***
Запыхавшиеся и пинающие друг друга локтями они забежали в мужской общий душ, предназначенный для квиддичной команды. Тео ни разу здесь не был по понятным причинам, но всё выглядело так, как он и представлял. Восемь леек душа, отделённые друг от друга лишь расстоянием в примерно две вытянутые руки. Никакой стены, никаких шторок, простая белая каменная плитка и несколько сливов в полу. Нескончаемые гель и шампунь. Не мечта разве? Драко всегда пахнет ментолом и мятой. Интересно, остальные игроки тоже? Он не замечал запахи других. — Я будто повалялся в дерьме, — скривившийся Тео с отвращением начал снимать куртку, мысленно проклиная Драко, что тот спёр его палочку и до сих пор не отдал. — Это твоё обычное занятие, — Малфой усмехнулся и тоже принялся раздеваться. — Пошёл ты, — он развязал галстук и неторопливо стал расстёгивать пуговицы прилипшей к телу рубашки. Драко сразу стянул с себя верх и Тео невольно задержал дыхание, уставившись на бледный шрамированный торс друга. Он видел его таким впервые, и иногда представлял, как тот выглядит без одежды, но как оказалось, не совсем так. Малфой был более худым и с куда более чётким шрамом, чем он думал. Плоский живот, кубики пресса едва проглядывали, когда тот напрягался. Для игрока в квиддич слишком костлявый. Хотя, ловец ведь. Вот худобу Нотта можно назвать оправданной. Он взглянул на светлую дорожку волос, идущую от пупка до… В чувство привёл его звук расстёгивающей пряжки ремня. — Чего застыл? — спросил Малфой и уже начал снимать боксеры. Нотт резко отвернулся, распахивая рубашку и принимаясь за брюки. — Слушай, чувак, — Тео нервно усмехнулся, — я не привык видеть голых парней, в отличие от тебя. — Да ладно? А как же Забини? Ты его зад видишь чаще, чем свой. — Я не смотрю на свой зад. И… На его зад тоже. Идиот. Он услышал звук включённой воды и наконец, быстро спустив трусы, подошёл к крайней душевой напротив Драко. Самое безопасное место. Должно было быть. Тёплые струйки воды приятно упали на плечи и Нотт прибавил ещё немного горячей. Он обожал это. Особенно после сырого холода. Это успокаивало после недавнего адреналина. Тео понял, что входит в число тех волшебников, которым по душе больше наземное передвижение и он больше никогда бы этого не повторил. Без Драко, по крайне мере. Грязь со спутанных волос потихоньку смывалась вместе с пузырьками шампуня и Теодор налил в ладонь немного бесцветной жидкости, поднося её к носу. Пахнет бергамотом, прямо как и его собственный гель для душа. Может, какие-то особые чары? Что-то вроде подстраивающихся под персональные запахи каждого. Мочалки не было, поэтому приходилось намыливаться вручную. Комнату уже успел заполнить тёплый густой пар. Тео только разок взглянет… Всего на миг… Чёрт. Он обернулся и увидел широкую натренированную спину друга, по которой неторопливо стекала пена, по лопаткам, позвоночнику и прямо к… Его белоснежная задница была просто великолепна, с этими ямочками по бокам. Такая же худощавая, но упругая и подтянутая. Он не увидел ни единой родинки, которых так много было у Нотта. Может, Малфой тоже уже успел оглянуться?.. От влажного воздуха и от переполненных эмоций стало трудно дышать, особенно в тот момент, когда Теодор поспешно отвернулся, заметив повернувшийся профиль Драко. Заметил, что любовался им. Точно заметил. Если уж он затылком видит, то краем глаз тем более. Что случилось бы, будь они сейчас в параллельной реальности? Нотт ощутил бы влажные ладони на своих плечах, скользящие ниже, к бицепсу. И мокрый поцелуй в районе шеи. Они бы не стояли так далеко друг от друга и не занимались тем, чем занимались сейчас. Не принимали душ. По отдельности. Возможно, целовались бы и… Немного трогали друг друга. Тео осмелился бы посмотреть туда, куда не смог совсем недавно, когда Малфой полностью оголился. Не отвернулся бы, напротив. Исследовал взглядом, попробовал бы дотронуться… А Драко был бы не против, ведь у них это считалось нормальным, обыденным. О чём он думает? Теодор опустил глаза на свой пах. Блять. И что теперь с этим делать? Явно не то, что он делает обычно. Паника. Шум воды приглушил тихое ругательство Тео и он в ступоре стоял со слегка разведёнными в стороны руками, глядя на свой стояк. — Нотт? Вот чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт. — Дай мне минутку, — выдавил Тео, едва ли не подпрыгнув от его голоса. — Я за полотенцами. Да. Правильно. Пусть уходит. И как можно на дольше. Хоть бы эти полотенца были спрятаны где-нибудь в самом дальнем шкафчике… Теодор резко повернул кран в обратную сторону, включая холодную воду. Он вздрогнул и зажмурился, сжав кулаки, изо всех сил стараясь вытерпеть ледяную температуру. Это самая настоящая пытка, но он лучше заболеет, чем его поймает тот, кто виновен в его же грязных мыслях. Это было бы самым настоящим позором. Абсолютным. Чистейшим. Когда стояк заметно стал спадать, он дрожащими руками выключил кран, больше не имея возможности это вынести. — Нотт? — вновь услышал он у себя за спиной. — З-закаляюсь! Контрастный душ полезен для з-здоровья — Тео оглянулся на друга, не решаясь повернуться к нему всем телом, — т-ты бы знал, е-если бы чаще принимал с-со мной д-душ… Что он несёт. Драко, завёрнутый в полотенце на уровне бёдер, передавал ему второе такое же. Тео задом ступил на шаг к нему и попытался взять, но тот резко дёрнул полотенце на себя. — Ты что, стесняешься? — ухмыльнулся он, приподняв одну бровь. Теодор не стеснялся, нет. Совсем нет. Он был просто в ужасе. От всего, что сейчас было. От того, что они вместе пошли мыться. От того, что Тео пялился на него голого. От того, что сам стоял голый. От того, о чём он думал, пока Малфой опять же ни о чём не подозревал. От того, что выглядит он сейчас, словно бездомный, мокрый, испуганный котёнок. Это одновременно и смешило, и раздражало. Он шагнул к нему полубоком и выдернул белую махровую ткань, которую тот особо не удерживал, намереваясь лишь подразнить. Это перестало быть смешным. Если вообще им было. — Я же говорил, что не привык к такому, — оборачивая бёдра полотенцем, почти грубо произнёс Нотт. — Как скажешь. Теперь Тео с уверенностью мог сказать, что Драко всё-таки смотрел на его задницу.***
— Не мои проблемы, что ты остался почти без магии, чёртов лох! Блять. Прошло от силы пять минут с того момента, как они вошли в отведённый ими кабинет для разработки зелья, а Тео уже закипал. — А ты у нас «особенная», что ли? Твою палочку так же, как и мою, кастрировали, если ты забыла. С чего это всё началось? Ах да, с того, что они не могли решить, кто и чем будет заниматься. К чему тут вообще слова о потери магии? Непонятно. Из-за внезапного осознания того, что им нельзя колдовать большую часть существующих чар, они, мягко говоря, «расстроились» друг на друга. — Я уж точно лучше тебя в этом плане, поэтому предлагаю сделать так: ты приносишь мне всё необходимое, а я… — Нет уж. Пэнси раздражённо махнула рукой и яростно плюхнулась на старое кресло в уголке кабинета. — Отлично, умник! Ты не умеешь варить даже самое простое! Летейский эликсир доктора Летто. Грёбаный эликсир, который готовиться пять месяцев. Пять. Месяцев. И это если не учитывать поиски состава, который им не объясняли. Нотт испытал облегчение, когда узнал, что есть время до самого окончания учёбы, но прилетевший к ним сегодня конверт с названием утяжелил задачу сложнее некуда. — И поэтому ты хотела быть с Малфоем? Потому что сама ни черта не умеешь? — огрызнулся он. — Я хотела быть с кем угодно, но не с тобой. Тео проигнорировал очередной ответ от стервы, подходя к окну. Вид из него открывался на квиддичное поле, где сейчас тренировался Драко с ещё несколькими слизеринцами. Тео невольно вспомнил об их неудачном совместном полёте и свои ошибки. Будь у него возможность, он бы повернул время вспять и не опозорился. Хотя, благодаря его позору ему есть что вспоминать, лёжа в постели перед сном… Всё, хватит. Достаточно об этом думать. — Что ж, — начал говорить Тео, — для начала нужно прошерстить всю библиотеку в поисках херовых ингредиентов. — И? — И это по моей части, — он прошёлся вдоль парт, проводя пальцем по дорожке пыли, — ты ведь у нас не любительница теории, Пар-кин-сон, — проговорил он её фамилию по слогам, сдувая сероватую пыль с указательного пальца. — Просто найди необходимые книги и принеси их сюда. Вдвоём куда быстрее найти состав и приготовление. — А может ты напряжёшь свою маленькую задницу и мы разделимся? — Нет, — наотрез отмахнулась она, — ненавижу библиотеки, особенно их запах. — Ладно, договорились.***
