Свадьба понарошку

Когда фейерверк заканчивается, Юнги отстраняется от Чимина, которого держал в объятиях всё это время. — Поедем домой? — спрашивает он, потираясь о его нос своим. Хотелось признаться ещё раз и уложить его в кровать. Долгая свадьба вымотала всех. — Давай останемся, хочу поесть и потанцевать, — улыбается Чимин, коротко целуя его. — Всё, что захочешь, цветочек, — ухмыляется Юнги, целуя его более напористо. Насладившись минутами только вдвоём, они заходят в зал, где собрались все близкие. Было видно, что им очень весело и даже родители Пак улыбаются с румянцем на лицах. Юнги сильно удивляется представшей картине, но усаживает Чимина рядом с ними, а сам встаёт позади, не очень доверяя им. — О, наша новоиспечённая молодая красивая семья! Добро пожаловать в семью, Чимин-и, точнее, мистер Мин, — радуется папа Юнги, выглядя таким счастливым, с блестящими глазами и румянцем на щеках, ещё и допивая бокал вина. — Спасибо большое, папа! Я очень благодарен вам за такую шикарную свадьбу… да и вообще, — запинаясь, начинает Юнги, обняв родителя покрепче. — Ох, мой сынок! Живите долго и счастливо! — сильнее сжимая в объятиях, кричит тот. — И мы все очень-очень-очень сильно ждём внуков. — За внуков! — гремит голос альфы Пак, удивляя Мина, но улыбается, потому что видит, как Чимин смеется и чокается с ними бокалом. — За внуков! — вторят гости, выпивая залпом. — Я люблю тебя, папа, — шепчет он, вдыхая аромат белых цветов и ощущая домашний уют, что всегда бывает при нём. Походу, теперь всем будет признаваться в любви. Тут Юнги усмехается, надо же, как его понесло. А ведь выпил только бокал шампанского днём, но чувствует себя таким опьянённым от переполняющих чувств. — И я люблю тебя, мой дорогой, — всхлипывает папа, заставив заволноваться свою семью. — Папа? — обеспокоено спрашивает Юнги. Сейчас он меньше всего желает видеть кого-либо грустным, даже Паков, потому что для него наступила новая жизнь с мечтой и целями. — Я в порядке, просто… я так счастлив! — сквозь слёзы папа улыбается, наливая всем ещё вина. — Твой папа слишком эмоциональный, дай ему время, пускай выплеснет все эмоции здесь, а то наш дом разнесёт ещё, — смеётся отец, притянув мужа к себе на колени, отчего умиляет сына. Юнги тоже хочет через тридцать-сорок лет прижимать так Чимина и вдыхать его аромат. Любоваться им, нянчить внуков и вместе встретить старость. — Как ты? — Намджун внезапно оказывается рядом и отвлекает его от мечтаний, протягивая бокал вина. — Я признался ему, — а он глубоко выдыхает и залпом выпивает красное вино, что немного горчит горло. — Так это же отличная новость! — радуется друг, хлопая по плечу. — Не совсем… я не уверен, что он расслышал меня. Я признался ему во время салюта, так что… — Но, ты можешь признаться ему сейчас. Хочешь, мы уйдём? Точнее, я попробую всех увести отсюда, — а желание друга помочь так радует его, что растекается в улыбке. — Не надо. Чимин хочет повеселиться, да и куча еды ещё осталось, ешьте, — отвечает Юнги, подталкивая друга к угощениям. Не сдержав себя, он подходит к Чимину, что весело болтает со своим папой, и не захотел мешать им, потому идёт к своему отцу, что играется с Чонами и Тэ. — Отец, ты не сильно устал? — Нет, конечно. Всю свадьбу просидел, а сейчас я в такой молодой компании, что вновь чувствую себя тридцатилетним, — смеётся тот, бросая Тэ плоскую тарелку, будто играют во фрисби. Юнги подхватывает их веселье, но взяв себя в руки, садится перед отцом на колени. — Спасибо большое, отец. Я тебя больше не разочарую, — строго проговаривает он, взяв отцовскую руку в свои. Она мощная, но