Мне больше не больно

Что такое ложь? Ложь — высказывание, заведомо не соответствующее истине и высказанное в таком виде сознательно. Но для чего? Зачем мы врём? Врут все. Кто-то в меньшей степени, а кто-то в большей. Чья-то ложь незначительна и не ведёт за собой кардинальных последствий. Другая может менять судьбы, переворачивать всё с ног на голову, делать больно, иметь отвратительный горький вкус и долго оставлять это послевкусие. Ещё есть ложь во благо. Только для кого? Для того кто лжёт? Или того кто принимает это за истину? И как вообще ложь может быть благом? Ведь рано или поздно правда всё равно вырывается наружу, словно росток, пробиваясь сквозь каменистую почву тянет своё зелёное тельце к лучам солнышка. И вот тогда своими благими намерениями мы обижаем обманутого недоверием. Только правда, не всегда и не всем нужна. Можно представить себе Мир, где все говорят только правду. Это будет катастрофой. Так где же найти ту самую золотую середину? Выскочив из своей комнаты Макс, как можно быстрее старался найти Хелен, пока она, возможно, ещё не успела ничего рассказать мужу. Спустившись вниз по лестнице, блондин быстро пересёк гостиную. Зайдя на кухню, он не обнаружил там невестки. В столовой её тоже не было. Макс подошёл к раковине и, открыв кран, налил в стакан воды. Одним глотком осушив его, блондин перевёл дыхание и подошёл к окну. На лужайке перед домом расположился Ральф. Он занимался ремонтом одного из кресел, что стояли на улице вокруг костра. Вожак был один, а значит, Хелен, скорее всего, была где-то в доме. Волк не мог здесь полагаться на нюх. Ведь запах обитателей жилища был по всюду, переплетаясь нитями в тысячи клубков. Не теряя драгоценного времени, Макс осмотрел весь первый этаж — невестки нигде не было. Преодолев лестницу, он вернулся в коридор второго этажа. Волк решительными шагами направился к комнате брата и его жены. Он постучал. — Войдите, — раздался тихий женский голос из-за двери. Макс открыл дверь. Хелен сидела на кровати и что-то смотрела в своём телефоне. — Можно? Я не помешал? — Нет, что ты, заходи, — женщина похлопала ладонью около себя, приглашая блондина присесть. Опустив взгляд в пол, как нашкодивший школьник, Макс присел рядом с женой брата. Он чувствовал свою вину перед этой женщиной. Она его поддерживала в трудные минуты жизни, защищала от собственного мужа, а он наврал. Но мог ли Макс сказать правду, пусть даже ей? Ответ на этот вопрос он и сам не знал. — Хелен, тут так получилось, — он не знал с чего начать. — Мелисса, она… — Почему ты мне ничего не сказал? — перебила его волчица. — Я не заслужила твоё доверие? — Нет, нет, конечно заслужила, — Макс заметно занервничал. — Мне очень стыдно за это. Прости меня, — он запустил руку в свои волосы, убирая непослушные пряди пшеничных волос назад. — Понимаешь, тут Ральф, он давит на меня вместе с Обье. У меня был чёткий план, и чем меньше людей о нём знает, тем он был более осуществим. Я не хотел обидеть тебя своей ложью и не хотел подставлять под удар... в случае, если всё раскроется. — Я не боюсь Ральфа, — Хелен мягко улыбнулась. — Не знаю как поступила бы на твоём месте. Я не обижаюсь. Только давай договоримся, что впредь не стоит от меня скрывать такие вещи, — женщина расставила руки. — Иди сюда. Волк подался ближе, и они обняли друг друга. Это было так нужно для него. За последние годы, ставшая особенно родной, Хелен старалась вложить как можно больше заботы и материнской любви в эти объятья. — Я не скажу Ральфу, можешь во мне не сомневаться, — волчица шепнула очень тихо эти слова, чтобы только волк смог их услышать. — Спасибо, — Макс отстранился и улыбнулся женщине. — Ральф позвал Саманту. Сегодня. К нам, — Хелен тяжело вздохнула и сочувствующе посмотрела на блондина. — Не понял, — возмутился волк. — Он что исполняет? До него туго доходит, да? — Макс, милый, успокойся. Ну далась тебе эта Обье, пусть приезжает. У тебя своя жизнь, у неё своя. Не обращай внимание и всё. — Ты сейчас серьёзно, Хелен? А глядя на Мелиссу ты ничего не заметила? Никаких вопросов не возникло? — Возникло, — женщина более пристально посмотрела на брата своего мужа. — Это Мия? — Нет. Наверное нет, — добавил волк и отвёл взгляд. — Я точно не знаю. —Как это? — удивилась волчица. Собравшись с мыслями, Макс начал рассказ с самого начала и, больше не утаивая ничего, рассказал жене брата всё. Она слушала внимательно и не перебивала. Когда блондин закончил, волчица вынесла свой вердикт: — Это Мия. И по какой-то причине она не помнит тебя и не знает кто она. Глаза волка блеснули надеждой, а сердце ускорило свой ритм. Оно забилось так громко, что находясь даже на расстоянии нескольких метров, можно было услышать его стук. — Она не пахнет как Мия, — Макс встал и начал нервно расхаживать по комнате. — Я заметила. Но что-то мне подсказывает, что на всё есть свои причины. — И что делать? — волк продолжал не останавливаясь мерить шагами помещение. — Милый, для начала остановись, меня сейчас укачает от твоей ходьбы. Саманту я