Сегодняшний поход в библиотеку практически ничего не принёс. Он нашёл пару книг с зельеварением и решил, что пока достаточно. Они потратили куда больше сил и времени на споры и разборки, но увы, этого не избежать. Так сказать, обязательный пунктик в работе с Паркинсон. Он шёл по коридору, уставший и нервно вымотанный от нескончаемых препирательств, с огромным желанием воспользоваться раковиной, чтобы умыться от пыльных корешков книг и грязных словечек девчонки. Нотт подумывал прогуляться вместе с Драко до отбоя, но ставил под сомнение свою бессонницу. Сейчас она как никогда подводила. Ему хотелось прыгнуть в койку и проспать весь завтрашний завтрак, но всё-таки они сегодня толком и не виделись. Это будто какая-то необходимость… Он уже предвещал плохое настроение друга после первого дня работы с гриффиндоркой. Краешек губ вытянулся в едва заметной улыбке, когда он открыл дверь мужской уборной. Интересно, Грейнджер отнимала у него баллы за каждое произнесённое матерное слово? Или может била его палочкой по губам, прямо как Поттера на третьем курсе? Потянувшись к ручке крана, он замер, так и не включив воду. В ближайшей кабине туалета слышались отчетливые ритмичные стуки. Можно было подумать, что кто-то просто бьётся головой об дверцу кабинки, если бы это всё не сопровождалось сбивчивым дыханием и причмокиванием. Нотт хоть и девственник, но не дурак. К тому же, это почти обычное дело, когда кто-то решил по-быстренькому перепихнуться перед тем, как разойтись по своим комнатам. Он тихо усмехнулся и почти повернул ручку включателя, но его взгляд зацепился за пальцы мужской руки, ухватившиеся за самый верх. Двери были не слишком высоки для парней выше хотя бы ста семидесяти. Но мало было тех, кто носил фамильный серебряный перстень с выгравированной буквой «М». Он знал лишь одного такого. Малфой. Он ни с чем не спутает это кольцо и эти длинные пальцы, на которые он так часто засматривался на уроках. Тео так и замер, глядя в одну точку. Они ведь совсем недавно целовались. Пара вела себя довольно тихо и девушка, кто бы она ни была, даже почти не стонала. Грудь больно сдавили мелкие иголки, место которых не так давно занимали светлячки, приносящие удовольствие, смешанное с неопределённостью. Он знал это неприятное чувство очень хорошо и уже так надеялся, что оно не вернётся, потому что не было на то причин. Одной причины. А теперь она появилась, совсем новая и из-за совсем другого человека. Несколько быстрых вздохов и наступила тишина, которую вскоре перебил звук металлической пряжки ремня. Видимо, это был действительно секс «по-быстрому», перед отбоем. Чёрт, а ведь он сам себя накрутил. Все эти ожидания насчёт чего-то большего, чем просто дружба — это всё иллюзия, и Малфой волен спать с тем, с кем захочет. Просто спать, ведь так? Потому что это принять легче, чем то, что он с кем-то в отношениях. Тео вообще думал, что после Пэнси у него ни с кем ничего не было, ведь тот и не рассказывал. Он всё так же стоял возле грёбаной раковины и чего-то ждал. Чего-то, что сам не мог понять. Возможно, узнать, кто эта «счастливица»? Почему-то хотелось верить, что это хотя бы не Паркинсон, что она не опустит себя вновь. Тем более, в таком-то месте. Дверь туалета открылась и оттуда ожидаемо вышел Драко. Теодор оглядел его с ног до головы. Расстёгнутые верхние пуговицы рубашки, свободно висящий галстук на шее и едва различимое розовое пятно в районе ниже челюсти. Он весь раскраснелся, прямо как тогда, когда они сидели на том бревне и пили пиво. Другой Тео из параллельной реальности любовался бы таким видом друга, хвастаясь, что это он сам же довёл его до такого состояния. Но в этой реальности это был не он. Драко сразу его заметил с нескрываемом удивлением на лице и резко захлопнул рукой дверь туалета позади. Прячет её. — Нотт? — сказал он наигранно громко, вероятно для того, чтобы девушка услышала это и не пыталась выйти, — я не слышал, как ты вошёл. Что можно сказать в данной ситуации? «Я не помешал?» «Ну ты даёшь, чувак!» «Я уже ухожу.» «Покурим?» «Ты пиздецки очарователен, знал об этом?» — Не учили дверь запирать? — резко выпалил Теодор, поддаваясь эмоциям, — или хотя бы ставить заглушку? Это, наверное, худшее из того, что можно было выбрать. Малфой молчал. — Я… — Нотт быстро включил кран и одним разом ополоснул лицо холодной водой, а после чего поспешил убраться отсюда, добавив: — пришёл умыться. Он со скоростью гиппогрифа вылетел из туалета, даже не вытираясь. Что сделал бы любой другой человек, оказавшись в такой ситуации? Будь на его месте Блейз, то сначала он бы бесшумно засмеялся, прикрывая рот, затем сжал руку в кулак и вытянул вверх большой палец, а после чего показательно на цыпочках закрыл бы дверь уборной с внешней стороны, не забывая потом пару раз с улыбкой на лице подколоть Малфоя как-то вроде: «Ты скрываешь её, потому что у тебя… Специфический вкус?» Тео бежал вверх по ступенькам, прокручивая в голове более правильную и логичную реакцию на случившееся. Будь на его месте сам Драко, то он бы лишь ухмыльнулся и ушёл, равнодушно доделав перед этим то, что собирался. Будь на его месте… Пэнси Паркинсон, она бы затеяла громкий скандал и выдернула дверь с петель, дабы увидеть ту несчастную, которая вскоре останется без волос. Проклятье, но он ведь Теодор Нотт. Лучший друг Малфоя, по совместительству в него влюб… Нет. Нет, нет, нет, нет. Это какое-то временное помутнение рассудка, совершенно точно оно. Он не должен так реагировать. Мокрое лицо слегка покалывало от стекающих по шее прохладных капель, когда Тео добежал до верхнего этажа, который никак не использовали после прошедшей войны. Развален здесь не было, но кабинеты считались заброшенными и коридоры чаще всего пустовали, выжидая очередную влюблённую парочку, желающую позажиматься вдали от любопытных обсуждающих взглядов. — Нотт. Сердце Теодора укатилось в пятки, когда он резко обернулся на знакомый голос, который слышал всего каких-то десять минут назад. Малфой всё время шёл за ним? Его зелёный галстук всё ещё так же беспечно весел, но рубашку он, видимо, успел застегнуть по пути. — Что? — Нотт пытался отдышаться от быстрых шагов, поэтому его тембр голоса прозвучал слегка неровно. — Что с тобой? — Драко сделал небольшой шаг вперёд к нему, а Тео в страхе наоборот отступил назад, — зачем ты убежал? Убежал. Боже, это смешно. — Блейз просил у меня конспекты по… Трансфигурации, — на ходу придумывал он, хотя ни для кого не секрет, что Малфой легко распознаёт ложь, — я ищу его… — Блейз в гостиной, — вот блять, — тут уж явно ему делать нечего. Тео просто смотрел на него, не зная, что ответить и как выкрутиться. Самое простое — опять сбежать, что он и попытался сделать, но тот придержал его за локоть. — Ты ведёшь себя странно, — нахмурился Малфой. Правда? А он и не знал. — У меня был хреновый день, — Тео выждал пару секунд, прежде чем продолжить. Их тела были буквально в нескольких сантиметрах друг от друга, — и я думал, что мы выйдем и прогуляемся, покурим. — И что стряслось, что ты передумал? Ответ последовал почти автоматически, без всяких раздумий. — То, что ты трахался с какой-то дамочкой в мужском туалете, — он тяжело дышал, глядя Малфою прямо в глаза, — а я это видел. — Тебя это травмировало? — усмехнулся он. — Не смешно, — Тео выдернул свою руку и отошёл на пару шагов к стене, — ты не говорил, что у тебя кто-то есть. — У меня никого нет, Нотт, — его серые глаза будто пытались просканировать поведение Теодора, отмечая каждый вздрогнувший мускул на его лице, — и даже если бы кто-то был, то я не обязан говорить. Тебя расстроило, что у меня был секс? Снова ступор. — Я думал, мы… — что «мы»? — мы же… — его кадык дрогнул, — целовались и… Ходили вместе в душ… Драко прыснул. — И что? — Это ведь должно что-то значить! — он почти выкрикнул эту фразу. Малфой отошёл на пару шагов назад, прислоняясь затылком к противоположной стене и засунул руки в карманы брюк. Только дураку будет непонятен его взгляд. Пристальный, понимающий, сопровождающий усталым вздохом. — Я знаю в чём дело, Нотт, — без малейших эмоций произнёс он. Он знает. — В чём? — глупый вопрос, когда Тео и сам это понимает. — То, как ты пытался скрывать, что я тебе нравлюсь — позор для слизеринца, — Драко всё смотрел на него, не отводя взгляда. — Разве пару минут назад я не признался в этом? И… Как давно ты это понял? Теодор сам не знает, в какой момент он перестал ощущать Малфоя другом. Может, это было в нём всегда? Всё то время, пока он здесь учился? Может, поэтому он заглядывался и размышлял о нём, выстраивая у себя в голове таблицу со всеми чертами характера и привычками Драко Малфоя? Первая встреча. Ссора. Хогвартс. Шестой курс. Разбитый нос Драко. Нотт пришёл к нему в лазарет и они впервые говорили. Беседы по ночам об отцах и Волдеморте, лёжа в постели и взглядами в потолок. Перекуры. Дырявый котёл. Поддержка. Дружба. Война. Седьмой курс. Поцелуй. Он прокручивал в голове всё и каждый раз у него всплывало воспоминание, где он впервые понял, что они должны держаться вместе. 