***
Мать с самого утра вся на нервах. Сначала встретилась с Беллатрисой, потом пошла в дом к Снейпу. Теперь сидит как на иголках в гостиной и рассказывает свежие новости мира волшебников отцу. Драко было плевать. Сегодня собрание Пожирателей Смерти в их доме. Он принял метку ещё в конце июня, но всё равно пока не готов относить себя к этой шайке нелепых прислужников. Мать же метку не приняла. С этим событием связана ужасная история, которую никто не расскажет ни при каком условии в приличном обществе. А Драко приличный человек, поэтому он молчал. Молчал перед отцом, хотя понимал, что тот всё равно всё знает; молчал перед Блейзом — единственным настоящим другом, который у Драко остался; молчал перед матерью, которая сама не хотела об этом говорить; молчал перед глупыми эльфами-домовиками, которым раньше, в детстве, Драко мог выговориться, а потом взять с них клятву, что отрежет им уши, если они кому-то расскажут о его переживаниях. Малфой не считал себя жестоким человеком. Возможно, местами грубым и противным, но уж точно не жестоким, но вот если какой-нибудь эльф промолвит словечко другому эльфу-слуге, а тот скажет ещё кому-то о том, какой Драко слабый, то, возможно, слегка надавить клинком на плоть ушей домовика он бы смог. Ведь так и разлетаются ложные слухи. Драко любил получать их, а не быть их героем. Герой же в магической Британии только один, и это отнюдь не Драко. О Святом Поттере теперь ходило много слухов. Волан-де-Морт воскрес, а это значит, что война скоро начнётся, а Драко и Гарри, как всегда, будут во время неё по разные стороны баррикад. Драко лежал на небольшом диванчике из драконьей кожи в своей комнате на втором этаже. Вид из окна, в которое Малфой неустанно глядел, был неописуемо отвратительным. Кучка эльфов-садовников постригала лабиринт из живой изгороди. Они с трудом держали ножницы, поэтому постоянно падали и сразу принимались себя наказывать, обрезая этими же ножницами себе кожу на пальцах. Эльфы-мазохисты уже успели надоесть Малфою, поэтому он поднялся с дивана и направился к лестнице, чтобы спуститься в гостиную, где сидели родители. Как только Малфой открыл дверь своей комнаты, то сразу услышал строгий голос матери внизу. — Это уже переходит все границы, Люциус! Наш дом не станет их вечным пристанищем. Это я тебе заявляю. Фраза, вырванная из контекста, всё равно прозвучала для Драко очень понятной. Мать против Пожирателей в доме сейчас. Всё-таки сегодня годовщина смерти её бабушки. Тридцать лет миссис Блэк уже покоится в семейном склепе. — Ты же всё сама понимаешь, — Люциус говорил очень нервно, — если я откажу, будет только хуже. — Когда ты уже сможешь сказать хоть что-то, настоять на своём, как никак. В тебе от Малфоев нет просто ничего, — Нарцисса вздохнула, а Драко замер на верхней ступеньке лестницы. Мать его услышала. — Но не будем о плохом. Если нужно, чтобы Пожиратели Смерти посетили сегодня наше поместье, значит, мы предоставим им его. Финальная точка в разговоре была поставлена, и Драко смело мог продолжить спускаться. — Зачем Пожирателям приходить сегодня? — Драко миновал две ступеньки за раз, чтобы побыстрее спросить у матери то, что ему было нужно. — Сегодня посвящение, — Нарцисса строго оглядела Драко, перепрыгивающего через ступеньки. — Тебя на нём не будет. Ты уехал в Венгрию посмотреть матч по волшебному гольфу. Драко закатил глаза, но кивнул. Лучше пересидеть в своей комнате в такое время. Отец, наверное, сейчас хотел того же. Весь его вид был измученным: синяки под глазами, спутанные волосы, расстёгнутая мантия. Когда Люциус не пользовался чарами гламура, он походил на обычного магла. — Метка ноет, — сказал Драко, обращаясь к отцу. — Он, должно быть, скоро будет здесь, так ведь? — Люциус кивнул, потирая переносицу. — Иди к себе, — быстро сказала Нарцисса, собирая заклинанием всю посуду со стола в буфет. Тарелки с росписью гоблинов, золотые ложки и чашки, доставшиеся в наследство от бабушки, взметнулись в воздух. — Кого