Не стоит тратить свою жизнь впустую

Не то чтобы Лина-Инко жаловалась. Нет. Ей нравилась её жизнь сейчас и люди, которые её окружали. Она действительно их любила так, как никогда прежде. Особенно это касалось Шоты, который прочно вошёл в её сердце и жизнь так стремительно и крепко, что она уже не могла представить жизнь без него. Но это не отменяло того, что её мужчина в последнее время стал… настойчивым? Ну, немного. Хотя может и много. Начнём с того, что Шота в просительно-приказном порядке сказал сократить её смены в забегаловке, а с почты вообще уволиться. Лина, в общем-то, была не против и с чистой совестью собрала манатки из коморки с посылками, пожелав старожилам этой важной и скучной работы удачи и долгих лет. Смены она тоже сократила до минимума, благо что финансовое состояние конкретно так улучшилось за счёт всех льгот-пенсий-стипендий-и-прочего. Да и сократить время с неприятным начальником - словно глоток свежего воздуха. Однако, когда мужчина аккуратно между делом поднял вопрос о полном увольнении: - А на что мне потом жить? Льготы не мне, а детям выдаются. Без образования меня не во многие места возьмут. Другое вряд ли лучше будет, если не хуже. - Инко, я зарабатываю достаточно, чтобы нас прокормить. - И на каких основаниях ты будешь делать это? – едко выплюнула Лина. – Фактически мы друг другу никто. Я не жена тебе, чтобы свесить ножки у тебя на шее. - Тогда выходи за меня. Стук. Бам. Дребезг. Хитоми уронила тарелку, ладно хоть пустую, а Даби еле успел словить чашку с недопитым чаем. Лина-Инко пару десятков секунд хватала ртом воздух. Такого она точно не предполагала. - Погодь, - откашлялась она. – Мы знакомы всего около года, а встречаемся и того меньше. - Мы буквально сразу же начали жить вместе после официального начала, - хмыкнул мужчина. - Ты младше меня. - Никто этого не знает, кроме близких. Ты выглядишь младше меня. - Окей, у меня сын и бывший муж уголовник. - Изуку прекрасный малыш, а с Саламандрой вы не были расписаны. - Ты всё ещё начинающий герой. - Недавно получил лицензию учителя, со следующего семестра буду замещать учителя Этики в Юуэй. - Инко, тебе не победить. Он с козырей пошёл, - повеселела Хитоми. Лина-Инко обиженно зыркнула на подругу и тяжело вздохнула: - Так это ты поэтому завёл этот разговор? - Ты стала слишком поздно возвращаться, и я видел, как твой начальник пристаёт к тебе, - ответил Шота. - Шота, я не то, чтобы была не согласна, сам прекрасно знаешь, что я скорее из тех, кто плывёт по течению. Но разве это хорошо, чтобы я снова стала «безработной мамочкой на шее мужа»? – всплыли старые воспоминания. - А разве ты недостаточно наработалась за три года практически без отпуска и практически без выходных? У тебя мышцы и кости болят также как у меня, а я, на минуточку, про-герой, а не гражданский. Может пора бы дать себе отдых? Шота поднялся со своего места и подошёл к Лине, положив руки на её напряжённые плечи. - Но… - Тебе не надо никого оплачивать. Даби вполне обходится стипендией и подработкой, Хитоми имеет хороший заработок в больнице, пенсия Изуку и Хитоши такая, что ты начала остатки класть в банк. Я хорошо зарабатываю на подпольной героике, а скоро и вторая работа появится, - он опустился перед Линой на колени. – Какой из меня мужчина, если я не могу обеспечить свою любимую женщину? Наверное, Лина просто устала. Она так привыкла, что ей надо работать и зарабатывать деньги. Причём настолько сильно, что даже сейчас она продолжает считать каждую монетку и ограничивать себя в расходах. У Лины в отличие от Инко было бедное детство. Первые лет пятнадцать она донашивала вещи за старшей сестрой. Что-то доставалось от дальних родственников, что-то бабушка доставала от добросердечных соседей. Пока мать была нормальной, она перешивала Лине старые вещи или чинила порванное. Покупалась ей только обувь и то не всегда. Она помнила, как сильно её дразнили за мальчишеские штаны в детском саду, когда все девчонки гоняли в модных джинсах. Лине, в общем-то, было плевать на это. Она выросла с мыслью, что деньги надо беречь и