1996 год. Перед учёбой. Холод пронизывал каждый нерв в теле Теодора. Невыносимо. Температура в поместье Малфоев определённо была на много градусов ниже, чем на улице. А как иначе? Дом кишит трупами и всех это устраивает. Идя по помещению, в каждом углу он замечал бездыханные изуродованные тела, которые, скорее всего, убирать никто и не собирался. Это своего рода декорации, которые пополняются ещё в большем количестве тогда, когда в поместье прибывают гости. Отец слишком брезглив, чтобы делать это не в темнице. Спасибо хоть на этом. Нотт-старший впервые решил притащить его на это чёртово собрание Пожирателей, ссылаясь на то, что это необходимо. Мол, как так, наследник одного из самых активных сторонников Тёмного Лорда ни разу не посещал это «мероприятие». Теодор не Пожиратель, и он искренне надеялся, что и сегодня им не станет. — Семья моя, — послышался мерзкий хриплый голос с другого конца стола, похожий на громкий шёпот, — сегодня у нас спонтанная встреча, вам всем предстоит непростая работа… Тео впервые разглядывал Тёмного Лорда, отмечая про себя, что в его внешности, а впрочем и в остальном, совершенно нет ничего человеческого, кроме силуэта. Мертвец, который порождает за собой таких же мертвецов, но у тех уже нет возможности говорить, двигаться, да и в принципе дышать. Вид этого чудовища определённо наводит страх даже на самого равнодушного существа, будь это даже животное наподобие Клювокрыла. Или сам дементор. — Мальчику, который выжил… — он говорил медленно, делая большие паузы, во время которых рассматривал всех присутствующих. Будто искал кого-то, кто его не боится, — предстоит скоро умереть. Сидящая рядом с ним сумасшедшая тётка постоянно издавала радостные хихиканья и похлопывания ладонями. Одержимая. — Но для начала нужно убрать того, кто нам мешает. Нотт оглядывал всех, замечая, что почти у каждого из них на лице обозначен чистый страх и восторг. Словно нет никого, кто здесь не по своей воле. «Ты должен бояться его, уяснил? — предупреждал его отец, поправляя манжеты своей рубашки, — а если твой прокуренный мозг решит, что это не так, то хотя бы сделай вид.» Тео глянул на сидящего справа отца, эмоции которого прочитать было невозможно. Будто ему безразлично смотреть на того, кто всем своим видом внушает ужас. Привык, наверное. Все старшие Пожиратели давно перестали трястись от страха смерти перед Волдемортом и он даже не уверен, что Нотт-старший вообще когда-либо его испытывал. Лишь глаза едва поблёскивали от фальшивой гордости за своего лидера. Теодор же чувствовал непрерывное отвращение, тошнота поступала к горлу и так и наровила показать здешнему главному то, как он к нему относится. — Старик Дамблдор, — почти воскликнул живой труп, — усложняет нам задачу. Он действительно верит в то, что любой из его шестёрок способен убить такого могучего волшебника? Это уже не говоря о том, что Хогвартс не пускает к себе всяких проходимцев. Волдеморт вальяжно встал с места и медленно направился вдоль сидящих, едва касаясь своей палочкой каждой спинки стула. Теодор уже заранее знал, позади кого тот остановится. По той стороне, где находился Теодор. Парень стал испытывать небольшое беспокойство, когда Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть-Но-Уже-Всем-Насрать остановился позади него. — Наконец-то вижу твоего единственного наследника, Корнелиус. Тео опустил глаза, поджимая губы, когда ощутил на своём плече мимолётное касание длинных худых пальцев, ногти которых царапали даже сквозь толстую ткань мантии. — Взгляни на меня, — приказал он. Теодор не стал медлить, поднял голову и посмотрел на существо, глаза которого не выражали абсолютно ничего. Пустоту. Такую же, как у мёртвых. — Копия матери, — спустя некоторое время хмыкнул Тёмный Лорд, осматривая лицо парня, — этот взгляд… Рядом послышалось тихое покашливание старшего Нотта. — Мальчишка считает себя смелым, — Волдеморт направил свою палочку на подбородок Тео, — будешь ли ты так же смел через один… два… Ублюдок. Словно прочитав это слово в мыслях Теодора, он, не досчитывая до трёх, произнёс хриплое «Круцио», и тело словно сдавило со всех сторон. Нотт стукнулся лицом об стол, обхватив руками голову и болезненно закричал. Глаза были крепко зажмурены, но вместо темноты сверкали белые вспышки, ослепляя точь в точь так же, как та игра в гляделки с солнцем. Он не слышал собственного крика, только ощущал невыносимое давление в области солнечного сплетения так, словно он пергамент, который комкали после неудачно написанного эссе. Это невыносимо. Он и раньше испытывал на себе Круциатус, но не так. Пытка длилась недолго и Нотт едва смог разжаться и открыть глаза, чтобы хоть что-то разглядеть помимо мигающих искр. Тело дёргалось, словно после мощного разряда тока. Он увидел перед собой очертание силуэта с ярко выраженными платиновыми волосами. Малфой-младший всё это время сидел напротив Тео и ни разу не поднял взгляд на кого-либо, а сейчас, с дрожью в плечах, смотрел прямо на него с широко раскрытыми от ужаса глазами. Нотт редко когда-то видел такой страх. Тёмный Лорд что-то говорил, чего Теодор не мог разобрать из-за ультразвука в ушах, но видел, как тот уже находился позади Малфоя. — Совсем другое дело! — воскликнул монстр, слегка приобнимая блондина за плечи, — научи своего отпрыска брать пример с Драко. Парень вздрогнул, когда Волдеморт слегка наклонился к его лицу, обдавая явно не совсем свежим дыханием. — Что будем делать с твоим директором, Драко? Малфой-младший ни слова из себя не выдавил, а лишь до сих пор не сводил глаз с Тео. Словно искал в нём спасение. Когда всё наконец закончилось, Теодор, идя позади отца, заметил своего однокурсника, стоящего спиной к ним возле окна. — Мне жаль, — едва слышно произнёс Тео, проходя мимо него почти впритык, и успел заметить блик от слезы на щеке блондина. Не каждый день получаешь приказы убить собственного директора. Прикончить того, на глазах которого ты взрослел, проходя половину самых важных этапов в жизни. Дамблдор излучал всё то, что и полагается иметь самому могущественному волшебнику. Никто в нём не сомневался. Ноги Теодора ещё дрожали от проклятия, когда они прибыли в свой Мэнор. — Эй! — он прямо с порога последовал за отцом, — что это было?! Ты вот так просто промолчал после того, что он со мной сделал?! Нотт-старший игнорировал, спокойно направляясь в гардеробную комнату. — Какого… — хрена, — почему ты промолчал, а?! — Открой вон ту дверцу и возьми успокаивающее, — не глядя, рукой указал он на шкафчик у входа. — Мне не нужно успокаивающее, папа, я хочу услышать ответ! Разве может настоящий родитель вот так спокойно смотреть на то, как его ребёнка пытают?! Бей, сколько тебе угодно. Издевайся, сколько тебе угодно. Оскорбляй, игнорируй, запирай в доме, сколько тебе угодно. Он шёл на это собрание и даже не мог представить, что кто-то, кроме отца, может сделать ему плохо. Это ведь единственное, за что он цеплялся… Единственное, что у них было от нормальной настоящей семьи. Но Теодор был уверен, тот даже глазом не моргнул, пока он корчился в муках от пережёвывания органов внутри себя. — У тебя шок, — мужчина достал из ящика портмоне, который обычно брал с собой, когда для чего-то отправлялся в маггловский мир, — мне пора. Буду к утру. Снова. Тео встал напротив него, преграждая выход из гардеробной. — Ты… Он не успел договорить, как в щёку врезалась большая мужская ладонь. — Идиот, — негромко сквозь зубы пробормотал отец, — даже если Тёмный Лорд вздумает скормить тебя змеям, я никак не смогу этому воспрепятствовать. Теодор смотрел на него сквозь упавшую на глаза чёлку, держась за скулу. Когда последовала вторая пощёчина, куда сильнее первой, словно подтверждение его слов, он едва не потерял равновесие и тихо шмыгнул носом. Что он только что сказал? — Твоя задача была лишь в том, чтобы вести себя тихо и не рыпаться, — в его голосе отчётливо слышались нотки злобы, но он редко выходил из себя. Реже, чем хотелось бы. — Но… — предательский комок несправедливости и обиды застрял в горле Тео, — но я ничего не сделал! — Мысли, Теодор, включи уже свою тупую прокуренную голову, — опять. Он никогда не перестанет использовать это прилагательное, — теперь даже и не мечтай остаться в стороне. Это последние сказанные им слова в тот вечер. Нотт-старший разгладил невидимые складки на пиджаке перед зеркалом и направился к камину, пока Тео неспешно следовал за ним в почти нескрываемой истерике, но соблюдая дистанцию, дабы вновь не получить по лицу. Хотя это самое меньшее из всех зол. — Подожди, нет, что ты имеешь ввиду… Остановись, ну! Что это значит?! — видимо из-за пережитого недавнего проклятия его голос звучал на пару тонов выше и с запинаниями, — я не… Я не хочу! Ты же знаешь, из меня тёмный маг никакой, слышишь?! Сделай ч-что нибудь… Что-нибудь, как раньше! Ты же можешь! Прошу, избавь меня от этого! Мне только исполнилось шестнадцать, пап! Теодор постарался медленно выдохнуть, пытаясь успокоить тряску всего тела. — Давно понял, — наконец ответил Малфой, глядя на него почти пустым