Полуслепые глаза

Родители реально игнорируют его избитость. Завтра в школу. У него из вещей нужных для учёбы, примерно ничего. Вряд ли хватит две потрепанные тетради. Но Оля с мамой идут за канцтоварами. Антон отказался пойти с ними. А точнее устроил скандал в доме. Но голова дьявольски жужжит. Он лежит в кровати. Сон снова не идёт. Он думает о Роме. О том, как тот аккуратно обрабатывал раны. Как надевал очки. И о том, как не сближал расстояния на лишние десять сантиметров. Целый год с ним. И очень вероятно, что последний. Вероятнее всего, Антона родители заставят поступать куда-то ещё, но точно не здесь. Мать ненавидит это место. Отец считает здешнее образование ужасным. И куда его отправят? На мед брата? Слесаря? Смешно… им всегда будет наплевать на желания и амбиции. А в чем смысл бороться за иллюзорную мечту стать художником в любом возможном воплощении… Хотя на маляра его ещё могут отправить. А может заставят учиться до одиннадцатого. В этой глуши, если он в классе будет не один, то сильно удивится. В обоих случаях ежедневные встречи с Ромой прекратятся. И слава богу. Эта мысль грустно смешит Антона. Глухая усмешка застывает в пустой комнате. Бровь болит. Спать не может. Достаёт новый блокнот. Вновь рисует холодный, жестокий, но уверенный и добрый взгляд. Вроде бы расслабленно лицо, а на нём где-то глубоко засел оскал. Антону нравится то, что вроде бы абсолютно безэмоциональное лицо выражает так много. Нравится, как странная, ещё не ушедшая детскость, проглядывается в чертах. Нравится в нём абсолютно всё. Кто-то стучится в дверь. Антон слышит. Но не идёт. Надеется, что этот кто-то уйдёт. Подумает, что дома никого нет. Но человек стучится. А может не человек? Но Алису бы не остановили двери. Кстати, она стала редко появляться. Парень медленно спускается по лестнице. Надевает ветровку, что скрыть большую часть ран. Открывает дверь. — Привет, — говорит он, оперевшись на дверной косяк. Антон измотан. Устал. Всё его тело болит. А прежний адреналин отошёл и оставил только звонкую пустоту. Сейчас у него нет сил фальшиво улыбаться. — Привет, Тош, — Саша сначала даже не смотрит на него, а лишь под ноги. — подожди, — она поднимает взгляд. — что случилось? — Упал, — моментально отвечает он. — Кому-то на кулак? — в глазах девушки читается откровенная ярость. — как? Кто? Антон выдыхает, умоляюще смотрит на девушку. Уж очень не хочется ему вспоминать, что произошло вчера. Возможно, ему даже стыдно. Но скорее потому, что это было откровенное признание в любви Роме. Если бы он его не любил, не полез бы на рожон. Конечно, хорошо, что его проигнорировали. Хорошо. Это он повторяет про себя. — Да так, — парень пожимает плечами. — хотелось подраться – подрался. — Что сказали родители? — Поверили, что упал, — Антон даже удивлён чьей-то вере в них. — Пиздец… лучшие родители года— выдыхает девушка. — я хотела спросить, может ещё что-нибудь разучим на гитаре? С того дня у нас не было нормальных посиделок, а завтра в школу… — Мои родители ещё могут посоревноваться с твоими., — парень вздергивает бровь. — значит ты будешь в нашем классе в этом году? — Да. Антон стоит прямо перед ней. Усталый. Отчаянный вид. Избитый. Он всегда таким был. Только тогда его избивали, потому что он не давал сдачи. Сейчас… непонятно. Его, этот, Рома похож на гопника. Вряд ли здесь он жертва травли, но какая-то безусловная печаль засела в нём. Возможно, тогда ему нужны были друзья. Возможно, тогда ему нужна была поддержка. Возможно, тогда ему нужны были драки. Сейчас это что-то естественное. Часть быта. Но печаль мальчика, который не мог постоять за себя всё равно останется на нём. — Тош, — мягко и как-то виновато девушка смотрит на него. — можно сесть с тобой? У Антона этот вопрос вызывает острое чувство вины. Он знает, что должен отказать. Он знает, что потенциально подставляет девушку под травлю. Ведь ей придётся стоять перед классом. Её отправят на свободное место. И она виновато сядет с кем-то. А ещё хуже одной. Чудаковата Александра. Её так называли