Рейвен: дело 01040

            — Всë это... Всë это началось десять лет назад. Ровно. Даже сейчас сложно вспоминать. А тогда сложно было представить. Ну, знаешь... Что ежегодный фестиваль обернëтся чем-то таким.       Я... Знаешь, я был старшим в нашем трио, ненамного, всего на полгода, но... Для подростков это важно. Но лидером нашей группы всегда была Ханна. Это странно. Она... Джесси бы, наверное, сказала, что она колдунья, которая особыми чарами может подчинить себе любого и подтолкнуть к действиям, которые нужны ей. Ха-ха... Я в такие штуки не верю, но Ханна правда умела убеждать уже в детстве. Ну и... Я отвлëкся, да? Ну. Эми была младшей и тогда она просто обожала Ханну, всегда ходила за ней, как дружелюбное привидение. Наверное, со стороны звучит странно, но нас всë устраивало, мы были очень дружны. Что? Почему Клео не знала об Эми? А-э-э, ну, понимаешь, они с Ханной дружили, но не были так близки. Лучшими подругами они стали уже после школы, а тогда мы как раз были в выпускном классе. Тогда Ханна всë время проводила с нами. Ну...       Прости, я посточнно сбиваюсь. В общем, это было в день фестиваля. Нам с Ханной тогда исполнилось по восемнадцать, Эми ещë было семнадцать. Я... Я правда жалею, что тогда вообще решил выпить.       На фестивале «Пайн Глейд» всегда можно найти местечко, где выпить. Попросить кого-нибудь купить там или... Или просто купить, если лет достаточно. Вот мне и было интересно. Вкус был довольно противный, кстати. И последствия...       Той ночью я возвращаюсь домой с фестиваля незадолго до конца, до фейрверка остаëтся не больше получаса. Я не пьян полностью, только... Алкоголь немного ударяет в голову, становится особенно весело, кружится голова. Я только-только успеваю прилечь, когда внизу раздаëтся звонок.       Родители ещë на фестивале, и я плетусь вниз — посмотреть, что там кому надо. Если клиенты и это не срочно, назначу осмотр на завтра. Ну фестиваль же, все всë понимают... Обычно.       Распахиваю дверь — и замираю. Это не клиенты. На пороге дома стоят Ханна и Эми. Мы расстаëмся с ними во время фестиваля, когда они решают прокатиться на конной повозке в Гримрок. Это один из аттракционов на фестивале. А теперь вот снова стоят здесь и смотрят так...             — Ричи, милый, спасай! — Ханна складывает руки в молящем жесте. Эми только кивает, отводя взгляд.             — Что такое? — голова ещë немного кружится, хватаюсь за дверной косяк.             — Я... Боже мой, это так неловко... — Эми говорит немного сбивчиво. Она всегда такая... немного погружëнная в себя, но в этом еë нежное очарование. — Я рюкзак у Гримрока забыла, а там новый телефон и ещё всякое. Если мама узнает...             — Да! Нам очень надо вернуться, Ричи, а тот аттракцион уже закрылся. Вот мы и подумали, может ты отвезëшь нас? Только у тебя есть права и доступ к машинам.       И правда. Ханна иногда водит здесь, катается по моему участку, а еë отец, известный адвокат, может купить ей подержанную машину. Но Ханна отказывается: говорит, что Дасквуд слишком крохотен, чтобы передвигаться в нëм на машине, а в ближайшее время уезжать из своего города она не собирается. А сама Эми похожа на лесную нимфу. С этими еë нежными руками и неумением ладить с техникой сложно даже представить еë за рулëм.             — Девочки, это не подождёт до завтра? — я устало тянусь. Голова кругом, алкоголь из крови так никуда и не девается, а если нас поймает полиция... — Я, ха-ха, выпил чутка, — нервно смеясь, я лохмачу волосы на затылке. — Сами понимаете...             — Нет! — Эми взмахивает руками. — Это очень-очень важно. Пожалуйста, Ричи... Там... Там очень нужные вещи.       Руки сложены в молитвенном жесте, эта нежная улыбка... У меня щëки начинают краснеть от одного взгляда. Эми милая. Очень.             — Я правда не рискну... Но Ханна могла бы отвезти тебя сама.             — Я? — Ханна качает головой, поднимает брови. — Но у меня нет прав и машины. Я, конечно, могу стащить ключи у папы, но... Он меня прибьëт, если узнает.             — Да ладно, у тебя хорошо получалось во время тренировок здесь, — улыбаясь, хлопаю еë по плечу, пытаясь подбодрить. — А нам как раз отдали одну старую машину...       Один из клиентов оставляет свой разбитый «Гремлин» на утилизацию, процедура назначена на послезавтра. На такой машине же ничего не может случиться — я верю в это и поэтому прокрадываюсь в офис и забираю ключи, которые позже отдаю Ханне. Она улыбается, а Эми... Эми вдруг обнимает меня так пылко и сильно. Я впервые вижу еë такой эмоциональной.             — Ричи, ты лучший!!!       Девочки уходят вдаль, к разбитой машине, а я смотрю им вслед. Ханна должна справиться, я в этом уверен, она показывает прекрасные способности раньше... И даже если что-то пойдëт не так, если она дерево заденет, ничего страшного не произойдëт. Я знаю наверняка, но почему-то смотреть на них так тревожно.       Мне кажется, я только закрываю глаза на диване, не успеваю даже немного прийти в себя, когда внизу снова раздаëтся звонок. Я не хочу вставать. Я сплю, оставьте в покое... Но звонок повторяется. Потом ещë и ещë, так громко, истерично... И я сбрасываю с себя плед, иду вниз, рыча... Распахиваю дверь — снова Ханна и Эми.       Теперь они выглядят иначе. Эми бледная, растрëпанная, с дрожащими губами. Ханна тоже выглядит нервно, но не так, она странная, как будто... Как безумная. У неë так блестят глаза в лунном свете, на рваных джинсах темнеют странные пятна.       Смотрю на них — сонливость растворяется.             — Ханна! Эми! Что такое?             — Я... Там... Там... На дороге... — бормочет Ханна.             — Ничего не понимаю... — подходим к «Гремлину», и только теперь я понимаю весь масштаб проблемы. На лобовом стекле, на бампере... Кровь там повсюду. — Вы там косулю сбили?             — Сбили... Вроде...             — Давай ключи, поехали!       Я хватаю лопату из подсобки, бросаю в багажник машины и сажусь за за руль. Они напуганы до ужаса, меня тоже трясëт от нервной обстановки. Эми дрожит на заднем сиденье, Ханна кое-как показывает место. Они доезжают почти до выезда в другой части Дасквуда. Останавливаюсь на обочине, выбираемся...             — Что за... Ханна, как это вообще?!       Там, на обочине, лежит тело... И это вовсе не косуля! Я... Я просто глазам не верю! Там... Там девушка. Незнакомая девушка с неестественно выгнутыми руками и ногами. Еë одежда разорвана, тело залито кровью, тëмные кудри слиплись. Чем ближе подхожу, тем сильнее в нос бьëт металлический запах. Меня мутит, но я уверен, что дело не в алкоголе. Мы живëм в крошечном городке у леса, тут часто случаются аварии с животными, и к этому я готов... Но человек! Это же вообще другое!             — Она... Она появилась внезапно, — шептала Ханна, до сих пор прижимая ладони ко рту. — На самом повороте и... Я пыталась затормозить, Ричи! Я пыталась!!!       Ханна кричит, зарывается пальцами в волосы. Кажется совсем уж безумной. Эми шатает и беспомощно осаживается на землю, прижимаясь к окровавленному бамперу. Она не в себе, но по-другому. Я осторожно, только кончиками пальцев касаюсь шеи незнакомки: может, не всё потеряно, может, она... Но пульс не чувствуется.             — Чёрт, чёрт! Почему вы в 911 не позвонили?!             — Я... Мы... Не знаю... Не знаю...             — Нам просто стало страшно, Ричи, — Ханна успокаивается. Вдруг, совершенно неожиданно. Встаëт рядом, смотрит на тело с холодным спокойствием. Глаза отражают вышедшую из-за облаков новую луну, так похожую сумасшедшую улыбку на еë губах. — Такое не каждый день происходит. Но теперь... Нам не стоит оставлять её здесь, да?       Её тихий голос звенит в шуме ночного леса, но кажется громче воды любых ночных птиц. И даже грохот фейерверка вдали звучит тише.             — Да... Она права... Права. Эми всегда соглашается с Ханной, она одержима ей.             — Лучше бы вы позвонили в полицию...             — Тогда нас посадят. Нас всех. Мы все причастны. Даже ты, давший машину... Кто-то хочет провести несколько лет в тюрьме?       Ханна была права... В тюрьму не хотелось. Никому из нас. И выбор был не велик: либо забить на желания и отправиться за решëтку, либо спрятать тело. В конце концов, это только случайность. Ханна же говорила, что Дженнифер сама выбежала на дорогу... А мы уже ничем не могли помочь ей. Совсем. Вот и... Ну. Ты знаешь, да? Мы еë закопали. Отвезли в лес и... ха-ха... Закопали. Я закопал. Своими руками. У нас только одна лопата была и... А-а-а!!.. Я не могу, не могу не могу!!! Понимаешь? Она живая была! У неë не было пульса, я думал, она умерла! Мы перенесли еë в эту дыру на лугу, его ещë мëртвым в округе зовут... Я стал засыпать тело землëй, а она вдруг...       Может, мне кажется? Под слоем земли она чуть шевелит рукой. Я замираю. Быть не может. Она мëртвая, мëртвая... Мëртвые не шевелятся! А она — да. Шевелится и открывает глаза. Ханна тут же толкает меня и шипит: «Тебе кажется, не тормози!»       Эти изумрудно-зелëные глаза ещë много лет заставляли меня просыпаться в холодном поту, хотя казалось, что всë закончилось... А Ханна после этого стала видеть человека без лица. Только Эми вроде как ничего не видела. Или нет... Мы перестали общаться с ней после того случая, она ещë больше замкнулась в себе...       Я... Я не собирался оправдываться, если ты этого ждëшь. Мы виноваты, каждый из нас причастен к греху той ночи... Я, Ханна, Эми... Мы убили еë и скрыли это. Никто не сотрëт это пятно вины с нас... Но мы продолжали жить. Смыли кровь с бампера и лобового, потом я чуть раньше сдал «Гремлин» в утиль. А я от документов избавился, чтобы вообще не было сведений о том, что он был у нас. Автомобиль уже был разбит, и на пару новых вмятин внимания не обратили. Тем более... Мы с Ханной тогда хорошо постарались, и Дженнифер нашли не сразу. А об аварии они не могли догадаться, пока не нашли тело и... Хотел бы я сказать, что всë было спокойно, что мы жили нормально... Но это не так. Мы жили в бесконечном ночном кошмаре, бродили по городу заблудшими душами и пытались улыбаться, чтобы не показывать, что имели отношение к листовкам о пропавшем человеке. А Дженнифер Хэнсон сверкала изумрудно-зелëными глазами с каждого столба.       В общем... Так шли годы. Мы притворялись, что ничего не знаем. Полиция закрыла дело, так и не найдя всех нужных зацепок — как хорошо, что Ханна тогда настаивала как можно скорее избавиться от машины! Ну. Так я тогда думал, типа... Мы уже виноваты, Дженнифер было не помочь, что изменит наше заключение. Ну и... Да, я был рад, когда дело закрыли и сдали в архив. Мы только немного заволновались, когда узнали, что исчез отец той девушки. Майкл Хэнсон, ты знаешь. Некоторые говорили, что он не смог справиться со смертью дочери и ушëл куда-то в глубь леса, чтобы покончить с собой. Городским, даже полиции, версия казалась правдоподобной. Только Ханна не соглашалась. Говорила, что Майкл смотрел на неë странно прямо перед исчезновением. И сначала мы ждали подвоха. Но ничего не случилось. Майкл пропал.       Но Ханна не изменилась. И я стал узнавать про человека без лица, хотел помочь ей. Так я набрëл на тот форум. Сначала я был очень активен. Постоянно писал им истории. Знаешь? О своих мыслях. Об ощущениях. Им нравилось читать о том, как морально разлагается человек. Для тех людей это было мрачной сказкой. Я спасался от кошмаров, они развлекались. Всем хорошо. И однажды, уже позже, Королева Проклятых предложила стать частью команды. Ну, я подумал, что хуже не будет...       