Лили | онлайн
Лили: Джейк, можем поговорить? [16:40]Джейк:
Лили... Что случилось?
Ты в порядке?
[16:41]
Лили: Ох Да, в порядке Прости 🫣 Просто... Пару дней назад я проходила мимо дома Ханны и заметила письма в почтовом ящике Я думала, это просто счета и хотела забрать их Но там было письмо из тюрьмы, отклонëнная заявка на посещение заключëнного Кого-то по имени Тед Мадруга [16:41] Я решила написать ему и наконец-то получила ответ Раз это касается Ханны, я хотела показать тебе. Вот, я отсканировала ответ {Письмо Теда} [16:42]Джейк:
Спасибо, Лили.
Ты молодец.
:)
[16:42]
«Лили Донфорт... Это младшенькая Нэйтана, что ли? Какая неожиданность. У меня всë хорошо для человека, осуждëнного за... Я называю это превышением самообороны, но копы нарисовали себе историю про причинение тяжкого вреда. Так обидно, знаешь? И адвокат только плечами пожимает (передай привет своему грëбаному папочке, Лили Донфорт!). Здесь есть еда, компания и яркая оранжевая роба. Выживать можно. Мне недавно писала одна Ханна, только она не назвала фамилию и не была такой вежливой. Очень уж интересовалась моим прошлым, особенно старой машиной. Странная женщина. Как будто я помню, что такое случилось десяток лет назад.Т.М.
P. S. Твоя Ханна так и не пришла». Письмо Теда было коротким. И на самом деле не дало почти никакой информации. Разве что... — Возможно, владельца машины можно исключить из списка. Кандидат на эту роль сидит. — Да мы в общем-то и не подозревали его всерьёз, было бы странно... Но ладно. Возвращайся уже, приятель. Моë место у компьютера так и осталось не занято, хотя Мона и Мэнди продолжали изучать форум, когда я прохромал обратно к компьютеру. — Я теперь тоже историю про призрака сочиняла! — похвасталась Мэнди. — Тоже? Оставалось только отмахнуться. Агенту пока не обязательно знать о небольшом школьном спектакле. Лучше сосредоточиться на то, что они успели натворить на форуме. Оказалось — оживили тред, созданный Эми, чтобы «выманить этого подозрительного админа» и написали пару сообщений в других тредах, показывая, что Nymos свой в их рядах, а не просто заглянул спросить про человека без лица. Незнакомцев в закрытых сообществах редко любят. Забавно. Я бы поступил так же, а вот от Моны ожидался другой подход. — Ты даже не предложила крякнуть аккаунт Эми... Я впечатлëн. — Я хотела, но личная беседа сейчас даст больше, чем чтение старых сообщений. Может, потом, чтобы потешить любопытство... — Я вот так же в федеральном розыске оказался. — Звучит, как начало прекрасной истории. — Не здесь и не сейчас. Почему я вообще об этом упомянул? Чем меньше агент знала, тем меньше придëтся сидеть потом, когда мы найдëм Ханну. Ещë и детали истории... не для детских ушей, какой бы взрослой ни пыталась казаться Мэнди. Слишко много грязи и крови вокруг тех развлечений. Мона и Мэнди перебрались на кровать с ноутбуком и веселились на форуме в ожидании ответа от Darkness, иногда зачитывая истории вслух. Такие абсурдные, неудивительно, что ни одна из «ужасных историй» не могла напугать даже ребëнка. Но им нравилась именно абсурдность, и сказка о проклятом планшете пришлась особенно по вкусу. — Наверное, какой-то не очень умелый шутник просто взломал планшетник, а остальное просто совпало, — объяснила Мона. — Ну или этот парень просто придумал всë сам. Стоять на месте больше нельзя, и я воспользовался появившимся временем, чтобы ещë раз осторожно заглянуть в архив местной полиции. Нужно дело Дженнифер и все возможные детали следствия. Улики, протоколы допросов, что угодно, о чëм мы ещë не знали, но должны были. В такие моменты