Богиня для Принца

Когда Королева ждала первенца, то надеялась, что ее мальчик принесет процветание королевству. Король также строил планы, проверяя наставников, которые научат наследника манерам и прочим необходимым будущему правителю навыкам. Все королевство уже любило Принца. Даже Мэй Нянцин предсказывал славу Принца и его блистательное будущее. Как выяснилось полгода спустя, Королю с Королевой следовало заметить, что в речах Советника ни разу не появилось ни слово «первенец», ни данное малышу имя — Се Лянь. Пока народ вовсю праздновал рождение ребенка, во дворце атмосфера ухудшалась. Родилась девочка. Конечно, родители были рады рождению ребенка, но… Оставались законы, оставались традиции, мнение, которого следовало придерживаться. В конце концов, юная Принцесса могла просто не захотеть наследовать трон. А если и захотела бы… Король боялся представить, сколько недовольных советников будет против и когда они начнут давить на его дочь. Он бы не хотел этого. Королева и подавно. Тем не менее, то, что произошло, исправить было нельзя. Первым ребенком Королевы стала Принцесса. Малышка была очаровательна внешне. Круглощекая, с горящими ореховыми с золотым отливом глазами и мягкими шелковистыми волосами. С широкой улыбкой и немного избалованным и бойким характером. Она старалась сунуться везде, куда пролезала. Находила приключения на причинное место чаще, чем Король издавал указы. К счастью, энергию ребенка оказалось просто перенаправить на совершенствование и стремление к высшей цели — вознесению. Когда Принцесса только приступила к совершенствованию, Мэй Нянцин вспомнил об одной Королеве. Юйши Хуан была Богиней с неоднозначной репутацией, но вовсе не из-за своего пола. Поэтому Советник предложил пойти на уступки и назначить Принцессу наследницей. Король решил отложить этот вопрос до момента, когда Се Лянь исполнится 14. Через несколько месяцев состоялась встреча Ци Жуна с королевской семьёй. Помощь двоюродной сестры, доброта Королевы — мальчик думал, что попал в рай. Ци Жуна приняли во дворец и на почве этого начали распространяться слухи. Люди шептались, что у новоявленного Принца прав, как и шансов, занять престол больше. Иные поговаривали, что Принц не обучен элементарным манерам, поэтому стоит сделать Принцессу наследницей. Советники также находились в смятении. Ци Жун и Се Лянь просто проводили все свободное время вместе. Спустя несколько лет, когда Се Лянь исполнилось 14 и настала пора объявить ее преемницей, королевская семья сделала другое заявление — объявила Ци Жуна родным сыном Королевы и также претендентом на трон. Се Лянь в любом случае больше хотела стать Богиней, Небожительницей. В день, когда Принцу исполнилось 16, Принцесса вознеслась. СяньЛэ устроили праздник для обоих путеводных звёзд королевства. Ци Жуну по-прежнему не доставало навыков, как и терпения, доброжелательности и приземленности, но он делал все, что было в его силах. Се Лянь иногда приходила в его сны. Также посещала и свои храмы, которых становилось все больше с подачки брата. Королевство действительно процветало. Но Ци Жун чувствовал смутную тревогу. Ему ничего не угрожало, как и его статусу будущего короля, но тревога не уходила. Он старался помогать отцу и следить за всеми участками СяньЛэ. Он также понимал, что Се Лянь не поймет, почему они не предпринимают решительных действий относительно Юнаня. Засуха была поистине ужасающей. Ци Жун день и ночь проводил над рабочим столом, пытаясь придумать хоть что-то, что если не спасет ситуацию, то хотя бы отсрочит катастрофу. Он реже появлялся на публике. И надеялся, что их Богиня не прознает о беде. Не потому что они не верят в ее силы, но… Она не была Богиней Дождя, не была всесильной. На самом деле его сестрица, вероятно, тут же придумает что-то невероятное и этим только испортит ситуацию. Он ее любит, но в этот раз, пожалуйста, дайте ему разобраться самому. Ци Жун уже разрабатывал план по размещению беженцев и распределению среди них продуктов. Регион Юнаня с каждым днём становился все более непригоден для жизни. Они не могли просто поставлять туда воду и прочие необходимые вещи, так как климат там ухудшался. Времени, которое требовалось на организацию, катастрофически не хватало. Советники предлагали расширить территории или, что было быстрее, просто закрыть ворота перед юнаньцами. У Принца непрекращаемо гудела