и одновременно глубоким серым взглядом, — не скрывай это больше. Ёбаные светлячки. — Правда? — удивлённо спросил Тео. — Мм… — он взглянул куда-то в сторону, а после обратно на него, — такое бывает, понятно? Ты мало с кем общаешься… Я имею ввиду, нужно больше обращать внимание на остальных, узнавать их как личностей, а не как простых однокурсников. Ты зациклился на мне, потому что лучше всего знаешь меня, и мы через многое прошли, но… — Малфой прикрыл глаза с немым вздохом и стукнулся затылком о стену, — но необязательно влюбляться в меня, Нотт. Теодор произнёс выразительный, почти фальшивый смешок, мол, реагируя на последнее сказанное другом как на что-то абсурдное. И оно практически таковым и являлось, но что-то всё-таки заставляло сомневаться в этом. — Я даже и не думал об этом, — думал. Мимолётно. Драко пару секунд наблюдал, а после чего ухмыльнулся, отталкиваясь от холодной стены. — То есть, ты хотел мной попользоваться? — он шагнул к нему, не вынимая рук из карманов, — а что, если бы я повёлся? Теодор впервые за эти долгие минуты почувствовал облегчение. — Я бы не стал тобой пользоваться, — а вот это уже больше походит на правду. — Всё-таки я тебе нравлюсь? Нотт растянул губы в смущённой улыбке и запрокинул наверх голову, жмуря глаза. Малфой говорил с ним так, будто его это совсем не волновало. Словно это и впрямь обычное дело, когда один из лучших друзей начинает испытывать что-то недружеское ко второму. — Подай какой-то знак, если не можешь сказать словами, — он играл с ним. Теодор повёлся. Он решил показать ему, приблизившись на почти минимальную дистанцию и взглядом перемещаясь на губы друга. Малфой не шелохнулся и чего-то ждал. Вероятно, ответа. Бешеный стук сердца сам его выдавал, Тео был уверен, Драко если не слышал его, то ощущал своей грудью. Они стояли настолько близко, что Нотт как никогда сейчас слышал запах дорогого древесного парфюма, смешанный с ментоловыми сигаретами и… Слабыми нотками цветочного аромата. Женского. Духи у той девчонки довольно посредственные, как оказалось. Совсем недавно, даже не больше часа назад, Малфой отлично проводил время с какой-то неизвестной, а сейчас единственное, чего Тео желал — это вновь почувствовать тонкую бледную кожу потресканных губ на своих губах. Раз такое бывает, то ничего, верно? Они ведь уже это делали и Драко не корчился от отвращения. Теодор быстро закрыл глаза и невесомо коснулся своим кончиком носа его, рассчитывая прикоснуться к губам друга. Но не успел. Малфой грубо оттолкнул его так, что он больно врезался лопатками в стену. — Ты издеваешься?! — Ты… — от мимолётной лёгкости внутри не осталось и следа, — ты же сам сказал! Это разве был не намёк?! — Твою мать, я же не думал, что ты всерьёз это… — редко бывает что Малфою сложно подобрать слова в диалоге, — пиздец, Нотт… Тео вспыхнул. — Определись уже, чего ты ждёшь от меня! — Я жду того, чтобы ты наконец нашёл себе девушку и перестал глазеть на меня как пятикурсница. Или парня, блять, найди, я не знаю! — Мне не нравятся пар… — А вообще знаешь, что? — Нотт резко задержал дыхание на этой его фразе, — нам лучше не общаться. Какое-то время, может быть… Он не стал дожидаться ответа, и, развернувшись, решительно направился к лестнице. Как там говорится? Мир рухнул в пропасть. — Драко, стой, — Тео торопливо пошёл за ним, но так же не догоняя, как и отца. Малфой не останавливался, а Нотту с каждой секундой становилось всё херовее. Он не мог даже на секунду представить то, что они не будут больше разговаривать. От самой этой мысли хотелось спрятаться. — Драко, — повторял он, — я всё понял, клянусь, этого больше не повторится! Постой!***
Воскресенье. Четыре дня. Теодор вяло пролистывал страницы очередной энциклопедии. Он даже не был до конца уверен, что взял именно по нужной теме. Зелья, зелья, зелья. Куча зелий. На кой чёрт они вообще сдались? В мире магии недостаточно простых заклинаний? Глупое рассуждение. Взмахом палочки не избавишься от похмелья, не устранишь жар в теле от неудачной прогулки с голыми щиколотками, не влюбишь в себя другого человека и не подольёшь какую-нибудь гадость в чашку Паркинсон. Пэнси всем телом улеглась на парте, свесив свои худые ноги в чёрных гетрах. Они почти не разговаривали, чему парень был безмерно рад. Казалось, любое её слово, а точнее оскорбление в его сторону — и он взорвётся. Либо расплачется, как маленький. Четыре дня назад, в день, когда Малфой сказал ему о том, что нужно перестать общаться, Тео тем же вечером попытался поговорить с ним. Попытался. — Драко, — забегая в комнату, Тео мысленно благодарил Мерлина, что Малфой не скрывался как обычно по всей школе. Он был уверен, что тот явится в спальню в последнюю минуту отбоя, и тогда Нотт не сможет нормально поговорить с ним в присутствии Блейза. Может, это знак, что Драко передумал или решил всего навсего проучить его? — Давай забудем. Ни ответа, ни брошенного взгляда не последовало. Малфой лишь выдвинул ящик своей тумбочки, закинул на плечо полотенце и прошёл мимо Теодора с выражением полного безразличия. Дверь захлопнулась прямо перед носом, едва он успел что-либо ещё произнести. Нотт бегал глазами через каждые три-четыре строчки, не вникая в суть написанного. Мысли никак не фокусировались на учёбе. Через два дня. Неизменный пятничный галдёж студентов на заднем дворе школы плохо влиял на подготовленную речь Тео. Он заметил одинокого Малфоя, стоящего возле своего любимого дерева с сигаретой меж пальцев. Когда Нотт почти решительно направился к нему, тот, как назло, своими всевидящими глазами увидел его, отбросил половину недокуренной сигареты и торопливо зашагал в сторону двух слизеринок, интереса к которым у него на самом деле не было. Нотт едва сдержался, чтобы со всей дури не стукнуться головой об этот чёртов дуб. Он вовсе перестал читать, уставившись в пустую точку поверх учебника. Через три дня. Тео догнал Драко в подземельях, кишащих учениками в этот субботний день. — Чувак, — он приравнялся рядом с ним, но Малфой и бровью не повёл, глядя вперёд, — что за детский бойкот ты устроил? Ноль реакции. — Заканчивай херню, пойдём лучше в паб, напьёмся как рань… Он не успел закончить предложение, как Малфой резко схватил его за плечи и затолкал в ближайшую нишу подальше от посторонних любопытных взглядов. — Послушай, чувак, — передразнил он, — как раньше уже не получится, понимаешь? Я вроде ясно даю понять, что не нуждаюсь в контакте с тобой! Предложи это Блейзу, развлекитесь! Позови уже Монкли на свидание в конце концов, она пялится на тебя с прошлого курса! Теодору стало слегка неловко от того, что Малфой говорил слишком громко, почти кричал. Он невольно выглядывал через его плечо, проверяя реакции проходящих, которые, к счастью, не замечали этого. — Два года нуждался, а сейчас нет? «Спасибо, Тео, за всю ту поддержку и спасение каждую чёртову неделю, а теперь можешь идти нахер со своей нуждой в дружбе»? — тихо произнёс он. — Ты не в себе! — прошипел Драко прямо ему в лицо, — если ты это называешь дружбой, то у меня плохие для тебя новости, Нотт. — Я больше не буду пытаться поцеловать тебя, Драко, — он говорил это с уверенностью, невольно думая о том, что Малфой первый это сделал. Хоть и по просьбе Тео. — Это не отменяет того, что каждый раз, разговаривая с тобой, я буду вспоминать, что нравлюсь тебе! Блять, почему это звучит так неправильно. Будто Тео и впрямь какая-нибудь пятикурсница, фантазирующая о сексе с Малфоем во время уроков. — Я предлагаю просто забыть об этом и всё, — вздохнул Нотт. Голова потихоньку начинает испытывать неприятное давление от всех этих выяснений. — Я уже слышал такое от кое-кого, — Драко отпрянул от него и опустил уголки губ вниз в своей привычной манере фальшивого отвращения, — ты ведёшь себя, как Пэнси, — он выдержал пару секунд паузы, оглядывая Тео с головы до ног, — знаешь, а вам бы хорошо было бы сдружиться. На пару напивались бы по вечерам, а ночью я бы уже двоих укладывал в свою кровать после очередных нытья и истерики. Наверное, нужно выпросить у Макгонагалл двуспальную кровать. Уже двое в копилочке моих несчастных поклонников, вот бы нервов хватило! Тео не мог поверить собственным ушам. — Пошёл ты, Малфой, — Тео толкнул его плечом и поспешил уйти вместе с накопившейся внутри мерзостью, — забыл себя же в неё закинуть. Это один из первых случаев, когда Нотт сам же не захотел продолжать говорить с ним. Он был в какой-то степени рад, что Малфой предоставил такую возможность испытывать злость и обиду к нему, и Тео надеялся, что это пройдёт не быстро. Это прошло быстро. На смену явилась боль, словно в груди проделали дыру размером с квоффл, а также чувство собственного унижения. Забытое сочетание ощущений. — Я заебалась уже читать, — Паркинсон с громким хлопком закрыла учебник и приподнялась на локтях. Проигнорировать её, сделав вид, что не расслышал? Всё верно. — Эй, — девушка пару