небольшие связи с полицией особо важны. Всë-таки полицейские сервера — тоже закрытая система, и попасть туда можно только изнутри. Я продвигался вглубь древних папок, не оставляя слишком видимых следов — на случай, если кому-то и правда придëт голову проверить безопасность архива. Но сегодня не везло: значимых деталей и правда не было. В те дни полиция оказалась в тупике. — Чего я правда не понимаю... Мы предполагаем, что Ханна и Эми виновны, но десять лет назад им было лет по семнадцать. Как подростки могли так хорошо скрыть следы, что полиция зашла в тупик? — Либо в Дасквуде обитает криминальный гений, либо их прикрывал кто-то ещë, либо полиция была некомпетентна. Один вариант лучше другого... Хотелось бы задать Ханне пару вопросов, когда найдëм еë. Если у меня будет ещë немного времени. Но сейчас можно только продолжать искать и ждать реакции на закинутые нами удочки. — Можете одолжить наушники? Мои оказались повреждены во время побега — переломились пополам, а провода держались на жалком оголëнном кусочке, который грозил разорваться в любой момент. А единственный более-менее интересный файл оказался аудиозаписью. — Слушай так. — Там может быть что угодно. — Мы как-нибудь с этим справимся, да, Мэнди? — Да! Мистер Джейк, я тоже... разное слышала. Не страшно. — Вы очень странная семья. Или мне так казалось, потому что семья, которую я действительно помнил, совсем другая, а в работе с семьями приходилось сталкиваться очень редко — не составить полноценной картины. Но сейчас это не важно. Оставалось просто включить скопированную аудиозапись и погрузиться в новую информацию. «1 ноября 2010, 01:33. Продолжается допрос свидетеля Майкла Хэнсона. В допросной присутствуют Майкл Хэнсон и Алан Блумгейт. — Майкл, пожалуйста, продолжайте. — В общем, как уже сказал, я работал и думал, что она приехала и сразу отправилась на фестиваль. — Почему вы так решили? — Она поступала так в прошлом году и раньше. Ничего необычного, — глубокий вдох. — Алан, уже поздно, я устал... — Я понимаю, Майкл. Но нам нужно двигаться дальше. Итак... — шорох листов бумаги. — На прошлом допросе вы сказали... «Я думал, что Дженнифер отправилась на фестиваль Пайн Глейд, когда приехала в Дасквуд». — И говорю это сейчас. Ничего необычного в том, что юная девушка стремилась к друзьям, а не к занятому отцу... Она обожала фейерверки и точно собиралась посмотреть на них. В «Авроре» я тогда работал один и едва справлялся с той кучей посетителей. На фестивале всегда полно народа... Я не могу уделять ей внимание в такое время. И она знает об этом. — Когда вы вернулись домой в тот день, Майкл? — Около четырëх. — Вы не проверили комнату Дженнифер? Для протокола: допрашиваемый отрицательно качает головой. Майкл, скажите это, пожалуйста. Мой диктофон вас не видит. — Я говорил уже кучу раз... Не было необходимости. Дженни любила повеселиться, но она ответственная. И дома всегда ночевала. А утром она долго не выходила на завтрак, и я поднялся к ней. Но в комнате было пусто, кровать не разобрана. — Тогда вы сообщили Айрис Хэнсон, своей бывшей жене? — Да... Дженнифер не нравилась еë комната, хотя она не жаловалась. И я подумал... Вдруг она уехала обратно? Но к матери она тоже не вернулась. — И тогда Айрис сообщила в полицию Дасквуда, верно? — Да, чëрт подери! — наконец не выдержал Майкл. — Верно, верно, я уже сто раз говорил. Моя дочь пропала!» Запись обрывалась. Может, дело в лимитах техники тех лет... Но тогда где все остальные протоколы? Нет даже письменных вариантов протоколов. Почему их не оцифровали? Или оцифровали, но по