посвящают? — спросил Драко напоследок, уже поднимаясь обратно на свой этаж. — Неважно, — сказала Нарцисса, отбеливая заклинанием кружевную скатерть. Женщина даже не смотрела на сына, но Драко всё равно заметил плотно сжатые губы матери. — Это кто-то из наших? — Драко остановился. — Иди к себе, — сказал уже Люциус. — Тем, кто не будет на собрании, знать необязательно. Отец ушёл, а Драко, нахмурившись, поднялся наверх. «Это точно кто-то из наших! — думал Драко. — Почему мать не сказала, кто? Почему? Почему! Почему!». Малфой носился по комнате. Проявитель врагов уже давно показал очертания фигур в чёрных мантиях, поэтому в порыве гнева Драко снёс его с полки. Зачем ещё раз напоминать об этом. Кто вообще придумал этот дурацкий проявитель врагов. Он помогает только шизофреникам, как Грюм, или идиотам вроде Долгопупса. Как такой предмет вообще мог оказаться в спальне у Драко Малфоя. У него же вообще не может быть врагов. Хотя нет. Как раз у таких, как Малфой, врагов больше всего. «Мерлин, за что мне всё это», — думал Малфой. Вдоволь находившись по комнате, Малфой вновь опустился на диван перед окном. Он больше не казался таким удобным, как десять минут назад. Метка горела огнём, а это значит, что Тёмный Лорд уже близко. Драко закрыл глаза. Он не хотел видеть, как за окном шагают Пожиратели. Метка вскружила ему голову. Теперь всё казалось иным. Что раньше радовало, теперь раздражает. Что раньше казалось безумным, сейчас привлекает. Драко боялся, что станет тёмным волшебником. Тёмная магия уже медленно его убивала, поэтому он не верил ни Волан-де-Морту, ни отцу. Он мог доверять только матери. Она ведь не приняла метку, вопреки всему. Она продолжала быть светом. Светлая ведьма в стенах сгнившего от тьмы Малфой-Мэнора — большая редкость. Внизу послышались шаги. Это Пожиратели Смерти мило прошли в главный зал. Малфой готов был поспорить на что угодно, что Беллатриса не обошлась без язвительного комментария в сторону Люциуса при встрече. Очень уж обожала своего зятя Лестрейндж. Спустя некоторое время шум внизу прекратился. Похоже, Пожиратели наконец заняли свои места и наблюдали за дальнейшими действиями своего Лорда. Драко же просто лежал всё это время на диване у окна, прикрыв рукой глаза. «А вдруг там Блейз!» — подумал Драко в первую очередь о друге. Лучший друг вполне мог оказаться на мероприятии такого рода, учитывая тот факт, что его мамаша успела за время жизни без Волан-де-Морта отречься от былых взглядов в сторону Тёмных Волшебников. Она перешла на сторону ведьм, а не волшебниц. Лорд не прощал предательства, поэтому вполне мог отыграться на Блейзе, как это сделал с Драко, когда Люциус провалил его задание в Отделе Тайн. Это всё, что было известно Драко о том, зачем он сам получил метку. Но если теперь в стенах его родного дома пытают лучшего друга Драко, то это стоило того, чтобы выйти и помочь. Но что Малфой мог сделать против шайки приспешников Волан-де-Морта, а тем более, если мать сказала, что он сейчас в Венгрии на турнире по волшебному гольфу. Нарцисса была умной, даже самой умной женщиной, как считал Драко, но то, что она выдумала, чтобы обеспечить сыну безопасность, было полнейшей глупостью. С каких пор Малфои увлекаются волшебным спортом, что пришёл в магический мир от маглов? Похоже, мать придумала это в спешке, поэтому не продумала детали. Да и сама статья про магический гольф красовалась на обложке журнала «Экспресс в магический спорт», на который был подписан отец. Спускаться вниз — не вариант. Да и почему Драко сразу решил, что внизу именно Блейз? Может, там Кребб или Гойл. Они ещё те громилы, поэтому спокойно выдержат принятие метки, и они такие мерзкие, что их и спасать не хочется. Драко попытался себя отвлечь мыслями о том, что Блейз вряд ли мог оказаться именно тем, про кого говорили родители, обсуждая посвящение. Внизу послышались шаги. Тяжёлые, будто это был не человек, а великан, или два человека. Да, наверное, их было двое, ведь великана