раз щёлкнула двумя пальцами, — медитируешь с открытыми глазами или что? Тео кинул на неё безразличный взгляд. — Приступим уже к делу, — слизеринка подошла к нему, выхватила книгу и отбросила к остальным, — рецепт мы нашли, что ещё нужно? — Теория, Паркинсон, — скучно произнёс он, откидывая голову на спинку кресла, — чтобы приготовить зелье, нужно знать его историю. Это тебе не суп сварить. Пэнси фыркнула, подойдя к перемещённому в их собственный тесный кабинет котлу и наколдовала в нём воду. Каким местом она вообще изучала материал, раз так «заебалась»? Теодор взмахнул палочкой, не вставая со своего места и высушил содержимое котла. — Какого хрена? — Его как минимум час нужно нагревать и только потом заливать водой, — он зажал переносицу большим и указательным пальцем, пропуская головную боль от бессонницы, — капли воды Лета, которые мы добавим вместе с ядом Акромантула, должны будут нейтрализовать друг друга при сильном нагреве. — Отлично, — немного нервно сказала девушка, — раз ты такой умный, почему нихрена не делаешь на Зельеварении? Потому что у него лучший друг — отличник в этом деле. Был лучший. Был друг. Нотт нахмурился и встал с места, намереваясь смастерить своими руками что-то, из-за чего будет гореть огонь под котелком. Заодно и поджёг давно забытую за ухом сигарету с помощью спички. Энтузиазма чем-либо заниматься совершенно не было. Хотелось так и сидеть дальше на пыльном, дырявом в некоторых местах кресле, и ни о чём не думать. Деградировать. Поддаваться душевным терзаниям. Жалеть себя или наоборот унижать. Он никогда не страдал по девчонкам. Не нуждался в чувствах «первой любви», которые так обожают вспоминать уже давно выросшие из пубертатного периода люди. Которым лет так за тридцать. Ему казалось, что дети, пережившие войну, автоматически лишены этой возможности. Не ответили взаимностью — и что? Иди дальше и не останавливайся надолго на этом месте, теша себя ложными надеждами, потому что жизнь настолько коротка и непредсказуема… Сам же прочувствовал на себе всю мощность и правдивость этой фразы. Многие, сумевшие пережить этот кошмар в прошлом году, уже давно обзавелись серьёзными отношениями. Большинство таких учатся вместе в этой школе. Даже Забини, чёрт возьми, не изменял Дафне уже очень давно. Некоторые планируют свадьбу. Пройдя вместе через такой ужас — осознаёшь всю ценность и необходимость друг в друге и уже вряд ли такие люди когда-нибудь расстанутся. Ну, Тео так думал. Был бы у них шанс, решись Нотт признаться ему раньше? Но ведь он сам понял это не так давно. Что понял? Что возможно влюбился в Малфоя. Громко сказано, Теодор. — Паркинсон, что ты нашла в Драко? — вопрос сам вырвался из уст Тео, медленно выпускающего сигаретный дым изо рта. Что такого в этом слизеринце, что сама Пэнси из раза в раз плюёт на свою чрезмерно огромную гордость. Её эмоции менялись быстро после услышанного. От простого волнения до неприкрытой усмешки. — Он классно целуется. Лучше всех в этой школе, — она нисколько не восприняла всерьёз этот вопрос, который Тео задал абсолютно с искренним любопытством, — а ещё отлично пахнет. В отличие от тебя, Нотт, от которого постоянно несёт табаком. Теодор фыркнул, мысленно предугадывая количество несчастных в этой школе, которым удалось заполучить этот поцелуй со змеиным ядом. — Ты ничего не понимаешь, это моя отличительная черта, — прищурившись, произнёс он близко к её лицу, проходя мимо к выходу.***
Среда. Семь дней. Сегодня, помимо обычной грусти и нежелания что-либо делать, его посетил холод. Настоящий холод, который ассоциировался у него с Малфоем и с днём, когда они пили пиво в бутылках и впервые поцеловались. Неудивительно, рядом с лесом всегда холодно. — Я нашла ещё две ветки, — Паркинсон подошла к нему с тремя веточками валерианы, — нам более чем хватит. Может, передохнём на поле? Теодор равнодушно кивнул головой в сторону поляны для квиддича и достал небольшую записную книжку. — Это маггловское «перо»? — скептически нахмурилась девушка, закуривая на ходу тонкую сигарету. — Карандаш, — пояснил Нотт, ставя галочку рядом с ещё одним ингредиентом для их зелья, — для него не нужны чернила. Он слегка поражается тому, как многие чистокровные волшебники плохо знают маггловедение. — И много у тебя маггловских вещиц? — снова задала вопрос Пэнси и добавила, заметив нотку раздражения на лице однокурсника: — не хмурься, я сама часто ими пользуюсь. Просто удивлена, ты ведь Нотт. Теодор ещё больше свёл брови к переносице, всё так же глядя в блокнот, а не на неё. — И что с того, что я Нотт? Они присели на самую нижнюю лавочку трибуны, соблюдая между собой огромную, даже для незнакомцев, дистанцию. Сегодня никто не летал, так что поле казалось мёртвым благодаря бессолнечной погоде. — Ну ваша семья и семья Малфоев считается самыми большими ненавистниками магглов, — объяснила она. Тео вновь усмехнулся, не сказав ничего в ответ. С одной стороны да, так и есть. Его отец и Люциус всегда были будто бы заодно. Выделялись среди всех остальных Пожирателей. И только у них в поместье устраивались вечеринки с «особенными гостями» в виде пленников, помиравших от потери крови и болевого шока. Но эта фраза воспринималась для Теодора смешно, потому что он единственный, кто знал, что его отец сам частенько не пренебрегал пользоваться маггловскими вещами. К чему тогда было это показательное отвращение? Паркинсон наконец заметила, что Нотт игнорирует её все эти дни, даже не выдавая в ответ различные колкости. — Если тебе так не терпится избавиться от моего присутствия, мог бы и отказаться от предложения посидеть на поле, — сказала она, как будто безразличие для неё чувствуется обиднее, чем ответные оскорбления и насмешки. — С чего ты это взяла? — вздохнул он через нос, держа в зубах очередную дымящуюся сигарету, — мне просто плевать. — Неужели Теодор Нотт бывает не в духе? — наигранно удивилась она. Почему эта девушка не предполагает, что у людей бывает плохое настроение? — Неужели я не услышал ни единого мата из последних никому не нужных фраз Пэнси Паркинсон? — наконец съязвил он. — И что это значит? — То, что для девчонки твой ротик выдаёт слишком много грязных ругательств в день, — он взглянул на неё, уже предсказывая неминуемый конфликт. — Мне послышалось или ты всерьёз сказал это? — она встала с места, выкидывая оставшийся фильтр сигареты и даже не удосужилась его испарить. Тео принял более расслабленную позу, закидывая ногу на ногу и с вызовом смотрел на слизеринку. — Поверить не могу, — нервно усмехнулась она, — не думала, что ты один из тех уродов, которые до сих пор живут в убеждениях своих прадедах. По её сбившемуся от злости дыханию было понятно, что Нотт всё же задел больную для неё тему. — Вам всё можно, вы ведь мужчины, — с брезгливой интонацией продолжила она, — материтесь, бухайте, курите, спите со всеми подряд — и никто вас не осудит! Другое дело, когда у девушки в свои восемнадцать лет было больше одного полового партнёра — автоматически становится шлюхой! Девушка носит юбку выше колена и без колготок — шлюха! Девушка имеет друзей парней — шлюха! Девушка красится не прозрачным блеском, а красной помадой — шлюха! — на последней фразе голос Пэнси слегка дрогнул. Она перегибает. Нотт имел ввиду совсем не это, он хотел всего лишь пошутить с наигранной серьёзностью. — Да даже всё это вас не остановит присвоить какой-нибудь девушке статус шалавы, — она улыбнулась, качая головой, — когда узнали, что я переспала с Драко в свои шестнадцать, на меня весь курс косо смотрели. А как же, чистокровная женщина должна быть полностью чиста для своего будущего мужа! Монтегю обозвал меня шлюхой, когда я отшила его на одной из вечеринок, ты в курсе об этом? И знаешь, в какой момент меня перестали обижать все эти взгляды и осуждения? — Паркинсон… — Когда мы все вместе собрались в пабе и парни обсуждали сидящую недалеко от нашего столика Грейнджер, — внезапно вспомнила девушка, — то, что она трахается с Поттером и Уизли одновременно! Это смешно! Девчонка целыми вечерами сидит в библиотеке с кучей книжек и вряд ли когда-нибудь вообще разговаривала на тему секса! Я была удивлена тому, как ей было насрать на все эти слухи, несмотря на то, что она сидела совсем недалеко и наверняка всё слышала. Тогда я поняла, что у большинства парней в нашей школе всего навсего гнилой вонючий язык, а не настоящие моральные устои. — Послушай, я… — Нет, Нотт, — перебила она, — я хорошо помню, что ты тогда сказал. Парень устало прикрыл глаза. — «После огромного члена Крама ей не хватало одного Уизеловского, но как повезло, что рядом есть ещё и Поттер!» — в точности процитировала Паркинсон. На шестом курсе они столько времени проводили в Трёх мётлах и в Кабаньей Голове, что Тео с трудом удавалось вспомнить именно этот день. Он не хотел что-либо отвечать. Да и не было смысла, потому что Пэнси не ждала ответа и развернулась, уходя обратно в замок. Теодор никогда не относил себя к тому типу людей, которые не уважают женский пол. А та грязь, которую он вывалил на гриффиндорку — следствие выпитого алкоголя и стадного чувства. Будто, если бы он этого не сказал, то самого бы высмеяли. Странно, но эта стычка с Паркинсон слегка привела его в чувство. Помимо болезненной пустоты, он ощутил непривычную за все эти дни бодрость. И стыд.***