голова, он не помнил, когда в последний раз спал более пяти часов. Он видел и ухудшающееся состояние отца. На секунду Ци Жуну пришлось допустить возможность отказа юнаньцам… Чтобы тут же тряхнуть головой и пойти на поиски Советника Нянцина. Ему срочно нужен был совет. Мэй Нянцин поведал, что с ним связывалась Принцесса. Ци Жун в панике округлил глаза, забыв, зачем пришел. Советник поспешил успокоить Принца, сказав, что не раскрыл положения Юнаня. Ци Жун облегчённо выдохнул и представил мужчине свой план с перераспределением ресурсов. Конечно, это не поможет сразу, как не поможет надолго, но это даст им время. Времени им не хватало больше всего. Когда состояние отца стало практически невозможно скрывать, Ци Жун принял большинство обязанностей на себя. Королевская семья не могла провести официальную коронацию, чтобы не привлечь внимания Богини. Ци Жун надеялся, что передача титула не понадобится. Только не сейчас. От скапливающегося напряжения Принца посещали бессонницы, во время которых он сосредотачивался на работе, поражаясь количеству документации на своем рабочем столе. Состояние, когда он забывал про еду и сон, стало его повседневностью. Все летело к чертям. Ему пришлось одобрить закрытие ворот. Он как никогда радовался, что Богиня разговаривает только со своим наставником. Все в порядке. Они справятся. Он стал все чаще терять сознание от усталости, просыпаясь, к счастью, в постели, куда его переносил телохранитель. В один из дней, когда Принц снова потерял сознание, до Богини дошла мольба о помощи Юнаню. О, сцена, устроенная Принцессой, была грандиозной. Она возмущалась, что ей не сообщали о положении Юнаня. (На что Ци Жун не мог мысленно не заметить, что в том была вина самой сестрицы. Где же были ее глаза, когда король пытался придумать что-нибудь, что угодит всем сторонам?) Она также возмущалась тому, что Ци Жун предложил ей вернуться туда, где ей место, и предоставить им шанс разобраться самостоятельно. Они не ссорились с детства, но в этот день терпение обоих закончилось. Ци Жун напрочь забыл, что его сестра являлась Богиней Войны, так что повреждения, полученные им, не шли ни в какое сравнение с тем, что было в детстве. И если бы не обязанности, он бы провалялся в кровати до того, как все исправится само. Что же… Принцесса всерьез решила сама справиться с ситуацией, а именно с засухой. Ци Жун не захотел (да и не смог бы в любом случае) помешать ей. Все летело к чертям. Как бы ни хотел Ци Жун проснуться выспавшимся, пришлось насилу открывать глаза, вслушиваясь в доклад. В самом деле, он очень давно не спал… Эпидемия?! Принц вскочил, на ходу пытаясь собрать волосы в хвост и дослушать доклад. Что ж, к счастью, эпидемией это пока назвать можно было только с натяжкой. Несколько заражённых с отметинами на коже… Свой внешний вид Принц осознал уже в своем кабинете, покраснев и приказав срочно принести что-то более приличное. Пришлось также отложить вопрос на время, пока волосы и одежду приведут в порядок. Больше всего на свете тогда он хотел вновь уснуть, оставив проблемы на кого угодно, хоть на Се Лянь. Судя по докладам, заболевшие не жаловались на болевые ощущения, а пораженные участки не вызывали дискомфорта, только омерзение. Ци Жун приказал собрать людей, у которых были выявлены признаки заражения, и осмотреть их. Лекари не смогли поставить диагноз. Скрипнув зубами, Принц приказал временно изолировать заболевших и сменно наблюдать за развитием болезни. К несчастью новые и новые пострадавшие возникали внезапно и такими большими группами, что вскоре пришлось переместить их в лагеря под открытым небом. Король слег, поддавшись болезни. Все летело к чертям. Ци Жун знал, что Се Лянь тоже разбирается с этим, но совещаясь с Мэй Нянцином, солдатами и своими подчинёнными. Тем же лучше, не бесполезна же она. Выявить причины не получалось. Откровенно говоря, изоляция была излишней, ведь заражались и те, кто не контактировал с больными. Собираясь отменить изоляцию, Ци Жун получил известие, что ситуация изменилась. В то время в лагере находилась Се Лянь с двумя другими Небожителями. Они видели, как «ожоги» деформировались. Если бы Ци Жун успел что-нибудь съесть до этого, его бы тут же стошнило. Зрелище было отвратительным. Хуже только то, что пораженные участки начинали болеть, а проступившие лица — стонать. Юнань и засуха отошли на второй