мать бы вряд ли впустила в дом. Но шаги казались такими синхронными, будто это всё-таки был один человек. Нет, это один человек тащит другого. Какой ужас. Тот, кто сейчас находится внизу, пытается сопротивляться. Глупая затея. Если Волан-де-Морт захотел тебя, значит, ты можно считать, уже в его власти. Драко взъерошил волосы, которые ещё утром были идеально уложены. Внизу снова тишина. Затишье перед бурей. И удар об пол. Что-то с грохотом повалилось вниз. Возможно, кто-то из Пожирателей задел стул. Например, Беллатриса, которая громила всё на своём пути. Но дальше послышался крик. Пронзительный, что Драко мог слышать его, даже не прислушиваясь, как он делал до этого. Это был женский крик. Перебирая в голове имена всех чистокровных слизеринок, Драко боялся всё больше и больше. Как они могли притащить сюда девочку? За что они с ней так? Драко снова нервно взъерошил волосы и встал с дивана. Мысль о том, что это уже точно не Блейз там внизу, перестала греть душу. Дафна, Пэнси, Астория, Миллисента… Там могла быть любая. Ладно, слизеринки должны быть сильными. Она должна это выдержать, кто бы она ни была. Сейчас стоит переждать внизу и… Снова крик. Драко заткнул уши. Нужно переждать, а потом, когда все уйдут, он спустится, чтобы её проверить. Нужно чем-то себя занять, чтобы не слышать всё это. Новый крик больно ударил по ушам, и Драко сильнее зажал их. Какой бред. Ему же должно быть всё равно на эту глупую девочку, сопротивляющуюся самому Волан-де-Морту, но он почему-то не может смириться. Почему ему не плевать? Подойдя ближе к книжному шкафу, Драко достал оттуда книжку под названием «Кулинарные чудеса мисс Маргарет». Открыв её, Драко увидел вместо страниц шкатулку. Тео зачаровал книгу ещё в прошлом году, и Драко позаимствовал её у бывшего друга. Только обладатель вещей внутри может открыть шкатулку, остальные же видят обычные книжные листы. Внутри лежали две сигареты, пакетик с веселящей субстанцией и игла. Учитывая тот факт, что придётся спускаться вниз, игла и веселящая субстанция отпадают, поэтому придётся просто закурить. — Магловские сигареты… До чего ты докатился, Малфой, — говорил Драко сам себе, пока дрожащей рукой, держащей палочку, зажигал сигарету. Затяг и снова крик в ушах. Но уже не так важно. Волшебный никотин начал убивать лёгкие, доставляя удовольствие Драко. Второй затяг, опять крик. Да плевать. Пусть хоть обкричится там, внизу, а Малфой даже не сдвинется с места. Третий затяг. Он уже не понял, кричал ли кто-то, но в голове конкретно помутилось. Он не так много курил, чтобы знать, как делать правильно, поэтому опустился на пол, прикрыв глаза. Голова кружилась. Спустя какое-то время эффект сигарет пропал, как и крик девочки внизу. Драко резко распахнул глаза и поднялся, слегка шатаясь. Идиотские сигареты. Драко выбросил окурок в сторону. Уже всё равно на шкатулку. Пусть найдут. Пусть скажут Драко, что он чёртов идиот, потому что закурил. Теперь он больше не возьмёт ни одной сигареты в рот. Он слаб. Он слишком слаб. Нельзя поощрять слабость. Где сейчас та девочка? Прошло ли уже посвящение? Можно ли спуститься вниз? Подойдя к двери, Драко не услышал ничего, кроме своих собственных шагов. Можно слегка выглянуть за дверь. От этого ведь ничего не будет. Волан-де-Морт не станет прятаться за дверным косяком. Драко так и сделал. В коридоре и правда было пусто. Тогда можно подойти к лестнице и спуститься на пару ступенек вниз. Лестница скрипнула, когда Драко ступил на первую ступеньку. «Почему ты так не скрипела, когда я спускался в первый раз?» — подумал обозлённый Драко. Шаг, шаг, и вот он преодолел уже несколько ступенек и ускорился, снова прыгая через одну. Внизу никого не было. Значит, можно идти дальше. Где же могло проходить их собрание? Если Драко отчётливо слышал, что происходило внизу, значит, они сидели в банкетном зале, находящемся прямо под его комнатой. Решено. Нужно идти в банкетный зал. Завернув за угол, Драко оказался в тёмном коридоре. В