Отоме-система второго шанса для недостойных

Чем красивее слова, тем меньше они значат. Коноху накрывает палой листвой и первым холодным дождем, и я понимаю, что прошло полгода. Шесть месяцев. Целая жизнь в масштабах нового мира. — В этот раз точно сработает, — хвастается Наруто, рассказывая о замысловатой шпаргалке, — Ирука-сенсей ничегошеньки не заметит! Прошло в идиллии, а за идиллию, как известно, нужно платить. — Будешь вести себя, как неумеха-бездельник, не сможешь стать Хокаге. Давай я лучше с тобой позанимаюсь, — мы подходим к моей улице, грязные и мокрые после беготни по лужам, и мне искренне не хочется отпускать Узумаки в холодную и пустую квартиру. — У нас есть чай, вкусный ужин и сухая одежда. Наруто улыбается и гладит разомлевшего на моих руках фенека. — Джин-чан, ты будешь самым замечательным другом, если мы обойдемся без учебы. — Не отлынивай! — я тянусь к его волосам, но останавливаюсь, замечая как от дома Цубаме вьётся дым. Нет. Нет. Нет! Система резко пробуждается и бьется хвостом, умоляя не идти, зря я её не слышу. Бегу, оставляя на чистом полу следы грязи, беззащитно распахиваю двери, разбиваюсь на сотни осколков, влетая на заваленную жухлыми комнатными цветами террасу. И вижу то, что не хотела бы увидеть никогда. Цубаме и Хиру… сражаются… всерьёз. Цубаме уклоняется от до черноты опаляющих траву огненных цветов и мощно замахивается катаной, целясь по лицу. Хиру парирует атаку кунаем и активирует шаринган, сбегая от одного удара за другим. Выматывает. Понимаю я, понимает и Цу: — Чтобы спасти тебя, я готова вырвать эти проклятые глаза! После! После скажешь умереть — умру, скажешь остаться — стану рабыней, но я не позволю… не позволю… тебе… умереть! — она движется зло и яростно, не думает о тактике, следует природе как львица. И всё же, что её слова правдивы, становится ясно, когда она складывает печати и мир гаснет. Палач и беглянка. Совсем наоборот. Больно. Страшно. Морозный ад разверзается под ногами, терновыми ветвями вьётся по коже, достигая разума. Больно. Больно. Больно. Я задыхаюсь, ощущая запоздалую хватку Наруто, падаю, падаю, падаю, проваливаясь сквозь землю в мою безысходность, в мою Нараку, в моё небытиё. Миллионы трещин. Гнилой-гнилой мир. Гнилая-гнилая я. — Заткнись, тебе не больно! Как ты посмела плакать, тварь! Если потребуется, я тебя лично раздену и отдам им. Заткнись, заткнись, не реви! — Мы — свет этого мира. Мы совершаем благое дело. Здесь не будет пыток и боли, только очищение. Ступи со мной на путь подлинной чистоты. — Убила возлюбленного за то, что он тебя отверг? Ты убила мой свет, дрянь! Тебе давно пора умереть. Скольких ты уже убила? Ты — отродье, омытое чужой кровью. Кровью невинных. — У меня и не осталось ничего. После всего пережитого я мечтаю обрести окончательный покой, смерть — моё лекарство и мой выход. Самая желанная награда. Надежда. Отдушина. — Идиотка, даже двух слов связать не может. Ничтожество безмозглое, прям как её брат! — Я никогда не хотела детей от этого человека, но велик ли выбор, когда тебя берут силой… — Держи её. — Отпусти. Пусть падает. — Джин-чан! Джин… Джин! Наруто? — Докатилась до запретных техник, Яманака? Я словно из-под воды слышу хриплый, надломленный голос Хиру. Техника Цубаме. Что это было? Пальцы разжимаются, оголяя кровавые борозды на запястьях Узумаки. Отвратительный из меня друг. —  Я… я… ты как?  — шепчет он, крепко обнимая, — я… на мне, как на собаке, заживает… не смотри… Объятья теплые, глаза печальные. Ничего-то меня не отпускает. — Помоги встать, пожалуйста, — дышать всё ещё больно, но я выверенно и вымеренно задвигаю себя в дальний ящик, выбирая здесь и сейчас, — что вы делаете? Лисенок ударяет лбом по ногам, но нет сил его поднимать. Самой бы справиться. — Живо в дом, — не своим голосом командует Цубаме. — Быстро, я сказала! — Ты её пугаешь, — отряхивая одежду, говорит Учиха, — совершенно неоправданно. Цу, драгоценная моя Цу, пожалуйста, наше время ещё не закончилось. — Да что вы, даттебайо! Творите! — Наруто подрагивает от гнева, а я продолжаю молчать и смотреть, боясь ответа. Мне нет возврата, Я это знаю. И вот — лишь имя Того, кто будет Средь неживых. И страх меня губит, как не сгубили бы эшафот и гильотина.   — Две ошибки Хирузена в одном месте? Сколь великое милосердие вы готовы проявлять, — держа в морщинистых ладонях коричневую кошку и улыбаясь, подобно театральной маске, она выходит из тени осыпающейся вишни, с присутствием давлеющим, неподъемным, усмиряющим. Ступает ровно и прямо, единым взглядом заставляя отступить, подчиниться, преклониться, ступает и ледяными ладонями касается подбородка, требуя смотреть в черные как бесконечность глаза.   — Ничего интересного, — безразлично изрекает и по-хозяйски проходит в дом, мимо всех мертвых или живых.   Кохару Утатане (заблокировано) Возраст: заблокировано Уровень отношений: заблокировано (заблокировано)[развернуть] Дружба: (данная шкала заблокирована) Любовь: (данная шкала заблокирована) Восхищение: (данная шкала заблокирована) Доверие: (данная шкала заблокирована) Желание: (данная шкала заблокирована) Сожаление: недоступно Репутация в обществе: недоступно   Холод её пальцев стынет отметиной, сгустком недетских вопросов.   — Прости, — беззвучно шепчет Хиру и, прерывисто мазнув меня по волосам, следует за ней. — Какая мерзкая бабка, — подбирая дрожащего лисёнка, подмечает Наруто, и Цубаме кивает. … Листья всё облетают и облетают, оставляя оголенные, как провода, ветви. Осень. Краткая непогода, наэлектризованная громом и молнией, грязным туманом, мутным дождем. Хоть бы удосужились придумать правдоподобную ложь, не превращая всё в садистский аттракцион! Душнота взрослых разговоров угнетает. — Ты знаешь, — констатирует Учиха. Проходит неделя, прежде чем они усаживаются друг напротив друга в неосвещенной гостиной. Я не верю в способность спрятаться от двух сенсоров, но сижу на кухне, прислонившись спиной к бумажной ширме. Просто не мешаю. — Помнишь, ты говорил, что от меня не дождешься: я люблю тебя. Я люблю тебя, Хиру, и раз ты выбрал меня, должен понимать: другие женщины будут плакать и просить остановиться, я не дам тебе уйти. Убью. Или запру наедине с тихим ужасом, поселившимся в каждом шорохе и скрипе. С непрекращающейся тревогой. С ощущением предательства и пустоты. Как по-доброму, черт возьми! Я знаю, как рушится жизнь. Я вижу, как она рушится, но захлебываюсь в бессилье, не понимая, что делать. — Поздно. Приход Утатане приведет к ультиматуму: пост Хокаге или революция. Нет пути обратно. — Хирузен найдет компромисс, ему не нужна резня. Всё можно исправить, пока вы не сделали первый шаг и не напали, он мудр и терпелив. — Хирузен стар. Цу, я жизнь положу, чтобы с вами ничего не случилось, больше мне нечего вам дать. Почему мне позволено это услышать? Что я могу изменить, не имея достаточного количества баллов? Их не хватит, чтобы повлиять на волю Хокаге и старейшин. Как мне победить в очередной взрослой игре? Мама и папа. … Ранним утром Цубаме уходит на миссию, и я завидую её возможности отвлечься, всё больше ощущая себя несоизмеримо маленькой. Тело определяет разум. Я стою босыми ступнями на пороге, с необъяснимой тревогой запоминая, как чем-то необратимым блестят её волосы в тусклом рассветном солнце. Клинок точеный. Вострый меч. — Хозяйка, ты не о том думаешь. — Я не хочу слышать о любви. — Я и не о любви… Хозяйка, всё идет неправильно, в этом… в этом мире искажены линии! Он... он может уничтожить нас! Событие запущено! Поздравляем! Вы заработали 10 баллов! Вам доступно: 220 баллов. Воспользуйтесь магазином, чтобы их потратить. Поздравляем!