план. Пришлось признать, что Боги могут знать больше, и обратиться к ним за помощью. Но, к сожалению, никто из них не давал внятного ответа. Се Лянь и вовсе исключительно хмурилась, отлучаясь для перенесения воды для Юнаня. На почве последнего Ци Жун и Се Лянь вновь поссорились. Ци Жун хотел наорать на девушку, заявляя, что та ведёт себя глупо. Всегда вела! Стала Богиней, жила на Небесах, защищала их… Но ни разу не заметила, что ситуация выходит из-под контроля! Ни разу не поинтересовалась состоянием отца! Ни разу не поставила жителей столицы выше юнаньцев! Истерику закатила, что Король не справляется! Да Бога ради! Сама-то Се Лянь что сделала для СяньЛэ? Как уберегла?! Краем сознания Принц понимал, что его обвинения такие же глупые — они с Королем и Королевой сами решили не посвящать Богиню в подробности. С того дня Ци Жун старался не пересекаться с сестрой, зарываясь в бумаги все больше. Вторжение Юнаня, как он знал, отбили с помощью Богини. Ци Жуну было плевать. То, что Се Лянь куда-то там пропадала, было не его проблемой. Ох, он игнорировал это слишком долго. Ему доложили, что Принцессе известен способ справиться с эпидемией. Ци Жун просиял от счастья, собираясь позвать сестру для обсуждения, но, постояв в задумчивости, передумал. Се Лянь наверняка занята. Ему стоит прийти самому. Заодно извиниться за те обвинения. Земля ушла у него из-под ног, в ушах звенело, а взгляд стал неимоверно глупым. Се Лянь… Се Лянь сказала… Сказала, что… Не станет делать это?! Не спасет их?! Просто бросит их?! — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?! ЧТО ЭТО ЗА ЛЕКАРСТВО, ЧТО ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ИМ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ?! НЕУЖЕЛИ ТЫ БРЕЗГУЕШЬ?! — на лице едва увидевшего проблеск надежды Ци Жуна проступило отчаяние. Он очень хотел, чтобы ему послышалось. Чтобы прямо сейчас Се Лянь посмеялась и признала, что шутка атмосферу не разрядила. — Ци Жун, успокойся. — было видно, что Богиня утомлена ничуть не меньше Принца, но ей помогала духовная энергия, так что внешний вид у нее был все же лучше. Но и она заметно переживала, кажется недовольная утечкой информации. — Люди ждут, когда мы сможем им помочь! Когда ты сможешь им помочь! Ты ведь обещала нас спасти! Се Лянь! — он отчаянно хотел шагнуть ближе и вернуть тот удар. Просто чтобы вбить сестре мозги на место. Что такого случилось на Небесах, что сестра отказалась от принципов?! Что, черт возьми, произошло, что Се Лянь так изменилась?! — Мы не будем это использовать. Уходи! — намереваясь прервать разговор, девушка отвернулась, собираясь продолжить прерванный разговор с Му Цином. — Скажи мне… — глухо начал Принц, опуская от бессилия руки. — Что? — Скажи, что надо сделать. Я сделаю сам. — любой внимательный наблюдатель заметил бы, что отчаяния во взгляде действительно молодого парня больше, чем решимости. К сожалению Принцесса не была внимательный наблюдателем и подобные мелочи не заметила. Се Лянь покачала головой и замолчала вновь. — Если тебе плевать на это королевство… — почти шепотом проговорил Ци Жун, опуская голову, — это не значит, что мне плевать! Я сказал, что сделаю это за тебя! Что надо? Убить кого-то? Проклясть? Я сделаю. Я не дам разрушить мой дом! Но Се Лянь так и не ответила, качая головой и почти такими же орами прогоняя брата. Все летело к чертям. Ци Жун узнал о Белом Бедствии. Узнал о причинах эпидемии. Узнал и о состоянии отца. Лекари не помогали. Спать Ци Жун больше не мог, просыпаясь от кошмаров. Он придумывал, как узнать о способе избавления от болезни и Юнаня одновременно. Пока один солдат, котого он приставил дежурить у изолированных больных, не сообщил о способе… Способе излечения. О да, Ци Жун был прав. Се Лянь брезговала такими способами. Он тоже, но у него не было выбора. И плевать, что он уничтожал часть своего народа. Сейчас они угрожали СяньЛэ, а значит были врагами. Проблема заключалась в том, что Ци Жун не обладал духовными силами и понятия не имел, как насылать такие проклятия. Как и любые другие проклятия. Он видел, что народ бунтует. Они не верят в королевскую семью, не верят в Богиню. Принцу стоит подумать над убежищем для королевской семьи и, возможно, только возможно, для Се Лянь. А пока… Пока надо найти способ… Способ уничтожить Юнань. — Они угроза, их нужно уничтожить. — проговаривал Ци Жун, вышагивая