беру на себя. — Я только-только наладил отношения с Мелиссой. Если эта рыжая ляпнет ей про Мию… Как? Как я объясню это всё? — Макс обвел руками воздух, указывая масштаб трагедии. — Я не хочу потерять Мелиссу. — Не потеряешь. Но ты прав, Мелисса ничего не должна знать про Мию. С Обье я поговорю, но и девушку твою нельзя упускать из виду, нельзя оставлять их наедине. Скажи Одри, пусть тоже приглядывает за ними, для подстраховки. — Чёрт, Хелен, зачем ты сказала, что она Мия? — Макс присел на корточки и закрыл голову руками. — Я смирился, отпустил, строил планы с Мелиссой… — Ты любишь Мелиссу? — Хелен улыбнулась и наклонила голову набок. — Да, — не задумываясь, ответил волк. — Я так понимаю, ты любишь обеих, — неожиданно Хелен стала серьёзней. — Ну тогда ты не расстроишься, если это окажется всё-таки Мелисса. Макс не нашёл, что ответить волчице. Он встал и, глядя на неё, запихал руки в карманы. Альфа понимал и не отрицал, что любит двух совершенно одинаковых женщин. Только одна была мертва, а другая с ним почти рядом, почти его. — Думаю нам пора, скоро все соберутся во дворе, — Хелен встала, обошла Макса и открыла дверь. Чуть помедлив, она обернулась и сказала через плечо: — Милый, волк не может любить двоих, он выбирает себе одну спутницу на всю жизнь, помнишь? Женщина вышла, а Макс стоял и осмысливал услышанное. Неожиданно, сорвавшись с места, в мгновение блондин оказался перед закрытой дверью своей комнаты. Он упёрся лбом в прохладное дерево двери. Его ладонь сжимала ручку, не решаясь повернуть и открыть проклятую дверь. Макс знал, что сейчас не надо, не стоит. Он мог сгоряча всё испортить. И если Хелен права, то как выяснить правду? А если не права? То волк мог навсегда оттолкнуть девушку от себя. Опять эта дилемма. — Медитируешь? — внезапно раздавшийся за спиной вкрадчивый голос Одри, застал Макса врасплох. — Допустим, — блондин нехотя отлепился от двери и повернулся в сторону сестры. — Пойдём вниз, там твоя рыжая уже приехала, — съехидничала волчица. — Моя за этой дверью, а эта… просто очередная дура, — Альфа тяжело вздохнул. — Моя функция какая? Выкинуть Сэм с пикника? — Нет, братец, просто пожарить мясо, а Саманта пусть увидит вашу с Мелиссой идиллию. Может тогда отстанет. Пошли, твоя девушка придёт позже, она переодевается. Одри взяла брата за руку и повела на улицу. Во дворе уже стоял большой деревянный стол, накрытый белой в темно-коричневую клетку скатертью, которой не давала улететь расставленная на ней посуда. За столом никто не сидел, все толпились около мангала, где прогорали дрова, превращаясь в угли. Из колонки доносилась музыка. За неё отвечал Шон, управляя с телефона. Ральф мешал угли, Джон разливал напитки в стаканы, которые подавала ему Одри, а Конрад сетовал на музыкальные предпочтения правнука. У мангала всегда весело, только нигде не было видно ни Хелен, ни Саманты. Когда волчицы вышли из дома, неся в руках тарелки с закусками, первым делом Макс увидел озадаченное лицо Обье, а следом за ней с заговорческим видом шла невестка. Она украдкой подмигнула Альфе, заверяя тем самым, что всё под контролем. Макс отправился к мангалу и перехватил у брата инициативу, дав ему возможность отдохнуть и выпить. Увлечённо раскладывая мясо на решётке, Альфа не заметил, как к нему подошла рыжая волчица. Она стояла напротив и зло улыбалась. — Что? Нашёл себе Миязаменитель? — засмеялась Обье. — Ну это надо же? А ты попроси, своего дружка Ван Арта, чтоб обратил её, тогда прям вообще от твоей кровососки будет не отличить. Волк убрал с огня решётку с мясом, поместив её на кастрюлю, в которой мариновалось ещё много стейков. Резко перевёл взгляд в сторону Саманты и, оскалившись, прорычал: — Если ты сейчас не отойдешь от меня на расстояние хотя бы трёх метров, то я схвачу тебя за твою рыжую гриву, и прижму лицом… нет, не к стенке, как в твоих влажных фантазиях, а к раскаленным углям! Макс пронзительно смотрел волчице в глаза, и для убедительности вынудил рыжую, тяжёлым взглядом сильного Альфы нагнуться лицом ближе к мангалу, вызвав у неё нестерпимую боль. Её руки затряслись, а в глазах читался неподдельный страх. Она сопротивлялась воле будущего вожака, но и у Макса не было цели расправиться с ней, лишь припугнуть. Он отпустил волчицу и она, отскочив назад от огня, налетела спиной на Ральфа. От неожиданного толчка вожак вылил всё содержимое своего бокала себе на футболку. — Что у вас здесь происходит? — Ральф строго посмотрел на брата. — Ничего особенного, просто давал несколько дельных советов, как лучше жарить мясо. Макс переместил решётку с мясом обратно. А растерянная Саманта, развернувшись, побежала жаловаться подружке. Подошедшая к братьям Хелен посмотрела на мужа и на масштаб случившейся катастрофы. — Дорогой, иди смени футболку, а то от тебя разит пивом за километр. Ральф молча чмокнул жену в губы и, последовав её совету, пошёл в дом. От лица Мелиссы: Из раскрытого окна доносились музыка и голоса. Пахло костром. Выглянув, я увидела, что не только все Фоллы были в