***
Семейный ужин перед свадьбой наступил слишком быстро. Пак и Мин со встречи в кафе, так и не контактировали. Оба жили так, как жили до встречи. Кроме как, Пак несколько раз на дню думал об альфе. Хорошо ли тот ест, не слишком ли много работает, какой костюм выбрал для свадьбы, а написать или позвонить - духу не хватает. Вот Мин, в свою очередь, штудировал книги и сайты для правильного общения с омегами и поведением в течки. У него было много омег для снятия напряжения, но чтобы течки проводить, ещё ни разу. Записывал и запоминал, как стоит относиться к беременным, что им нужно. В общем, хотел стать идеальным мужем и отцом. Видимо, он так отвлёкся, что не заметил, как к нему зашла секретарь-бета, миссис Ким. — Господин Мин, на линии Пак Чэён. Вас соединить? — негромко поговорила она. — Извините, вы долго не отвечали по телефону и на вызов из приёмной, та… — Всё в порядке, соедините, спасибо, — прервал её Мин. Секретарь удалилась. Время полпятого вечера, а ему звонят из поместья Пак? Не тратя времени на раздумья, он отвечает на звонок. Оказывается, папа Пака хотел предупредить, что ужин переносится, так как их сын, Чимин, попал в больницу. Ужасно извинялся и, поблагодарив за понимание, завершил вызов. Мин нахмурился, что такого могло случиться с его женихом? Но голос мистера Пака был спокойным, поэтому надеялся, что Чимин не сильно пострадал. Также корил себя за то, что не спросил адреса больницы. Следующее, что делает Юнги это звонит Чимину. — Алло… Юнги-щи? — голос омеги хриплый, но бодрый, что уже радует. — Здравствуй, Чимин. Мне сказали, что ты в больнице, что случилось? — всё же, не смог сдержать волнение в голосе. — Мхм… ничего серьёзного, Юнги-щи. спа… — Хён, — перебил Юнги, хотя никогда не любил перебивать, но в последнее время стал замечать, что часто перебивает людей. — Хён… всё в порядке, — Чимин краснеет, но обращаться к своему жениху так не спешит, хотя очень льстит и радует. — Что случилось? — Я… просто рабочая травма, со мной такое бывает, правда, ничего серьёзного, Юнги-хён, — собственное имя из губ Чимина звучит чертовски головокружительно, и Мин улыбается шире. — Чимин-и, ты как? — голос предательски дрожит, чтоб его. — Это всего лишь вывих лодыжки. Хён, беспокоиться не о чем, — Чимин сам не понимает, почему пытается успокоить. — В какой ты больнице? — В центральной… меня уже завтра выпишут, если на рентгене всё будет хорошо. — Поправляйся, Чимин-и… и хорошо кушай. Спокойной ночи, — договорив, Юнги сбросил телефон. После разговора у обоих чувства перемешались и никто из них не удосужился поговорить нормально.***
Утром следующего дня Юнги приехал в больницу. Нашёл палату, точнее его проводили, узнав, кто перед ними. Чимин ещё спал, неудивительно, ведь только семь утра. Юнги привёз фрукты, желе, витамины с кальцием и магнием, молоко. Он узнал это у своего давнего друга, так как тот постоянно разбивал и ломал себе что-нибудь. Правая нога Чимина была перебинтована эластичным бинтом, была приподнята и перекинута через специальный прибор. На омеге была больничная роба, даже в ней и во сне он выглядел словно ангел. Юнги долго смотрел на него и изучал каждый миллиметр открытой кожи. Альфа подошёл вплотную и замер. Пушистые ресницы трепетали, пухлые губы были приоткрыты, щёки такие мягкие на вид, что бери и кусай. Его хрупкие плечи были расслаблены, а пухлые маленькие пальчики лежали на простыне и иногда подрагивали. Чимин казался таким крохотным и сказочным, что Юнги не удержался и поцеловал его в лоб, взяв маленькую ладошку в свою. Он сидел ещё долго и безнаказанно смотрел на спящего омегу, наслаждаясь теплотой ладошки и уютной тишиной. И был бы не прочь вечно держать эти ручки, что так идеально подходили ему. Невольно задумался об их будущем, об их ребёнке или даже детях, их совместных праздниках, вечерах и утрах. Как Чимин зовёт его, как обнимает, целует, отдавая себя всего. Это заставило его улыбнуться, что-то он слишком много себе позволил. Время уже восемь с хвостиком, а омега всё спит. Юнги начинает беспокоиться: что если Чимин не спал всю ночь из-за болей, что если сейчас под обезболивающими, что если он не спит, и этих «что если» становится слишком уж много. Альфе не хочется будить омегу, поэтому убрав руку, решает уехать на работу. Мин просит персонал сообщить о состоянии омеги, оставляет свой номер телефона и уезжает. Чимин просыпается через час после ухода Юнги. Нога болит не так сильно, хорошо выспался и хочет пойти в уборную, но замечает белый пакет на