Тёмные сердца

      16 февраля, 2006 год.       Мужчина сидел в большом кресле, читая очередную бессмысленную газету. В волшебном мире, как обычно, царили мир и покой. В последние годы не происходило совершенно ничего, словно все события поставили на паузу. В этом постарался Поттер — герой Магической Британии, который спас всех от Волан-де-Морта. Драко усмехнулся, снова заметив упоминание Гарри в статье про открытие нового памятника, посвящённого его подвигу. Внизу статьи была маленькая приписка:       «А также у мистера Гарри Поттера совсем недавно родился сын, которого Гарри и его жена — Джиневра Поттер назвали Альбусом. Было ли это совпадением, что у покойного директора Хогварста — Альбуса Персиваля Вулфрика Брайна Дамблдора такое же имя, или мистер Поттер назвал сына в его честь, пока неизвестно. В любом случае, «Ежедневный Пророк» спешит поздравить мистера Гарри Поттера с пополнением в семье!».       Ожидаемо, что Мальчику-который-выжил оказали столько внимания в «Пророке». Драко даже ничуть не удивился. Совсем недавно у него самого родился сын, которого Малфой назвал Скорпиусом — в честь созвездия Скорпиона. Жена всё ещё отходила от тяжёлых родов, поэтому за мальчиком сейчас приглядывали эльфы, пока Драко наслаждался одиночеством за чашкой чая. Прошло уже немало лет после окончания войны, так что спокойствие цвело в стенах Малфой-Мэнора, как мягкий пион. Мягкий, красивый, его большие листья прекрасно прятали в себе былые страсти и кошмары, что разгуливали по поместью так, словно всегда являлись его хозяевами.       Драко перелистнул страницу, поудобнее устраиваясь в кресле. Пока детский плач ещё не разразился громом по всему помещение, он довольствовался каждой минуткой тишины, которая ещё неделю назад была привычной для его дома.       Резко его взгляд поменялся, когда Малфой увидел название заголовка, украшающего страницу, — «Мёртвые ведьмы Хогвартса». Сердце Драко забилось быстрее обычного, предрешая его дальнейшую панику. Глаза в тот же миг стали бегло читать буквы, а в голове образовывались логичные образы, позволяющие понять, что перед ним сейчас находится настоящая тайна, истину которой он уже знал заранее, но никогда не мог предположить, что жизнь преподнесёт ему ответы на вопросы именно сейчас, тогда, когда он медленно стал входить в забвение, отделяясь от жертв минувших дней.       «Совсем недавно на территории Хогвартса были найдены останки тел двух ведьм. По оценке магических экспертов, их смерть была достаточно давней — три года и более назад. Однако точную дату их смерти установить не вышло, ведь тела не поддавались никакой экспертизе. Учёным казалось, что они умерли не в первый раз, но может ли такое быть правдой? Ответ на этот вопрос нам пока неизвестен.       С помощью показаний учёных, одну из ведьм смогли найти в списках «Ведьминских поколений» — книге, где перечислены данные об известных семьях ведьм. Марта Бинер была опознана. Вторая девушка так и осталась безымянной.       Нашёл их тела смотритель Хогвартса — Аргус Филч. Мы смогли взять у него интервью, с которым вы можете ознакомиться ниже».       Дальше Драко читать не собирался. Он осторожно свернул газету и опустил бумагу на столик рядом с собой. Прочитанное больно ударило ему в голову, открывая старые воспоминания, — пион увядал, он был больше не в силах держать их в себе.       30 июня, 1997 год.       — Что происходит? — спросила Пэнси, наблюдая за тем, как светло становится в глазах.       — Этого не может быть, — Драко видел, он действительно видел, как они оказались по ту сторону стекла. Как они выбрались на свободу.       — Это… конец? — Пэнси вопросительно посмотрела на Драко.       Сейчас они стояли в настоящем, существующем мире, всё ещё вдвоём, придерживая друг друга за плечи и осознавая, что проклятье миновало. Радость быстро сменялась новым обречением, а сердца теряли тьму.       