сборе, но и эта рыжая сучка уже припылила. Мы договорились с Одри, что как только я переоденусь, то сразу спущусь, явлюсь, так сказать, народу. Божечки, ну как же неловко-то. Это сродни тому чувству, когда ты маленький, просыпался после сна, а дурацкие взрослые со всех сторон начинали причитать: «А кто это у нас тут проснулся?», «А кто это у нас тут пришёл?». И всё обращали на тебя внимание, и все сюсюкали. Я ненавидела за это дневной сон. Нет, ну возможно, в данном случае я перегнула палку, и дежавю из детства не будет, но почему-то внутри у меня именно такие же чувства. Сменив платье на короткие джинсовые шорты и малиновую футболку оголяющую одно плечо, я долго смотрела на себя в зеркало, не зная что придумать с волосами. Соберу в хвост, распущу, заплету косу, опять распущу. Это всё из-за нервов. Мне было бы куда более спокойно, если бы Макс спустился со мной. Психанув, я решила оставить волосы распущенными. Рывком перекинула пряди на правую сторону и сама не заметила, как ногтем зацепилась за застёжку цепочки. Она тут же полетела на пол и вместе с кулоном куда-то подевалась. Всё, я была на грани истерики. Оглядев все возможные места «приземления» моего украшения, не нашла его. Как сквозь землю провалилось. Я почувствовала себя такой слабой и уязвимой, будто вместе с кулоном вся моя сила куда-то пропала. У меня даже возникла мысль позвать блондина, чтобы он помог мне найти кулон. Ну не могла я без этого аксессуара выйти в люди. Я подошла к окну, нашла глазами Макса и хотела крикнуть ему или хоть как-то привлечь его внимание, но меня опередила Саманта. Она, как хищная акула подплывала к моему блондину. Встав напротив него, они о чём-то говорили. Утешало одно, что их разделял мангал. Стало как-то обидно и горько. Что это? Я ревную? Я снова подошла к зеркалу и глядя себе прямо в глаза сказала: — А ну давай, соберись, тряпка! Пока ты тут раскиселиваешься, ища свою безделушку, твоего Макса уводят! Я решительно двинувшись к двери и случайно периферическим зрением заметила, что что-то блеснуло на полу, возле ножки комода. Фух, пропажа была найдена. Аккуратно вытащив цепочку и поймав на лету соскочивший с неё кулон, я попыталась вернуть украшение на свою шею. Но что-то пошло не так — она не хотела застёгиваться. Осмотрев застежку, увидела, что усики замочка разошлись. Обычно такое ремонтируют с помощью плоскогубцев. Поджимают с двух сторон и забывают про поломку. Но здесь у меня не было нужного инструмента. Вечером, когда все разойдутся, я конечно попрошу блондина отремонтировать замочек, но сейчас у меня были только зубы. Зажав изделие между зубов, я мысленно молилась не сломать их. И спасибо, божечки, всё получилось. Замочек починен, а зубы целы. Застегнув цепочку на шее и, опрометчиво решив, что всё самое страшное позади я, довольная собой, вышла из комнаты Макса. Идя по коридору, увидела как на встречу мне двигался Ральф. Он прошёл мимо своей двери, а я остановилась и замерла на месте. Очень нехорошее предчувствие поселилось внутри. Гримаса на лице этого мужчины просто не оставляла мне шансов. Мы были одни, а его неприязнь очевидна. Быстро приблизившись, он грубо и больно схватил меня за локоть, прижав вплотную к себе. — А ну признавайся, что ты задумала? — то ли рык, то ли шипение были в его голосе, раздающимся мне прямо в ухо. — Ты можешь обмануть кого угодно, но не меня! Я твою ложь за версту чую! — Он тряхнул меня так, что моя голова чуть не отвалилась. — Какую игру ты ведёшь? — Немедленно отпусти её! — раздался за спиной брата Макса женский голос. Ральф ослабил хватку, и мне не составило труда вырвать из его лап свой бедный локоть. К нам подошла Хелен. Она встала передо мной, закрывая от мужа. — Любимый, ты кажется собирался переодеться? Женщина положила ладонь на щеку Ральфа. — Не вмешивайся! — раздражённо прохрипел глава семьи. — Дорогой, так нельзя, Мелисса наша гостья. А ты напугал бедную девочку до смерти. И потом, ты же не хочешь, чтобы она рассказала всё Максу? — Мне плевать, пусть рассказывает кому хочет, хоть Папе Римскому! Психанув, Ральф больше не стал «поддерживать беседу» и ушёл к себе в спальню. А мне было так обидно и страшно, а ещё локоть очень ныл. Хелен повернулась ко мне и, увидев мои влажные глаза, из которых вот-вот польются слёзы, обняла меня. — Ну-ну не плачь, всё позади, — она жалела и гладила меня по спине. — Иди к Максу и не отходи от него, хорошо? — отстранившись, женщина большими пальцами рук вытерла мои слёзки скопившиеся в уголках глаз. — Пойдём, я провожу тебя. А с Ральфом позже у меня будет серьёзный разговор. — Я не буду рассказывать об этом Максу, — я едва пропищала эти слова, глотая ком обиды. — Почему? — Хелен остановилась и непонимающе посмотрела на меня. — Они братья. Я не хочу усугублять их и без того сложные отношения. Женщина понимающие улыбнулась мне. Взяла меня за руку и сказала: — Спасибо. Мы вышли на улицу. Я сразу, зная, что за нами наблюдают, и не только Фоллы, подошла к Максу и бесцеремонно впилась в его губы. Это был не