такая тёплая и повидавшая тяжёлую работу. Он вновь восхищается отцом, что сам поднял свою компанию и терпел его выходки с самого детства. — Юнги, я уже говорил, что люблю тебя, — тепло отвечает старший Мин. — И желаю, чтобы ты сам стал отцом. Это самая удивительная вещь! — Я люблю тебя, отец. Запах густого леса моментально окутывает его, когда они обнялись. И он наслаждается отцовскими объятиями, и чуть ли не пускает слезу. — Давайте танцевать! — предлагает веселый Чимин, появившись из ниоткуда и умиляя своими пышными румяными щеками и глазами-полумесяцами. Такой обворожительный, что жизни не хватит описать его красоту и чувства к нему. Потом Чимин начинает танцевать с Тэ, а Джин тащит мужа. Вскоре к молодым присоединяется и старшее поколение, рассмешив всех своими старыми движениями. А Юнги не смог отказать своему возлюбленному, когда тот потащил его на танцпол под громкую музыку, заворожённый яркой улыбкой. Давно он не танцевал, радует, что Чимин, теперь уже его муж, веселится от души. Ближе к полуночи, родители прощаются со своими детьми и покидают здание. — Не хотите поехать в мой клуб на продолжение банкета? — спрашивает Чонгук, когда все расселись за стол и стали кушать. — Давай! — чрезмерно активно поддерживает его Тэ. — Нет, ребят, мы пас, — отвечают Кимы. — Мы тоже, — мурчит Чимин, который сидит в объятиях мужа. «Мы» слетело с него так привычно и легко, что Юнги прижимает его крепче и целует в висок, ощущая себя самым счастливым. — В прошлый раз вас тоже не было, ну… по понятным причинам, — вставляет Тэ, неловко глядя на альфу Мин. — Уже поздно, мы жутко устали, — отвечает Юнги, желая остаться со своим мужем наедине. Друзья ещё спорят недолго, пока не выигрывает чёткое «нет». А Тэ даже успевает обидеться, тут пришлось Чимину поговорить с ним. Раздав еды всем друзьям, они наконец, прощаются. Подарки заняли целую машину, поэтому пришлось поехать домой на двух. После долгой разгрузки подарков, наконец, молодожёны устало осели в гостиной на полу. Но оно того стоило. Юнги лишь смотрит на радостное и сонное личико Чимина, который уже принял душ. Он снова в своей растянутой футболке с пятнами, отчего альфа умиляется. — Ого, кто-то подарил нам дом у озера… Это мистер Чон, папа Чонгука и Хосока, — удивлённо проговаривает омега, протягивая документы на собственность. — Ну дела, — стопорится Юнги. Никогда бы не подумал, что получит в подарок дом. Походу, его семья немало работала, чтобы дарить такие подарки. Даже дедушка подарил им целую квартиру. — Смотри, я давно хотел себе такой набор, — лепечет омега, надевая жемчужные серьги. Ему они безусловно идут, и Юнги засматривается, но не выдержав, притягивает к себе и чувственно целует. Вкусные губы двигаются в такт с его, отчего сносит альфе крышу. — Ты восхитительный, — шепчет Юнги, покрывая поцелуями шею. Чимин стонет и садится ему на колени, обвив ногами его торс. А альфа ощущает такую блаженную чистую радость, просто от осознания, что омега так ластится к нему. Потому, не захотев лишиться этой атмосферы, возвращает нежные поцелуи и усмиряет жгучее желание. Они крепко обнимаются, а Юнги не может насытиться запахом лаванды, сильнее прижимая парня. Почему с ним так чертовски хорошо? Он и сам не знает, но безумно хочется заботиться о нём всю жизнь. — Идём спать? — спрашивает Юнги, чувствуя себя измотанным, даже не может представить какого омеге. — Я сначала уберусь, — тихо отвечает Чимин, но не отстраняется ни на йоту. — Не надо, уберём завтра, успеем до полёта, — оставляя поцелуй на нежной шее и отстраняясь от него, отвечает альфа. Он относит его в спальню на