повернув голову к первому. — Почему ты продолжаешь меня утешать? Я не могу понять, почему ты утешает такого плохого человека, как я. Я не заслуживаю твоей поддержки. Сип перемещает одну руку на голову первого, медленно поглаживая его. — Ты не плохой человек, ты знаешь это. А я твой друг, который должен быть с тобой рядом даже в такие моменты. Мой долг тебя утешать и делать счастливым. Он улыбается ему для уверенности. На глазах Боба начали появляться слёзы, тонкими струйками стекающие по его лицу. — Но это не так, я плохой человек. Я всех раздражаю и всем мешаю. Я веду себя, как ребёнок, хотя мне 18. Это ненормально. Он жмурится, пытаясь остановить слёзы, но безрезультатно. — Ты нормальный. Любой человек может кого-то раздражать. Тем более, обычно ты бесишь только Бобала, а ты знаешь его. Его всё бесит. А то, что ты ведёшь себя, как ребёнок, не так уж и плохо. Ты же не постоянно такой. Лично я считаю, что это изюминка твоего характера. Босип продолжает подбадривать друга. — Но я всё равно всем мешаю. Всем в банде, даже тебе. Ты тратишь на меня своё время, свои силы, а ради чего? Это только временная мера. Через какое-то время я снова стану таким. Я не меняюсь, ни под кого не подстраиваюсь. Все подстраиваются под меня. — Ты никому не мешаешь, в том числе и мне. Я трачу на тебя свои силы и время потому, что хочу этого. Не только долг, но и моё желание помочь тебе. Даже если это временная мера. Если тебе снова станет плохо, грустно, больно или ещё что-нибудь, я всё равно помогу тебе. Я твой лучший друг и всегда буду рядом. Боб молчит. Некоторое время смотрит на друга, а после поворачивает голову к окну. Облаков стало больше, отчего закат почти не видно. И, похоже, был лёгкий дождь. Синеволосый снова вспомнил свой сон, где Босип говорит ему, что не хочет с ним больше дружить. Он тяжело вздыхает. — Помнишь мой сон, в котором ты говоришь мне, что разрушаешь нашу дружбу? Блондин не даёт ответа, но Боб знает, что он его слушает. — Он продолжает мне сниться. Почти каждую ночь. И с каждым разом я волнуюсь всё больше. Но при этом, я каждый раз вспоминаю ту ночь, когда… когда ты разрешил лечь с тобой, и когда ты сказал, что мы всё равно друзья, я… не знаю, что думать. Мой мозг говорит мне одно, а ты ровно противоположное. Продолжая смотреть в окно, говорит младший. — Я просто не знаю, кому верить. Не знаю, что делать. Я в тупике. Немного злится, но всё ещё грустит и говорит Боб. Босип смотрит на первого. Эта ситуация ему знакома. — Я могу сказать лишь то, что это сложная ситуация. Я сталкиваюсь с подобной и тоже не знаю, что делать. Тихо говорит он, переводя взгляд в окно. Синеволосый заинтересовался этим. — Правда? У тебя есть такая проблема? Он поворачивает голову к другу, смотря на него. — Да… у меня тоже есть мысли по одному поводу, но то, что мне говорят люди, противоречит моим мыслям, отчего я тоже в тупиковой ситуации. Тоже не знаю, что делать и думать. — Ох… Только это вырвалось из уст Боба. Конечно, он знал, что не единственный в банде, у кого есть проблемы, но он не думал, что его лучший друг сталкивается с похожими на его. Ему стало жаль Сипа. Даже со своими проблемами, он всё равно помогает ему. Всё равно его слушает и поддерживает. После небольшой тишины, синеволосый начинает двигаться. Он полностью поворачивается к блондину. Тот лишь вопросительно смотрит на него. Боб сочувственно улыбается и обнимает другого, ложа руки на его спину, а голову на плечо. Он закрывает глаза, начиная потирать того по спине. Босип слегка удивляется, но обнимает друга в ответ, прижав щеку к его голове. Это было последней каплей. Боб не сдерживается и начинает рыдать тому в плечо, крепче хватаясь за спину другого парня. Сип лишь дал слезам волю. Они медленно стекали по его лицу, когда он закрыл глаза, ближе прижимая к себе друга. Иногда, просто поплакать вместе с человеком гораздо лучше, чем какие-либо слова. — Б-Босип!.. Ты д-… даже со своими п-проблемами утешаешь м-меня!.. Я… в-вернее, м-мне… В перерывах между рыданиями, младший пытается говорить, но терпит крах. С каждым словом его слёз становится больше, а его пальцы крепче хватаются за одежду старшего. Ему очень жаль его друга. Он почти задыхается от слёз, слюны и соплей. — Шшш… Боб, ничего не говори… Шепчет Сип, гладя Боба по голове, пытаясь успокоить его и за одно себя. — Я всё понял. Не вини себя в моих проблемах. Это только мои проблемы. Ты не должен извиняться. — Н-но!.. — Без «но»! У меня сердце разрывается от твоих слёз! Ты не виновен в моих проблемах. Я их решу сам. Я не хочу, чтобы было ещё хуже… Блондин строго сказал, с каждым словом становясь тише и мягче. Синеволосый замолчал. Босип тихо вздохнул. — Если я расскажу тебе о них, то всё испорчу. Поверь, у меня тоже есть страх потерять нашу дружбу, а они могут на неё повлиять. Просто… просто забудь об этом… Боб обдумывал эти слова. Что это могут быть за проблемы, которые ему нельзя знать? Может, они связанны с ним? Возможно, даже в плохом смысле… — Окей, я не буду в это лезть, но можешь ответить на пару вопросов? — Какие? — Эти проблемы связанны со мной? Сип колеблется над ответом. — Да… Недолгое молчание обоих. Боб просто надеялся, что они связанны не в плохом смысле. Босип надеялся, что не раскрыл все карты. — Они связанны в плохом смысле? — Ну… это зависит от исхода событий… Но, наверное, нет, в хорошем смысле. Как камень с души. Синеволосый выдохнул и слегка успокоился. — Хорошо… ну, я рад, что не в плохом смысле. Это… это правда облегчило мне душу. — А я рад, что тебе легче. Оба парня слегка улыбнулись. Вроде как, обоим стало легче дышать. Лица красные то ли от слёз, то ли от чувств, которые оба испытывали сейчас. А, может, всё сразу. Они сидят в мирной тишине, всё ещё обнимая друг друга, не желая отпускать. — Тебе немного лучше? Интересуется блондин. — Думаю, да. Спасибо, что посидел со мной. — Нет проблем. Босип чуть отодвигается от Боба и берёт его за плечи, уверенно смотря на него. — Ты всегда можешь положиться на меня. Как ни крути, мы же друзья. Он улыбается ему, отпуская и вставая с кровати. Синеволосый тоже встаёт, собираясь куда-то идти, но замечает ранее принесённую его другом лапшу. — О, это моя лапша? Он интересуется у блондина. — Угу. Было на крайний случай. Возможно, она уже остыла, но- Тот не успел договорить, как Боб уже взял её и пошёл вниз, видимо, есть лапшу там. Сип хихикнул над этим. Он повернулся к кроватям, заметив кучу салфеток. Что ж, видимо, их придётся убирать ему. Ну, хотя бы друг снова счастлив.