Малфой-Мэноре все коридоры такие. На стенах висят картины с предками, а на полу лежат дорогие ковры. Всё в традициях чистокровного общества. Дверь в банкетный зал была приоткрыта. Драко встал на входе, не осмеливаясь войти. Судя по звукам, там никого не было. Значит, Волан-де-Морт ушёл. Но почему-то Драко всё равно понимал, что нужно проверить эту комнату. Будто что-то невидимое тянуло его туда. Что-то сложное и больное, скрипящее по душе. Драко встал, затаившись у дверного косяка, не в силах переступить порог. Такой слабый. Такой ужасный. Он должен пойти туда, просто обязан проверить, но всё равно сейчас стоит и ничего не может сделать. Раньше Драко так прятался от матери, когда та искала его, разбившего её вазу-реликвию. Драко был тяжёлым ребёнком, за которым постоянно нужен надзор. Возможно, последние годы в Хогварсте сделали его более спокойным, зато вдобавок грубым и злым. Когда что-то получаешь, приходится за это платить. Теперь Драко вряд ли бы весело и неугомонно носился по поместью. Теперь он только прятал наркоту и сигареты в книжках. Какой бред. Драко просто ничтожен. За дверью раздались слабые звуки. Что-то маленькое и лёгкое упало на пол. Драко напрягся. Возможно, это сквозняк уронил книгу, а может, и нет. Следующий звук был тише, но значительнее. Это был вздох или стон. Женский, скорее всего, ведь стон, хоть и хриплый, всё равно слишком высокий для мужчины. «Она ещё здесь», — быстро пронеслось в голове у Драко. Но Малфой всё равно не решался войти. Он, определённо, боялся увидеть там какую-то знакомую, лежащую в крови. Но ей же сейчас нужна помощь. Когда Драко принял метку, мать сразу же после посвящения левитировала обессиленного сына на кровать и вызвала доктора семьи Малфой. Такие врачи были лучшим вариантом в случаях, когда нужен кто-то, кто сделает всё возможное, но не обратит внимание на обрамляющую руку тёмную метку. Драко беззвучно толкнул дверь, входя в тёмную комнату. — Кто здесь? — громко сказал он, чтобы девушка обратила на него внимание. Она одиноко распласталась на полу, измазанным её же кровью. Её волосы растрепались и полностью закрыли лицо. Она молча лежала в середине банкетного зала, согнув ноги в коленях и расставив руки в стороны. Такая беззащитная, как сломанная фарфоровая кукла. Драко быстро подбежал к Пэнси. Она не ответила на вопрос. Она вообще не говорила, только тяжело вздыхала. Драко ожидал, что, увидев её здесь, его сердце пустится в бешеный ритм, а руки начнут дрожать, но нет, он отреагировал совершенно хладнокровно. Скорее всего, тому виной выкуренная сигарета, которая хорошенько его расслабила. Слизеринка лежала с закрытыми глазами и словно не слышала, как Драко подошёл. — Надо идти, Пэнс, — Драко слегка дотронулся до неё, стараясь не смотреть на поражённую тёмной магией левую руку. Пэнси слегка приоткрыла глаза и затуманенным взором посмотрела на друга. — Драко? — хрипло спросила Паркинсон. — Да-да, я. Привстань немного, я тебя подниму. Пэнси закачала головой, смыкая руки вместе. — Не нужно меня трогать. Я теперь… Я… — Пэнси заплакала. — Он меня… Я… Драко сильно закусил нижнюю губу. Ситуация начинала давить на него всё больше. Драко принял решение сделать всё сам. Протянув руки к Пэнси, он обхватил её тело и приподнял. Приглядевшись к голове, Драко заметил кровь, сочащуюся из носа, и засохшие красные дорожки у ушей. Мерлин. Её же чуть до смерти не запытали. — Поставь меня, пожалуйста! — надрывисто застонала Пэнси. — Драко, не надо. Драко не обращал внимания на крики Пэнси. Нужно было отнести её в комнату и положить на кровать. Он не знал, сколько она уже пролежала на холодном полу Малфой-Мэнора, поэтому нужно поторопиться. Пэнси не сильно сопротивлялась. Сил, видимо, уже не осталось. Она лишь растаяла в его руках, утопая во внезапно нахлынувшем на неё тепле тела Драко. Это то, что она хотела, а желаемое она получала почти всегда. Прикрыв глаза, Пэнси отключилась от мира, и Драко мог спокойно отнести её в спальню. В