руках и кладёт на кровать. Они вновь обнимаются, смотря друг другу в глаза. Альфа начинает изучать красивое лицо, обводя пальцами по контуру и невесомо поглаживая щеки. Невозможно быть таким обворожительным. Каждая черта идеальна и манит к себе. На него вдруг нахлынуло столько эмоций, что не сдерживается: — Я люблю тебя, — тихо признаётся он и в его словах отмечается слабый оттенок неловкости, отчего немного корит себя. Признание вылетело само собой. Вот так, лёжа на кровати в объятиях мужа, но он чувствует себя взволнованным, ожидая реакции Чимина, и в упор смотря на него. Юнги и в этот раз не уверен, что его расслышали, так как омега может быть слишком усталым или его слова слишком тихими. Но тут Чимин пускает слезу, которую Юнги ловит губами и прижимает ближе подрагивающее тело. Его тут же обвивают маленькие руки и он чувствует нежный, но крепкий поцелуй на своём подбородке, отчего сам чуть ли не всхлипывает. — Мой цветочек, — шепчет он, целуя в макушку. Юнги надеется, что услышит какой-нибудь ответ от Чимина, но его нет. Омега просто прижимается ближе и оставляет поцелуи по шее, подбородку и утыкается ему в грудь, так нежно и ласково. Правда, немного дрожит и так мило хнычет, что альфа обнимает сильнее. Вихрь тёмных мыслей не даёт уснуть, а ещё чувство неопределённости, что так и давит на него. Почему Чимин ничего не отвечает? Почему не отталкивает, а льнёт только ближе? Его тормошит муж, выпутываясь из захвата, чем ещё больше заставляет думать, что всё закончится тем, что омега просто уйдёт от него. Однако Чимин встаёт с кровати, выглядя усталым, но всё же неимоверно прекрасным, и выуживает из своей сумки листок, сложенный втрое. Затем медленно подходит к постели. Омега сейчас выглядит спокойным и лёгкая улыбка украшает его лицо, усмиряя рой мыслей в голове альфы. — Это наш договор, помнишь? — слегка хриплым и низким голосом спрашивает Чимин, присаживаясь на край кровати и протягивая ему листок. А Юнги успел забыть, но посмотрев на свою подпись, усмехается. Как давно это было? Невольно вспоминает их знакомство и дни в больнице, что отзываются горько-сладким теплом. Всё правильно: они поделят вырученную сумму пополам, а подарки Чимин заберёт себе. Продадут дом у озера и деньги разделят пятьдесят на пятьдесят. Что-то горько ёкает в груди. Зачем Чимин это показал? Юнги хочет сжечь эту бумажонку и оставить Пака себе навсегда. Но ему не дают вариться долго, отбирают листок и рвут на части, удивляя ещё больше. Большие карие глаза смотрят на него как-то взволнованно, отчего альфа теряется ещё больше. — Я думал, что у меня были галлюцинации на свадьбе, когда ты это сказал, — совсем тихо начинает Чимин. — Думал, что накрутил себя, но ты так заботился, заставлял поверить, что я для тебя… особенный. Омега совсем замолкает, теребя одеяло. И выглядит смущённым. А Юнги застывает изваянием, все мысли разом улетучиваются из головы. — Ты особенный! — выходит как-то громко, отчего Чимин дёргается, а Юнги винит себя. Альфа мигом притягивает его себе, целуя румяную щёку. — Ты особенный, — уже тихо, но уверенно произносит он. — Я тоже… Так люблю тебя, ты даже не представляешь, — всхлипывает омега, ластясь всем собой. Признание гремит в ушах Юнги, заставляя задрожать. Он громко и рвано дышит, смотря в бездонные карие глаза напротив. Ему только что признались в любви? Как непривычно и сладко слышать, а из уст любимого человека звучит в тысячу раз слаще. Альфа накрывает вкусные губы и нависает над мужем, всё ещё не веря тому, что ему признался сам Чимин. Лишь безумный ураган чувств заполняет его всего, выплёскиваемый лаской.