Пятница. Девять дней. Малфой попросил у Тео запасное перо, которое всегда на всякий случай валялось у него в школьной сумке. Лишь один вопрос. Два слова. За целых шесть дней. Они никогда не делали такого перерыва в общении, с тех пор как завязалась дружба. Нотт ощутил это как глоток свежего воздуха, но лишь до того момента, как Драко вышел из класса, не дождавшись его, как это обычно бывало раньше. Получается, это всего навсего была обычная просьба, а не способ помириться и что-то в этом роде. Каждый раз Тео был близок к тому, чтобы снова попытаться заговорить с другом, особенно перед отбоем, когда парни находились в одной комнате. И каждый раз он засыпал, отвернувшись к стене, так и не решившись на это. Он успокаивал себя тем, что было бы больнее вновь ничего не услышать в ответ. Блейз не задаёт никаких вопросов.***
Воскресенье. Одиннадцать дней. — Оттенок не тот, — Пэнси склонила голову над котлом, заглядывая в слегка бурлящую бледно-зеленоватую воду. — Волосы, Паркинсон, — Тео чуть отодвинул её за плечо и прибрал небольшую прядь за ухо, дабы лишний волосок не испортил только начатое приготовление зелья, — цвет со временем станет золотистым, не всё же так сразу. Бывали моменты, когда ему казалось, что он очень хорошо разбирается в Зельеварении. Пэнси оказалось довольно нетерпеливой, но не глупой. Она прекрасно понимала, что нужно делать, но всё равно задавала вопросы, ответы на которые прямым текстом написаны в книге, лежащей на соседнем столике. Иногда это раздражало. — Чёрт, забыла свою заколку, — пробормотала девушка, шарясь в своей сумочке. Тео устало потёр глаза, присев на своё уже любимое дырявое кресло. Сегодня он опять плохо спал. — Который час? — спросил он на выдохе. — Прошло всего двадцать минут, Нотт, — ответила Паркинсон, с любопытством разглядывая его лицо. Да, видок у него ещё тот. Неудивительно, что даже Блейз с утра ни разу не подшутил над ним. Пэнси достала среднего размера металлическую бутылочку голубого цвета в маленький белый горошек. Она носит с собой маггловский термос? Отлично. Что ещё Нотт не замечал все эти семь или восемь лет? Однокурсница отделила от него два небольших стаканчика, разлила по ним какую-то горячую жидкость и молча протянула Теодору. — Спасибо, — тихо сказал он, отмечая, что у девушки чёрный, слегка облезлый по краям лак. По запаху это кофе, причём довольно крепкое. Нотт отпил без всякой задней мысли и скривился, едва не поперхнувшись. — Серьёзно? — еле выдавил он, — с коньяком? Пэнси ухмыльнулась и с искусственным наслаждением сделала свой глоток. Салазар, да там алкоголя больше, чем самого кофе. — Это отвратительно, — добавил Тео, глядя на неё. — Знаю, — пожала она плечами, разглядывая свой напиток, — но в твоём состоянии это как раз то, что нужно. Может она и права. Теодор чувствовал себя одиноким и никчёмным. Он забыл, что такое аппетит. Забыл, что такое уход за собой. Забыл, что такое хорошее настроение, чёрт возьми. — Я прекрасно понимаю, какого это, Нотт, — Паркинсон села на подоконник, перед этим сняв школьные туфли и упёрлась стопами в стену, — неразделённая любовь, душевные терзания… Парень опешил и прокашлялся, скорее от услышанного, чем от дыма только что прикуренной сигареты. — Я ни в кого не влюблён, — он вложил в эту фразу всю свою честность и искренность, которых на деле не было. Пэнси вздохнула от услышанной лжи. — В этом нет ничего зазорного, Теодор, — девушка призвала при помощи «Акцио» свои сигареты, — можешь врать кому угодно, но не себе. Чем быстрее ты это признаешь, тем скорее оно и пройдёт. Она сама-то признала? Он был уверен, что уже очень давно. И вряд ли это хоть немного ей помогло, сколько приходилось наблюдать за её отчаянной погоней за любовью Малфоя. — Мир не крутится вокруг одних лишь отношений, Пэнси. Люди страдают от кучи других проблем посерьёзнее этих подростковых пустяков. — Но ты попал именно в этот пустяк, — с уверенностью сказала она, — и ты не убежишь от проблемы, обесценив её. — Я смотрю, тебе это понятие сильно облегчило ситуацию, в который ты находишься, — с нотками язвительности и раздражения произнёс он, кидая ей ответный внимательный взгляд. Люди так любят давать советы и искренне считать, что они правильны и логичны, не зная даже и малой части контекста. — Даже не представляешь, насколько, — ответила Пэнси, допивая свой стакан, — люди просто напросто не могут жить без любви, даже если она ломает по кусочкам. Обесценивая любовь — ты обесцениваешь свою жизнь, потому что всё вокруг делается ради неё. Мы выиграли войну ради будущего, в котором наши дети жили бы счастливо, в любви, не зная жестокости и… — Да что ты несёшь! — Тео стукнул дном стакана по подлокотнику так, что жидкость внутри слегка разлетелась за его пределы, — если бы всё делалось ради любви, меня бы здесь сейчас не было, — процедил он сквозь губы, оторвавшись от спинки кресла и прожигая взглядом лицо однокурсницы, — я был бы на другом конце мира вместе со своим отцом. Нет-нет-нет. Перестань злиться на людей из-за того, что они ненароком пробуждают твои воспоминания. Теодор прикрыл глаза, опустив голову в пол, дабы утихомирить неожиданно очнувшийся былой пыл. — Ты понял, что я имела ввиду, — Пэнси перестала на него смотреть, отворачивая взгляд в окно. Он понял только то, что Паркинсон вполне устраивает её нынешний статус в школе. Несчастная подружка Малфоя. Тео едва не усмехнулся, осознав, что он теперь почти её копия в мужском обличии. — Не нужна такая любовь, за которую приходится страдать, — сказал он то, что внезапно пришло в голову. На секунду показалось, что стало легче. — Ха, — девушка растянула губы в совсем не радостной улыбке, — сказал бы кто-нибудь это моей матери, когда она была ещё молода. В напитке Паркинсон явно есть ещё что-то, помимо кофе и коньяка, раз их пропирает на откровение друг с другом. — Её угораздило стать той самой заложницей нездорового патриархата, — она провела кончиком указательного пальца по запотевшему от жара зелья стеклу, вырисовывая случайные узоры, — причём не сразу, а только тогда, когда родилась я. Теодор внимательно слушал и молчал, дабы не спугнуть её желание открыться. Он совсем ничего не знал о Пэнси. «Нужно больше обращать внимание на остальных…» — И с каждым моим годом взросления всё ухудшалось в разы, — хмыкнула она, — я тоже попала под прицел. Он никого из нас не слушал и ни во что не ставил. Мне нельзя было общаться с мальчиками, носить юбки выше середины икр, краситься… Особенно красной помадой. Как маме. Мне… — она покачала головой, сморщив лицо так, будто готовилась заплакать, — мне нельзя было делать это с кем-то, кроме него. Нотт пытался сложить два плюс два, ужасаясь от промелькнувшего мыслях предположения. — Он, можно сказать, заточил нас в собственном замке, как своих принцесс, — она обхватила руками колени, прижатые к груди, — только вот сам он был не королём. Скорее, надзирателем… Тео впервые ощутил сочувствие к девушке. — Он бил тебя? Паркинсон издала смешок, будто вопрос звучал глупым и неуместным. — Насилие в нашей семье проявлялось во всех формах и на регулярной основе. По телу пробежала дрожь, как только он мысленно подумал обо всех видах насилия. Физическое, эмоциональное, сексуальное… Её вспышки гнева на любую несправедливость по отношению к женскому полу, короткая юбка, иногда чулки, красная помада… Вот как чувствуется фраза «пазлы сложились воедино». — Пэнс. Однокурсница кинула на Тео удивлённый взгляд, впервые услышав от него сокращение своего имени. — Те парни, что болтали всякую чушь про тебя и других девчонок… Они — долбаёбы. — И ты? — приподняла она брови. — И я, — легонько улыбнулся он, — как бы не было тяжело это признать. Они замолчали на некоторое время, сидя друг от друга в противоположных местах кабинета. Теодор курил, наблюдая то за густым паром, исходящим от котла, то за девушкой. Пэнси что-то рассматривала за окном, играясь с передней прядкой волос, которая немного завилась от влажности в помещении. Атмосфера пахла лёгкой нетрезвостью и спокойствием, что так не свойственно им двоим. И, на удивление, это ощущалось… Приятно. Пока Паркинсон вновь не заговорила. — Драко всегда был бережен ко мне. Тео напрягся вдвойне, когда издалека в окне заметил пролетающего на метле Малфоя. Так вот, что её толкнуло сказать это. — Ты же спрашивал, что я в нём нашла, — добавила она, заметив нахмуренные брови сокурсника, — он не указывал, что мне делать, как себя вести и что надевать… Прямым