свою спальню. Почему-то он не додумался отнести Паркинсон в гостевую комнату. В голову сразу пришла только его кровать. Там она точно будет в безопасности, и плевать на его брезгливость. Драко был готов отдать ей свою комнату сейчас. Он почему-то чувствовал себя виноватым. Она была так рядом, а он не мог помочь. Драко снова почувствовал себя слишком слабым. Поднимаясь по лестнице, он старался не беспокоить Пэнси. Драко надеялся, что она смогла уснуть от переутомления, но иногда девушка резко дёргалась и стонала от боли в теле. Уснуть было сложно, но она смирилась. Спокойно продолжала лежать на руках у друга, ведь о ней больше некому сейчас позаботиться. Вот уже миновали лестницу, остался только коридор, и они наконец попадут в комнату Драко. Драко ногой толкнул приоткрытую дверь в комнату, ведь до палочки, лежащей в кармане, было не дотянуться. Войдя, Малфой сразу почувствовал запах сигарет. Нужно было открыть окно или заклинанием всё очистить. Какой же он глупый. — Я сейчас положу тебя на кровать, — негромко сказал Драко, чтобы Пэнси не двигалась, но она всё равно дёрнулась от неожиданности и застонала, но зато кивнула головой — значит, можно положить. Подойдя к кровати, Драко начал медленно опускать туда Пэнси. Она сначала вцепилась в его руку, представляя, будто он — спасательный круг, хотя это и было правдой, но потом, когда Драко сильнее потянул её вниз, отпустила и погрузилась на мягкое одеяло, аккуратно заправленное домовиками ещё утром. Постель была очень удобной после холодного и твёрдого пола. Хотя Пэнси всю жизнь прожила в таком удобстве, сейчас чувствовала себя впервые удовлетворённой. Паркинсон лежала поверх одеяла, на покрывале, поэтому нормально укрыть её было сложно, однако очень нужно. Она дрожала всем телом, почему-то словно не замечая этого. Малфой потянул за покрывало тёмно-зелёного цвета с двух сторон и накрыл им Пэнси, заворачивая в кокон, словно будущую бабочку. Красивую, но напуганную. «Что они с тобой сделали? Зачем они сломали тебя?», — думал Драко, смотря на лежащую на своей кровати однокурсницу. Почему он должен сейчас чувствовать эту вину из-за неё? Он же ни в чём не виноват. Не Драко притащил её сюда, не Драко пытал её, не Драко нанёс тёмную магию на её руку, не Драко заставил её потерять достоинство чистокровной волшебницы, когда она перед всеми Пожирателями лежала на полу, как тряпичная кукла, доступная для любых унижений, словно умоляя их нанести новый удар по остаткам своей чести. — Из-за тебя, как всегда, столько проблем, Паркинсон, — Драко отвернулся от неё, чтобы только не поддаться этой жалости, что сейчас истязала его. Пэнси слегка повела головой в сторону, чтобы понять, откуда звук, и открыла глаза. Сначала Паркинсон оглядела комнату мутным взглядом, ни на что не обращая внимания, но потом она будто что-то поняла, и её взгляд быстро поменялся. Она словно обожглась. Переведя глаза на Драко, Пэнси уставилась на него в диком страхе. На лбу выступили капельки пота. — Драко, я… — она не могла нормально говорить, — я пойду. Скинув подальше от себя покрывало, Пэнси зашипела. Мышцы очень болели после Круциатуса. Метка на руке же наоборот зудеть перестала. Пэнси сразу её осмотрела. Чёрная и гадкая, как и раньше. Ничего нового — значит, пора смириться. Паркинсон отвела руку в сторону, чтобы лишний раз не светить ей перед Драко. Хотя он всё равно всё видел. Всё. И то, как она лежала на полу, и то, как она стонала от боли, и саму метку. Плевать, всё равно, она спрячет её. Нельзя снова терять гордость. — Да лежи ты, — Драко смотрел в окно. Домовики заканчивали работу с садом. — Всё равно уже помяла всю мою кровать. — Ну и ладно, — Пэнси резко встала, игнорирую боль по всему телу. Она уже достаточно унизилась перед Малфоем. Ноги слегка подкосились, и Пэнси схватилась руками за кровать, ещё больше помяв её. — Пэнс, ты не поняла? Я принёс тебя сюда, чтоб ты просто полежала, а не подрывалась сразу с кровати и убегала от меня подальше. — Доставлять