***

Брачная ночь выдалась очень нежной и горячей. Они тонули друг в друге, стараясь показать всю свою любовь. Было просто феерично получать взаимность в ответ. И сейчас измождённые, но счастливые лежат в объятиях, тихо признаваясь в любви. Юнги не жалеет слов и ласк, думая, что муж заслуживает знать о его искренних чувствах. Спальня заполнилась их запахами, что греют душу. Чимин устало улыбается, поддаваясь ласке, а альфа, получив признание, ещё больше распалился, даже сейчас, после стольких заходов соития не утихомирился. — Хён, хочу быть полностью твоим, — шепчет омежка, взяв его руку и приложив к своей груди, где сумасшедше бьётся сердце. Сначала Юнги не понимает намёка, пока Чимин не улёгся на спину и пальцем прошёлся по ключице. Тот лежит абсолютно нагой, со множеством его отметин, но потрясающе манкий. — Это сильно больно? — тихо спрашивает Юнги, нависая над ним и не желая доставлять ему хоть каплю боли. — Не знаю. Папа говорил, что в первые сутки будет покалывать и жечься, — всё также лёжа, спокойно отвечает омега. Они смотрят друг другу в глаза и альфа окончательно утопает в них. Он видит лишь себя и океан любви, что можно захлебнуться. — Я сейчас, — шепчет альфа, оставляя лёгкий поцелуй на ключице. Юнги где-то видел аптечку. Он находит её в ванной комнате и радуется, что есть все обеззараживающие и антисептические. Даже пластыри разных размеров, отчего ликует. Когда радостный заходит в комнату, застаёт Чимина, сидящего на кровати. Такой растрёпанный, но счастливый с ярко блестящими глазами и мягкой улыбкой. Альфа целует его, что затягивается на долгие сладкие минуты. Затем укладывает мужа на спину, протирает ключицу стерильной салфеткой и, глубоко вздохнув, ставит свою метку. Чимин дёргается и вскрикивает, зажимая рот рукой. А Юнги смотрит на скривившееся личико и беспокоится, что прокусил слишком сильно. Он быстро дезинфицирует рану, следом приклеивая пластырь. Юнги ласкает мужа достаточно долго, чтобы как-то помочь отвлечь от боли. Но сияющая улыбка омеги успокаивает его самого от чрезмерного беспокойства. Через некоторое время, альфа убирает весь мусор за собой, а когда возвращается обратно, замечает стоящего возле окна Чимина, такого же голого как он сам. Альфа откровенно любуется им. Ему ведь можно, как-никак, мужья и они… любят друг друга. Одна эта мысль будит в нём огромную тёплую волну внутри, что Юнги медленно подходит, боясь нарушить атмосферу, и обнимает его сзади. Тела прижимаются так близко, будто они одно целое. Омега весь пропах им, но лавандовый шлейф всё равно чувствуется через густой запах кедра, что кружит голову. Утренний город распластался под ними, уже первые лучи солнца начали озарять всё пространство вокруг. А Юнги думает, что лучшей встречи рассвета у него не было и не будет. Стоять в объятиях своего дражайшего супруга и встречать рассвет их совместной жизни - всё определённо было на своих местах. — Мой альфа, — шепчет Чимин, поворачиваясь в его руках. Два слова делают этот момент ещё более волшебным, полным любви и тепла. Не сдержавшись, Юнги вовлекает его в нежный поцелуй. — Я люблю тебя, — рычит альфа, когда Чимин валит его на кровать. Поцелуй слишком горячий, что обжигает лёгкие и губы, но никто и не думает прекращать. Чимин будто хочет сожрать его, а он точно не против. Юнги приходит в себя, когда толкается в не менее горячее и мокрое нутро, и ловит громкий стон с криком или крик со стоном. Но это не важно, важен лишь его омега. Когда он чувствует, что на пике удовольствия, альфа завывает и вытаскивает свой член. — В меня, — просит запыхавшийся Чимин, обратно насаживаясь на него и сжимая его плоть своими гладкими стенками до сумасшествия приятно. Юнги