текстом. И я думала, что это то, что мне нужно, пока не увидела отношения Дафны и Блейза. — Что ты имеешь ввиду? — Драко заставлял меня вести себя так, как хочет он. И это было настолько не очевидно и скрытно, что я того не замечала. Чёрт возьми. Он ещё никогда так внимательно не слушал. — В какой-то момент я это осознала и перестала вестись на поводу, — продолжила Пэнси, — но не насовсем. Я срывалась, потом переставала, потом вновь слушалась… Снова прекращала, и тут же опять велась, как только он уходил от меня. Одна часть меня протестовала, а другая хотела быть такой, какой велит он. Достойной для него девушкой, — она выпрямила наверняка затёкшие от одной позы ноги, — когда я чувствую, что он мой, что он отвечает взаимностью и тянется ко мне сам, то я готова сделать всё, что угодно. И быть кем угодно. Наверное, он тоже мог бы быть кем угодно, лишь бы самому это почувствовать… — А как только он перестаёт быть моим, это… Это пиздец. Тео мысленно оценивал свою ситуацию и пока пришёл к выводу, что, наверное, не всё настолько плохо. Они с Драко не успели перейти грань, если вообще когда-либо перешли бы её… Нет, ему просто напросто немного одиноко. Паркинсон находится в глубочайшей пропасти, а он — всего лишь в небольшой ямке. Зато теперь он понял, что целовать Малфоя категорически нельзя. И вообще прикасаться к нему. Нотт взглянул на настенные часы. Половина седьмого. Его вдруг неожиданно начало клонить в сон. Впервые за пару недель, это ли не победа? Спасибо откровенным рассказам Паркинсон о своей жизни, ужасному не бодрящему кофе и недосыпу. — Эй, — позвала Пэнси, когда он уже собирался выйти из кабинета, — никому ни слова о том, что я тебе рассказала. Мне… Мне просто нужно было с кем-то поговорить. Нотт кивнул. Он мог бы как обычно ответить, что ему плевать, но сейчас это не было бы правдой. — И… в субботу мы с Блейзом и Дафной собираемся выпить у нас в гостиной, пока остальные будут в Хогсмиде, — немного неуверенным тоном произнесла девушка, — поэтому присоединяйся, если что. А то выглядишь как мертвец. Тео приподнял бровь и ухмыльнулся, совершенно не ожидая такого приглашения от Паркинсон, которая, заметив его реакцию, закатила глаза и фыркнула. — Даже не думай, что мы теперь друзья и у тебя появился шанс залезть мне в трусы. Чтоб его укусил Василиск, если он когда-либо о таком подумает. — Как жаль, — театрально вздохнул парень перед тем, как покинуть помещение.***
Четверг. Пятнадцать дней. Не то чтобы Теодору не нравилось Прорицание, скорее ему просто было наплевать на эту дисциплину. Он не верил и не воспринимал всерьёз гадания на кофейных гущах, картах и шарах, хотя с другой стороны ему нравилась Нумерология, но её хоть как-то можно объяснить и интереснее изучать. А тут всё просто: взглянул на шарик, после чего Трелони выдаёт о тебе всю «правду» по самую глубокую душу, а самому то и делать почти ничего не надо. Тоска. На третьем курсе профессор выдала ему что-то про самообладание и металл. Что он не сможет остановиться вовремя и произойдёт ужасное, отчего чувство вины и скорби будет сильнее всех остальных чувств. Тео, конечно же, никак не воспринял это предсказание будущего, несмотря на то, что Сивилла практически все последующие уроки как сумасшедшая повторяла про какой-то непонятный металлический маггловский объект и качала головой, стараясь как можно быстрее перейти к остальным студентам. Конечно, может быть, он насмотрелся на реакцию Грейнджер и решил последовать примеру лучшей, как никак, ученицы Хогвартса. Хотя, глядя на неё, можно и впрямь сказать, что душа её всё же суховата. И всё ничего, он как обычно выслушал бы все эти бредни от тётки без всяких эмоций, но лишь до этого дня. — Вижу, что ты уже переживал большую утрату, Теодор, — таинственно проговаривала она, раскладывая карты, — большу-ую… Нотт свёл брови в переносице, закатывая глаза, пока та всё равно не видела. Он не припоминал какой-то особо большой потери в своей жизни. Хотя… Разве что, друзей терял направо и налево. Сейчас он под сомнениями, были ли они ими, или же это всё-таки просто люди, давшие познать все последствия тех помоев, которые он вместе с ними принимал. — Нельзя таить в себе такое, — покачала головой Профессор, разглядывая рисунок девы и льва, — тёмная сторона у тебя сильная, но подавленная. Она говорила совсем тихо. Так, что другие не слышали. Тео не был особенным в этом плане, Трелони всем гадала вполголоса. — Тебе надо помочь, — посмотрела она ему в глаза, — прими то, что случилось. Теодор закусил левую щеку, пройдясь взглядом по остальным ученикам, чувствуя себя идиотом, над которым издевается безумный учитель. Он нашёл Малфоя, который устроился за столиком возле окна. Тот выглядел отстранённым, но всё же кое-что выдавало его не полную невозмутимость. Беззвучное стучание кончиком указательного пальца по деревянной поверхности. Он всего на секунду, даже меньше, кинул взгляд на Нотта. Какое теперь дело до предсказания своего будущего, когда Драко просто так решил посмотреть на него? — Не хочешь помнить то, что совершил, — продолжала тётка, — так его ненавидел… Теодор не смог заставить уголок своего рта не приподняться, а глаза не опуститься в пол после промелькнувшей переглядки с бывшим другом. — Благое дело или же… Месть? — подняла на него взгляд, — почему же тогда так страдаешь? Нотт наконец посмотрел на впереди сидящую Трелони. — Можно чуточку ясности? — с фальшивой улыбкой произнёс он. — Первое июня тысяча девятьсот девяноста восьмого года. Название даты резануло болючим иголочным кнутом по груди Тео. 1 июня. 1998 год. Первый день лета. День, который так любят и ждут абсолютно все в этом мире. Сегодня, как и в каждом году, солнце обязано награждать людей своими лучами и теплом за столь долгие и мучительные ожидания. Как же должно быть приятно! Приятно осознавать, что впереди целых три месяца отдыха, ранних рассветов и поздних закатов. Птички напевают свои понятные лишь для них одних песни, а ёжики начинают активно беспокоить тихое безмятежное утро своим шебуршанием в кустах. Как жаль, что всё, что сейчас беспокоит Теодора — это проливной гремящий дождь, из-за которого невозможно скурить хоть одну затяжку от сигареты и грёбаная яма, всё время наполняющаяся грязной водой. Какого хрена он просто не может взять палочку и создать невидимый зонт над головой? Да потому что вряд ли при таком количестве алкоголя, совместно с нервным срывом, можно наколдовать хотя бы Люмос. Колени и руки, сплошь до локтей, все в грязи. Как и промокшие насквозь бумаги отца, коробочка с сигарами и его излюбленные подтяжки с серебряными вставками, которыми он обожал пороть Теодора в детстве. Пока что это всё, что он прихватил с собой из поместья, во время того как бился в истерике. — Это всё, из чего состояла твоя жизнь, папа! — сломя голос, орал он, запрокинув голову вверх, пока слишком частые и тяжёлые капли заливались в глаза, в рот и нос. Нотт лёг бы в эту яму сам, да только ему там места нет. Всё самое важное для отца уже подготовлено. Тео туда не вписывается. Он бросил все эти вещи в яму, которую выкопал собственноручно. Он достал сырую сигарету из такой же мокрой пачки и зажал между зубов. Чёрт, его дорогущий парадный костюм, индивидуально заказанный Ноттом-старшим для очередного скучного мероприятия, испорчен из-за уебанской погоды. — Папочка опять будет недоволен… — промямлил себе под нос Тео, сильно пошатываясь в сторону. Он посмотрел налево. Теперь эта громадная домина полностью принадлежит ему! Чья-то рука резко дёрнула его за плечо, заставляя вовсе потерять координацию и упасть на копчик. — Что ты делаешь?! Малфой. Ма-а-алфой. Как же он мог забыть, они ведь теперь всегда спасают друг друга. — Могилу, — поднявшись, ответил Тео, указывая вытянутой рукой на яму, которая больше походила на обычную лужу, — для главы семейства Ноттов! Уже бывшей главы! Драко вырвал бесполезную сигарету из его рта и встряхнул за плечи. — Хватит, — сквозь зубы произнёс он, — хватит уничтожать свой организм, Нотт. Теодор рассмеялся прямо ему в лицо. — Почему я не должен этого делать, Драко? — в таком состоянии истеричный смех обычно резко сменяется на гримасу человека, который вот-вот заплачет. Как удобно, что сейчас будет невозможно отличить слёзы от капель дождя, — какой в этом смысл? Мне нечего терять. Худые, но сильные руки вновь тряхнули его тело. — Ты всё сделал правильно, слышишь? — Малфой говорил так убедительно, как мог только он. Но Тео ничто не убедит, даже если сам Министр магии вручит ему статуэтку в виде награды. — Что я сделал? — хмыкнул он с комом в горле, — я убил своего отца… Д-дементр высосал из него жизнь… Я… Я уничтожил его… У меня никого больше нет, Драко, никого! Его казнили сегодня, а я даже не пришёл… Не пришёл попрощаться с ним и это был мой выбор! Дай мне хотя бы похоронить его вот так! Теодор ревел, уткнувшись в плечо друга, пока