по залу. — Се Лянь узнала все от Белого Бедствия… Белое Бедствие… — следующая фраза была обращена уже к личному телохранителю. — Где и когда в последний раз видели это чудовище? — Так сразу и чудовище, — почти мурлыча ответил измененный маской голос с другой стороны. — Приветствую Наследного Принца СяньЛэ. Ци Жун, наверное, спятил. Он всерьез решил довериться тому, кто почти уничтожил СяньЛэ? С горечью на языке он подумал, что ведёт себя глупо; стоило поверить сестре… И вообще, он занял ее место… Мыслей становилось все больше, пока Бай с интересом наблюдал. Ему не был особо интересен Принц, ведь он не обладал потенциалом к вознесению. Не вел себя доброжелательно ко всем, не стремился всех спасти. В общем, от своей сестры он отличался… Мягко говоря, сильно. Но он был не безнадёжен. Решился же узнать о способе излечения. А смелость стоит вознаграждать. — Проклятие насылается просто. Обиженные духи, что желают мести убийцам, и есть та самая болезнь. Но, уважаемый Принц, Вам не под силу собрать и удержать их. Вот у Вашей сестры есть шанс, так может… — Она не станет. Так что лучше я умру… — Его голос дрогнул, что не укрылось от Бая. Руки тоже подрагивали. Он не хотел этого говорить. Он хотел жить. Жить, как раньше. Во дворце с уроками и обязанностями. Со снами с участием Се Лянь. Со знанием, что королевство процветает, а родители живы и здоровы. Ци Жун хотел… Отчаянно хотел жить. Вернуться в детство. Жить. Жить! Жить! Хотел, но был обязан рискнуть жизнью, потому что так надо. Потому что никто, кроме него, не может. Не хочет. — Лучше я умру, чем умрет мой народ и падёт мое королевство! Бай Усяню явно понравились такие речи. Принц стал бы прекрасным демоном. Если бы только захотел. Ведь жить он уже хочет. Непревзойденный с радостью провожает Принца, собираясь насладиться зрелищем. Ци Жун вскоре понимает, что слова о его неспособности, не были простой насмешкой. Обиженные духи были сильны. Они стремились поглотить того, кто собирался наслать их на врагов. Они горели жаждой мести, что была сильнее его жажды жить. И понемногу Ци Жуну стало казаться, что… Так им и надо. Так правильно. Надо уничтожать всех, кто им угрожает. И если… Если угрожать будет Се Лянь… Он не понял, но уже почти устремившиеся души обернулись против него. Устремились к его жажде мести. Боль, что пронзила его, была чертовски сильной. Невыносимой. Отвратительной. Убивающей. Он понял, что не справился. Приложил все силы, но не справился. Теперь СяньЛэ никто не спасет… Он оказался никудышным принцем. Он не обладал божественностью, не обладал духовной энергией. Духи не проходили сквозь него, не очищались. Наоборот, они вливались в него, сливались с ним. Они разрывали его душу на части своим отчаянием и обидой. И… О, Ци Жун их понимал! У него тоже был тот, точнее та, кто его предал. Та, в кого он верил до самого конца (даже в моменты отчаяния и ссор). Та, чей смех вспоминал сейчас. Та, кого любил и хотел защищать. Та, кто предала доверие и отвергла эту веру, как безделушку. Богиня, которая освещала его жизнь со дня, когда в небо устремился фонарик в память о матери; которая обучала его письму и речи; которая шутливо заплетала ему волосы в косу; которая приходила во снах, чтобы просто поболтать; которая просила быть сдержаннее и заботиться о себе. Богиня, служению которой Ци Жун хотел посвятить всю жизнь. Сестра, которую Ци Жун любил сильнее всех женщин мира. Девушка, которая была для него смыслом жизни. Се Лянь, которая обещала помочь. Се Лянь. Его Се Лянь. Которой он верил до самого конца, пока его душа разрывалась. Он бы хотел напоследок сказать, что она дурочка. А ещё, что он ее любит. Но злится все равно. И обижается все равно. И как хочет, как в детстве, обнять и попросить научить… Но он понимает, что уже поздно. Уже слишком поздно. И сейчас он умрет. Умрет героем, защищая СяньЛэ. Умрет в одиночестве, так и не сумев спасти тех, кто был ему дорог. Умрет, преданный своей Богиней. Умрет… А о нем, вероятно, не вспомнят. Так даже лучше. В конце концов, он оказался никудышным Принцем, сыном, братом… Он заслужил такой конец. Когда он вновь открывает глаза, то понимает, что его сердце не бьётся, а грудная клетка не движется от дыхания. Несомненно, он умер и, очевидно, обратился в демона благодаря желанию жить. И только секунду спустя он понял, что жить уже… Ради некого. Никто его не ждёт.