за то, что она всегда надевала несочетаемую одежду. Даже школьную форму могла превратить в хаос. Её волосы прибывали в одном единственном состоянии. Никто не мог понять косички у неё или хвостики. Потому что это всё было хаосом. Но сейчас перед Антоном стояла вовсе не та весёлая девочка. И наконец-то он понял, что даже самые странные люди, боятся одиночества. Как бы они не отрицали, как бы ни пытались соединить несоединимое, как бы не переворачивали всё с ног на голову. Даже для них отношения – важно. — Прости, — тихо, неуверенно говорит Антон, отводя взгляд в глубь леса. Ему кажется, что он замечает быстрое рыжее движение в чаще. Ему становится страшно. Очень. Но он говорит. Очень-очень виновато. — Я Ромке проиграл, должен теперь всё учебники за него носить… — Поняла, — девушка улыбается, показывая свои маленькие клыки, вовсе не длинные… — ничего страшного, — она активно машет руками. — просто… наверное, сяду одна. Ничего страшного. Но на лице всё же отражается звонкое разочарование. Она поджимает губы. Плечи немного приподняты. — Подойди к Полине, — Антон так и не смотрит на Сашу. — скорее всего она будет с футляром от скрипки. Она милая, вы найдете общий язык. Ему стыдно. — Хорошо… — в голосе слышно нескрываемое разочарование. — До завтра, — но Антон не закрывает дверь. Смутное чувство вины заседает где-то. Он понимает, что вновь отвергает девушку. И так ей больно, а что же он за мразь такая, раз не может хоть немного помочь ей. Как бы он того не хотел, он выдыхает и принимает на неё взгляд. — Хотя давай все-таки поиграем на гитаре? — он улыбается. Саша чём-то напоминает ему Олю. Также видна каждая эмоция и также увлечённо рассказывает о полной фигне. Они просто гуляют по лесу. Антон слушает, даже постепенно вникает. Смеётся. В чём-то и правда есть веселье. — Ты представляешь? — девушка улыбается во всё зубы. — Неа, — сквозь смех, честно отвечает парень. Саша протягивает руку. Как-то судорожно хватается за его пальцы. Она будто слегка зажимается. Стискивает рукой его ладонь. Смотрит куда-то вниз. — Мне кажется я схожу с ума, — отчётливо проговаривает она. — Почему? — парень наклоняет голову, не понимая резкой смены настроения. — Мне кажется, теперь я немного понимаю тебя, — она выдыхает. — но давай сейчас не об этом. Она снова улыбается. В глазах застыли слезы. Этой улыбке даже верить не хочется. Она жалкая. Таких, как она, и правда хочется травить. Антон блокирует эту жестокую мысль. Пытается не думать о ненависти, что появилась так резко, так жестоко. Но какое-то незримое отвращение чересчур остро впивается в каждую частичку мозга парня. Холодный лес. Жалкая Александра. Избитый Антон. Ей нравится в нём лишь то, что он ей знаком. Если бы до этого она дружила с Ромой, то проповеди читала ему. Антон общается с ней из жалости или от скуки. Она с ним из-за страха. Кто из них более жалкий. Антон неловко улыбается. — Саш, — он щурится от солнца. — мне надо идти, наверное. Устал очень. — Да, — она словно радуется. — иди. Завтра ещё в школу… новые знакомства, надо примарафетиться. Антон фальшиво смеётся. Ему хочется курить. Очень сильно. Он кивает Саше и, в попытке скрыть, идёт сначала к своему дому, а только потом сворачивает. Эту девушку хочется, и обидеть, и утешить. Антон решил снять с себя ответственность в любом из двух вариантов. Он просто исчезнет. На этот раз не в тайге. Антон хорошо запоминает дороги. Даже вслепую. Поэтому идёт уверенно. Стучится в дверь. Ему открывает красивая, уже знакомая, женщина. — Здравствуйте, — парень вежливо здоровается, пытается вести себя максимально дружелюбно. — а Рома дома? — Да-да, привет, — женщина лучезарно улыбается. — хочешь чаю? Нет. Только вашего сына. Во всех возможных смыслах. Почему у мам есть традиция предлагать чай? — Мне бы только с Ромой поговорить, — когда его уже затаскивают на кухню молит Антон. Он даже не понимает, как оказывается на кухне, пьёт чай с печеньем. Перед ним сидит мама Ромы. Сейчас Антон видит, что именно досталось ему от матери. Тёмные густые