С Эми мы со времён аварии почти не встречались, а вот с ней продолжали общаться. Мы друзья детства, было бы странно... Да? Ну и вот... Помнишь, я как-то сказал, что не собираюсь тебе исповедоваться? Я по-прежнему не хочу рассказывать про всю свою жизнь в этот период. Больше не было ничего интересного, мы просто жили, притворялись и боролись: Ханна с человеком без лица, я с кошмарами и Эми с собой. Она заперла себя в ловушке собственного разума. Закрыла себя от мира. От меня. От обожаемой Ханны. Она... Весь еë мир тогда сузился до этих рисунков. Она рисовала странные вещи иногда. Темноту, цветные пятна... Может быть, это игра воображения, но даже спустя столько лет я видел следы аварии в тех холстах. Я иногда заходил к ней. Любовался движениями кисти и пятнами красок на тонком запястье. Но Эми обычно не говорила ни слова.       Эми стоит у холста, не отрывая взгляда. Кисть сжата в длинных бледных пальцах. Она маленькая и тонкая, всë то же нежное дружелюбное привидение, только теперь немного потерянное в своих переживаниях. Она впускает меня в квартиру и снова погружается в работу. В мастерской тишина...             — Эми, — зову я, — у тебя краска на щеке.       Она молчит. Берëт влажную салфетку, маленькое круглое зеркало, и пытается стереть, но багровый след становится только шире. Эми старается держаться, но я вижу, как спешно вздымается еë грудь, как с усилием трëт она красное пятно. Смотрю на это, смотрю — и не могу больше.             — Пожалуйста, дай мне...       Беру другую салфетку, капаю немного масла, взятого у неë на кухне, и осторожно оттираю след. Ещë несколько секунд мы стоим совсем близко. Смотрю в еë светлые кукольные глаза, рука ещë касается щеки... Нежной и ещë розовой от трения. Кажется, я и сам немного розовею. Эми, она... Особенная. Очень особенная для меня.             — Спасибо, — наконец слышу голос Эми. Впервые за много лет. Такой тихий и безэмоциональный. Она делает шаг назад, но ещë смотрит мне в глаза.             — Зачем ты здесь?       Я... Даже теряюсь. Она тихая и нелюдимая, но такая проницательная. Сразу понимает, что всë не так, как обычно.             — Понимаешь, мы с Ханной, — она морщится при звучании этого имени, — бродили тут по городу недавно и... она заметила в ломбарде кое-что. Она говорит, этот браслет был у той девушки, но... Не знаю, я не обратил внимания. Теперь она снова видит человека без лица.       Эми отстраняется. Снова смотрит на свой холст, оставляя на тëмном фоне светлые пятна. Как фары в ночи.             — Да. Знаю. Но... Может, это из-за таблеток... Она пьëт что-то, видел?       Киваю. Ханна пьëт антидепрессанты, говорит, врач прописал, но... Мне так и не удаëтся увидеть, как она именно пьëт их. А Эми видит? Они вообще встречаются с Ханной? Тайно?             — А... Да, но... Вряд ли дело в этом? Я просто... Я думаю, может, нам стоит рассказать? Ханна вроде как не против.             — Зачем, Ричи?             — Ну, э-э-э...             — Это поможет Дженнифер? Или спасëт нас? Нет, Ричи... Правда уже никого не спасëт. Почти десять лет прошло, она давно скелет, а мы с тобой сгнили изнутри за это время.             — А Ханна?             — Она гниëт... Поэтому ей легче.       Я не понял фразы, но запомнил странную отстранëнную улыбку, с которой говорила Эми. У меня от одних воспоминаний мурашки. Или, может, потому что это был наш первый разговор. За много лет. И последний.       В тот день Ханна ждала меня в мастерской. Я рассказал ей про разговор с Эми, «забыв» только последнюю фразу, про гниль. Даже не знаю почему. Ну...       Ханне это не нравилось. Она тогда даже кружку со злости разбила. Повезло, что она без чая была. Ну... Тогда она и придумала всë это. Сказала, что Эми просто смирилась, что уже забыла и не понимала, каково нам, ведь она почти и не виновата. Что если бы только она могла увидеть его... Она бы сразу согласилась. Она смотрела мне в глаза и говорила, говорила... А потом я вдруг понял, что клеил маску. Она сложная, знаешь? Потребовалось несколько дней... Нашëл эту историю про человека без лица снова. А там ещë и новые проблемы...       