ошибке поместили в другую папку? В любом случае сейчас узнать это почти невозможно, нет времени на слепую проверку. Но что-то с этой нехваткой документов определëнно не так. — Такое ощущение, что полиция подозревала Майкла, — голос Моны прервал погружение в мысли. — Иначе зачем допрашивать простого свидетеля несколько раз? — Но с чего им подозревать отца пропавшей девушки? — Иногда бывают такие отцы, что лучше б вообще без них... Что-то не так. Что-то неуловимо изменилось в голосе Моны во время последней фразы. Чуть сильнее стал отзвук раздражения, что ли... Видимо, что-то личное. — Майкл — не самый внимательный человек, но вряд ли это про него. Хотя других записей нет. — И не похоже, что Алан горит желанием рассказывать об этом деле. Неужели и ему было что скрывать? Папа всегда виделся принципиальным полицейским. Укрывательство реальных преступников, взятки — это не про него. Попади моë дело к нему на стол, а не к этим, арестовал бы, несмотря на теплоту отношений и записи об усыновлении, которые всë ещë существовали в физических документах, избавиться от которых не так просто. Но вот... Что же с этим делом Дженнифер Хэнсон не так? Сколько ещë связанных с ним скелетов закопано в дасквудском лесу? — Тогда придëтся выяснить самим. Только я не уверен в способе. — А про какой фестиваль говорили два мистера с записи? Вопрос Мэнди заставил задуматься и прослушать фрагмент записи снова. Фестиваль «Пайн Глейд» — традиционная местная забава, его проводили чуть ли не с основания города больше двухсот лет назад. Менялась форма, но смысл оставался тем же. Я уехал из Дасквуда незадолго до ежегодного фестиваля и не знал, что там случилось. Но о странностях мог знать кто-то из группы, если в тот момент они уже хорошо общались с Ханной. Лили не считается, она заметно младше и вряд ли была в той же компании. Джессика тоже. Ричи немного недоступен прямо сейчас. Круг сужался. Занятно... Маленький ребëнок помогал с расследованием больше, чем опытный агент безопасности. Мы отправили запись допроса в групповой чат, чтобы услышать ещë и мнения группы. О фестивале Мона решила спросить немного позже, чтобы не перегружать информацией «не привыкших к расследованиям гражданских». Может, так и лучше. Даже если узнать хотелось как можно скорее. Запись снова нарушила вялое спокойствие в группе. Разговоров было много, в основном — ни о чëм. Разве сейчас так важно, что «Аврора» изменилась с приходом Фила? Естественно, что со сменой владельца менялось и заведение, только случилось это после происшествия с Дженнифер и не имело явного отношения к Ханне. Но было в этом потоке и кое-что любопытное. Джессика узнала адресс дома, где до предполагаемой смерти жил Майкл Хэнсон. В деле с исчезновением Ханны всë слишком явно связано с нераскрытым делом Дженнифер, и дом отца прошлой жертвы вполне мог скрывать улики, которых так не хватало. Но главное — у нас были волонтëры. Джессика и Томас сами решили отправиться в дом и посмотреть, что там такое. Оставалось пожелать им удачи. — Мама, мистер Джейк, тот человек ответил. — Спасибо, малышка. Мы разделились снова. Мона со скучающим видом наблюдала за приключениями Томаса и Джессики — они как раз подъезжали к дому Майкла. Я пробирался через массивы данных и изучал географию местности — вероятно, преступник держал Ханну где-то за городом, но неподалëку, чтобы было удобно добираться в любое время. А наша главная помощница, Мэнди, следила за форумом. И теперь хотя бы ей повезло. Загадочный администратор Darkness наконец-то услышал призывы пользователей и заглянул в тред, но только