волосы и брови, чётко очерченный подбородок, но ни грамма доброжелательности этой женщины. — Я так рада познакомиться с тобой, — она тоже попивает чай с лимоном и тремя ложками сахара.. — Рома мне практически ничего не говорит о друзьях, а тут ты. Познакомиться уж больно захотелось. Ромы нет, но, думаю скоро будет, — женщина мягко протягивает руку и касается скулы парня, — кто тебя так? — с жалостью в голосе произносит она. Явно ей не впервой видеть избитого парня. Скорее всего для неё это скорее привычно. Но у неё… такая атмосфера заботы. Удивительно. Грубого, в меру (а может и нет) жестокого, живущего по понятием парня воспитала эта женщина… — Да так, — парень смущён столь прямым вопросом. — У него второе имя «Да так», — Рома появляется со спины. — один громила с соседней школы отмудохал. — За что же так? — печально вздыхает женщина. — Сам не понимаю, зачем этот полу-умок полез на него, — парень наливает себе воды и пьёт. — но уж поверь, трезвых причин не было. — Эх, мальчишеский дух, — женщина улыбается. — ты же у меня тоже сорванец, — она смотрит с такой любовью и спокойствием, словно её сын не гопник, который рвётся в драку, а самый милый мальчик. Попивая чай, она с таким умиротворением смотрит, то на Антона, то на Рому. — Ещё тот, — холодно отвечает парень. — Что приперся? Рома как всегда сверху вниз смотрит на друга. Он стоит оперившись на раковину. Она и так на соплях держится, а тот ещё надавил… Антону аж страшно становится, как бы не оторвал. Даже хмурится немного, наблюдая за этим. Рома вздыхает и отходит. — Ну, это, — Антон не знает под каким предлогом выгнать Рому на улицу. — может снаружи поговорим? — Я только оттуда, — парирует парень. Антон вообще не знает, какой аргумент может подействовать на него. Совсем недолго думает и решает не изобретать велосипед. — Пожалуйста? — Пожалуйста? — с каким-то шоком и возмущением говорит Рома. — Да? — с надеждой молит парень. Рома шумно выдыхает. Кивает маме, та спокойно их отпускает без лишних слов. Забавно машет рукам в сторону двери. Улыбается так по-домашнему. А потом встаёт и просто переставляет грязные чашки в раковину и начинает их мыть. Когда парни выходят, Рома будто немного расслабляется. — Ну что? — спрашивает он. — Что? — переспрашивает парень. — Что-что? — ворчит Рома. — Нахуй меня выгнал из дому? — Аа, — Антону очень стыдно просить сигареты, но на них нет ни денег, ни прав. — ты же мой друг? — Что блять? — Рома уже напрягается. — что ты за сцену устраиваешь, Тох, а? — Можно сигарету? — Блять, нехуй из этого такую драму строить, — Рома кидает пачку сигарет ему в руку. — возьми сколько надо. Конечно не всю, но не устраивай из этого такую сцену. Истеричка. — Я не истеричка, — фыркает парень, но берёт пару сигарет. — Как ты умудрился? — Что? — Да, блять, — шипит Рома. — Что у тебя за день переспрашивали? Всё отвал башки? Никотиновая зависимость замучала, нахуй? —парень складывает руки на груди. — Тебя ни к алкоголю, ни к наркоте подпускать близко нельзя. — Не строй из этого такую драму, — прикуривая сигарету о спертую у кого-то зажигалку. — а к наркоте вообще никого нельзя подпускать. — Да-да, — Рома сам достаёт сигарету. — А тебя не смущает курить прямо у дома? — Она знает, — пожимает плечами парень. Наступает невнятное молчание. Антон выкуривал сигарету, немного судорожно, но с каким-то непонятным удовольствием. Как этот едкий дым может вызывать такую привязанность? Кошмар. Он делает глубокую затяжку. После неё немного кашляет. Дышит. Наконец-то в нём что-то успокоилось. — Но реально, — делая затяжку, говорит Рома. — знай я, что ты так подсядешь на курево, в жизни не дал бы. — Дал бы, — спокойно утверждает Антон. — Не дал. — Ты слаб, когда дело касается друзей, — смотря вдаль, выдаёт парень. — Вовсе не слаб, — он поворачивает его к себе за воротник. — если ты считаешь слабостью то, что я люблю вас двоих этаких дебилов, то ты ещё больший дебил, чем я думал. Какой ещё гопник будет успокаивать своих друзей, не стыдя за слезы? — О, ты сказал, что ты