Ханна снова приезжала в мастерскую. Это... Помнишь, я говорил тебе про трещину в маслосборнике? Это было тогда. Она была странной. Нервной. Но она ничего не объяснила. Сначала я даже не заметил. Но на заднем сиденье... Там была Эми. Они были вместе. Я запаниковал. А если они в полиции были? Если сказали, что всë это я сам? Эми бы не стала, но Ханна... Она могла быть такой убедительной.       Она оставила машину. И посмотрел навигатор. Тот адрес... Я узнал его. Да, там жила мать Дженнифер. Ханна специально ездила к ней. Я тогда... Потерялся. Разозлился. Поэтому когда случилась вторая проблема... Я не удержался.             Какая вторая проблема? А-а, ну... Майкл вернулся в город. Понимаешь? Это было... Почти как в рассказах Ханны. Мужчина в чëрном, старик... Он стоял под окном, за оградой, и смотрел на меня. Я не выдержал. Выскочил наружу, к нему. Попросил поговорить.       Мы сидим в его старом доме, в подвале. Майкл на старом скрипучем стуле. Я — на полу. Пыльно. По углам шуршат крысы. Сверкают маленькими глазками из укрытий... Майклу всë равно. Мне тоже. Я рассказываю ему всë: про Ханну и Эми, про аварию, про браслет и человека без лица. Слушает. Без слов. Я боюсь рассказывать, боюсь, что Майкл из злости придушит меня в том же подвале...             — Я давно отпустил трагедию, сынок, — мягко говорит, трогая мои волосы. — Дело Алан говорит... Вся эта месть не вернëт мне Дженни.       Смотрю снизу вверх — улыбается. Так странно после всего. Слишком странно. Но если он правда готов примириться с прошлым, как не можем мы... Может быть, это благо, доступное только лучшим людям со светлыми душами. Тем, кто не гниëт изнутри.             — Вы... Правда?             — Да... Конечно, сынок. Но как хорошо... Что ты признался мне.       В доме нет света, тьму подвала разгоняют свечи. И рыжий отблеск пламени в тëмных глазах на секунду кажется таким же безумным, как у Ханны в ту ночь.             — Почему?             — Дженни мы не поможем... Но можем спасти ту девочку-водителя. Ты когда-нибудь слышал про шоковую терапию?       Это было странно, знаешь? Майкл предложил эту странную схему. Сказал, что если Ханна так боялась человека без лица. Только человек без лица мог исцелить Ханну. Спасти от галлюцинаций. И в то же время Ханна предлагала что-то похожее с Эми. Я сомневался. Эти их идеи... они звучали странными. Как могло помочь запугивание спасти кого-то? Я пытался понять, но не мог. И всë же... Сейчас я здесь перед тобой, потому что согласился. Потому что подумал... Вдруг они понимали больше? Майкл стар. У него было время подумать, разобраться. А Ханна с детства такая, она всегда видела чуть больше.       Ну. В общем. Сначала я надел маску и стал помогать Эми, пока Майкл готовил всë для курса лечения Ханны. Ну, я от него узнал про шахту и вход у Гримрока. Оно подходило идеально, чтобы в конце концов воплотить план... Здесь пытались открыть экстремальный квест-рум, но когда несколько человек погибли, организаторы сбежали, бросив оборудование. Камеры, генератор... Ты ведь тоже оценила эту шутку? С трансляцией, с телефоном Ханны... Мы хотели напугать группу как следует и сделать так, чтобы они не влезли сюда и не испортили всë. Всë это было готово давно. Продумано до мелочей и ждало момента. Мы не ждали только вмешательства со стороны, хотели провернуть всë сами. Ах? Забегаю вперëд... Ну да. Да. Прости. В моей голове такой беспорядок       Так. Эми... Я надел эту маску и ходил за ней по пятам. Преследовал. Везде. В городе, стоял под окнами дома... И когда однажды она не вышла с утра, я хотел зайти к ней в дом как Ричи, а не монстр из теней. Дверь была открыта. Внутри так чисто. А Эми... Она лежала на кровати, как будто спала. Кончики пальцев касались пола. Она бледная, мирная... И уже холодная. На тумбочке — несколько блистеров таблеток. Мне тогда показалось, я где-то видел такое название, но уже не уверен. У неë на тумбочке было письмо, где Эми писала... Что сделала это сама. И что Ханна должна примириться с собой. Чтобы человек без лица исчез. А на автоответчике осталось сообщение от Ханны. Знаешь, что она говорила? Про камеру, про то, что нашла доказательство существования преследователя. Понимаешь? Дурацкий чек из цветочного... Она нашла его и собиралась сдать меня. Я так разозлился... Написал Ханне сообщение от лица Эми, предложил увидеться через двадцать минут у дома Майкла. А потом...       