просто поцелуй. Его можно было сравнить с глотком воды для жаждущего. Мы целовались на глазах у всех. Страстно, ненасытно, бесстыдно. Руки блондина блуждали по моей спине. Казалось ещё чуть-чуть и он возьмёт меня прямо здесь, прямо на костре. — Сажай её в мангал! Вот именно это я называю отжарить, как следует, — смеялся Джон. Макс глубже засунул язык в мой рот, и я не смогла сдержать тихий стон. — Здесь, если что, есть несовершеннолетние, — послышался голос Шона. На это блондин только сильнее сжал мою задницу в своих руках. — Эй, голубки, у вас мясо уже горит! — вскрикнула Одри. — Не мешайте им, — возразил Конрад. — У нас как раз вчера отключили каналы для взрослых. Ральф опять забыл оплатить. Мы с блондином одновременно засмеялись, разорвав наш поцелуй, но всё ещё продолжали крепко сжимать друг друга в объятьях. — Дед, ну ты даёшь! — Макс, сотрясаясь от хохота, уткнулся мне в макушку. Всё Фоллы тоже смеялись, лишь одна Саманта стояла в стороне с удивлённой и одновременно злобной гримасой смотрела на меня. « Что, гадина, не ожидала соперничества? Макс мой, смирись!» — я смотрела ей в глаза с вызовом, пытаясь послать мысленный сигнал. — Я исключительно в познавательных целях, — хохотнул Конрад. — Интересно же узнать, какие у вас там новшества появились с тех пор, как я покинул «мир большого секса». — Я думал, что с тех пор, как брат съехал, у нас больше никто этот срам не смотрит, — послышался голос главы семьи. Переодевшийся Ральф вышел на поляну как ни в чём не бывало. Он даже приветливо улыбался всем, как будто это не он десять минут назад пытался вытрясти из меня душу. — Между прочим, если что, я тоже смотрю, — возмущённо произнёс Шон. — Я тебе дам, смотрю! Смотрелка ещё не выросла! Брат Макса взял со стола варёную круглую картошину и запустил ей в сына. Парень успел увернуться, и продукт угодил прямо в голову Саманте, застряв и раскрошившись в её волосах. Она всплеснула руками, пробурчала что-то сквозь зубы и, развернувшись на пятках, ушла в дом. А Ральф от неожиданности прикрыл рот рукой, произнёс лишь одно единственное слово: — Упс. Мы засмеялась с новой силой. Смеясь, я повернула голову к Максу. Он был серьёзен. Его глаза отливали серебром. Блондин внимательно смотрел на меня, ловя каждый мой жест. Я почувствовала его внутреннюю дрожь, которая передалась и мне. Миллионы мурашек перебегали от него ко мне и обратно. Мои ноги стали ватными и если бы не Макс, державший меня крепко в своих руках, клянусь, я бы упала. В его взгляде было столько любви? Меня переполняли чувства к этому засранцу. Больше всего на свете именно сейчас мне хотелось оказаться вместе с ним где-нибудь на необитаемом острове только вдвоём и провести там всю жизнь вместе. Сделав глубокий вдох, я первая отвела взгляд и положила свою голову ему на грудь, блаженно прикрывая глаза. А Макс, прижавшись ещё ближе ко мне, склонил свою голову, уткнувшись носом в мою шею. Пока мы стояли и утопали в обоюдной нежности, кто-то из членов семьи незаметно забрал с мангала мясо, не дав ему превратиться в угольки. Так не хотелось отпускать блондина. Его запах, биение сердца, приятное тепло... Так кружилась голова. Да, я уже давно поняла, что пропала, но сейчас я убедилась в этом ещё больше. Что бы не происходило между нами, сейчас это было неважно. И впервые мне было действительно жаль, что это всё лишь игра, не по-настоящему. Я не беременна, а он мне не жених. И чем чаще я думала об этом, тем больше мне хотелось усесться посередине поляны на задницу и зареветь во весь голос, как делают дети в магазине, когда им не покупают желаемого. Психовать, вопить, стучать ручками и ножками, требуя своё. — Так, народ, определяйтесь уже. Вы в дом, в спальню или к нам за стол? — Джону не терпелось приступить к трапезе, но все ждали нас. — Идём. Блондин недовольно пробурчал, и мы разлепившись направились к столу. Нас с Максом посадили рядом, но вот с другой стороны от него приземлились Саманта с видом деловой колбасы. — Сэм, подвинься, — сзади рыжей подошла Одри со стулом, бесцеремонно и даже нагло отодвигая свою, видимо уже бывшую, подругу. Она села между Самантой и братом, плюхнулась на стул, облегчённо выдохнула и радостно подмигнула мне. Всё-таки классная у меня подруга. — Спасибо, — шепнул Макс сестре. — Будешь должен, — ухмыльнулась русая. Судя по блондину и его зверскому аппетиту, я, конечно же, ожидала, что его семья тоже любит поесть. Да что там греха таить, я и сама люблю, знаете ли, это занятие. Но если меня спросят, как мы провели выходные, опустив все семейные неурядицы, можно сказать одним словом: мы ели. Опять сидим за столом, опять куча еды и опять её пытаются впихнуть в меня заботливые родственники Макса. Если я разжирею, то прошу винить в этом всех Фоллов без исключения, даже Шона. За столом царила дружелюбная и по-семейному уютная атмосфера. Мне было очень приятно наблюдать за ними. Хотелось тоже иметь такую большую семью. От этого стало как-то немного грустно. Сейчас я здесь, притворяюсь частью их семьи, а