ради такого же сообщения, как в прошлый раз. «Пишу в личку». И правда написал. Но что же он такого знал, что не хотел афишировать? Мы снова сосредоточились на форуме, но право управления клавиатурой осталось у Моны. Darkness [admin]: Приветствую, Nymos. Здесь нечасто встретишь человека, который заинтересован в человеке без лица. Непопулярная местная легенда родом из крошечного лесного города... И вдруг за относительно короткое время вопрос о нëм задают две беспокойные жаждущие знания души Darkness [admin]: Ты не считаешь это интересным совпадением? Nymos [restless soul]: Может, это даже не совпадение, и все мы связаны невидимыми нитями. Nymos [restless soul]: Стоит потянуть одну, и мы послушно собираемся и движемся в нужном направлении. Darkness [admin]: И каждый из нас превращается в заложника предыдущих выборов без возможности избавиться от накрывшей в прошлом тени — Эта фраза не только мне кажется знакомой, правда? — Вроде... Ричи говорил что-то похожее? Nymos [restless soul]: Какая интересная мысль... Да, пожалуй, мы всегда зависим от прошлых выборов. В той или иной степени. И наша ответственность находит нас, даже если мы пытаемся сбежать. Darkness [admin]: Соглашусь с ходом твоих мыслей Darkness [admin]: Но я должен спросить: кто ты, Nymos? Ты отличаешься от обычного новичка на форуме Nymos [restless soul]: О, я... Можешь считать меня человеком, который охотится за истиной. И мне кажется, у тебя есть кусочки пазла, который я ищу. Darkness [admin]: Интересное утверждение. Но мне это мало о чëм говорит Darkness [admin]: Расскажи о себе, Nymos Nymos [restless soul]: О себе... Такие вопросы вгоняют меня в ступор 🫣 — Напиши, что ты работаешь на спецслужбы. — Ещë чего. Хватит, что ты знаешь. — Я шучу. — Не смешно. — Пожалуйста... Не ссорьтесь. Трепещущий голос Мэнди заставил нас вернуться в реальность. Мона обняла еë, я кивнул. Nymos [restless soul]: Ладно. Я независимый человек, у которого была очень сложная половина месяца. Чувствую, моя голова просто взорвëтся, если я не получу хоть немного ответов. Darkness [admin]: Понимаю. Со всеми такое случается. Мне бы хотелось знать больше, но для начала этого хватит Nymos [restless soul]: Вы с Avali тоже общались лично. О чëм вы говорили? Darkness [admin]: Она тоже интересовалась легендой. И я рассказал ей, что знаю Darkness [admin]: Человек без лица — мститель, как и многие персонажи старых легенд. Ты совершаешь тяжкий грех, он тебя убивает Nymos [restless soul]: При всëм уважении... Это не сверхсекретная информация, которую нужно передавать только лично. Или есть что-то ещë? Darkness [admin]: Тебе и правда нужны ответы, Nymos... Почему? Какое отношение ты имеешь к человеку без лица? Nymos [restless soul]: Сначала ответь на мой вопрос. Darkness [admin]: Что ж... Договорились. Это всë, что я знаю про человека без лица, просто... Что если для меня эта история имеет чуть более личное значение? Nymos [restless soul]: Тогда для меня тоже. Есть люди... Чья жизнь и свобода на кону из-за связи с этим. Не могу пройти мимо. Darkness [admin]: Знаешь, история циклична. Согрешишь — будь готов, что дьявол придëт за тобой. А потом... Что если другой дьявол придëт за тем, первым? Nymos [restless soul]: Тогда за вторым придëт третий. И это будет длиться вечно, пока один не отступит. Типичная концепция кровной мести, не думаешь? Darkness [admin]: Да. Очень похоже. Но знаешь... Иногда, чтобы «остановиться», нужно стать самым страшным дьволом — Звучит, как признание в чëм-то отвратительном. — Точно. Только к делу такое не приложишь. Nymos [restless soul]: Мне казалось, что для этого можно просто сдаться. Но каждый выбирает свой путь. Darkness [admin]: И снова речь про выбор. Интересно. Darkness [admin]: Но раз мы говорим об этом... Некоторые люди видят дьявола насквозь через все приятные маски. А другие не заметят его, стой он перед ними с указателем «Я дьявол». К какой группе относишься ты? Nymos [restless soul]: Зависит от многих факторов. Спроси меня позже. Darkness [admin]: Что значит твой никнейм? Мона бросила тëплый взгляд на Мэнди. Малышка объяснила нам всë намного раньше, как будто чувствовала, что вопрос возникнет. Nymos [restless soul]: Nymos... Про странную связь и защиту. А в чëм смысл твоего ника? Darkness [admin]: Darkness — про бесконечную тьму хаотичного мира, в котором мы живëм, чувство потерянности и вины Nymos [restless soul]: Какое грустное значение. Darkness [admin]: Зато в нëм нет притворства Darkness [admin]: Avali написала на форуме только пару сообщений и исчезла. В нашем сообществе это мало кому нравится Nymos [restless soul]: Это предупреждение? Не стоит, от меня не избавиться так просто. Что же про Avali... Форум еë не спас. Она мертва. Darkness [admin]: Ты знаешь причину — Это был вопрос или утверждение? — На этот вопрос я могу ответить только про одного человека. И это не он. Nymos [restless soul]: Полиция хранит эту тайну. Darkness [admin]: Avali сама не хотела говорить открыто. Ей было стыдно, она утверждала, что спрашивает для подруги Nymos [restless soul]: Интересно, что это за подруга и ей нужен был человек без лица... Avali не сказала? Darkness [admin]: Нет. Я не спрашивал. И не поверил ей, в любом случае Nymos [restless soul]: Вы разговаривали в личке на форуме, как мы? Darkness [admin]: Нет, я попросил еë номер Nymos [restless soul]: Зачем? Darkness [admin]: А почему нет? — Может, ему нужно было подтвердить еë личность? Убедиться, что это Эми? — Это всë к теории, что он из местных и знал еë лично? Я кивнул. Других объяснений пока не видел. Nymos [restless soul]: Можешь поделиться номером Avali? Darkness [admin]: Тебе нужен номер мëртвой? Ты и правда впишешься в наше сообщество Darkness [admin]: Еë номер — 16035 — Эми. Вот с кем Ханна общалась так долго. — Получить бы запись разговора... — Я попробую. Но это может занять время. — Может, ещë и аккаунт еë крякнешь? Ты же у нас в роли хакера. — Если будет необходимо. Nymos [restless soul]: Спасибо. Darkness [admin]: Возможно, однажды ты придëшь на замену мне, Nymos. Присмотри за форумом Nymos [restless soul]: Что? Ты собрался куда-то уходить? Darkness [admin]: Возможно, мой дьявол тоже найдëт меня. До тех пор это не важно Darkness [admin]: Просто когда раскроешь загадку, напиши эту историю на форуме. Про девушку, которая оставила крик помощи на мрачном форуме, а потом загадочно умерла, и про всë остальное. Ведь когда мы исчезаем, только наши истории напоминают о нас Nymos [restless soul]: Подумаю об этом. Darkness [admin]: Хорошо. До встречи, Nymos — Как тебе разговор? — Интересно. Но у меня такое чувство, что я его знаю... Но я впервые в Дасквуде. Эти слова возродили в памяти картину. Ночь, старое кладбище, разбитая плита с выцветшей фотографией. То, с чего начались все наши проблемы. — Здесь была только Рейвен... Кто она? — Рейвен... Сестра. Она через многое прошла, сбежала в эту глушь, но так и не восстановилась, — долгая пауза. Мона смотрела мне в глаза. Пристально, пытаясь прочитать целую историю, запечатлëнную на радужке. У меня мурашки от еë ледяного взгляда. — Ты еë совсем не помнишь? — Почему я должен? — Потом расскажу, — взглядом указала