тебе такое эстетическое удовольствие не собираюсь. Мне стоит уйти, — немного переминаясь с ноги на ногу, Пэнси ждала, что Малфой что-то скажет, но он молчал, смотря в окно. Пусть смотрит. Главное, чтоб на неё не смотрел, главное, чтобы дал ей время уйти незамеченной, чтобы она хотя бы немного оставалась наверху пирамиды, как раньше, а не внизу, как сейчас. Ей просто нужно было быть обычной, той, что раньше. Не проблемной — нормальной, возможно, не идеальной, но и не убогой. Пэнси была чем-то средним. Никто никогда не думал о ней в самую первую очередь, но всё равно вспоминал, никто никогда не заботился о ней и не любил, но у неё всегда были люди, на которых можно было положиться, когда нужно рассказать секрет или попросить сигарету. Поэтому любые изменения в жизни для Пэнси были настоящим кризисом, и сейчас Волан-де-Морт породил новый. Тёмная метка на руке навсегда останется её новым клеймом, которое придётся прятать, чтобы оставаться той, что раньше. И это не потому что она боялась тёмной магии. Все мы когда-то умрём. Тёмная магия станет причиной для Пэнси. — Могу я воспользоваться каминной сетью, чтобы попасть домой? — спросила Пэнси уже не тем хриплым голосом, что был раньше, а своим, настоящим, елейным. — Если ты называешь то место, куда отправишься, домом, то, видимо, мне придётся тебе отказать, — она считает поместье Паркинсонов домом. Конечно же считает. Мамочка и папочка так её любят. Своей испорченной любовью. С чего Драко вообще их судил. Все так делают, он так делает. — Хотя плевать. Иди, Пэнс. Порох лежит в деревянной коробке на столике рядом с камином. Пэнси ещё недолго постояла на пороге у двери, надеясь, что, может, Драко хотя бы слегка повернётся и посмотрит на неё сейчас, но нет. Он стоял у окна и безмятежно глядел вдаль. Пэнси глубоко вздохнула, поправила платье, которое выглядело просто ужасно после всего, что Пэнси сегодня пережила, и ушла. Она слегка прикрыла дверь за собой, когда выходила, и завернула направо. Как же больно сейчас идти. Каждая мышца, каждое сухожилие, каждая клеточка её тела просто умоляла о помощи, но Пэнси лишь продолжала их убивать. Несколько минут на руках у Малфоя, потом на его кровати отрезвляли. Она больше не беспомощна, она может всё сделать сама. Теперь она спускается по лестнице сама. Это была настоящая пытка. Шаг — и снова боль. Возможно, если повторить это много раз подряд, то боль пойдёт на спад, но нет: каждый шаг — каждый раз новая боль. Как же хотелось, чтобы Малфой снова поднял её на руки и отнёс до камина, но нельзя его об этом просить, ведь Пэнси и так многое взяла от него. Миновав лестницу, Пэнси наконец-то дошла до камина. Взяв в руку немного пороха, она прошла внутрь. — Паркинсон-Мэнор, — громко и внятно произнесла Пэнси и отправилась в полёт. В то время Малфой снова закурил. К чёрту всё то, что он себе наговорил. Сигареты помогали, поэтому всё равно на последствия, самоуничтожение и весь остальной бред. Волан-де-Морт по-любому убьёт его, просто другим способом. Почему бы не помочь ему, ведь бороться Драко явно не собирался. Пэнси, наверное, тоже.***
— И всё-таки зря ты не приехала, — произнесла Гринграсс, попивая из кружки горячий кофе. — Папа нагрел сауну, и это был словно рай для тела. Так тепло, да и я разожгла пару пряных свечей. Семья Гринграсс сейчас старались приобщить к использованию техники маглов других представителей аристократии, но особо ничего не получалось. — Ммм, представляю, — мечтательно сказала Пэнси и тоже отпила кофе. Девушки сидели в небольшом кафе. Дорогое вычурное роскошное кафе, где обычно засиживались чистокровные дамы, у которых совершенно нет дел. Пэнси считала, что чистокровные волшебницы даже в столь юном возрасте не должны сидеть в каких-то дешёвых «Трёх Мётлах», где обычно толпа народа и куча сливочного пива. Если уж и пить, то хотя бы вино. Но заманить Пэнси в «Три Метлы» было всё же возможно. Для этого нужно было приложить определённые усилия. Дафна, наоборот, с