завтра я буду одна в своей квартире, полной тишины и одиночества. — Эй, ты чего загрустила? Внезапно раздавшийся шёпот Макса у меня над ухом отвлек от грустных мыслей. — Всё хорошо, просто задумалась. — Поделишься? — Ерунда, — отмахнулась я. — Не обращай внимание, со мной такое бывает. — Съешь тогда ещё кусочек мяса и всё пройдёт, — блондин улыбался и держал около моего рта мясо, пытаясь накормить. — Ой, нет. Всё. Не могу. Я сейчас лопну, — я отвернулась в сторону, понимая, что даже смотреть на еду не могу. — Мне бы лучше пройтись. — Надо принести хлеб, — Хелен сказала это мужу, а я не могла упустить возможности перехватить инициативу и немного растрястись. — Я сама принесу, а ты сиди отдыхай, — я обратилась к невестке Макса. — Не переживай я справлюсь. Хелен благодарно улыбнулась мне и расслабилась. А я окрыленно вскочила со стула и, забрав несколько пустых тарелок со стола, отправилась в дом. Зайдя на кухню, без труда нашла хлеб и нож. Нарезав на аккуратные кусочки, разложила мучное изделие на тарелке. Затем помыла грязную посуду, принесённую со стола. Когда я выключила кран с водой, по моей спине пробежался холодок. Странное, но такое знакомое чувство, как будто за мной кто-то наблюдает, или даже нет, охотится на меня. Резко развернувшись, я увидела Саманту. Она стояла в паре сантиметров, нервно подёргивая носом и неестественно поднимая свою верхнюю губу, демонстрируя зубы. У меня создавалось впечатление, что эта барышня — людоедка и хочет меня загрызть. Глупо правда? — Чё надо? — с вызовом спросила я и сделала шаг вправо. Синхронно вместе со мной шагнула и Саманта, опять оказываясь передо мной. Тогда я сделала шаг назад и уперлась спиной в высокий холодильник. — Я спрашиваю, чего уставилась, мадам? Ответа опять не последовало. Я уперлась руками ей в грудь и попыталась её оттолкнуть. Но молниеносно Сэм схватила меня за горло и, оторвав от пола начала поднимать. — Что, Миязаменитель? Думаешь появилась тут, и всё, он твой? — сквозь зубы шипела рыжая. — Запомни, дрянь, он мой, мой! — она сильнее сжала пальцы на моей шее. — От одной у меня хватило силёнок избавиться, а она то уж точно была позамороченней, чем ты. Тебя я одним пальцем раздавлю, как букашку. Мне не хватало воздуха, лёгкие горели, боль в шее сковала движения. Я слышала как захрустели мои позвонки. Мне нужно было закричать, чтобы привлечь внимание , но ничего, кроме хрипов из горла не выходило. Я впилась пальцами в руку Саманты, пытаясь ослабить её хватку царапала кожу этой твари. Ещё немного, и сознание покинет меня. В голове промелькнула одна мысль: «Макс, пожалуйста, помоги…» Находясь на грани обморочного состояния, я почувствовала, как рука рыжей убралась с моей шеи, а я упала на пол. После жадного вдоха мои лёгкие обожгло, в ушах стоял звон, а горло драло, будто в него засунули металлический ёршик. Я закашлялась. Сознание прояснилось, а вместе с ним вернулись чёткость зрения и слух. Вместе со мной на полу с двух сторон сидели Одри и Хелен, последняя прижимала меня к себе, гладя по спине и волосам. На кухонном столе лежала Саманта и дико смеялась, как сумасшедшая. Перед ней стоял разъярённый Макс, которого держали Джон и Ральф. Конрад протягивал мне стакан воды, а Шон стоял в дверях и злобно смотрел на рыжую. Её явно забавляла вся эта ситуация. — Ну, и что ты мне сделаешь, Макс? Ударишь? Давай! Вперёд! Подними руку на женщину! — Саманта разразилась истерическим хохотом с новой силой. — Сказал «А», говори и «Б»! На стол меня кинул, давай, бей!!! — орала она. — Я убью тебя, тварь, — блондин буквально рычал эти слова. — Макс, кхе-кхе, — я пыталась остановить его от необдуманного поступка. — Не надо прошу, — мой голос было не узнать, такой скрипучий и хриплый. — Макс, пожалуйста, — с моих глаз брызнули слёзы. Блондин посмотрел на меня, и его взгляд тут же изменился. В нем читались нежность, любовь и сожаление. — Уберите её отсюда, иначе я не сдержусь, — Макс кивнул на рыжую. Джон и Ральф ослабили хватку, и, вырвавшись из их клешней, блондин подошёл ко мне, упав передо мной на колени начал целовать, буквально выпивая каждую слезинку на моем лице с нежностью и трепетом. Он уткнулся носом в мою шею, а затем начал зализывать, как животные зализывают раны. Это было удивительно, но в тоже время приносило огромное облегчение. Я не заметила, когда и куда ушли все с кухни, не заметила, куда делась Саманта и кто её увёл. Да это было и неважно. Сейчас были только мы, я и Макс. — Ты как? — спросил он между поцелуями. — Бы-бывало и лучше, — я ответила шёпотом, чтобы не травмировать ещё больше голосовые связки. — Прости, что не уберёг. — Ты же не, кхм, мог знать, что она, кхм, сумасшедшая. — Да нет, я должен был предвидеть это, — блондин виновато вздохнул и опустил голову. — Не-кхм, не говори глупостей. Я аккуратно приподняла его голову, и приблизилась своими губами к нему. Кончиком языка провела по его верхней и нижней губе. А дальше, нас как магнитом притянуло друг к другу, наши губы слились воедино. Это был самый нежный