завывает и обильно кончает, чувствуя как начинает набухать узел. Омега стонет, замирает, расслабляя стенки дырочки и принимая всё его семя. А у альфы искры перед глазами от умопомрачительной тесноты. — Тебе больно? — спрашивает Юнги, придя в себя и увидев, как скривилось лицо. Чимин кивает, сильнее обнимая его. Альфа улыбается и ещё немного лежит на нём, отвлекая от боли, как может, затем переворачивает их на бок, слыша шипение и целует в сладкие губы. — Прости, так лучше? — поглаживая его кожу возле прохода и яички, спрашивает он. Муж закатывает глаза и довольно стонет, выдав только: «Да-а». Юнги начинает мягко гладить его и лизать потную шею. А вскоре, под нехитрые ласки Чимин окончательно обмякает и тихо мурчит, уткнувшись ему в грудь. *** Он просыпается от настойчивой трели, которая доносится из гостиной. Узел давно спал, а Чимин обвив его конечностями, лежит, посапывая и дыша ему в грудь. Такой потрясающий, что не верится. Трель всё не прекращается, а дверь в спальню они не успели закрыть вчера, отчего Юнги слегка бесится. Осторожно выпутавшись из хватки мужа, он плотно закрывает дверь, чтобы не разбудить своего омегу. «Моя омега» — Юнги смакует эти слова, довольно широко улыбаясь, и счастливо вздыхает. Как поверить в происходящее? Снова трель вырывает его из фантазий. Потягивается к телефону и смотрит на звонившего. Отец. — Юнги! Я конечно всё понимаю, но самолёт у вас в девять утра, а сейчас восемь. Мы пытаемся дозвониться до вас уже который час! — ворчит отец. Чёрт! — Д-да, мы уже едем, — быстро начиная одеваться, тараторит он. — Только быстрее. Встретимся в аэропорту, — сказав это, отец завершает вызов. Юнги мог бы начать раздражаться или злиться, но ничего из этого разряда не чувствует. Лишь блаженство. — Чимин-и, — слыша недовольное сипение, он начинает расцеловывать распухшие губы и сам хочет дать ему выспаться в своих объятиях. — Пора в аэропорт, через час вылет. Омега только хнычет и прячется под одеяло, умиляя мужа всё больше. — Как через час? — и тут Чимин резко садится, чуть ли не ударяя альфу. — Вот так, мы проспали, — собирая одежду с пола, и улыбаясь с потрёпанного вида мужа, отвечает Юнги. — О Боже! Омега ретируется в ванную, смешно ковыляя и шикая каждый раз. Альфа чувствует укол сожаления, но ведь муж сам напросился. Потому с лёгкой душой тоже принимает душ и надевает всё чистое. — До аэропорта минут сорок ехать, быстрее, Юнги! — тормошит муж, хотя сам ещё не полностью оделся. И выглядит таким милым и растрёпанным, что хочется укутать и никуда не выпускать. Альфа лишь улыбается мельтешащему омеге, что быстро собирает свои вещи. — Я готов!… Кажется, — отвечает Чимин, представ перед ним во всей красе. Как он это делает? Хоть Юнги и следил за всем процессом сбора, но упустил момент, когда его муж успел и причёску сделать, и одеться. — Юнги, быстрее! — бурчит Чимин, толкая его к выходу. А он просто целует своё сокровище, не сдержав себя. Так определённо лучше. — Мы точно опоздаем! — говорит омега сквозь поцелуй и недовольно кусает его губы. А Юнги смеётся и поддаётся. Они на всех парах мчатся в аэропорт, чудом не нарушив несколько пдд. А когда прибывают на место, удивляются, что собрались их семьи. — Ну что за капуши? — ворчит папа Мин. — Давайте, быстрее дуйте в самолёт! А мы так хотели проводить вас не спеша, и поговорить. Пара переглядывается и неловко молчит. Они же не станут говорить своим родителям почему опоздали. Сами должны всё понимать. Они проходят регистрацию и, помахав семьям, наконец находят свои места в самолёте. Хорошо, что рядышком и возле иллюминатора. Чимин туда и садится, широко улыбаясь, и выглядит очень счастливым, вызывая растекающееся тепло в груди.