Я отвëз Эми к могиле Дженнифер. Подумать только. Несколько часов назад я привëз сюда цветы, а теперь вот... Оставил тело ещë одной молодой женщины. И рванул к старому дому Майкла.       Я... Был зол. Но всë же. Я ещë хотел спасти еë. Только спасти, понимаешь? Мы придумали всë это... Ханна бы увидела, как человек без лица сгорел, ей бы стало легче. Только... Только Майкл тоже лгал. Он не отпустил трагедию. Он не хотел помочь Ханне. Когда мы вернулись сюда из лесного дома, он рассказал правду. В день десятой годовщины смерти Дженнифер он хотел убить Ханну. Это уже не была шоковая терапия, настоящее похищение и холодно спланированное убийство. А я соучастник. Что бы там ни было, это я похитил еë. И история с Эми тоже... Тогда я отвлëк его. Написал тебе и отпустил Ханну без второй части представления. Я не мог вывести еë, не с этим ранением. Само твоë появление... Твоë и этого хакера. Вы спутали нам карты, так активно двигали расследование, не давали группе умерить пыл. Даже само сообщение с номером! Майкл клялся, что не отправлял его, Ханна не могла, мы связали ей руки раньше. Я не понимал этого. Злился. А теперь ощущение, что это было каким-то благославлением свыше. А? Да, я всë ещё не верю в такие штуки, просто... У меня так и нет объяснения.

###

            — Почему твой номер оказался у Томаса?       Женщина передо мной казалась маленькой и нескладной. На голову ниже, вся в пыли и грязи — по-другому после путешествия по шахте и нельзя. И волосы она остригла, что ли? Короткие, не как в переулке... Она недовольна. Стояла, поджав губы, хмурясь, скрестив руки на груди. Опиралась на деревянную ограду.             — Скажу так: потому что сейчас ты пойдëшь со мной.       Такая самоуверенная, что становилась смешно. Я? С ней? Нет... Мне уже некуда идти. И незачем. Я своими руками разрушил всë. Эми была права, когда говорила это... Чувство вины — ржавь, коррозия, которая съедает человека день за днëм, месяц за месяцем и год за годом. Я был виноват в том, что дал им машину. И закопал Дженнифер. И не пошëл в полицию. И в смерти Эми. Таинственная, хрупкая, мягкая... Моë дружелюбное привидение... Она была на грани, а я даже не заметил. И похищение Ханны тоже... Я сделал это своими руками. Сломал то, что ещë можно сломать... О каком возвращении теперь могла идти речь?       Всë уже готово. Она так и не догадалась, что бумаги уже политы бензином. Только добавить искру и... Так лучше. Мне не нужна ещë одна жертва. Она готова идти вперëд, мне оставалось притвориться, что тоже. Шаг, второй... Достаточно, чтобы она повернулась и пошла вперëд. А, так волосы просто подвëрнуты...             — Рейвен...             — Чего?             — Прощай.       Достаточно одной искры. Одного щелчка зажигалкой. Бумаги вспыхнули. Пламя пожирало документы из дома Майкла, фотографии ребят из группы, подбиралось к деревянным опорам. Наконец-то. Теперь всë закончится... Оставалось только закрыть глаза... Но покой в пламени не наступал. Искры обжигали кожу, стонало сгрызаемое огнëм дерево. Дым заполнял пространство, грудь сдавливало в тисках. И среди нарастающего гула я у услышал похожие на рык слова... Кажется, это даже не английский.       Она не ушла. Осталась. Хотя возможность была. Сама кашляла, задыхалась в дыму. Но цеплялась за мою кофту. Тянула вперёд. К проходу. Мешала закрыть глаза раз и навсегда. Она сильная...             — Зачем? Оставь меня...             — Ага, мечтай. Нужен мне трупак на руках...       Вцепилась и не отпустила. Вокруг огонь. Дым. Жар опалял спину. Мы не шли. Ползли. В темноту. Откуда столько сил?.. Грохот сзади. Пламя добралось до бензина... Грохот. Тьма.       Кажется, проход завалило. Кажется, нам обоим конец.