поцелуй в моей жизни. Макс так старался не навредить мне. Его язык несмело проник в мой рот и начал ласково прикасаться к моему языку, аккуратно оглаживая его. Здесь не было пошлости, какого-то разврата, но у меня было чувство, что вот-вот мою грудь разорвёт от переполняющей меня любви. Животик смеялся, а я готова была умереть от нежности, прямо здесь и прямо сейчас. — Кхе-кхе, — послышался, притворно кашляющий, мужской голос. На кухню вошёл Ральф. Мы разорвали поцелуй и уставилась на помешавшего нам мужчину. — Может в комнату пойдёте или хотя бы на стул сядьте, — он смущённо смотрел в сторону от нас. — В общем встаньте с пола, он холодный. Головой думай, брат, она же беременна. Макс помог мне подняться и отряхнуться. Я встала, обняв, и чуть прячась за него от его же брата. Да что ж за день то сегодня такой? Сначала чуть Ральф не прибил, потом бывшая блондина почти завершила начатое его братцем, осталось ещё волка встретить, который меня сожрёт, вот тогда будет полный страйк. — Как себя чувствуешь? — подозрительно заботливо спросил старший брат Макса. Я не знала, что сказать, и как в принципе разговаривать. Сейчас любой звук мог обернуться для меня зудом и неприятными ощущениями в горле. — Как она? — глава семьи спросил у брата о моём состоянии, видимо, поняв, что сейчас мне лучше помолчать. — Бывало и лучше, — ответил блондин. В помещение зашёл Конрад, что-то бурча себе под нос. Достал из шкафчика бутылку с бренди. Налил полный стакан и протянул мне. — На, пей, девочка, но прежде чем глотать, постарайся задержать в горле, как бы прополаскивая, чтобы смягчить и расслабить связки. Я отрицательно замахала руками. Но поняв, что могу быть не понята, мне всё же пришлось говорить: — М-не не-нельзя, — мой голос был похож на полухрип-полушепот. — Я бере-кхм, бере-менна. Алкоголь не, кхе-кхе, не пере-ношу. — Тьфу ты, садовая моя голова! — дедушка раздосадовано выдохнул. — Совсем забыл. Ну что ж, тогда чай с травками тебе в помощь. Конечно, не так эффективно, но лучше, чем ничего. Твоё здоровье, — и одним махом выпил всё содержимое бокала. — Дед! — одновременно воскликнули внуки. — У тебя же давление! — возмутился Ральф. — Красава, не упустил возможности прибухнуть, ведь знал, что Мелиссе нельзя. Ай, дед, ай, актёрище! — заулыбался Макс. — Ну так, непимши-то помрёшь, — хохотнул Конрад и ушёл из кухни. Блондин посмотрел на меня очень внимательно и, заглядывая мне в глаза, спросил: — Хочешь, поедем домой, прямо сейчас? Если честно, я до чёртиков хотела домой, после всего, что со мной здесь произошло. Голова болела, тело ныло, голос охрип, ещё бы после этой «супер вумэн». И откуда только силы такие берутся? Наверное правду говорят, что сумасшедшие обладают недюжинной силой. Я могла бы попросить Макса отвезти меня, и, возможно, это было бы правильным решением, но для меня, не для него. А я обещала. Значит надо идти до конца. Блондин ждал от меня ответа, да и его брат с любопытством просматривал в мою сторону, и что-то мне подсказывало, что я знала какой ответ он от меня ждал. Отрицательно замотав головой, я зажмурила глаза и уткнулась носом буквально в подмышку Макса. — Ну и что вы все здесь столпились? — Хелен несла в руках тарелки, и складывала их в раковину. — Лучше бы напоили девочку смягчающим чаем, ей нужно связки восстанавливать. Только сейчас я окинула взором всю кухню и увидела, что мы натворили: перевернутые стулья валялись на полу, осколки битой посуды под столом, рассыпанный сахар и что-липкое, разлитое по полу, возможно мед или варенье. Мне стало очень стыдно, хоть я и понимала, что не была инициатором конфликта. Скорее всего, учитывая локацию беспорядка, это всё произошло, когда Макс оторвал от меня рыжуху и кинул её на стол. Выбравшись из объятий блондина, я подошла к одному из стульев и начала поднимать его. — Нет-нет-нет, — подскочила ко мне жена Ральфа отбирая стул. — Я сама. Вы с Максом идите лучше на улицу, Джон развёл костёр. Присядь, отдохни, тебе и так досталось, а я принесу целебный чай. Хорошо? — она улыбнулась мне и так ласково, по-семейному погладила меня по голове. Блондин взял меня за руку и повёл во двор. На выходе из дома я остановилась в дверях, с опаской смотря на улицу. А вдруг Саманта ещё там? — Она уехала, её там нет. Не бойся. Я с тобой, — Макс как будто прочитал мои мысли. Когда мы подошли к костру, блондин укутал меня пледом и в прямом смысле этого слова взял на ручки. Он сел в кресло, а меня посадил на себя, как лялечку прижав к груди. Это было очень мило. Его сильные руки успокаивали и давали ощущение защиты. Я расслабилась и прикрыла глаза, погружаюсь в состояние дремоты. Через некоторое время, открыв глаза, я увидела, что около нас стоит Хелен и протягивает мне чашку с горячим напитком. — Милая, так нужно, это надо выпить. Знаю, может и не очень вкусно, но действенно, — женщина слегка улыбнулась. — Что это? — шепнула я. — Это чёрный чай, три чайных ложки мёда, половина чайной ложки соды и кусочек сливочного масла, — Хелен закусила