Шанс на счастье

      «Надо же, как всë сложилось… Неужели это происходит со мной на самом деле?» — после получения новой миссии Шисуи пребывал в крайне странном расположении духа, и до сих пор не мог понять, как конкретно ему воспринимать сложившуюся ситуацию. Всë это казалось каким-то нереальным и до издевательства абсурдным собственной нелепой простотой.       Ноги сами несли его в единственном, кажется, верном направлении — к дому Итачи. Смешанные ощущения от получения новой миссии были такими острыми из-за еë странности, что не терпелось с кем-то обсудить, может, даже посмеяться, чтобы наконец самому разобраться, как, чëрт возьми, это воспринимать!       «Я ведь могу браться за такие сложные миссии. Я молодой, способный, у меня нет никого. А меня будто отправили на скамейку запасных, поручив такую работку! Будто миссий серьёзных нет! Итачи посмеётся, как услышит… Хотя… Да нет, всë плохо настолько, что даже мой друг с вечно каменным лицом зальëтся смехом… Детский сад», — размышлял Шисуи, шагая по улочкам квартала их клана, чувствуя, как лицо непроизвольно искажается в улыбке, больше похожей на выражение лица людей, у которых сдают нервы.       Миновав калитку знакомого дома и будто не заметив того, как резко распахнул дверцу, зашедшуюся противным недовольным скрипом, юноша спешно подошëл к крыльцу и довольно громко постучался. «Так, нужно немного успокоиться, чтобы сразу не шокировать Итачи своим напором, да и родственникам его не хотелось бы показаться сбежавшим из сумасшедшего дома…» — решил для себя он и, глубоко выдохнув, тут же опустил взгляд на того, кто открыл ему дверь. — Шисуи-сан? Вы к нам какими судьбами? — с напускным безразличием, плохо маскировавшим недовольство, сказал Саске.       «Видно злится на меня, что я у него брата на какое-то время заберу. Извини, Саске, но тут новости горят!» — подумал Шисуи, улыбнувшись, но вслух решил не высказываться. — А я к брату твоему заскочить решил. Он ведь дома? — Саске, ты чего гостя на пороге держишь? Это неприлично! Шисуи-кун, заходи, не стесняйся, — раздался спокойный женский голос, принадлежавший матери мальчика — Микото.       Юный Учиха, театрально вздохнув и закатив глаза, нехотя отпрянул от дверного проëма, позволяя пришедшему пройти в дом.       Шисуи миновал порог и зашёл в натопленное здание, откуда раздавался приятный запах свежеприготовленной еды. Хозяйка накрывала на стол, за которым уже сидел глава клана, читавший какие-то бумаги. — Саске, иди уже завтракать, — Микото пригласила за стол мальчика, демонстративно стоявшего чуть поодаль от остальных и всë ещё с укором смотрящего на гостя. Хмыкнув, юный Учиха прошëл за стол и уставился в свою тарелку. — Шисуи, доброе утро, рад видеть тебя, — лаконично поздоровался с ним Фугаку и тут же вернулся к изучению бумаг. — Шисуи-кун, будешь завтракать с нами? Не хочешь чая? — заботливо предложила женщина, порхая вокруг стола. — Нет, Микото-сан, спасибо, я не голоден, правда! — тут же заверил их юноша, неловко улыбнувшись и зарывшись рукой в непослушные кудри.       И хотя семья друга часто предлагала ему остаться на обед или завтрак, он всегда отказывался. Пускай они, как главная семья клана, были вынуждены строить быт в строгом подчинении правилам, почему-то в этом доме всегда было как-то уютно и умиротворённо. Тем не менее, Шисуи не смел никогда вмешиваться в сложившийся порядок. Как бы радушно к нему здесь не относились, он всë же чувствовал себя чужим, лишним, не вписывающимся в их устоявшуюся атмосферу. — Кстати, я хотел спросить: а где Итачи? Он же должен был вернуться с миссии ещё вчера, — поинтересовался юноша, как-то сиротливо не решаясь пройти дальше порога. — Он действительно вернулся, просто ещё спит, и я не стала его будить, — ответила хозяйка дома. — Что же делать-то? К нему друг пришёл, а он спит, видите ли! Ладно, подожду, — сказал Шисуи больше для себя, чем для кого-либо.       