гопник, — по голове прилетает подзатыльник. Антон смеётся. Ему почему-то стало до жути больно. Возможно, это осознание, которое давно его мучает. Пусть он и друг Ромы, но никогда самым важным не станет. Он лишь чувак, который появился одной зимой. А может в эту вообще пропадёт. Рома ценит друзей. А Антон влюблён в него. До боли в животе. Запоминая, каждое прикосновение. Наслаждаясь болью, что Рома причиняет, не думая об этом. — Всё равно я для тебя лишь товарищ, — тихо себе под нос ворчит Антон. — Лишь? — Рома не понимает к чему это. — Да, — докурив сигарету, Антон тушит её. — что ж, пойду посплю, а то я опять ночью не спал. — Произошло опидорасивание мозга? Или на тебя так сотрясение мозга повлияло? — кидает вслед ему Рома. Он пытается пошутить. Пытается расслабить напряжение между ними. Но Антонио умеет его создавать. Гений Чёртов. — Как же ты догадался, — не оборачиваясь, кидает парень. Он оставляет Роме только смутное чувство подозрения. И агрессии. Хочется остановить его. Снова выпытать каждое слово. Что значит, это Чертово, «лишь»? Что он хочет от него? Рома сжимает сигарету зубами так, что откусывает от неё кусок. Жуёт эту мерзость. Ему слишком не нравится эта догадка, что остаётся где-то чересчур глубоко, чтобы её высказать. Даже в мыслях. Антон идёт. Пытается не повторять у себя в голове момент, как ляпнул эту глупость. Но ключевое слово «пытается». Только как всегда абсолютно ничего не получается. Офигенно. Зачем? Зачем? Зачем. Антон знал, что ляпнет какую-то фигню. Знал, что если Рома начнёт вести себя милее, то не сможет удержаться. Можно же будет сказать то, что он никогда не сможет играть столь важную роль, как Бяша? Можно, но ни Антон, ни Рома этому не поверят. Есть ли надежда, что игнорируя множество переживаний Антона, это тоже окажется просто под мрачным следящим взглядом без слов? Надежда есть. Антон пинает камень. — А я говорила, — средь деревьев раздаётся знакомый голос. — ни чем хорошим любовь к этому не закончится. — Алиса, — Антон смотрит прямо на девочку среди деревьев. — к чему же эти слова, если я всё равно хочу его? — Хоти кого-нибудь другого, — девочка-лисичка пожимает плечами. — Легко сказать, — вызывает парень. — он то тебе чем не угодил? Такой же недоступный, как и все. — Из-за него ты сгинуть хочешь, — взгляд лисички становится мрачнее. — а тайга тебя слышит. — Пусть забирает, — безразлично кидает парень. Он уже дошёл до дома. Там всё так же пусто. Он валится на кровать и нежно обнимает одеяло. Но этот кусочек ткани не даёт ощущение присутствия… когда Рома запустил свою руку в его волосы… Он точно знал, чего боится Антон. Знал, что парень боится одиночества. А засыпать становиться каким-то адом. Именно в момент перед сном, он ощущал практически физически своё одиночество. Почему он не может оказаться здесь? Почему не может снова положить руку на глаза? Почему он просто не может заснуть… Антон встаёт, медленно плетётся к телефону. Звонить ему? Да или нет? Парень несколько раз уже сбрасывает номер. А пару раз он вообще неправильно его набирает. Страшно. Антон вновь вбивает номер. Все-таки звонит. Но на этот раз номер другой. — Да? — связь плохая, но голос слышен. — Это Антон, — устало, потирая лоб, представляется он. — прости, Саш, я.. Можешь мне помочь? — Что случилось?— её беспокойство слышно через трубку. — Видишь ли, — Антон облегченно вздыхает. — у меня бессонница уже очень долго. Душу дьяволу продам за пару минут, но не могу заснуть, когда в комнате никого нет. Я понимаю это тупо… но мне нужен хоть кто-то. — Хорошо. Антон не понимает, что именно это значит, но пока идёт на кухню. Берёт яблоко. Ест. Медленно. Слишком кислое. Ждёт, надеется. И не зря. В дверь стучат. Антон подходит. Пытается вытряхнуть из головы смутную надежду, что за дверью Рома. Открывает. — Привет, — на него смотрят обеспокоенные глаза. — Ещё раз Привет. Саша улыбается, но хмурится. Заходит в дом. — Я принесла ромашкового чая, хочешь? — Неа, — идя в спальню, говорит Антон. — Что я могу для тебя сделать? В её