губу, понимая, что состав мог испугать меня. — Очень старое и проверенное средство хорошо помогает, как при простуде, так и восстановить голос. — Пей, хуже не будет, — Макс поцеловал меня в макушку. — Чаёк действительно знатный. Я приняла напиток. Принюхалась. Не сказать, что прям фу-фу-фу. Хотя сейчас я готова была выпить всё что угодно, лишь бы унять этот ужасный зуд в горле и вернуть свой голос. Сделав глоток меня не стошнило, а значит пить можно. Противненько, но терпименько. Пока пила чудо-зелье от Хелен, увидела, что у костра мы не одни. Фоллы были в сборе. Каждый сидел на своём кресле. На улице было совсем темно, горел костёр, Конрад рассказывал какие-то легенды, а все очень внимательно и заинтересованно его слушали. Допив лекарственный чай, я прижалась к блондину и прикрыла глаза. Прислушиваясь к биению сердца Макса и размеренным разговорам, сама не заметила, как уснула. Проснулась я от нестерпимой жажды. Очень хотелось пить. Во рту стоял приторно-сладкий привкус, видимо от чая. Посмотрев по сторонам, поняла, что нахожусь в комнате блондина, но его нигде не было. Тусклый свет от настенного бра освещал помещение. На тумбочке возле кровати увидела стакан с водой. Осушив его с жадностью, я почувствовала, что мне стало легче. Решила продолжить спать, зевнув, выключила бра и улеглась обратно в пахнущую Максом постельку. Но что-то пошло не так. Долго ворочаясь, никак не могла найти себе место или удобную позу. Вроде бы и комната уютная, и тишина в доме, и убаюкивающие звуки ночного леса. Вот спрашивается: чего не спится? Есть шикарное выражение на этот счёт: «не можешь срать, не мучай жопу». И я решила «не мучать». Встала с кровати и начала бродить по комнате в абсолютной темноте. Я подошла к распахнутому окну. Из спальни Макса открывался шикарный вид на ночной лес. Находясь в безопасности от его обитателей, я внимательно изучала красоту и великолепие открывшегося пейзажа. Густые кроны стройных деревьев слегка подрагивали от лёгкого и тёплого летнего ветерка. Звуки ночной природы сменялись разными переливами и тональностями. Ещё днём сочно-зелёная травка на лужайке перед домом сейчас была покрыта серебром. Серебряная трава, серебряные деревья, серебряное всё, что находилось под лунным свечением. Я подняла взгляд в небо и увидела её. Мистическую и загадочную Луну. И почему я раньше не обращала на неё внимания, воспринимая как должное? Такая круглая, красивая, она манила и гипнотизировала одним своим видом. Я была не я. Не понимая, что творю, ведомая какими-то силами, выбежала во двор. В пижамке и босяком. Мне казалось, что это сама Луна указывает мне путь, освещая направление, дорожку. Преодолев лужайку семейства Фолл, сама не заметила, как зашла вглубь леса. Нет, мне не было страшно. Я вообще ни о чем не думала, а просто шла. Туда, куда указывало мне ночное светило, туда, куда звала моя душа. Увидев впереди просвет, я ускорила шаг и спустя несколько мгновений очутилась на лесной поляне. Мои мысли прояснились, и серебряный туман в голове рассеялся. Я одна, ночью, практически по-середине леса, на какой-то лужайке, без телефона, с хроническим географическим кретинизмом. Ну и в какую сторону дом Фоллов? — Дура, дура! Ведь сказала себе, не ходи в лес! Ну или хотя бы возьми телефон, чтобы спросить: «Где я нахожусь?», или фонарик, на худой конец, — причитала я ругая себя на чём свет стоит. Я осматривалась по сторонам, кружась на одном месте, пыталась понять откуда пришла и куда идти. Но чем больше пыталась выглядеть я во тьму, тем сильнее мне казалось, что деревья, как будто живые, и всякий раз преграждают мне путь. Пытаясь взять себя в руки и не впасть в отчаяние, я остановилась, замерла на месте. Закрыла глаза, начала считать до десяти. Восстановив дыхание и немного успокоившись, я открыла глаза. Всё вокруг будто бы замерло, даже звуки ночного леса замолкли, и гнетущая тишина давила на перепонки. По моей спине пробежали мурашки. Почему-то у меня внезапно появилось странное чувство, что за мной кто-то наблюдает. Окинув взглядом поляну и деревья, которые находились передо мной, ничего и никого не заметила, выдохнула. Вдруг за моей спиной послышался хруст ветки. В тишине он прозвучал, как выстрел. Моё тело затрясло крупной дрожью. Медленно поворачиваясь в сторону звука, я пыталась себя успокоить, тихо приговаривая: — Это белка. Маленькая белка. Всего лишь белка… Первым что я увидела были глаза. Большие и светящиеся серебром в темноте. Они отражали свет луны, висящей высоко и наблюдающей за моим ночным кошмаром. Сказать что я испугалась до чёртиков — это ничего не сказать. Мои ноги стали ватными, и внутри все органы перевернулась. В голове была каша, а воздух из лёгких куда-то исчез. Я пятилась назад, а оно шло на меня. Что это? Когда «оно» вышло на поляну, и луна осветила его полностью, мной овладел шок и ужас. Это был он. Волк из моего сна. Серая шерсть, острые белые зубы, мощные когтистые лапы и хищный звериный взгляд. Он медленно и грациозно надвигался на меня, а я пятилась