Полуслепые глаза

Антон пытается рисовать. Но дома стоит такая напряжённая атмосфера. Ужасно. Его так бесит, что на Антона свешиваются вину за каждое самое обычное действие или просьбу. Он не просит от них ничего особенного. Да, вообще было бы идеально, если бы они тупо перестали вести себя как дети. Они могут нормально поговорить. Они могут развестись. Они могут столько всего, но ничего не делают, мучая друг друга и всех остальных. Антон закрывает уши руками. Зажмуривается. Пытается представить хоть что-то прекрасное. Рома, конечно вариант, он его внешность помнит наизусть, но надо набивать руку. Даже если совесть съест его изнутри, то он должен сбежать отсюда. Ведь так делают зайчики? Убегают до того момента, пока не поймают. Антон резко откидывается на спинку стула. Закрывает глаза. — Блять, как устал, — тихо выдыхает он в пустую комнату. Он знает, что никто не услышит его. От этого одновременно становилось и тяжелее и легче. Никто не услышит – никакой ответственности за сказанное. Никто не услышит – никто не поможет. И так всю жизнь. Антон кладёт предплечье на глаза, постукивает ногой по полу. Они это ещё не обсуждали. Но Антон уже заранее боится. Первый секс. Черт, вот зачем придумали столь странную штуку? Слишком много волнений. Это будет больно? А должно быть? Антон опускает голову на стол. Рано или поздно надо будет. Хочет ли? Хуй знает. От этой мысли Антон усмехается. Хуй знает… Ему нравится, когда Рома прикасается. Нравится быть рядом. Нравится колкие издёвки. Но разве секс – это что-то не стыдное? Антон бьётся головой о парту, чтобы немного остудить пыл. Больно. И хорошо. Черт, он ведёт себя как какая-то невинная девушка. Надо бы поговорить об этом с Ромой, но страшно. Антон натягивает куртку. Выходит из дома. Закуривает. Холодно, но никотиновая зависимость способна выгнать из дома кого угодно. Он бросает практически докуренную сигарету в снег. Стучится. — Родители снова? — Рома вообще сама расслабленность. — Почему ты всегда ищешь повод? — Антон хмурится. — сначала сигареты, потом родители? Добавь ему что-нибудь ебанутее, звучит так, словно я тебя использую! — А когда-то было не так? — Рома смеется. Антон молча стоит и прожигает его взглядом. Рома резко начинает тискать его за щеки. Антон в панике смотрит на него. — На линзы перешёл? — спрашивает Рома. — Надолго их не хватит, — он пожимает плечами. — но хоть какое-то время поживу, как человек, а не в том уродстве. — Тебе идут очки, — Рома затаскивает парня в коридор, ибо уже замёрз стоять с открытой дверью. — Прости уж, — он пожимает плечами. Рома оглядывает его. Выдыхает. Находит свою куртку лезет туда. Антон с удивлением наблюдает за ним. Он достаёт знакомые очки. — Тогда подобрал, — протягивая их Антону, бубнит под нос Рома. — Пиздец, они выжили, — парень очень радуется. Он уже успел устать от линз. Странное чувство вместе с ними. А ещё не нравится мысль, что они могут куда-то закатиться… короче, Антон наслушался миллиарда страшилок и каждый раз надевая линзы мысленно пытался успокоить себя. Ко всему он уже немного приловчился. Но Антон радостно берёт их. Раз уж в линзах, засовывает в карман. — Спасибо, — он неожиданно обнимает парня. Для Антона это скорее привычка. Ещё и Оля так часто делает. Но Рома почему-то краснеет. Когда этот парень начинает вести слегка ребячески и по-детски это чертовски мило и странно. Обычно то он сам траур и шизик. Нет, конечно, он и таким и таким нравится… но если бы было наоборот (обычно детское поведение, а реже траур) то он бы скорее всего тоже бы волновался. Это как маленькая искренность. Доверие. Он прижимает его к себе. — Я уж думал задохнусь, — отстраняясь говорит Антон. — родители едут крышей. — Так все-таки родители, — смеётся Рома. — Иди нахуй, — Антон ударяет его по плечу. — Вот так и начинается насилие в семье… — Пидарас, — выдыхает парень и снимает с себя верхнюю одежду. Уверенно проходит в комнату и падает на кровать. Рома цинично наблюдает за этой сценой. — Здесь, — Антон иронично улыбается. — если бочком лечь, то место и тебе найдется. — Ага, — хмыкает Рома. — придёт серенький волчок. В маске. — Ром, — протягивает Антон. — Я знаю, что тебе нравится моё имя. В ответ парень долго смотрит, пытается быть безэмоциональным, но улыбка закралась на его лице. Он показывает средний палец. Рома подходит хватает руку за запястье и покусывает