на Мэнди. Обычно она не стеснялась рассказывать рабочие детали при дочери. Что же произошло в этом случае? — О, заявку одобрили. Мэнди, собирайся. — Ты же не собираешься ехать в тюрьму вместе с Мэнди? Не лучшее место для ребëнка. Я не мог отвести взгляд от точно выверенных движений Моны. Пока Мэнди семенила к двери, она открыла шкаф и начала выбирать наряд. Какие у неë длинные волосы... В них приятно зарываться пальцами. Тепло и мягко и... Чëрт возьми. — Может быть. Но оставлять еë с... непроверенными людьми я тоже не хочу. «С непроверенными людьми». Это правда. У неë нет причин доверять мне, мы по разные стороны закона и... Причин сомневаться слишком много. Это логично. Я знал... Но от еë резких слов засвербило под рëбрами. Сжимая кулаки, заставил себя смотреть в окно, где за стеклом шелестел шепчущий лес. Вот бы между нами не было всего этого непонятного непостоянства! Лучше бы мы просто ненавидели друг друга, как полагалось преступнику и полицейскому. Лучше бы... — Но я хочу остаться. Мэнди... Она уже ушла до двери, а теперь почему-то снова стояла тут, маленькими пальцами сжимая свитер. Она странная. И вся ситуация. Почему она вообще привязалась ко мне? Почему теперь ненавязчиво соединяла нас с Моной, не давая рассориться раз и навсегда? Почему... Для Моны это тоже загадка. Она вздрогнула, взглянула на дочь. И это первый раз, когда я видел еë настолько растерянной. — Мэнди, ты же знаешь, он... — Мистер Джейк — мой друг, мама. И он очень хороший. Я... хороший? Неужели она и правда могла считать так? До сих пор, зная, что я преступник, и видя всë, что мы с Моной делали сегодня, пытаясь добраться до истины? Голова закипала от мыслей. Откинулся на спинку стула, приложил кончики пальцев к пылающим вискам. Хотя бы минутку покоя — без постоянных дилемм и сложностей выбора. — Мэнди, я привыкла доверять твоей интуиции, но нельзя слепо верить первым встречным. Твой отец тоже выглядел очень хорошим. В комнате повисла колючая тишина. Мэнди смотрела на свою мать большими, не отводя взгляда, даже не моргая. Сначала показалось, что это просто блики, отблески вечернего солнца. Но янтарные глаза блестели от слëз. Это не моë дело. Не нужно вмешиваться в их проблемы, я тут вообще лишний, в этой семье и комнате. Но всë же кончики пальцев тронули маленькое плечо. Я избыточный элемент, не заслуживающий доверия, но Мэнди — совсем другое дело. — Мона. Совсем недавно ты обещала что будешь прислушиваться к Мэнди. Внутренняя борьба отразилась на еë лице и в движения. Нахмуренные брови, поджатые губы, сморщенный маленький нос. Стиснутые в кулаки пальцы — до белизны костяшек. Еë центральный процессор усиленно обрабатывал все «за» и «против». Забрать Мэнди вопреки желанию — обмануть только-только зародившееся доверие. Разрешить остаться здесь — довериться человеку, которого арестовала. Что для тебя меньшее из зол, Мона? — Слушай сюда, — процедила она шëпотом, приближаясь ко мне вплотную, шепча на ухо, — если с ней что-то случится, я достану тебя из-под земли и заставлю пожалеть, что родился на свет. Голос звучал так строго и холодно, у меня практически шея инеем покрылась. А у Моны ни один мускул на лице не дрогнул. Маска спокойствия застыла на нëм. И только пламя в глазах грозило обжечь — попробуй прикоснись! Осторожно отодвинулся от неë, вжимаясь в спинку стула. — А ты умеешь убеждать. Можешь идти, я тебя понял. Решение принято, и Мона вышла из комнаты, хлопнув дверью. И даже стены задрожали... Сильная женщина. — Спасибо, — тихий голос Мэнди. Хватка на рукаве ослабла. — Я хотела поговорить с вами, мистер