Искушение временем

Да, Гарри было о чём поразмыслить, учитывая, что все предыдущие рассуждения и догадки уже ни на что не годились. Всю информацию, которую он успел нарыть, следовало теперь рассматривать под новым углом. Под подозрением снова были все пятеро. Даже у того же самого Дэвида Калвера могли быть свои причины для кражи чертежей. В этот раз Гарри решил отбросить все чувства, эмоции, интуицию и рассуждать так, словно каждый из этих пятерых был его личным врагом и ему было необходимо запихнуть его в Азкабан. Не искать для них алиби и оправдания, а целенаправленно и методично докапываться в поисках доказательств их вины. Нельзя было позволить себе поддаться чувствам и снова совершить ошибку. Как и говорила Гермиона, в той, безвозвратно ушедшей реальности, преступление мог совершить каждый. Кто-то из них мог пожелать вернуть погибших родных и друзей, кто-то — изменить существующие события или поставить у власти кого-то, выгодного им. И неважно — благородными или подлыми были их намерения, хроноворот нужно было найти, чтобы не допустить нового изменения реальности. Из-за одного маленького изменения прошлого Гарри лишился надежды на счастье. А ведь следующая реальность может привести к крушению надежд, а то и к гибели гораздо большего числа людей. Достаточно только Волдеморту победить... * * * Вернувшись к себе домой, или к Сириусу — с какой стороны посмотреть, Гарри понял, что сейчас он не хочет думать. И с крёстным говорить тоже не хочет. Прежде всего ему нужно было в душ, чтобы смыть с себя это липкое, грязное ощущение причастности к чужой смерти. Нет, он понимал, что своими действиями, а ещё больше намерениями, Калвер в полной мере заслужил поцелуй дементора. А учитывая то, что в случае нового изменения реальности Гордон снова будет жив и, возможно, снова будет убивать... Впрочем, память о прошлых реальностях у него уже не сохранится, так что, может быть, и у него ещё есть шанс стать нормальным человеком. Но Гарри-то будет помнить всё, что произошло, и эта причастность к чужой смерти так и останется грязью, въевшейся в его кожу. Как и та, что осталась на его руках после смерти Квиррелла и Волдеморта. Мерзкое ощущение, которое можно стереть разве только вместе с памятью. Водой его уж точно не смоешь... Тем не менее, душ всё-таки оказал своё положительное действие. По крайней мере, в голове немного прояснилось. * * * Гарри рылся в шкафу, пытаясь среди огромной кучи пафосных брендовых и жутко дорогущих шмоток "золотого мальчика" найти хоть что-нибудь, что он мог бы без отвращения надеть на себя. С большим трудом, наконец, ему удалось отыскать джинсы попроще и относительно скромную футболку. Лёгкий хлопок аппарации заставил его вздрогнуть. — Простите, хозяин! — пролепетал испуганный домовик. — Кричер бы не осмелился беспокоить молодого хозяина, но к нему пришла девушка. Она ждёт в гостиной. Девушка?.. Разбираться с какой-либо из пассий своего блудливого прототипа у Гарри не было ни малейшего желания. Но и проигнорировать девушку, которой, возможно, требовалась какая-то помощь, он тоже не мог. С тяжёлым вздохом он направился вниз, предвкушая не слишком приятную встречу. Но при виде до боли знакомой хрупкой фигурки, напряжённо застывшей в слишком большом для нее кресле, сердце пропустило удар, а потом принялось биться вдвое быстрее. Не получив ответа от Гермионы, Гарри уже даже не мечтал, что когда-нибудь снова сможет увидеть её, а тут такой приятный сюрприз... — Привет, — хрипло пробормотал он, чувствуя, как губы непроизвольно сами растягиваются в счастливой улыбке. — Я так рад тебя видеть... — Не вижу поводов для радости, Поттер, — прищурив глаза, Гермиона посмотрела на него таким взглядом, какой в его родной реальности даже Малфою редко доставался. Улыбка Гарри мгновенно увяла. Похоже, радости от этой встречи ему ждать не приходится. И это презрительное "Поттер"... Словно выплюнула... — Ну, а то, что ты ко мне пришла — разве это уже не радость? — неловко попытался пошутить Гарри, но тут же пожалел о своих словах. Шутить Гермиона тоже не была настроена. — А ты не слишком ли много о себе возомнил, Поттер? — буквально прошипела она. — Хочешь знать, почему я пришла сюда лично, вместо того, чтобы просто послать тебя в письменном виде? В глаза твои наглые посмотреть хотела. Ты что, действительно рассчитывал, что я соглашусь тебе помочь в чём бы то ни было? После того, что ты сделал с Джинни и Ромильдой? После того, как обозвал Рона предателем крови? После того, как и меня решил присоединить к своей коллекции соблазнённых и брошенных? Гарри почувствовал, что земля уходит из-под ног. Неужели этот подонок осмелился и к Гермионе тянуть свои грязные лапы? — И ты согласилась? — выдохнул он, в ужасе глядя на Гермиону. — О, да ты ещё и склерозом страдаешь! — почти по-малфоевски ухмыльнулась она. — Нет, я тебя послала. Слишком много чести. Уж я-то тебя насквозь вижу. Смазливая мордашка и гонор. Больше в тебе ничего нет. Пустышка, блестящий фантик... Каждое слово било Гарри прямо в сердце. Ему и в страшном сне не могло присниться, что Гермиона... его Гермиона могла бросать ему в лицо такие жестокие, презрительные слова. Гарри судорожно рылся в своей памяти, пытаясь найти воспоминания об упомянутых событиях, но, видимо, он настолько тщательно прятал их от самого себя, что теперь даже по собственному желанию не мог найти. — Я ничего не помню, — растерянно прошептал он. — Ну, конечно, — презрительно