палец. Антон, сжав зубы, с удивлением смотрит на него. Он облизывает его. — Что ты делаешь? — Антон пытается говорить уверенно, но ключевое слово «пытается». — Не видно? — усмехается Рома. — линзы то твои дерьмо. — Зачем? — не реагируя на шутку, спрашивает он. На самом деле, парень просто не знает, как справиться с возбуждением, которое не позволяет оторвать взгляд от него. А ещё в такие моменты растёт страх перед первым разом. Потому что слишком хочется. Но это же надо раздеваться. Он весь краснеет, умоляюще смотрит на Рому. — В наглую совращаю, — он пожимает плечами. Он все-таки отпускает руку. Ложится рядом. Одну ладонь он прижимает к спине Антона, заставляя быть ближе, другая оказывается под шей парня. Тот в ответ, щурясь, смотрит на него. Рома чмокает его в губы. — Ну что, истеричка родная, — он прикрывает глаза. — давай сказку на ночь, что у тебя за хуйня в голове. Он получает пинок под бок. — То есть тебе так делать можно, а мне нет? — он выдыхает. — обидно… — Сам истеричка, — шипит Антон. Достало, лучше уж пидарасом называл бы. Он прикусывает очень-очень слабо кожу шеи. Потом мягко целует. У Антона те же действия получаются неловко. Рома явно уже испытал свои данные на ком-то. Хотя вроде никогда ни с кем не встречался. Антон, то слишком сильно прижимается к шее парня, то наоборот. — Лучше всяких слов, — хмыкает Рома. — но, черт, от такого спать не хочется. — Я знаю, — Антон засовывает руки под футболку. — Ручки то дрожат, — парень пристально наблюдает за ним. — че не так-то, не пизди, по себе знаю, что ты сейчас пытаешься что-то понять. — Ну уж точно не ориентацию, в этом я уверен, — он достаточно задирает рубашку, чтобы целовать грудь, соски парня. Рома проводит пальцами по спине парня, запуская их в волосы. Антон впервые столь явно проявил инициативу. От этого хочется провалиться под землю. Он выглядит слишком сексуально с этим его внимательным, сомневающимся взглядом. — Так что? — Рома пытается не выдать того, насколько это приятно, казаться также холодным. Антон утыкается лбом в грудь Ромы. Волосы щекочат кожу. Он сжимает пальцы в районе живота парня. — Мне немного страшно, — тихо бубнит себе под нос Антон. — ну ведь мы должны того этого. — Че? — Роме хочется ржать с того, как Антон стесняется. — Ну первый раз, — он пытается заняться разглядыванием кожи и не думать о своих же словах. — я слышал, что он болезненный. Но я хочу. Но, — парень уже простанывает от неловкости и убожества своих высказываний. — Ты так паришься, — Рома треплет его по волосам. — милашка Антуаннета, успокойся. Антон молча сжимает его кожу. Не отрывает голову от груди. — Тебя сильно напрягает? — уточняет Рома. — Да, — коротко бросает он. — Но ведь мы пока не особо к этому приблизились. — Я хочу. Рома даже не знает, что сказать. Но признаваться, что думает о том же вообще не собирается. Очень странно. Он уже более менее понял, как это происходит, но вот на практике… хороший вопрос. С девушками всегда казалось, что абсолютно похуй. Но они его никогда особо не привлекали, миленькие бывали, да, но тогда он ещё был мелким долбоебом. Он уточнил пару моментов, но, блять, слова и практика это разница с хуй единорога. — А что тебя может успокоить? — внутренне проклиная весь мир и изобретатель похоти спрашивает Рома. — Нихуя. — Оригинальный ответ, — фыркает парень, прижимает его к себе плотнее, вдыхает. Рома собирается со всеми силами, чтобы сказать это. Да, хуево. Да, по пидорски, но предложить то надо. Он начинает практически мять волосы Антона. — Что? — ворчит он. — Мне немного стрёмно, — сквозь зубы говорит он. — но если будет менее страшно, то — он достаточно громко выдыхает. — то если тебе так будет лучше, то я могу побыть выебанным, — Рома кусает свою же губу, добавляет. — в первый раз. Антон начинает тихо смеяться, то ли от напряжения, то ли от того как Рома это произнёс. Он долго пытается держаться, но начинает смеяться все громче. — Боже, как же я тебя люблю… — Понял я уже, что Бог, — ворчит Рома. — Мне кажется я могу умереть счастливым, — он уже в наглую смеётся. — гомофоб согласен, чтоб его выебали… Боже. Антон задыхается от смеха. Рома цокает. Чем дольше парень ржёт, тем больше гнева в нём закипает. Он отдергивает его голову за волосы и целует. Это так странно, он впервые так явно улыбается целуясь. Антон даже первым подключает язык. Куда смелее обычного трогает