Джейк. — Почему? Она не отвечала, сосредоточенно забираясь на стул с ногами. Наклонила голову, и взгляд снова превратился в серьëзный рентгеновский луч. Странная девочка. Что же... Что же у неë в голове, у этого ребëнка? — Вы боитесь меня? До сих пор? — Прости. Твой взгляд... — Жуткий? — Очень особенный. Вообще не похож на обычный взгляд ребëнка. — Мне так постоянно говорят. Другие дети считают занудой и не хотят общаться. Взрослые не воспринимают всерьëз. «Ты ещë маленькая, не понимаешь»... А вы даëте понять?! Мэнди, самое спокойное человеческое существо во всëм мире, вдруг... Она кричала со слезами на глазах, а я не мог даже пошевелиться, хоть немного успокоить словами. Даже язык примëрз к нëбу. Еë трясло, слëзы текли по щекам бурным потоком. Мы третий раз оставались наедине и два из них она плакала, не в силах рассказать Моне о том, что еë действительно беспокоило. Заставляла себя улыбаться снова и снова, но как только мать пропадала из поля зрения... «Почему я никуда не вписываюсь?» — спрашивала она снова и снова, только в немного различных формах, а я не мог ответить, снова пойманный в липкую ловушку памяти. Вспоминался пятилетний мальчишка, забившийся в угол новой комнаты, заливающий слезами белую майку, раздиравший в кровь собственные руки. «Я всегда лишний, вы все тоже откажетесь!» — кричал, ни секунды не сомневаясь. Его бросили биологические родители, первые усыновители отказались, потому что был слишком странным для них, а потом всë стало только хуже — с болезненными истериками. Лучше быть одному, чем в третий раз оказаться выброшенным на улицу. Вспоминались и... — Не плачь, моя малышка. Тебе не нужно быть такой же, как остальные, чтобы быть принятой. Это секундное помутнение, я не помнил как, но теперь стоял на коленях и обнимал маленькую Мэнди. Она дрожала, и слëзы впитывались в рукав свитера. — П-правда? — голос едва пробился между частыми всхлипами. — Кем? — Я был бы счастлив, будь у меня такая дочь. Слëзы прекратились. Мэнди отстранилась, глядя на меня огромными глазами и стирая потоки слëз с щëк ладонями. — Тогда будьте моим папой, мистер Джейк! Почему вы ждëте? Улыбка искривила губы — пусть даже внутри бушевал ураган эмоций, пусть хотелось сбежать в чащу леса и кричать, избавиться от всех этих проблем с Моной, с законом, со своими мыслями... Но среди урагана оставалась недвижимой одна мысль: «Нельзя терять лицо перед ребëнком». Может, Мэнди знала и понимала больше среднего ребëнка, но еë срыв и эти наивные слова доказывали, что она всë ещë хрупкое создание, только пришедшее изучать свихнувшийся мир и уже отчаявшееся в поисках понимания и защиты. И даже если я хотел помочь... Что вообще можно сделать? Теперь всë в руках еë матери. Отпустив Мэнди, сел на пол, выпрямил ноги. Слава богу, обезболивающее ещë действовало... — Потому что я тоже не вписываюсь, Мэнди. Твоя мама никогда меня не примет. Пришло время меняться местами. Она немного наклонилась, растрепала мне волосы. На лице застыла снисходительная улыбка. Такой контраст с заплаканными глазами... — Ничего вы не понимаете, мистер Джейк! — глубокий вдох. — Мама отпустила вас и даже оставила со мной... Она любит вас! Ох, Мэнди... Чистое наивное создание. — Сомневаюсь, но даже если так... В мире взрослых не всë так просто, не всë решают эмоции. Как агент, твоя мама не сможет принять меня полностью. Как преступник, я не смогу принять еë. И даже если как люди мы чувствуем что-то, злость и обида выдавят остальные эмоции. Надо только немного подождать. Потом мы станем нормальными преступником и агентом. — Тогда