равнодушием относилась ко всем таким заведениям. Она и так постоянно там бывала с мамой, сестрой и отцом на званных обедах, завтраках или ужинах. Гринграссы были просто богаты, уважаемы, но непостоянны. Сегодня у них одно мнение, а завтра совершенно другое. — Тётка напротив так располнела, — Дафна прищурилась, наблюдая за пожилой чистокровной волшебницей за соседним столиком. — Эта всегда такая была, — даже не обращая внимания на женщину, сказала Пэнси и взглянула на пакеты с покупками, лежащие на стуле. Девушки, как и обычно, купили в этом году всё новое: мантию, одежду, учебники, перья, котлы и некоторые вещички из бутика «Самая красивая ведьма». На улице холодало. Приближение осени вгоняло в депрессию. Никакой романтизации холода, грязи, обветренных губ и тёмных сердец. Снаружи всё также пусто, а внутри слишком заполнено тьмой. Пэнси положила ладонь на метку, укрытую тканью пальто. О футболках и платьях с коротким рукавом можно забыть. Интересно, а как другие скрывают метки годами? Пэнси часто думала об этом. В Хогвартсе станет сложно. Таких молодых Пожирателей там явно не ждут, но многим удавалось скрыть метки и там. Снейп и Каркаров тому пример. Снейп, наверное, много знает: и о Малфоях, и об остальных, однако ему вряд ли известно, почему на руке у молодой Паркинсон виднеется чёрная метка. Волан-де-Морт почему-то не распространялся о целях на Пэнси, хотя прошло уже полторы недели с момента посвящения. Даже родители Пэнси не знали, что будет дальше. Девушка вообще не верила в слово дальше. Теперь было только сейчас, потому что то, что будет потом, и будет ли потом, вообще стояло под большим вопросом. Если (как же Пэнси не любила это слово) она всё-таки переживёт всё это, то, определённо, сляжет на следующий день в Мунго. — Кстати-кстати, — Дафна наклонилась поближе к уху Пэнси и быстро прошептала, — Астория сказала, что ей передали пятикурсницы с Пуффендуя, что Милли и Теренс летом расстались, — Дафна уставилась на Пэнси вплотную. — Представляешь? — Что? — удивлённо произнесла Пэнси, закрывая ладонью рот. — А почему именно пуффендуйки? Дафна закатила глаза. — Будто ты не знаешь, какие мелкие крысы там водятся. Ну, вроде Астории. Думаешь, почему она с ними общается, — Дафна повела глазами по кругу, — ради свежих сплетен, что те узнают от своих парней «на один раз». Теренс, кстати, теперь сам не свой. Вечно ходит мрачный. — Пуффендуйки, наверное, на себе проверили его опустошённость после расставания, — захихикала Пэнси. — Да-да. С парочкой из них он точно провёл время. Они, правда, по-моему, остались не особо довольными после этого. Теренс стух. — Будто когда-то он был не тухлым? После потери места в команде он уже никогда не был даже средним. Всегда где-то внизу сидит, как наркоман, — Пэнси и Дафна засмеялись. — Подружки Астории, конечно, нечто. Такие милашки, что мне плохо стало, когда они приходили. Но не могу не отметить: выглядели они неплохо. Наверное, накупили себе «Вейлины масла» и радуются. Вспомнив о новой косметике, Дафна заметно напряглась. Ей не удалось купить последний пузырёк, поэтому теперь её кожа «не засияет с новой силой». Пэнси вот ещё в июле получила от мамы в подарок набор от этой линии косметики. Паркинсон взглянула в окно и заметила две белые головы, куда-то быстро идущие. Драко с мамой отправился за покупками? Ладно, неважно, пусть идёт куда хочет. После произошедшего в Малфой-Мэноре Пэнси не особо хотелось смотреть ему в глаза. Она чувствовала стыд от того, какой ужасной он её увидел. Теперь в его глазах она могла увидеть только разочарование. Малфой быстро шагал, держа под руку мать. — Скорее, Драко. Он не будет долго ждать, — Нарцисса ускорилась. — И следи, чтобы Поттер за нами не увязался. Поттер со своей шайкой друзей явно заметили Драко с Нарциссой. Им пришлось идти кругом, чтобы те не пошли по их следу. — Шкаф никуда не исчезнет, если мы придём чуть позже, — ответил Драко, но всё же ускорился, как это сделала Нарцисса.