Но буквально через пару мгновений после сказанного послышались чьи-то негромкие шаги, и на лестнице показалась фигура черноволосого подростка, сонно потирающего глаза. — О, надо же! Спящая красавица к нам наконец снизошла! Я, значит, к другу чуть ли не на крыльях летел, чтобы увидеться, а он спит! — с напускной обидой воскликнул Шисуи, подходя ближе к Итачи. — Шисуи? — хрипловатым ото сна голосом спросил младший, странно уставившись на него. — Ты-то что здесь делаешь? Я совсем не ожидал тебя увидеть! — Ну, друг мой, я вот прошёл к тебе с утра пораньше, а ты меня и видеть не рад! Знаешь, я так и обидеться могу. — Нет, что ты… Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, — отчего-то грустно улыбнувшись, произнёс Итачи. — Ты сегодня какой-то странный, — подметил Шисуи. — Неужто тебя на миссии по голове сильно ударили?       Младший не успел толком открыть рот, чтобы что-то ответить, как старший тут же оборвал его. — О, а может ты просто вчера очень хорошо отметил окончание миссии? — заговорческим шëпотом поинтересовался Шисуи. — Тоже мне друг называется, мог бы и меня позвать на огонëк! — Шисуи! Ничего я вчера не отмечал! И вообще… — начал было оправдываться Итачи, но старший снова перебил его. — Ой, да ладно тебе! Всë, пойдëм скорее к тебе. У меня такая новость есть, она просто не может ждать! — со странной улыбкой произнëс он, протащив ещё не осознавшего происходящее друга наверх в его комнату. А потом уже тише добавил: — А то твой дорогой братец так во мне скоро дырку взглядом просверлит.       Зайдя в комнату, Шисуи тут же остановился где-то посередине, уперев руки в боки, и, кажется, собирался с мыслями. Видя, что другу нужно какое-то время подумать, Итачи молча присел на кровать, терпеливо ожидая рассказа. Юношеское нетерпение поскорее узнать острую свежую информацию было чуждо подростку, и ничто, видно, не могло нарушить его обыденное спокойствие. — Ну что ж, я начну издалека… — сказал наконец кудрявый юноша и, вздохнув, продолжил. — В стране Огня издревле проживали две могущественные семьи феодалов — Комацу и Маруяма. Они не были враждующими, хоть и соперничали временами за внимание Даймë. Но дело в том, что несколько десятков лет назад произошло что-то, что серьёзно их рассорило. Назревал масштабный конфликт, недавно достигший своего апогея. Неизвестно, чем бы всë это закончилось, если бы не решение заключить перемирие путëм… брака наследников двух семей. И теперь постепенно переходим к самому интересному. Для свадьбы они решили выбрать нейтральную территорию, которой, по счастливой случайности, оказалась наша деревня. На это время представители каждой семьи и будущие супруги тоже поселятся вблизи Конохи и… Семья Маруями заказала шиноби, способного защитить их и в том числе невесту от возможных недоброжелателей. Угадай, кому перепала эта «золотая жила»? — Тебе? — предположил Итачи. — Конечно! А кому ж ещё! Честно, не знаю, как меня на такое уговорили… С миссией подобного рода без затруднений справился бы чунин! Но самое страшное то, что она невероятно долгая при своëм уровне сложности — пять месяцев! Пять! Наедине с этими надменными феодалами! Да я с ума сойду, хоть меня периодически и будет подменять какой-то другой «счастливчик». Эх… — махнул рукою Шисуи, тяжело вздыхая то ли от абсурдности ситуации, то ли от жалости к самому себе. — Конечно, влип ты серьёзно. Я бы такое даже миссией не назвал. — Но вообще определённая ответственность здесь есть. Если что-то пойдëт не так, то две семьи обвинят Коноху в халатности, а, как ты понимаешь, ничем хорошим это не кончится. Этот брак стратегически важен: сам Даймë заинтересован в нëм, — произнёс Шисуи, вмиг оставив свой задорный настрой и сделавшись серьёзным. — Одно это утешает, хотя, конечно, с привлечением меня они палку перегнули… — Да уж, надеюсь, ты успеешь выучить все правила этикета, чтобы только не задеть их тонкую душевную организацию, — сказал Итачи, а его губы тронула лëгкая улыбка. — Смеёшься надо мной, да? Не похоже на тебя. Но ладно, не всë так плохо — буду тайком кошмарить этих аристократов: сами напросились! Но, если что-то пойдëт не так, и я в какой-то момент начну смотреть на всех свысока и пить чай каждый полдень, совершая при этом странные махинации, то не стесняйся и встряхни меня хорошенько, можешь даже врезать, чтобы эту дурь выбить… — Обязательно, — ответил младший, явно заражаясь настроением друга, что обычно было ему несвойственно. — Главное ещё — за эти пять месяцев форму не растерять! Хоть ночами за тобой заходи для тренировки… А хотя, нет, если я буду тебя каждый раз забирать на ночь не пойми куда, не пойми для каких целей, потом от слухов всю жизнь не отмоемся! — Оу, Шисуи… Не