выбросьте этот негатив! — К сожалению, это не так просто, Мэнди. На самом деле... Очень сложно. — Это легко. Просто вам нравится делать всë сложнее. Нравится делать всë сложнее... Может, в этом есть смысл. Я хотел ответить, но слова застряли в горле одновременно со звонком на мобильный Мэнди. — Можно? В условиях расследования, особенно после очень оригинального звонка Ричи, видеозвонок со скрытого номера казался не самой безопасной вещью для ребëнка. Похититель всë ещë мог пытаться запугать Мону, используя еë ребëнка, раз не получилось остановить напрямую. Дождавшись молчаливого кивка Мэнди, на вызов ответил я. Она подтянула стул и теперь сидела рядом, позволяя обнять за плечи. — Снова ты? Звонивший не тратил энергию на приветствия. Молодой человек, тот альбинос, которого я видел у магазина неделю назад, развалился в кресле и хмуро смотрел в камеру. Мэнди улыбнулась и помахала рукой. — Ну извини, звонки со скрытых номеров не внушают доверия. Это ты? Абонент 00? — Ага... Типа я. Конфета, прелесть моя, позволишь нам обсудить кой-чего секунду. — Только не ссорьтесь, мистер Джейк, мистер Сноу. — Торжественно клянусь, что мы только чутка пошалим, — он показал язык, улыбнулся во весь рот и сидел так, пока за Мэнди не закрылась дверь. Сразу после выражение лица изменилось до неузнаваемости. Холодная колючая маска, разве что не морозил взглядом. — Знаешь... Мэнди с детства была грустной. Поэтому я привык быть клоуном рядом с ней. Ненавижу, когда дети грустят, — сделав паузу на мгновение, альбинос потëр глаза. Мало того, что природно красноватые, они ещë и опухли. Особенно правый. У него проблемы с глазами? Не похоже на следы бессонных ночей. — Но Мэнди и сейчас ребëнок, — лучше не акцентировать внимание на нëм. Он всë ещë из этих, из спецотделовских... И хотя у нас перемирие, что ждать от него я не знал. — Ей даже семи нет? — Ага... Ребëнок. Так можно сказать, если не сидел с ней с рождения. В порыве эмоций парень, заявивший, что у него нет имени, шевельнул рукой. Широкий рукав белого свитера соскользнул, открывая тонкое бледное запястье — у меня сердце рухнуло в пропасть. Тату на его руке. Чëрный контурный треугольник. Метка, которую я надеялся не увидеть. Метка, которая стоила мне всего. — Зачем ты это рассказываешь? — Потому что она тебе доверяет. Почему-то. А Мэнди нужен кто-то... как там нормальные это называют? Неформальный? В общем... Позаботься о ней. Типа. Было в его словах что-то... Странное, не подходящее для разговора двух людей, которые не пересекались друг с другом. Как будто... — Ты как будто звонил попрощаться, но не решился сказать ей напрямую. — А у тебя есть мозги, да? — он снова потëр глаза руками. — Поэтому так долго прятался, ага... — Ты говорил кому-то, что слепнешь? Это случайная догадка, один из способов вытянуть из противника правду. Вроде блефа в покере. Я даже предположить не мог, что это имело отношение к истине. Но безымянный альбинос дëрнулся, почти упал с кресла, и на несколько мгновений его лицо озарилось холодным ужасом. Потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть видимое самообладание. — Может быть. Не важно. В общем, не дай ЭМкам оказаться в неприятностях. — Не думаю, что я смогу защищать их долго. Те, кто держат ваши цепи, не позволят. — Хахахах... Ты не понимаешь, с кем связался, имбирëнок... Мы сами кого угодно на цепь посадим! Хрипло смеясь, он оборвал звонок. Но какое же самоуверенное утверждение для парня, которому вряд ли есть хотя бы двадцать. Неуëмные амбиции, приправленные верой в безграничность своих возможностей... Как знакомо.