Наши моменты

      — …это неважно. Я у другой своей подруги, — слышу твой голос и открываю глаза. Лежим на боку, ты спереди и говоришь, судя по всему, с матерью… Да, это ее голос. Знакомый, недовольный. Корчу лицо и сонно утыкаюсь тебе в шею сзади, покрепче обхватываю за талию.       Неужто она вытащит тебя сейчас… Нет, нет. Ни за что. Ты останешься со мной. Спать уже не хочется, потому прислушиваюсь к разговору.       — Если ты не забыла, мне уже не восемь лет, — отвечаешь, на очередную реплику, — я сама могу о себе позаботиться.       — Водясь с теми, с кем не нужно водиться сильнее всего? Так ты о себе заботишься? — отвечает твоя мать. Вздыхаешь, и я прямо чувствую твое напряжение. Да… у меня оно тоже.       — С кем я вожусь, тебя в принципе не должно волновать, как и отца. Я уже взрослая, — говоришь тише.       — А мозгов, как я вижу, еще не набралась.       На меня накатывает злость. Как она может, даже если она твоя мать, говорить тебе такие вещи? Естественно, срабатывает инстинкт защитника, и сердце начинает биться быстрее.       — Решай сама, — продолжаешь, все тем же тоном, но конечно ты не можешь реагировать на такое спокойно.       — Ну конечно же я сделала свои выводы.       — Прекрасно. Извини, мой любимый человек проснулся, и мне пора к нему. До скорого, — вешаешь трубку и откидываешь телефон на другой конец кровати. Некоторое время молчим…       Придвигаюсь к тебе сильнее, утыкаюсь в шею и слышу, как неровно дышишь.       — Тш-ш, — говорю и беру тебя за руку. Сжимаешь в своей. — Это всего лишь очередной разговор… Проехали.       И что прошел более или менее. Я ведь помню хотя бы тот раз, когда во время разговора по телефону с той же матерью тебя знатно бомбило, и настолько, что потом захотелось выпить. Тебе.       — Хочу убить кого-нибудь, — вдруг бормочешь, и не выдерживаю и улыбаюсь, а потом смеюсь. Поднимаю голову. Вид у тебя крайне недовольный… Все равно. Несмотря на это, хочу тебя затискать или сделать еще что-нибудь, чтобы вызвать улыбку.       — У меня только один вариант, — поднимаешь глаза, и наклоняюсь и целую твой нос… — Убей меня, — качаешь головой и просто смотришь.       — Нет, — отзываешься спокойно, — я люблю тебя.       Сердце вздрагивает, и улыбаюсь, неуверенно, и затем притягиваю тебя к себе, поворачиваешься и обхватываешь руками сама. Тепло. На душе у меня просто тепло. Прижимаюсь губами к твоим ключицам, отчего тихо стонешь, приподнимаешься и целуешь в лоб.       Снова. Это происходит неизвестно в какой раз, но все равно не могу не чувствовать, как попросту уютно… от твоих прикосновений. А насчет остального не знаю, какие подобрать слова. В принципе все уже сказано. Поэтому привстаю и смотрю тебе в глаза.       — Хочешь, сходим куда-нибудь? — Сейчас даже еще не так поздно, только девятый час вечера. Задумываешься и качаешь головой.       — Как-то не хочется, — отвечаешь. — А ты голодный?       — Нет, — мы же плотно так поужинали несколько часов назад. Улыбаюсь, начиная подозревать, и склоняюсь к твоему лицу. — А ты что, успела проголодаться? — Растягиваешь губы в улыбке и прикрываешься рукой. — Хочешь чего-нибудь вкусного? — У нас есть чем поживиться, про что ты естественно не можешь не помнить. Немного заливаешься румянцем, и меня это веселит еще больше.       — Хочу… Перестань смеяться, — упрекаешь, и все равно широко улыбаюсь.       — Что именно?       Ерзаешь и поглаживаешь меня по спине.       — Те кексики, — о да, кексы были ничего. Я помню, с каким наслаждением ты их ела. Перехватываю твою руку и целую ладонь, просто так.       — А задница не слипнется? — спрашиваю тем не менее. Сразу же подскакиваю, потому что подрываешься ко мне, за очевидным, и со смехом выставляю вперед руку. — Все, все, малыш, я пошутил. В этот раз, наверное, пронесет… а вот в следующий — возможно, — быстро бросаешься на меня, валишь на спину, и хватаю тебя и прижимаю к себе. Беру в том же темпе твое лицо в руки и целую, пока слабо брыкаешься, но широко улыбаешься. Я надеюсь… очень надеюсь, что начинаешь забывать об этом чертовом звонке.       Долго, но много раз чмокаю твои любимые губы и вожу руками по бокам под футболкой. Смотришь и ласково улыбаешься.       — Знаешь… — говорю медленно. — Мне тоже вдруг захотелось чего-нибудь поесть. — Начинаешь играть с моими волосами.       — Да? Чего?       — Ну не знаю, — задумываюсь. — Может, бутерброд. Или ягоды, немного пожевать, — пожимаю плечами. — Я не очень хочу, но с тобой, за компанию…       — Думаешь, я потолстею? — вдруг спрашиваешь. Смотрю на тебя. Остаешься невозмутимой. — Боишься, что у меня вырастет зад?       — Нет… — Твой вопрос в какой-то степени застает врасплох. Продолжаешь смотреть как ни в чем не бывало. — Нет, малыш, не боюсь.       — Уверен?       — На все сто, — подтверждаю. Я и в самом деле ни о чем таком не думал, но, видимо, у тебя возникли свои мысли. — Серьезно… Честно говоря, я даже не могу представить тебя с большим задом, — пытаюсь и сейчас, но выходит… какая-то чертовщина одним словом. — Ты такая миниатюрная, аккуратная, — улыбаешься и резко опускаешь голову. — Я серьезно.       Становится смешно, потому что я прямо чувствую, какие ты сейчас испытываешь эмоции… Приподнимаюсь и целую твою макушку, пока так и утыкаешься мне в грудь. Не могу, на смех так и тянет.       — Малыш, что с тобой? — спрашиваю. — Да, ты такая, ты не знала?       Наконец поднимаешь лицо, и оно все красное… Не выдерживаю. Боже… какая же ты милая. Что я могу сделать? Просто прикладываю руки к твоим горячим щекам и целую в губы, растянутые в улыбке…       — Это правда… — повторяю. — И… я очень рад, что ты такая. — В смысле не по весовой категории, а по телосложению. Целуешь в ответ, даже начинаешь ерзать… Перекладываю одну руку тебе на зад. А что, мы ведь о нем говорили, вот и… только по этой причине… Отрываешься от губ первой, переходишь мне на шею. Начинаю постепенно забывать, что и к чему вообще было.       — Малыш.       — Да?..       Мотаешь головой и прямо-таки любяще оставляешь поцелуй на скуле. Перевожу мягко обе руки тебе на спину.       — Тебя порой так легко смутить, — шепчу. Продолжаешь это делать и сейчас, отводишь то и дело глаза. Не могу не улыбаться.       — Все из-за тебя, — отвечаешь ты и смотришь уже открыто. — А какая я еще?       Вот оно что. Вот, значит, что у тебя появилось на уме. Видимо, смотрю тем еще взглядом, потому что закрываешь глаза и будто хочешь зарыться в меня обратно, но передумываешь. Театрально вздыхаю и устраиваюсь поудобнее.       — Ну смотри… — И впрямь смотришь на меня, но через силу, — ты очень красивая, — опускаешь голову, и прыскаю от смеха. — Малыш, правда…       Боже… Мне просто хочется умиляться тем, как ты себя ведешь. Я мог бы смотреть вот на это часами. Обнимаю тебя и склоняюсь к твоему уху.       — Хорошо… можешь не смотреть, просто слушай, — говорю тихим тоном. Не поднимаешь в самом деле головы, остаешься лежать как есть. — Ты… о-очень, о-о-очень красивая, — начинаешь вырываться, — ну все, все. Э-э… Ты чуткая. Надеюсь, ничего, что я не только про внешность.       — Разумеется…       — Ты умная. Определенно умнее того, с кем сейчас лежишь в постели, — мотаешь головой, и тихо вздыхаю.       — Не говори так.       — Хорошо, — хотя факты на лицо. — Ты… надежная. Отважная. Милая и… сексуальная, — улыбаюсь и косюсь на тебя, держишь глаза закрытыми. — И ты… именно такая, какая нужно. Женственная. — Если задать вопрос самому себе, какой должна быть девушка, без вариантов, даже не учитывая, что ты со мной, перед глазами появляется твой образ. И тебе известно… Ты знаешь, я вижу вокруг девушек, но среди них другая — это ты.       Прижимаюсь губами к твоему виску. Эта тишина не давит, а наоборот, какая-то правильная. Запускаю руку в твои волосы.       — Ну как, — говорю время спустя. — Я тебя удовлетворил? — Поворачиваешься, и, боже, я готов умереть от твоей красоты. Не могу, что-то аж накрывает… Немного улыбаюсь, и наклоняешься, ласково целуя, берешь за щеку и углубляешь поцелуй. Боже. Что же ты делаешь…       — А если нет?.. — говоришь шепотом. Ведешь вместе с тем руку вниз и забираешься под рубашку, и начинаю дышать более тяжело.       — Нет? — все равно переспрашиваю. Киваешь, лукаво смотришь… — А как же кексы?       Вырывается, само собой. Я ведь помню, ты их хотела. Неужели может что-то стать дороже их? Дотягиваешься до моей руки, целуешь пальцы… грязная девочка.       — Думаю, мы можем… повременить с этим, — начинаешь целовать заново… Расслабляюсь еще сильнее, беру тебя за затылок и сам приподнимаюсь. Не могу, сложно о чем-либо думать, особенно когда вот так неспешно принимаешься елозить на моем члене через одежду… Немного двигаюсь навстречу и улыбаюсь. Открываю глаза и поднимаю взгляд.       — Я сейчас, — говорю быстро, намекаю тебе приподняться, что и делаешь, и в спешке отправляюсь на кухню, где выкладываю на тарелку несколько кексов, а потом возвращаюсь к тебе и ложусь обратно, укладывая тебя на себя. — Все, я на месте. Все так оно и было, — твое лицо немного растерянное, но потом смеешься и чмокаешь в лоб.       — Господи, малыш…       Задумываюсь.       — Нет… не все, — встаю заново и со вздохом прихожу обратно на кухню, чтобы взять наши кружки. В комнате ставлю их рядом с тарелкой и плюхаюсь на кровать, а ты продолжаешь смеяться. — Смейся над своим не догадливым парнем, — отзываюсь, но все равно весело с тобой. Беру твое лицо и целую. Отвечаешь, ложишься на меня обратно, устраиваясь поудобнее.       — Малыш, — только называешь. Лучше не буду думать, что в твоей голове может быть. Дотягиваюсь, не сводя с тебя взгляда, до кекса, и подношу к твоим губам. Хочу делать то, что, собственно, и захотелось — покормить тебя.       — Открой, — шепчу, и ты смотришь и открываешь рот, а когда неспешно откусываешь, прикрываешь от наслаждения глаза… Я знаю, что ты не притворяешься. Эти кексы в самом деле очень вкусные… почти такие же, как ты.       Шоколад остается на твоих губах. Привстаю на локтях и собираю, слыша, как мычишь… Прижимаюсь к тебе вплотную, и тут забираешь у меня кекс и подносишь уже к моему рту. Смотрю в твои глаза.       — Кусай, — предлагаешь, и именно это и делаю, рядом с тем местом, где кусала ты. Здесь скорее уже самовнушение, потому что этот кекс становится просто нереально вкусным. И все равно… Смотришь. — Как тебе?..       Привлекаю тебя к себе за локти и долго целую, не могу перестать. Ты и так наркотик, а если еще с какой-то аппетитной едой…       — Очень сладко, — признаюсь как есть и тихо мычу, когда трешься носом о мой через поцелуй… Задираешь мою рубашку, расстегиваешь пуговицы снизу.       — Не терпится?.. — бормочу, и улыбаешься, немного неловко, и смотришь тем еще взглядом, отчего меня опять тянет на смех.       — Я тебе не говорила, но я законченная озабоченная извращенка, которая только и думает о сексе с тобой, — закрываю рукой лицо. — Что, не нравится такая истина? — смеешься.       — Да нет. — Быстро отхожу. О боже… — Неожиданно, конечно, но мне приятно. Давай еще, — подношу к тебе тот же кекс. Откусываешь, уже больше, и щуришься, и мне почти что страшно. Да, мне очень страшно.       — Все же хочешь меня откормить?..       — Да… почему бы и нет, — ложусь как удобнее. — И твоя мать будет потом кричать: «Этот кретин откормил тебя», — да, кретин, ведь она любит применять ко мне именно это слово, — «ла-ла-ла» и тому подобное, — уже успеваешь уткнуться в меня и просто сотрясаешься всем телом. Улыбаюсь. — Но знаешь, это все не имеет значения… Я тебя буду любить любой. Как бы что ни произошло.       Через паузу приподнимаешься и, пусть твое лицо порозовело, целуешь первой, и чувствую в этом благодарность. Немного улыбаюсь и касаюсь губами твоей шеи…       — Ты в порядке? — Напоминаю сам, но не могу промолчать. Как всегда. Серьезнеешь. Серьезнеешь и киваешь, трогаешь мои волосы.       — Да, малыш.       Хочется верить. Ты в самом деле не выглядишь так, будто только об этом и думаешь, и все же. Я знаю, ты не могла это выбросить из головы, потому что это что-то из нереального. Вздыхаю и беру тебя за руку, переплетая пальцы. Кладешь голову мне на грудь.       Смотрю, где твой телефон, и думаю, что ведь не раз хотел отобрать его у тебя, пока ты говоришь с родителями, чтобы высказать, что я о них думаю, но так этого и не сделал, потому что либо мешала ты, либо не решался я. И это ни к чему хорошему не приведет в любом случае. Напротив. Что я могу им сказать? Я ведь пытался раньше. Ты тоже, я знаю. Не помогло.       Пока думаю, продолжаешь есть, в этой же позе, медленно жуешь. Улыбаюсь.       — Иди ко мне, — зову, и охотно приподнимаешься и смотришь, а я беру твое лицо и покрываю поцелуями в тысячный раз. Чувствую, как ты широко улыбаешься, и обращаю внимание на шоколад на твоих зубах. — Моя ты сладкоежка.