фыркнула Гермиона. — Как удобно. Сделал вид, что не помнишь всех гадостей, которые причинил людям, и можно начинать всё сначала. — Я всё исправлю! — решительно заявил Гарри. — Ты, конечно, можешь мне не верить, но я осознал всё, что натворил, и сделаю всё возможное, чтобы компенсировать все последствия своих поступков. — Ты абсолютно прав, Поттер, — прищурила глаза Гермиона. — Я действительно тебе не верю. Хочешь сказать, что ты, после того, как всю жизнь был самодовольным подонком, вдруг в один момент стал белым и пушистым? Так не бывает. Лицемерием и притворством содеянного не исправишь. Думаешь, девушкам, которых ты использовал и бросил, будет достаточно твоих извинений? К примеру, Джинни и её ребёнку твои извинения и даром не нужны. — Я усыновлю ребёнка. Он ни в чём не будет нуждаться. А если Джинни согласится, то я готов жениться, — тихо пробормотал Гарри, понимая, что тем самым отрезает себе даже призрачную возможность быть с любимой. Ребёнок уж точно не виноват, что его отец оказался мерзавцем. В создавшейся ситуации Поттеру мечтать о счастье не приходится. Раз уж так получилось, то всё, что он может сделать, чтобы хоть отчасти искупить свою вину — это постараться, чтобы Джинни и малыш были счастливы. — Угу. И на Ромильде тоже женишься, — насмешливо заметила Гермиона. — Что-то я не припомню, чтобы законодательством магической Британии были разрешены гаремы. Или национальному герою законы не писаны? Гарри тяжко вздохнул. Про Ромильду он совершенно забыл. Он и по школе-то едва её помнил. Темноволосая девчонка, на курс или на два младше, с не по возрасту цепким и расчётливым взглядом. Такая своё не упустит... — И вообще, Поттер, не обольщайся, — припечатала Гермиона. — Джинни не выйдет за тебя замуж, даже если ты останешься единственным представителем мужского пола на планете. Она далеко не дура и прекрасно разобралась, что ты из себя представляешь. Такой "супруг" ей и даром не нужен. И можешь даже не сомневаться — к ребёнку тебя и близко никто не допустит. А если попытаешься какие-то права качать, то братья Уизли быстро тебе руки-ноги переломают, а заодно и оборвут некоторые, явно лишние, детали. Такую циничную и жёсткую Гермиону Гарри ещё видеть не приходилось. Обычно она даже для самых отвратительных типов находила смягчающие обстоятельства. Это как же её должен был достать "золотой мальчик", чтобы она стала настолько бескомпромиссной? — Ну, хотя бы материальную помощь она же должна принять? — робко попытался возразить Гарри. — Ребенку ведь требуется много всего. А семья Уизли и без того... — Что? Договаривай! Нищая? — карие глаза Гермионы, всегда с такой теплотой и нежностью смотревшие на Гарри, сейчас, казалось, были способны заморозить его ненавистью и презрением. — Вынуждена тебя огорчить, Поттер, но не всё на свете продаётся и покупается за деньги. Да, семья Уизли небогата, но это хорошая и дружная семья, все члены которой любят и заботятся друг о друге. Тебе это не дано понять. Ты никогда и ни о ком не заботился. Да и не любил никого, кроме самого себя. Уж не беспокойся, они вырастили семерых детей, и ещё одного вырастят. Причём, без твоих жалких подачек. Хорошим человеком вырастят, не то, что его мерзавец-отец. Разгневанная Гермиона вскочила из кресла и, вихрем промчавшись по комнате, исчезла в зелёной вспышке камина. * * * Гарри со стоном рухнул на колени, до боли вцепившись руками в волосы. Он был сломлен и морально уничтожен. Встреча, на которую он возлагал такие большие надежды, поставила жирный крест на всех его мечтах о счастливом будущем. Нет у него никакого счастливого будущего! Ничего у него нет в этой жизни! Кому он нужен в этой реальности? Любимую потерял, друзей потерял, как минимум половина магической Британии считает его последней сволочью. Даже в расследовании наделал кучу ошибок, убил подозреваемого, но так ничего и не выяснил. Хронический неудачник... Он больше не хотел участвовать ни в каких расследованиях, не хотел искать хроноворот, спасать человечество... Плевать... На всё плевать... Какое ему дело до всех пророчеств в этом мире? Мире, в котором ему нет места. Мире, в котором его сердце разбилось на сотни крошечных осколков, и каждый из них впивается в его измученное тело, стараясь причинить как можно больше боли. Каждый осколок — это бьющее наотмашь презрительное слово Гермионы. Его Гермионы... Той, которая была смыслом всей его жизни, которая самозабвенно любила его и обещала, что будет так же любить и в другой реальности, несмотря ни на что. Какая жестокая ирония! Первое же изменение реальности — и самый дорогой человек ненавидит его лютой ненавистью. За что?! Почему именно он должен расплачиваться за чужие ошибки? Почему именно его жестокая судьба целеустремлённо лишает возможности получить хоть немножечко счастья? Для чего вообще нужно спасать этот проклятый мир, отобравший у него самое дорогое? Никогда в своей жизни Гарри не ощущал такой беспросветной тоски и обречённости. Даже когда Дурсли давали ему понять, что он никому не нужен, у него была надежда на то, что когда-нибудь что-то может измениться. Даже когда он шёл навстречу смерти, он знал, что умирает ради счастья своих друзей. Теперь же ни в его жизни, ни в его смерти не было никакого смысла... * * * Мир завертелся перед глазами уже привычной каруселью. Прежде чем погрузиться во тьму, Гарри облегчённо вздохнул. Вместе с новой реальностью у него появлялись и новые шансы.