ожидал я от тебя такого. Я с тобой никуда ночью не пойду! — ответил Итачи, явно не ожидавший такой шутки от друга. — Подожди, так ты понял? — замялся старший, несколько сконфуженный внезапными знаниями друга в столь нечистых делах. — Да, так что развести меня, как наивную девочку, не получится. — Ой, да ладно! Взрослеешь, друг мой, неумолимо. Скоро, так и быть, посвящу тебя в великие соблазны взрослой жизни…       На это Итачи лишь вздохнул, закатив глаза, раздражённый, что его вечно подкалывают из-за возраста. — Только вот дуться не надо, ты ж меня знаешь! — с задором сказал Шисуи, садясь рядом с другом и по-товарищески обнимая того за плечи одной рукой. — У меня и для тебя новости есть! — Какие же? — без явного интереса с лëгким отголоском раздражения спросил он. — Мне тут кое-кто нашептал, что у одной прелестной особы скоро день рождения и, зная еë, она обязательно пригласит тебя. Давай, Итачи. Это твой шанс сразить еë в самое сердце! Ты только действуй, и Изуми-чан не останется равнодушной! — Изуми-чан — мой друг, я вовсе не собирался еë сражать, — тихо сказал Итачи, видно пытаясь скрыть факт, что на последних словах уверенность предательски улетучилась из голоса. Он промолчал пару мгновений прежде, чем попытался несколько исправить ситуацию, и внезапно громче произнёс: — Но на праздник я пойду! — Предположим, я тебе поверил, — снисходительно улыбнулся старший юноша. — Тогда я сам приглашу еë прогуляться, заодно и выясню, что она хочет в качестве подарка.       Его слова заставили Итачи резко распахнуть от удивления веки и со смесью неверия и чего-то ещё уставиться на него. — Не стóит, Шисуи. Я не хочу… — слова слетели с его уст быстрее, чем он успел осознать их смысл. Жутко смущённый своей несдержанностью младший тут же замолчал, резко опуская голову и скрывая покрасневшее лицо за чëрной завесой волос.       «Эх, любовь, что ж ты делаешь с людьми!» — подумал Шисуи, лучезарно улыбнувшись, видя такую редкую, но очень милую и слегка забавную реакцию друга. Но сквозь радость за близкого человека просачивалось ещё что-то не совсем приятное, как комар в погожий летний день, что он не смог в точности определить. — Да не смущайся ты так! Всë в порядке! Думаешь, я не вижу, как ты на неë смотришь? Ты только скажи — я тебе помогу чем смогу. У вас двоих ещё всë получится! — Хватит, Шисуи! Меня сводишь, а сам-то? На деле бы показал, как надо! А то мне советы раздаëшь, а свою личную жизнь не устраиваешь! — Друг мой, я не создан для этого! — сказал он, чувствуя на губах горький привкус фальши, словно он пытался обмануть Итачи... или же самого себя. В груди возникло какое-то тяжёлое, ноющее чувство странной неудовлетворённости, напоминающее унылое дождевое облако. И на сердце стало как-то странно: внемля прекрасной поре его юности, оно горело и безустанно рвалось куда-то, ждало чего-то сильного, воодушевляющего… Чего-то, в чëм он сам не хотел признаваться даже самому себе, но никак не получало этого, оттого и пребывало в каком-то раздоре с его разумом. — До конца дней, видно, буду болтаться один в этом мире, раздавая своë тепло то одним, то другим, пока не встречу смерть.       После этих слов весь задор неожиданно его покинул, оставив на душе только неприятный горьковатый осадок. Итачи, видимо, тоже почувствовал внезапное изменение в настроении и снова сделался несколько отстранённым и непроницаемым. Друзья попытались перекинуться парой фраз, но разговор упрямо не клеился, и Шисуи понял, что нужно собираться домой. Как-то неуклюже отшутившись напоследок, юноша оставил Итачи, выйдя через балкон.       На обратном пути его мучали невнятные странные мысли. Душа волновалось, словно море в неспокойную погоду. И он сам пребывал в непонятном разладе. «Чересчур сильно меня миссия взбаламутила, да и разговоры о девушках. Быть может, это предчувствие? А может, я просто ищу что-то необычное там, где его попросту нет?» — размышлял про себя Шисуи.       В лицо подул тëплый приятный ветер, принёсший с собою свежесть и тонкий аромат наступающего лета. Видно, это по-хорошему встрепенуло юношу, вытащив из болота тяжëлых дум. «Ладно уж, чего печалиться? Либо меня ждут наискучнейшие пять месяцев в моей жизни, либо я буду их помнить до конца своих дней», — подумал он, едва улыбнувшись собственной мысли.