откладывать. Единственные разы, когда она душила внутреннюю жабу, были связаны с книгами. Вот на что она редко жалела деньги, так это книги. Поэтому ей было не впервой разбираться с деньгами и счетами, когда она оказалась в этом мире. А вот к тому, что её может кто-то обеспечивать привыкнуть было сложно. У Инко были родители с высоким доходом, а потом Хисаши полностью обеспечивал её за счёт каких-то левых заработок и займов. Она никогда в жизни не работала и не заботилась об этом. Даже не думала об этом, потому что и растили её как послушную девочку, будущую мать и домохозяйку. Возможно, в Лине-Инко оставались какие-то преобладающие части самой Инко, раз она всё же сдалась, немного помявшись и пораздумавши: - Только роспись. Нахрен церемонию, видеть никого не хочу. Шота улыбнулся, а Даби с Хитоми заржали как кони. Не рад такому раскладу оказался только Ямада Хизаши, который со школьных времён предрекал интроверту-Шоте громкую большую свадьбу, а оно вон как вышло. Немури расстроилась лишь притворно, а на самом деле поддержала Лину в её выборе: - Только ты решаешь, как связываешь свою жизнь с другим человеком. Громкость и публичность – не значит счастье. Изуку и Хитоши почти ничего не поняли. Для них это означало лишь то, что Шота официально (то бишь на бумажке) становится частью их семьи и его можно теперь звать «папой». Фамилию никто не менял из соображений безопасности, но Изуку теперь официально приёмный сын Шоты. Все бумажки собирал сам мужчина, когда Лина увидела их количество и обалдела. Вот так в третью осень в один прекрасный прохладный, но солнечный день этого мира Лина-Инко впервые вышла замуж. А на следующий день Шота отправился на задание, которое закончилось для него больничной койкой. - Н-да. Я видимо вышла за тебя, чтобы меня в больницу к тебе пускали, - сказала женщина, разрезая яблоко. Шота тихо рассмеялся, но тут же схватился за зашитый бок. - Пупырчатая плёнка и напарник тебе нужны. Я, конечно, знала, что ты не помрёшь, но знаешь. Так и поседеть можно, - пожаловалась Лина-Инко. - Прости. Лина-Инко махнула рукой: - Не первый и не последний раз. Уже запасаюсь успокоительным. Я детям не говорила, что ты в больнице, если что скажешь, что задержался, - сказала Лина. Шота кивнул и тут же потянулся, поцеловать в щёку: - Испортил медовый месяц, да? - Брось это. Мы слишком ненормальные для этого. Возьмёшь отпуск в подполье раз работу успешно закончил. Поугараешь над Даби на героическом, посидим вместе с детьми – и чики-пуки. На этом они закрыли разговор и Лина-Инко отправилась домой. Через несколько дней Шота, вышедший на работу в Юуэй, прислал ей фотку проигравшего однокласснику с водной причудой Даби. Обиженный мокрый котёнок, ей-богу. Она это ещё долго будет припоминать. От безделья Лина начала шить. Крестиком. Картины. Примерно метр на метр. Никто такого не ожидал. А уж какие глаза были у Шоты, когда Лина вышила портрет директора Незу в полный рост и попросила его передать… Сообщение от одного небезызвестного подтвердило плюс несколько очков в карму. Но и это ей вскоре надоело. Включив однажды ноутбук, Лина открыла текстовый редактор и руки сами начали облачать мысли в слова. Женщина сама не заметила, как за несколько часов написала десяток страниц небольшим шрифтом. Текст незамысловатый, не тянущий на оригинальность, но Шота заглянувший через плечо, сказал, что цепляет. Давно она этого не делала. Последний раз, когда она что-то писала было ещё до смерти матери. Она выплёскивала в текст все свои чувства и эмоции. Вела героев через трудности и боль, дарила капельку счастья, но практически всегда рушила всё трагедией. А сейчас история лилась тихая и спокойная. Без ярких эмоций и действий. Словно и не она пишет. Хотя, наверное, она просто повзрослела. Переросла бурность и яркость. - У тебя хорошо получается. Допишешь? - Не знаю, надо ли? - Почему бы и нет. Это явно тебе больше нравится, чем другое. Можешь даже зарабатывать. - Писатели мало получают. - Для души, Ин. Лина-Инко ухмыльнулась и откинулась на крепкую мужскую грудь. - Согласна. Писательство для души.