назад, пока не уперлась о ствол дерева. И когда только я научусь смотреть куда иду задним ходом? Зверь подошёл так близко, что я даже чувствовала его дыхание. Мне хотелось закричать, но страх сковал мой голос и мои движения, парализовав меня и пригвоздив к стволу. Да что там голос, я даже дышать по-человечески не могла, только судорожные вдохи и выдохи. Огромное, нет огромнейшее животное смотрело на меня, склонив голову набок. Моё сердце бешено стучало, разнося удары по всей голове. «Разве бывают такие огромные волки. Может, я сошла с ума?» «Надо бежать! Нет, нельзя! И что теперь? Он просто съест меня?» «Божечки, что делать?» Я зажмурила глаза, пытаясь как можно сильнее вжаться в дерево, слиться с корой. Зверь приблизился и… лизнул меня в щёку. Я распахнула глаза удивлённо уставившись на него. Волк ткнул я лбом мне в грудь и завилял хвостом. Он тёрся мордой об меня, лизал мои руки, а потом провалился на спину у моих ног, радостно фырча и подставляя мне пузико. Вот это да! Такого в моей жизни точно не было. Кое-как отлепившись от дерева и немного осмелев, напрочь теряя инстинкт самосохранения, я положила свою руку зверю на живот. Он довольно заурчал, а мне ничего не оставалось, как выполнить его маленькую хотелку. Пока гладила волка, вспоминала все сны с его участием. Сначала я думала, что он хочет меня съесть, а потом в последних сновидениях, мы ведь подружились, мне даже его не хватало. Но как такое может быть? Сон наяву? Или может я всё ещё сплю? Страх ушёл, как будто его и не было. Это же всё-таки мой волк. Я села на колени, а зверь положил на них голову тяжело о чём-то вздыхая. — А ты совсем не страшный. Такой пушистый. Я гладила его по голове, почёсывая за ушками, вдыхая его запах и ловя себя на мысли, что он очень знаком. — Ой, ты где так извозюкался? Окинув взглядом спину животного, я увидела с боку куски грязи прилипшие к шерсти. — Я помогу тебе. Очень аккуратно и нежно я подцепила кусочек грязи и, растерев его между пальцами, сняла. Нащупывая следующий комочек, мои пальцы прикоснулись к чему-то скользкому и влажному. Наклонив голову и приглядевшись, я увидела небольшую ранку на боку зверя. — Кажется тебе нужна помощь. Ты ранен. Зверь фыркнул, как бы говоря, что это царапина, ничего страшного, скоро заживёт. И да, я это точно поняла. Даже не буду объяснять как. «Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша» Мы ещё долго так просидели. Волк оказался такой ласкушка. Я даже устала его гладить, но щенячья радость в глазах не давала мне шанса остановиться. В общем мы подружились. Это была удивительная ночь, настолько сумасшедшая и волшебная одновременно, что всё происходящее не укладывалось в голове. Я в лесу, одна, наедине со «злым и страшным» серым волком, ещё и босяком. И я не боялась, а моё сердце разрывалось от нежности и умиления к зверю. Это ведь не нормально правда? Когда дело приблизилось к рассвету, волк встал, встрепенулся и кивнул мне в сторону леса, как бы обозначая следовать за ним. Нет, я точно тронулась умом. Любопытство взяло верх, и мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Зверь шёл быстро, пробираясь сквозь кусты и заросли леса, расчищая своим телом мне путь и периодически останавливаясь, что бы я успела его нагнать. Куда он меня ведёт? Может в какую-нибудь пещеру, где съест меня? Да ну, нет. Если ему хотелось бы полакомиться мной, то он бы уже это сделал. Наконец, показался долгожданный просвет впереди. Лес кончился. Мы вышли прямиком на дом Фоллов. Надо же! Он вывел меня к людям, поняв, что я заблудилась. — Спасибо. Я повернулась в сторону волка, желая поблагодарить, но он исчез, впрочем, так же как и появился. Ещё какое-то время я смотрела в предполагаемом направлении движения зверя, а затем двинулись в сторону дома. Макс наверное места себе не находит. Возможно, на мои поиски уже подняты по тревоге все члены семьи. Неудобненько может получиться. Зайдя в жилище Фоллов, с радостью обнаружила, что суеты нет, везде всё тихо и лишь мирные посапывания раздаются по коридорам. Проскочив на цыпочках в комнату, меня ожидал ещё один сюрприз. Блондина нигде не было. — И где его черти носят в такое время? Повернув голову на часы, увидела, что время приближается к четырём часам утра. Разумеется, то что Макса нет, было мне только на руку. Не хотелось отвечать на вопросы о своём большом лесном приключении. Боясь быть пойманной за бодрствованием, я прошмыгнула в кровать и укуталась одеялом. Набравшись за прошедшие день и ночь впечатлений, я вырубилась, как только моя голова коснулась подушки. Когда я открыла глаза, часы на комоде показывали одиннадцать часов утра. В кровати Макса не было, но судя по примятой соседней подушке, он спал со мной. Стянув с себя одеяло, я сладко потянулась. В памяти всплыл волшебный ночной волчий сон. Я непроизвольно улыбнулась. «Ну надо же, какой замечательный сон приснился.» Я спустила ноги на пол, вставая с кровати, и увидела… грязь на ступнях. — Да ладно! Не может быть! Это что было по-настоящему? Не во сне?