***

Они проспали весь путь до Лондона, зато набрались сил и покушали. Их встретила какая-то девушка-кореянка в аэропорту. Поприветствовала и помогла добраться до гостиницы. Но дальше они отказались от её услуг, обещая быть на связи, если возникнут вопросы. Юнги только и хочется быть наедине с мужем, без посторонних. Хоть они и не знают этот город, он уверен, у них получится отдохнуть и повеселиться. Альфа просто счастлив слышать восторженные слова и видеть сияющие глаза Чимина. Они уже посетили множество достопримечательностей и собирались посмотреть на вечерний Лондон. Юнги привёл мужа на «Лондонский глаз», чтобы насладиться вечером наедине в кабинке и рассмотреть город. — У меня нет слов, хён, — альфа сгребает мужа в охапку, и они уже делают второй круг, всё никак не могут налюбоваться вечерним городом. — Это только наш первый город, но я уже не хочу никуда уезжать, — отвечает Юнги, целуя разнеженного омегу. Чимин тихо хихикает, пуская волны умиления в муже. Нельзя быть таким потрясающим. И Юнги вновь целует его, но более глубоко и чувственно. — Выходи за меня по-настоящему? — спрашивает альфа, падая на колени перед ним и гладя кольцо на пальце мужа. — Что? Мы же уже женаты, — удивляется омега. — Я очень сильно люблю тебя, Чимин. Хочу, чтобы наша с тобой семейная жизнь началась без обмана, только настоящие чувства, — как-то волнительно проговаривает он, целуя маленькие короткие пальчики. — Я люблю тебя, Юнги. Конечно, я согласен начать всё по-настоящему. Но ты уверен, что хочешь пройти через всё то, что мы прошли на свадьбе? — усмехается Чимин. Альфа смеётся, а об этом он не подумал. Медленно поднявшись, Юнги целует своего мужа со всей любовью, что копилась в нём всё это время. Повторно они не женятся, но мужья говорят друг другу клятвы возле Эйфелевой башни, куда они уехали из Англии через пару дней, и скрепляют союз поцелуем, полным любви и желания. Наконец, проводят медовый месяц. Они поколесили по всему миру. Были без ума от путешествия, что вернувшись домой, не замолкали ещё долгое время. *** Вернувшись из медового месяца, Юнги поговорил со своим братом, который рекомендовал его в свой институт. Им удалось собрать необходимые документы и вот-вот должен был прийти результат. Он жутко волнуется, даже паникует. У него нет запасного варианта, разве что работать грузчиком до конца жизни. Чимин рисует потихоньку. Говорит, что пока нет желания что-либо творить, потому ищет вдохновения в муже, который не прочь абсолютно. Юнги никогда не видел его работ. Не потому что не хотел, а Чимин не желал показывать незавершенные холсты. И одну из комнат в квартире переделали в его мастерскую, отчего муж безумно счастлив. Однажды, придя домой чуть позже, Юнги удивился, что в мастерской горит свет. Обычно в это время Чимин спит. А когда зашёл, он открыл рот от изумления. Его супруг сидел на полу и рисовал своими маленькими пальчиками большой холст. Но помимо этого, в комнате были и маленькие картины. Природа, люди, геометрические символы, дома. Некоторые висели, некоторые стояли на полу. И всё это было настолько завораживающе, что Юнги, далёкий от искусства, смог увидеть красоту и тяжкий труд. С тех пор, он стал постоянным гостем и наблюдал, как Чимин создаёт свои шедевры, по мнению альфы. Омега просто ворчал, что это никакие не шедевры, но переубедить мужа не смог. И вот, они сидят в объятиях друг друга на диване и смотрят какую-то передачу по телевизору. Из института так и не объявлялись, хотя прошло достаточно времени. Юнги уже выть хотелось, не любит он ожидания, тем более такие долгие. Только благодаря Чимину и держится, который не оставляет его одного ни на минуту. Их идиллию нарушает звонок в дверь. Они никого не ждали, разве что друзей, так как запланировали сегодня ужин у них. — Привет! — залетают Кимы. — А что это у вас ничего не готово? — Сейчас два часа дня, а ужин только в шесть, — закатывая глаза, отвечает Юнги. — Как знал. Вот я, как знал, что вы не будете париться, — ворчит Джин, хозяйничая на кухне. — И правда, зачем? Это же всего лишь, мы! Обиженно посмотрев на них, скрывается в холодильнике в поисках съестного. Они не спорят и не злятся, так как он беременный. Живот стал совсем немного