тот обнимал… Нет, скорее удерживал его от падения. Нотт вынырнул из-за внезапно возникших в голове воспоминаний, которых он совершенно не помнил. Которые были словно чужими, не его. — Какого… — прошептал он, сморщив лицо, находясь на грани нервного срыва. Стук пальцев по столу на другом конце класса стал отчётливо слышен. — Ещё не всё… — не останавливалась Трелони, совершенно не обращая внимания на реакцию своего ученика, — второе мая тысяча девятьсот девяноста восьмого года. Для кого-то этот день означал победу, но не для Тео. «Ты не заслуживаешь свободы после всего, что натворил.» Тело парня начало потряхивать, а перед глазами всплывают размытые картинки из прошлого. «Ты испортил мне жизнь! Не дал ни единого шанса на счастливое детство!» — Почему я должен тебя прощать? Что ты для этого сделал? — она цитировала его слова, сказанные в тот самый день. «Мы уедем, Теодор, как ты и всегда хотел. Уедем туда, куда пожелаешь, только не делай того, о чём потом будешь жалеть.» Обшарпанные стены подвала, в некоторых местах пробитые от попаданий проклятий. — Замолчите, — сказал он быстрым отрывистым шёпотом. «Мама не умерла бы, оставив меня на тебя! Я знаю, что её убили! Убили из-за тебя!» Удар и брызги крови из уже переполненного ею рта. — Я хотел, чтобы мы жили, как нормальная и любящая семья. Мы, вдвоём с тобой, — тараторила Сивилла, — я надеялся… «У тебя нет никого, кроме меня, Теодор, ты об этом знаешь. Меня никто не заменит, ты останешься один, если сделаешь это.» Глаза блядски слезились, он ухватился обеими руками за сидушку по бокам. Послышался какой-то грохот у дальнего столика возле окна. «Ещё есть время всё исправить.» — Вспомни, как… — тут её незаконченная фраза оборвалась. — Я не хочу помнить! — крикнул Тео. Он резко вскочил с места, не замечая, как невербальной стихийной магией отбросил от себя все ближайшие предметы. Карты разлетелись, а он бежал. Убегал, не в силах поверить собственному разуму. «Ты опять повышаешь голос, Теодор.» Тео плакал. Нет, рыдал во весь голос. Как он мог такое совершить? Воспоминания всё ещё смазанные, но фразы слишком отчётливо произносились эхом в его голове. «Неконтролируемый гнев навсегда запечатан в характере Ноттов, сынок.» Сынок! Впервые назвал так! Специально! Потому что знал, на что давить. — Я не такой, я не такой, я не такой, — повторял он, едва различая пространство перед собой. «Это нас губит.» Теодор добежал до лестницы, ведущей вниз, и запнулся, пропуская больше пяти ступенек. Он едва удержался обеими руками за поручень. Сердце стучало слишком быстро, даже ненормально. Он хотел убежать от этих воспоминаний. Настолько сильно хотел убежать, что на задворках сознания промелькнула мысль перекинуть одну ногу, затем вторую, и кинуться прямиком вниз, в самую пропасть замка. Его резко сзади обхватили вокруг тела чьи-то бледные тонкие руки, удерживая мёртвой хваткой и оттягивая назад от края. — Остановись! — он услышал голос Малфоя так, словно находился под водой, — послушай меня, это всё бред, слышишь? Меня послушай! Нотт мычал и извивался, пытаясь высвободиться. — Я не такой, не такой… — всхлипывал он, постепенно прекращая попытки, — не такой, я не хотел, я не мог… — Ты не такой, Тео, — убаюкивающе шептал ему на ухо Драко, — ты всё сделал правильно. Казалось, что он сейчас испытывает все самые негативные эмоции одновременно сразу. Малфой уткнулся носом в висок парня, целуя и бормоча что-то, чего Нотт не мог различить, потому что мысли были на много тонов громче. — Почему я убил его, Драко? — слёзы не переставали течь, и, кажется, по дороге он содрал пару родинок на своём лице, — я не мог этого сделать, несмотря на всё я… я… — Тш-ш, ты никого не убивал. — Я не мог, я… — это определённо хуже, чем самая сильная паническая атака. — Ты сделал то, что должен был, ты освободил себя. — Почему я всё забыл? Почему?! Драко глубоко вздохнул и ни на секунду не расслаблял руки. — Тебе нужно успокоиться, слышишь? — Не оставляй меня, — Тео повернул голову к лицу Малфоя, едва различив его очертания сквозь пелену слёз, — не оставляй меня больше… Драко понял, что он уже не пытается вырваться и одной рукой погладил его по щеке, стирая слезу, другой рукой всё так же удерживая за торс. — Не оставлю. Это слышалось, как правда.***
— Зелье, — произнёс Малфой, выдыхая табачный дым из приоткрытого рта. Они стояли на берегу Чёрного озера, облокотившись спиной к противоположным друг другу деревьям. Прошло примерно полтора часа после нежданной истерики. Теодор был уверен, останься бы он там ещё хоть на минуту, то разнёс бы к чёртовой матери кабинет Прорицания и Трелони в придачу. — Это… — Да, то самое, которое вы с Пэнси сейчас варите, — пояснил Драко. — Где ты его взял? — Тео смотрел в одну точку, говоря совсем тихо, выдавливая из себя слова с хрипом. — Отец варил его для Нарциссы. На случай… — он опустил глаза, выбрасывая окурок прямо под ноги и затаптывая его, не жалея подошвы школьной обуви, — в общем, на случай, который уже случился, — имел он ввиду состояние своей матери. Тео хмыкнул. Он уже выпил успокоительную настойку от Помфри, так что… Состояние паники прошло. Теперь он был всего лишь разбит. — Тебе необязательно заново это переживать, — взглянул на него Драко, — ты можешь снова его выпить после экзаменов. В этом не было никакого смысла, если любое малейшее напоминание, как сегодня, заставит всё вспомнить и уже в тройном размере испытать весь ужас. Строго запрещённый Обливиэйт? Слишком рискованно со стороны закона и ещё с учётом того, что Драко никогда не практиковал это заклинание. Про возможную деформацию мозга можно вообще молчать. — И забыть всё, что происходило с начала курса до сегодняшнего дня? — вяло произнёс Нотт. Последнее, чего он хотел — это забыть свои чувства к Драко. — Не понимаю, как я мог не замечать, что не помню весь тот период с окончания войны и до начала учёбы. — Так действует эликсир, Тео. Забирает слишком болезненные моменты из жизни за последние полгода. Малфой… Такой разговорчивый. Обычно он редко что-либо отвечает без напрямую заданного вопроса. Называет по имени… При других обстоятельствах Теодор почувствовал бы трепет и волнение, но не при данных. — Неужели не было ни одного приятного? — грустно усмехнулся Нотт. Драко промолчал. — Так странно, что всё это время я знал только лишь то, что его просто нашли… — избитого до полусмерти, — и… Отправили куда-то. Иногда я размышлял о том, что он просто свалил в другую страну, — он рассмотрел разбитые костяшки своих рук, которыми он бил ближайшую стену на пути в лазарет, — без меня. Но это бессмысленно, потому что то, что Тео говорил ему чаще всего остального — это предлагал уехать подальше, от всего. — Я просто… — он вздохнул, пытаясь проглотить поднимающийся ком в горле, — просто осознал наконец то, что он мёртв. Из-за него. Он хотел это добавить, но, скорее всего, Драко бы не выдержал и ушёл, махнув рукой. Нотт всё равно под воздействием успокаивающего. — Это нужно принять, Тео, не только осознать. — Трудно, — он потёр веки с такой силой, что некоторое мгновение перед глазами стали мелькать белые искры, — от меня будто оторвали какой-то особенно ценный кусок. Хотя я всегда считал, что без него мне будет лучше. — Это ведь семья, — устало произнёс Малфой, — чтобы они не сделали, нам всегда будет не хватать их. Теодор всю свою сознательную жизнь, сколько себя помнил, мечтал избавиться от отца. Думал о том, как сбежать и начать уже новую жизнь без него, но всегда что-то останавливало. Куда он пойдёт? Где взять деньги? Как же учёба? Он ведь несовершеннолетний, на какую работу его возьмут? Всё это не то, что было на самом деле. Он боялся остаться один. Это больная привязанность. Токсичная. Неправильная. Тео никогда не скучал по каникулам и не радовался, как остальные дети. Остаться в школе — плохо. Вернуться домой — ещё хуже. Но он почти всегда возвращался. — Как я провёл лето, Драко? — тихо спросил он. Теперь ему стало интересно, когда он понял, что из-за магии даже не задумывался об этом. Что он вообще делал? Где жил? Что происходило каждый день на протяжении целых трёх месяцев? Даже четырёх. Нотт повернул голову к другу, разглядывая его нечитаемые эмоции, и долгое, для такого простого вопроса, молчание. — Думаю, ты сам знаешь, — ответил Малфой. Он опять использовал окклюменцию, это уже не трудно заметить. — Ты чувствовал себя… Нехорошо. У меня не было выбора, кроме как дать тебе выпить зелье. — Ты подлил его мне? Или я… — Добровольно, — резко оборвал он его. Хорошо. Хорошо. Шершавый ствол дерева неприятно царапнул затылок, когда Тео оттолкнулся и зашагал к замку. — Пошли, не хочу получить выговор за опоздание, — негромко крикнул он осипшим голосом. Как дальше теперь будет складываться его жизнь с тем, что он узнал? Может быть, это вообще далеко не всё. Страшно о таком думать. Страшно теперь постоянно пытаться быть наготове.