Это казалось чем-то странным. В одну минуту все решения стали недействительными, а чувства окрепли, не подпуская внутрь эмоции, которые одурманили разум совсем недавно. Они выбрались из зеркала, они оказались на свободе, но была ли эта свобода действительно нужной для них? Время утекало стремительно, словно кровь из пронзённой ножом артерии. Сейчас на весах оказалась та самая свобода, которая, естественно, всё перевесила. Пэнси больше не нужно было мериться с собой, чтобы простить его. Она больше не ждала, что вскоре он изменится, находясь в замкнутом пространстве рядом с ней. Кровь всплывала на поверхность и возвращалась обратно в организм. Теперь не нужно было переступать через себя.       — Нужно узнать, что произошло, — Пэнси сразу кинулась к выходу, не дожидаясь Драко.       Девушка сразу выбежала в коридор и направилась на улицу. Сейчас ей не хотелось показываться на глаза профессорам, поэтому она обогнула группку из стоящих рядом Макгонагалл и Флитвика. Они что-то обсуждали, но до Паркинсон долетели лишь отдельные фразы.       — Нам нужно отправить сову его родителям, раз Северус… — Макгонагалл замялась.       — Говорить о смерти сына его же родителям — немыслимо, Минерва, — ответил Флитвик, поправляя пуговицы на рубашке: он нервничал.       Эти слова поразили Пэнси до ужаса. Она остановилась посреди тёмного коридора и стояла до того момента, пока Драко не догнал её.       — Почему ты остановилась? — спросил он. Выражение его лица отражало крайнюю обеспокоенность видом Пэнси. Драко в последнее время не мог понять, чем она руководствовалась в своих действиях. Пэнси навсегда осталась загадкой для него.       Они прислушались к дальнейшим словам Макгонагалл.       — Есть ещё два тела. Женщины, но я никогда не видела их. Однако вскоре их тела словно пропали с дороги.       — Сейчас не время думать о них, если мальчик мёртв, — ответил Флитвик.       — Они говорят о… — запнулась Паркинсон, не смея произнести эти слова вслух. — О смерти студента, Драко, — наконец выдавила она. — Ученик из Хогварста умер в эту ночь. В ночь, создателями которой являемся мы. Из-за нас умер мальчик… возможно, наш знакомый.       — Нет! — отрезал Малфой, чувствуя прилив новой волны паники, недошедшей до него при первом осознании убийства Диониса. — Пэнси, мы не виноваты, — он схватился за плечи девушки, разворачивая её к себе лицом и вглядываясь в него, как в яркое светило. — Дело рук ведьм никак не относится к нам.       — Почему ты решил, что это сделали ведьмы? — до Пэнси ещё не дошла главная истина, поэтому она не смогла оттолкнуть Драко от себя, чтобы справиться с ударом в одиночку.       — Или… — задумалась она наконец, — ты знал! — воскликнула Паркинсон, отчего стоящие впереди учителя обернулись в поисках источника шума, но Малфой быстро закрыл рот девушки рукой, отодвигая их в глубь какой-то ниши.       Пэнси начала сопротивляться и постаралась сбросить с себе руки Малфоя. Чувства достигали предела, оборачиваясь ужасными монстрами, летающими в воздухе, — страхами. Она не могла остановить себя. Круговорот предметов вокруг неё двоился в глазах, не давая сосредоточиться на чём-то одном. Появилось желание достать нож из кармана и убить страхи, чтобы больше не мучиться.       — Поэтому меня попросили остаться в Выручай-комнате? Чтобы Марта могла кого-то убить? А ты даже не сказал мне об этом.       — Успокойся, — Драко всё ещё держал её руки, чтобы девушка не ринулась прочь от него. А ещё… ему так было спокойнее общаться: чувствуя её тепло на своей коже. — Марта не предупредила меня, что собирается убить кого-то кроме Дамблдора. Просто выкинула меня из сознания и сделала это сама.       — Кто? — задала вопрос Пэнси с нажимом и злостью в глазах. — Кто стал её жертвой?       