выпирать и омега стал раздражительным сверх меры. — Ну что? Что-нибудь известно на счёт твоей учёбы? — интересуется Джун, устраиваясь рядом на диване. — Нет, — отвечает Юнги, сильнее зарываясь в макушку супруга. — Может, сам позвонишь? — Нет, они бы сказали брату если что, но молчат. Дальше молчание затягивается, только Джин гремит посудой на кухне. Тут Юнги достаёт телефон, не вытерпев ожидания, и пишет брату, спрашивая о результате, но никто ничего не передавал. Он сильнее обнимает Чимина, у которого запах стал гуще и появились какие-то дополнительные нотки. Юнги хмурится и обнюхивает его тщательнее. Даже метка стала отдавать более сладостным шлейфом. — Ты чего? — удивляется муж, уставившись на него во все глаза. Он хватает его и уносит в спальню. Уже там, сняв футболку, принюхивается. Омега молча лишь подставляется мужу. А Юнги не может понять, почему от него пахнет чем-то таким знакомым, родным и сладким. Он полностью раздевает Чимина и присасывается к дырочке, от запаха которой кружится голова. Супруг стонет и держится за его волосы, слегка сжимая их. Как итог, пришлось заняться любовью, чтобы насытить альфу внутри и понять чем же так пахнет его муж. Но так и не понял. — Что это было? — спрашивает разнеженный Чимин, лёжа на муже. — Твой запах, — отвечает Юнги, целуя его в щёку. — А что с ним? — недоумевает муж. — Я не знаю, как описать… он стал каким-то другим. Более сладким и притягательным, там ещё есть какие-то нотки. — Что? — Чимин садится на него, выпучив глаза. Потом убегает в ванную под недоуменный взгляд альфы. Юнги не может понять, что с его мужем. И начинает беспокоиться. Может, это какая-то болезнь протекает с изменением запаха? Хотя, невозможно. Через пару минут выходит Чимин с заплаканными глазами и падает в его объятиях, сильно всхлипывая, чем ещё больше пугает альфу. — Цветочек? — заволновался Юнги, сильнее обнимая мужа. — Я беременный, хён, — еле выговаривает и льнёт ближе. Альфа лишь открывает рот и застывает. — Что? — глотая густую слюну, в неверии спрашивает он. — Ты скоро станешь отцом, — отвечает Чимин, стирая слёзы ладошкой. — О господи! Чимин-и… о Боже! — Юнги начинает смеяться и плакать одновременно, стискивая мужа в объятиях. — Спасибо, мой цветочек! Эта радость сравнится, разве что, с признанием в любви Чимина. Он не знает, что и думать, что делать. Все чувства обрушились разом. И Юнги просто счастливо расцеловывает всего мужа. — Маленький… мой маленький цветочек, спасибо тебе, — и не перестаёт благодарить своего супруга. Юнги нависает над Чимином, даря поцелуи, сначала, по лицу, затем всё ниже и ниже, пока не опускается на живот. — Привет, мой малыш, — альфа начинает нежно проводить губами по впалому животу, вызывая мурашки и смех мужа. — Он совсем ещё маленький, Юнги-я, — смеётся Чимин сквозь слёзы. — Мой малыш, хоть и крохотный, но он мой, — отвечает альфа, потираясь носом о тёплый живот. — И мой, — подставляясь под поцелуи, шепчет омега. — Наш! — радуется отец семейства и вовлекает его в нежный поцелуй. Через некоторое время их тормошат друзья, приказывая выйти из укрытия, и что все уже в сборе. Понежившись ещё немного, всё-таки, встают. Они выходят абсолютно счастливые, и тут альфа замечает, что к ним присоединились еще и Тэ с Чонгуком. — Привет, — радуется Чимин, садясь мужу на колени. — Сами же пригласили, сами же закрылись от нас и занимались чёрт знает чем, — ворчит Джин, наливая всем по бокалу шампанского. — Мне нельзя, — отталкивая бокал, произносит Чимин и прячется в шее мужа. Такой милый, что альфа целует горячие щеки. И ловит прекрасную улыбку. Все переглядываются и молчат. А Юнги просто целует своего возлюбленного. — Ты беременный? — кричит Тэ на всю квартиру, аж чуть ли не оглох. — Да? — подхватывает его Джин, схватившись за живот. — Да, мы скоро станем родителями, — шепчет Чимин, не сводя глаз с альфы. А Юнги всё ещё не верит, прижимая своего мужа. Тут же сыпятся поздравления, а визги омег оглушают квартиру. Можно быть ещё счастливее? Юнги сомневается. Он лишь благодарно целует Чимина под общее веселье. — Спасибо тебе, мой цветочек! — шепчет он, смотря в любимые глаза и уловив счастливый смех. — Я люблю тебя, хён, — и признание утопает в нежном поцелуе.