кушетке. Выудив содержимое, омега удивляется и смеётся, ещё никто не приносил ему такие простые, но нужные гостинцы, также замечает листок бумаги. Открыв его, Пак столбенеет: «Чимин-и, не знаю, верно ли всё принёс, но мне посоветовал мой друг, у которого ни одной живой косточки в теле, что всё, что я купил — полезно для суставов и мышц. Надеюсь, с твоей ногой ничего серьёзного. Извини, мне пришлось уехать. Буду ждать твоего звонка. Юнги, Мин.» Чимину это так льстит, что не сдерживает себя, то ли плачет, то ли смеётся со своего хёна. Перечитывает письмо около десятка раз, всё равно умиляется с такого кривого почерка и безумно милому тексту. Щёки Чимина пылают, представляя, что его жених был здесь, а он спал, ещё и принёс всю эту милоту. Сходив по нуждам, он пьёт молоко, жует банан и ест персиковое желе, чувствуя себя на седьмом небе. Доктор одобрительно кивает на аппетит омежки, и сообщив, что через пятнадцать минут у него обследование, уходит. Дождавшись, когда уйдёт доктор, он набирает Юнги. — Хён? — чуть приглушенно зовёт Чимин. — Чимин-и?.. ты проснулся? — ежу понятно, что не во сне звонит, Юнги бьёт себя по лбу. — Да… спасибо за вкусные гостинцы, хён, — и улыбка до ушей, как и румянец. — Тебе правда понравилось? — чуть взволнованно спрашивает Мин. — Всё очень вкусно, спасибо, я всё съел. Даже доктор похвалил. — Молодец, Чимин-и. Как нога и что сказал доктор? — Юнги ужасно рад, что ему позвонили, и в порыве чувств не сдерживает себя. — Нога не сильно болит, через пятнадцать минут иду на обследование… хён, спасибо ещё раз. Мне очень приятно, — шепчет Чимин, краснея ещё больше. — Дай знать после обследования, хорошо, Чимин-и? — он тоже шепчет, наслаждаясь моментом. — Хорошо… Я тогда пойду, — Пак кладёт телефон на тумбу и расплывается довольной лужей, съедая яблочное желе. Юнги сидит и улыбается, Чимин просто неземной, как можно быть таким милым? Это только телефонный звонок, но чувство будто в него накачали лошадиную дозу эйфории. Сосредоточив своё внимание бумагам, Мин продолжил работу, а улыбка не сходила с его лица весь день. Рентген показал небольшую трещину лодыжки, назначен режим и лечение, повторный осмотр через пятнадцать дней. Глаза Пака круглые, неверящие. Как из-за одного неправильного движения заработал трещину? Получается, ему на работу не ходить, получается, что вообще ходить по расписанию? И свадьбу надо отменять? Взяв себя в руки, он кивает доктору и его относят в палату. Наложив гипс и раздав указания, Пака выписывают после обеда. За ним приезжает отец, увозит домой. И наказывая строго соблюдать режим, покидает дом. Чимин остался один, через пару часов должен прийти его брат со школы. От нечего делать он разговаривает с друзьями и снова набирает Юнги. — Хён… меня выписали, я дома. — Отлично, как нога? — Мин целый день думал об их разговоре и Чимине в целом, поэтому сейчас чувствует себя окрылённым. — Сказали небольшая трещина. Назначили лечение. Всё хорошо, хён. — Что значит трещина? Трещина чего? — Юнги, и правда, ничего не мыслит во всём этом, что плохо. — Трещина лодыжки... со мной такое было, заживает около двух- трёх месяцев… И что-то ещё продолжает говорить, но Юнги уже погуглил эту болезнь и пришёл в тихий ужас. — Чимин-и, это должно быть очень больно. Это же почти перелом? — Боль уже несильная, хён. — Но это же… кошмар, ты не можешь ходить несколько месяцев? Чимин откровенно смеётся, и это будто звон колокольчиков в чистом поле ранней весной, что Юнги невольно улыбается до болей на скулах. — Всё в порядке. Моя нога в гипсе, но совсем без движения нельзя, мне назначили упражнения и диету. Всё хорошо, Юнги-хён, — успокаиваясь, говорит Пак. — Диету? Но, ты же и так стройный, — слова сами вылетают, прежде чем доходят до мозга. И Юнги хлопает себя по лбу. На том конце тихо, кажется, даже не дышат. А альфа винит себя за несдержанность. — Это лечебная диета, хён, — лицо Чимина напоминает самый пунцовый цвет, который вообще существует, а щёки ужасно горячие и голос дрожит. — Извини, я понял… да…мхм, Чимин… поправляйся, до свидания. — Пока, Юнги-хён, — заглушенно отвечает Чимин сброшенному вызову. Пак падает лицом в подушку и мычит, почему альфа это сказал, почему омега так среагировал? Много вопросов, много эмоций и чувств захлестнули в один момент, что Чимин моментально вымотался и решил вздремнуть. Юнги чуть ли не все волосы на себе повыдёргивал, коря за такую вольность. Надо срочно брать уроки социализации. Или сходить к психотерапевту, узнать, почему он такой придурок.