Сейчас Малфой понимал, что не может лгать. Возможно, утаить правду, утопая в недосказанности, было неплохим вариантом, но вот теперь, когда правда выплывала, отделялась от попыток Драко сохранить нервную систему Пэнси хотя бы в лёгкой собранности, других способов, кроме того, чтобы рассказать девушке всё, не было.       — Дионис.       Это было настоящим концом света для неё. Тот, на кого она никогда бы не подумала. Тот, кто продолжал быть милым и светлым мальчиком даже после всех её грубых отказов. Ужас. Боль. Никакого принятия ситуации. Почему именно тогда, когда жизнь вроде бы выстраивается для тебя в прекрасный парад новых чувств и старой любви, возникает шип, уничтожающий всё, что она нежно лелеяла внутри, дабы когда-то достать и радоваться этому? Теперь счастья вместе никогда не будет.       — Боже, Драко, — тяга к религии, вызванная в ней благодаря действиям Эйвери, отразилась на словах. — Ему было всего двенадцать.       Она сама прикрыла рот ладонью, чтобы не разразиться рыданиями и не выдать их. Терять тех, кто никогда не был твоим, оказалось удивительно больно. Пэнси смотрела в пустоту, представляя, что оттуда на неё смотрят полные озорного веселья и детской непосредственности глаза Диониса. Она хотела улыбнуться ему, но тот словно прошептал ей на ухо слово: «Кровь».       — Он был чистокровным, — сказала Пэнси. Осознание озарило её. — Это не жертва, которая могла спасти ведьм, ведь им нужен был полукровка — Дамблдор.       — Поэтому они и не возродились полностью, — Паркинсон будто поделилась своим взглядом с Малфоем. — А мы выбрались из зеркала.       — Ведьмы окончательно умерли потому, что в ритуале была совершена ошибка, — проговорила Пэнси, чувствуя, насколько же им повезло. Вечное заточение было разрушено одной лишь мелкой ошибкой Марты. Это была чёртова победа в безвыигрышной лотерее. Тот самый благоприятный исход, которого не существовало.       — Мы свободны, Пэнси, — в неверии пробормотал Малфой. — Больше нет никакого ритуала!       По её щекам текли слёзы, оставляя дорожки правды на коже. Это было на поверхности, отчего тело содрогалось в попытке принятия. Сжигать мосты — значит начинать новую жизнь.       — Мы омрачаем жизнь друг друга, Драко. Мы лишь отражённые в зеркале картинки самих себя.       — О чём ты говоришь? — брови Малфоя были сведены в месте в жесте искреннего непонимания.       — Из-за наших совместных действий умерло столько людей, как ты не понимаешь?! Нам нельзя собираться вместе. Нельзя быть вместе, ведь пока мы порознь, мы представляем меньшую угрозу для окружающих и для самих себя. Это было поспешным решением, когда я согласилась попытаться. Такое не должно было повториться.       — Но ты ведь любишь меня, я знаю, — проговорил он, пытаясь отсрочить неизбежное. — Ты хотела ответить мне на моё признание у моря, но не смогла выдавить из себя эти слова, но они — чистая правда.       — Этого мало, Драко. Иногда приходится идти на жертвы, чтобы не сломать друг другу жизни.       Пэнси просто до ужаса боялась, что когда-нибудь жертва Диониса может повториться не по её воли. Она больше не могла допустить подобного. Рядом с Малфоем ей было больше нечего делать. В мире магии ей больше не было места.       — Можешь посчитать меня слабой, но я хочу выбрать мир, а не нас двоих. Иногда приходится принимать такие решения, чтобы выжить, — проговорила Пэнси так, словно разрезала узы между ними тем самым ножом, которым всё-таки убила страхи. — У меня больше нет сил притворяться, что у меня всё нормально, когда я смотрю на тебя.       — Если ты считаешь, что я должен отпустить, то я несогласен, — отнекивался Малфой. — Не отнимай у меня оставшееся.       — Пожалуйста, Драко, я не готова, — на её лице отпечаталась свойственная Малфою эмоция. Та, с которой он бросал Пэнси в первый раз. Вера в лучшее.       — Я верю, — он заметно поник, когда решился сделать это. Отпустить её крылья, которые связал путами своих амбиций и эгоистичного желания забирать всё самое лучшее себе. — Так будет лучше.       16 февраля, 2006 год.       Драко вспоминал этот разговор с лёгкой болью, которая затаилась в душе, отрешённо выжидая своего часа. Он провёл ладонью по волосам, на которые каплями лёг пот. Малфой переживал, что зря отпустил. Теперь возвращать было нечего.       Она была потеряна навсегда. Она была далеко.       Сзади послышались шаги Астории. Это означало, что она нашла в себе силы встать с постели, несмотря на тяжёлую болезнь, сразившую её. Жена тихо подошла к Драко, опуская руки на его напряжённые плечи, массируя. От неё веяло сном и покоем, которого никогда не было у Драко. Это позволяло их семье балансировать. Малфой был искренне благодарен Астории за то, что она справилась со всеми трудностями. За то, что смогла выдержать его.       Драко понимал, что точно любит её, хотя не признавался в этом никогда. Теперь это было для него за гранью надобности. Для Астории тоже. Новая миссис Малфой была идеальной: никогда не говорила лишнего, никогда не трогала, когда не нужно, всегда делала то, что просят. Словно натренированная кукла. Но всех всё устраивало. Они были счастливы, живя вместе.       — Что читаешь? — спросила она самым мягким голосом, который могла выдать.       — Газету, — ответил Драко, улыбаясь ей так же мягко.       — Что-то важное? — сразу поинтересовалась бывшая Гринграсс.       Секунду Малфой не мог подобрать ответа. Было ли прочтённое таким важным спустя столько лет?       — Нет.       Он отдался воспоминаниям. Где-то в глубине его комода до сих пор лежала вырезка из газеты и маленькая записка, которая гласила:       «У меня всё прекрасно, Драко. Сижу в кафе на берегу моря. Маглы сказали, что в Испании всегда так тепло, поэтому мне стоило купить крем от загара, чтобы моя бледная кожа не стала такой же шоколадной, как у Забини.       Наверное, ты всё ещё осуждаешь меня за этот переезд. За то, что предала всех чистокровных волшебников и спонтанно свалила жить в магловский мир. Но тут всё так просто, Малфой. Прямо как я и хотела. В моём доме всё так красиво, ты бы точно оценил, если бы увидел! Мне тут так нравится, что я даже не знаю, как выразить свои эмоции. Советую вам с Асторией как-нибудь выбраться из Малфой-Мэнора и приехать в магловский Лондон. Это будет захватывающе.       Возвращаться я пока не планирую, но кто знает, что будет завтра…       Целую,       Пэнси».       Да, Драко очень злился, когда только узнал о том, что она собрается переехать в мир маглов, но потом понял, что это была самая гениальная идея Паркинсон. Маглы оказались не такими глупыми снобами, что Драко признавал не один месяц.       Теперь Малфой понимал, что для Пэнси побег от светского общество волшебников, которые постоянно причиняли ей только боль, действительно выход. Единственный стоящий выход. Тогда Драко больше не мог на неё злиться. Он решил, что воспитает сына в стандартах благоразумия и хорошего отношения к неволшебникам.       И он не изменил своё решение, даже когда прочитал ту статью в газете.

«Сенсация!

      Молодая мисс Паркинсон, скандально сбежавшая из Магической Британии, теперь миссис Бланко — жена Карлоса Бланко, магловского художника из Испании. Свадьба состоялась в августе, в пригороде Мадрида, при очень приближённом круге лиц. Волшебников среди них не наблюдалось. Наши журналисты, пребывающие в то время в Испании, совершенно случайно заметили бабушку жениха, идущую домой со свадьбы, и расспросили её о происходящем. Она ответила, что невестка цветёт, как пион, и радует этим своего новоявленного мужа. Они счастливы».       Теперь все стали по-настоящему счастливыми. Сердца очистились от тьмы.