Букет

      Эндрин рос, не зная отца, но любуясь его каменным изваянием, благоговея перед ним, призывая его, обращаясь к нему. На самом деле, он не мог в нём сильно нуждаться, даже когда был ребёнком — у него был штат слуг, приставленный дядька, другие дети дома Эдукан, равнодушная мать и её равнодушные поклонники… И всё же он нуждался.       Это был великолепный миф о Совершенном Гивесте, поразившем Мор в самое сердце. Мать рассказывала, что дядя Белен подлец и убийца — а отец был столь великодушен, что простил своего недостойного брата и своими руками возложил венец тому на голову; она всегда говорила это тихо. Совершенный Гивест также вернул творение Совершенного Каридина, Наковальню Пустоты, и его союзницей выступала Совершенная Бранка. Сам Камень благословил его. И думая о том, сколь велик его отец, Эндрин порой на мгновение затаивал дыхание. — Разве Совершенные не создают новый Дом? — спросил он, будучи восьмилетним мальчишкой. — Твой отец живёт на поверхности, и он не желает иметь здесь Дом, — ответил король Белен. — Ты хотел бы быть Эндрином Гивестом?       Он помнил, как запылали его щёки, и он смущённо кивнул. — Благо для тебя, что ты Эдукан. Это имя королей.       «Я хотел бы имя своего отца, а не королей», — подумал Эндрин, но промолчал.       Что бы не удерживало отца на поверхности, это имело значение. Иначе тот никогда не покинул бы Эндрина, верно? Герои всегда так заняты, их судьба отмечена тяжёлыми испытаниями. В извилистых туннелях Алмазных Зал он бегал с другими мальчишками и похвалялся своим происхождением от самого Совершенного. Лучших из своих друзей он посвящал в Стражи, и всегда вёл их за собой, и никогда не давал их в обиду — так поступают герои, так поступал и Гивест. Зная о нём слишком мало, Эндрин скорее сочинял все эти приключения, в которые он играл с друзьями.       Во всяком случае, чем старше Эндрин становился, тем меньше увлекался фантазиями о великом отце. У него была своя жизнь принца крови, свои обязанности. Он так тепло сдружился со своим кузеном-тёзкой, и души не чаял в кузине Натии. А привязанность к отцу осталась тайной усладой, как укромный каменный сад, о котором было известно лишь его матери, так как она в нём и взлелеяла этот сад, и его дорогой супруге Харит Хельми. Был ещё его добрый друг Зерлиндид, неприкасаемый юноша, не имевший клейма и росший в доме своей матери — Совершенный Гивест оказался его спасителем. И Эндрин подал ему руку, и принял к себе в служки.       Так и длилась его жизнь. Достойный воин, единственный племянник короля, добрый кузен наследного принца, великодушный господин, верный муж, любящий отец. Его первая дочь родилась здоровой и крепкой, и Харит дала ей имя Середа. Гивест родился раньше срока, но в этом Эндрин видел лишь его неколебимую волю к жизни, и мальчик выжил. Потом был Дюран, темноволосый, дикий, громкий, весь в породу Хельми. Теперь Харит ждала четвёртого ребёнка и сказала, что их достаточно; Эндрин не стал спорить.       Так и длилась его жизнь. Он не питал надежды увидеть отца. Он погибнет где-то там на поверхности, избавляя Тедас от нового зла, от восставших богов и разверзнутого потолка — так думал Эндрин. Но Камень решил иначе. — Ты мог бы уважить мой Дом и моих гостей, брат, — сказал его дядя-король.       Белен взмахнул рукою с бокалом в сторону всех собравшихся по случаю Провожания Стражей. И Эндрин стоял меж остальными. — Всё завтра. Я устал, — голос его как раскат обвалившейся шахты. — Прошу меня простить, — и Совершенный Гивест удаляется со своими спутниками.       Дядя смеётся. Праздник продолжается, и все знают, что завтра выдастся новый день для разговоров с Совершенным, но Эндрин не может ждать.       Он без препятствий находит путь в древнюю резиденцию Стражей в Орзаммаре. Колотится сердце, как молот бьёт по наковальне — они с отцом встретятся впервые с тех пор, как Эндрин был младенцем. Что сказать, что спросить? О, он покажет ему своих детей, его внуков, и вперёд выставит первого сына — назван по тебе, отец, как я назван по твоему отцу. Они пожмут друг другу руки. Они увидят друг друга теперь, чтобы попрощаться. — Принц Эндрин из дома Эдукан! — объявляет привратник.       В покоях отца Эндрин видит высокую темноволосую женщину из людей и молодого мужчину, похожего на неё, прежде, чем замечает Совершенного Гивеста. Отец расположился в глубине комнаты в резном кресле. Наконец, он подходит к нему и будто тень узнавания мелькает в его глазах. — Значит, ты и есть Эндрин?       Эндрин бросается на колени перед ним, выдыхает: — Да, Ваше Совершенство! — Кажется, он хочет дать клятву, — смеётся женщина. — Встань, — голос отца, так громыхают своды древних тейгов! — Не дело принцу преклонять колени.       Эндрин поднимается молча, едва смея ловить взглядом отцовы глаза. Камень никогда не льстит, и тут его грузное изваяние оказалось во всём достоверным. Его черты, конечно, смягчены стареющей плотью. И Эндрин с удовольствием отмечает, что сам едва-едва, а всё же похож на него, и его дети тоже похожи на своего великого деда. — Белен и не думал, что его сын однажды преклонит передо мной колени, — отец смеётся. — Вот что, Эндрин, я чту твоего отца, а всё же желаю отдохнуть. Так и передай моему брату-королю. Иначе я вернусь на праздник только чтобы сорвать корону с его уродливой головы! Свободен, принц.       И Эндрина выставили за дверь.