парня. Какой же он все-таки пидорас. У Ромы в ушах стучит сердце. Он переволновался, говоря. Прикусывает губу парня до крови. Антон самодовольно смотрит ему в глаза. Их поцелуй соединяет металлический привкус. Антон щипает парня за грудь. Месть за губы. Рома практически впечатывает парня в стену. Целует шею еле сдерживаясь от засосов. Антон всё ещё посмеивается. — Прекрати так тупо радоваться, — шипит Рома. — Знаешь, то что ты сказал, — Антон делает глубокий вдох. — лучше всяких признаний в любви. Черт, что я в жизни такого хорошего сделал, чтобы быть так счастлив? — В меня втюрился, долбаеб, — фыркает Рома снова целуя. — Да уж, — ухмыляется Антон. — оказывается даже ебнутые решения приносят хороший результат. — Так что? — Рома серьёзно смотрит ему в глаза. — Кто кого? Антон снова начинает ржать. — Мне вот интересно, что ты сказал бы если я начал с того, — Антон прислоняется лбом к его лбу. — что мне некомфортно раздеваться и мне не нравится своя худоба. — Тут гораздо проще, — их губы так близко, что они чувствуют тяжёлое дыхание друг друга. — ты до одури сексуален, так что даже не желая признавать свое пидорство я пялился на тебя в раздевалке. Антон краснеет, прикусывает губу. — Ром, можно тебе отсосать? — Что? Рома понял. Сегодня у Антона задача добить его менталку. Раз с расставанием, истериками не получается значит так. Рому ужасает перспектива того, насколько он этого хочет. Но для этого нужно сказать да. — Можно тебе отсосать? — уже менее уверенно, краснея и опуская взгляд, повторяет Антон. — Серьёзно? — у Ромы перехватывает дыхание. Антон готов провалиться под землю от стыда. Просто это единственное, что он более менее понял как делается. Но теперь стыдно от того что он ляпнул. Даже если понял, то он же никогда не делал. А делал бы странно было… и вряд ли он так волновался бы. — Ну видимо сегодня день ебанутых предложений, — бурчит Антон. — а так да. Рома краснеет, прям сильно. Даже уши. Это выглядит мило. Он впервые так растеряно и удивлённо смотрит на Антона. Тот сползает чуть ниже по кровати. — Только очень «удивительный» и «непредсказуемый» факт, — стягивая с парня штаны излагает Антон. — я таким раньше не занимался. Качество не гарантирую. Рома прикрывает нижнюю часть лица ладонью. Он слишком волнуется. Ему кажется, что он готов кончить от одного предложения. Антон неловко прикасается губами к члену парня. На удивление, это не вызывает омерзения. Он берёт его в рот. Хоть ощущение схоже с тем, когда тебе доктор проверяет горло с помощью палочки. В целом, ничего особенного. Но вот то, как Рома смотрит на него. Это довольно забавно. Он видимо зажал рот в надежде не стонать, растерянно смотрит на парня. Держится. Антон бы посмеялся, но рот занят. Рома кончает быстрее, чем хотел. Вообще ему до безумия стыдно. Но одновременно так хорошо. — Пиздец, — выдыхает он — мне отсосал парень. Антон конечно рад разнообразию жизни Ромы, но перед ним самим стоит выбор. Плевать или глотать? Стыдно, и то, и другое. Рома видит растерянность парня, уже тянется за салфетками, когда Антон решает добить его. Глотает, не сказать что вкусную массу. Но Рома кажется ловит инфаркт. Антон начинает ржать с его растерянного выражения лица. — Блять, Ром, ты сейчас выглядишь так, — дальше Антон не может связать слов, потому что ржёт. Рома поджимает губы. Антон только что ему отсосал, проглотил его сперму, а теперь сидит и ржёт. — Ёбнутый, — выдыхает он. — Для тебя кто угодно, — заводя волосы назад и чертовски ярко улыбаясь отвечает Антон. Антон встаёт, слегка тянется. Трет шею. Откровенно говоря, положение было не особо удобным. — Надо начать готовиться к экзаменам в колледж, а не портретики рисовать, — грустно выдыхает он. — а у меня и так хорошо получается рисовать эту пару книжек, шар и конус. Скучно очень. Но надо. — Ты только что мне отсосал и думаешь об экзаменах? — Рома натягивает штаны, немного обиженно смотрит на парня. — Ну так сказать, — хмыкает он. — вариант если не поступлю. Антон получает подзатыльник. Рома закатывает глаза. Цокает. — Тупой юмор. Антон обнимает парня. У Ромы снова сердце стучит как бешенное. Он кладёт руки ему на плечи. — Выглядишь так, — посмеиваясь шепчет Антон. — словно я тебя изнасиловал. — Я в моральном шоке, — Рома неожиданно целует парня в макушку. — просто во мне борется гей и гомофоб. Радуйся, гей пока выигрывает, а гомофоб в нокауте.