глазах читается уже другое беспокойство. За честь и достоинство. Конечно, родителей дома нет, а он ведёт её в к себе в комнату. Офигенно выглядит. — Пожалуйста, — парень заходит в свою комнату. — просто до того момента как я засну, можешь подержать руку на, — парень заминается, думает. — плече? Я быстро усну, правда, просто совсем не могу. И Саша наконец-то замечает большие чёрные круги под глазами. Нервное поведение вовсе не из-за того, что она его бесит… Парень просто на просто не спит. И, наверное, уже несколько дней. Ужасно. Антон ложится на кровать. Выглядит как маленький котёнок. Он спит на боку, отвернувшись к стене. Девушка кладёт руку ему на плечо, практически на спину. Она чувствует, как постепенно парень засыпает. Правда. До этого момента девушка считала одинокой себя, но Антон, который настолько вымотался из-за этого, доказал обратное. Он посапывает во сне. А девушка уходит. Она выходит из дома, аккуратно прикрывает за собой дверь. Уже идёт к лесу. Дом Антона и вправду выглядит пустым. — Что ты здесь делаешь? — в спину летит явная претензия. Саша оборачивается. Она понимала, что рано или поздно это случится. Рома. Якобы друг Антона. Он игнорирует то, насколько ему плохо! Девушка хмурится, поворачивается к нему. — В гостях у друга была, — уверенно отвечает она. — Дома ни человека, — Рома жестоко и явно ерничает. — только девушка и парень. Чайку зашла попить? Парень сам не понимает зачем это говорит. Но он как у него появилось достаточно уверенности и сил выяснить нормально отношение с Антоном тут как тут эта стерва. Его и так бесит что друг выёбывается, а тут она. Рома видел маму и сестру Антона в одноимённом из магазинов. Специально пошёл сюда, чтоб поговорить один на один. — Прекрати, — Саша делает шаг назад. — мы с ним друзья. — Да уж, — парень смеётся. — ещё с ним только и друзья. Не везёт тебе. — Зато, когда Тоше стало плохо, он позвонил мне, а не тебе. Рому это осаждает. Удар ниже пояса. Значит снова бессонница, а этот черт не его позвал на помощь. Сука. Что должен он сделать ещё, чтобы Антон наконец-то доверился ему, а не какой-то шалаве? Что этому дауну не хватает? — Шлюха , — безразлично говорит Рома и уходит в сторону ларька. Девушка краснеет от злости. Хочет что-то сделать, но стоит. Злость пробирает её. — Зато он выбрал шлюху, а не гопника, — кидает вслед Саша и быстро уходит. Она не узнаёт, что после этих слов парень остановился и уткнулся взглядом в землю. Она не узнаёт, как болезненно скривил губы. Она не узнаёт, что ему было практически физически больно. Он не знал зачем сюда шёл. Хотел услышать объяснение к «лишь товарищ». Он точно знал что ему солгут, шёл сюда. Антон выбрал эту суку. И это он смеет ему предъявлять? Парень пинает камень. Покупает пачку сигарет и выкуривает всю. Он не понимает, почему так злится. Но он точно знает, чего хотел. Чтобы его попросили о помощи. Чтобы его позвали. Чтобы он сам не был «лишь товарищем», чтобы это, черт его дери, не значило. Насрать, пусть Рома в принципе не понимает чего хочет Антон. Надави тот хоть каплю сильнее и он бы сделал всё, что этот даун просит. Просто потому что не может отказать эти чертовым голубым глазам. Особенно когда он без очков… И эта стерва, постоянно он ловил её рядом с Антоном. Всегда вместе хихикали. Смешно им, блять. Да, вот сейчас Рому очень бесит, что Антон не общается только с ними. Рома же отказал одной тёлке, ради них. А этот не может не только отказать, но меж ним и шалавой выбрать его. Рома разбивает какую-то стеклянную бутылку о стену. Просто стряхнуть весь этот стресс. Избавиться от агрессии, что засела слишком глубоко. Рома выдыхает. Смотрит на осколки. Идёт выпивать с Бяшей. Напьётся и придет на чёртову линейку с похмельем. Насрать. Только бы не думать об этом пидорасе. Хотя всё равно, закрывая глаза, он будет видеть его силуэт. И эту шлюху. Антон нарвался. Теперь Рома сделает всё, лишь бы тот ни с кем более не общался. Всё равно, что тот имеет право на это. Россия никогда не была для тех, кто соблюдает правила.