Слишком… мы слишком

      Свадьба переносится на три месяца, никто не возражал. Даже со стороны Минов не было недопонимания. Проходит два дня, и Мин решает поинтересоваться состоянием омеги на какаотолке. Поговорить не спешил, до сих пор свежа та постыдная ситуация. Его доводит незнание о состоянии своего жениха. Все два дня он читал, как лучше разговаривать с омегами, как реагировать, но пока не продвинулся с мёртвой точки. Чимин же входил в режим, следовал рекомендациям, делал упражнения. Также каждый день думал о своём женихе. Он чувствовал, будто чего-то не хватает, будто бабочки в животе затихают. Юнги-хён, 16:47 Здравствуй, Чимин-и. Как твоя нога? Чимин-и, 16:53 Здравствуй, хён. Всё в порядке, боль несильная, уже сам хожу, без помощи. Юнги опять винит себя, как трудно должно быть его жениху, а он здесь дурью мается. Альфа решает навестить Паков. Юнги-хён, 17:06 Чимин-и, будет уместно, если я приеду к вам? Хочу увидеться. Чимин прочитал это сообщение раз сто. Его жених хочет приехать к нему? Аж сердце начинает бешено биться. И что написать? Чимин-и, 17:20 Конечно, хён. Буду ждать. Отправив сообщение, Чимин пищит в подушку. Зачем он написал «буду ждать», зачем вообще согласился? У него вид совсем домашний, переодеться займет несколько минут, а то и часов. Волосы надо уложить, но, сначала помыться. Юнги-хён, 17:22 Адрес я знаю, буду к семи вечера. До встречи, Чимин-и. Чимин не знает куда себя деть, нога не позволяет своевольничать. Юнги приедет через полтора часа. Полтора часа!.. надо уже спускаться, чтобы успеть встретить его. Чёрт! Чимин не готов. Он даже набирает сообщение, что передумал, но останавливает себя и ковыляет в ванную. Пыхтение Чимина услышал папа и прибежал к сыну. — Чимин, почему ты встал? Тебе надо отдыхать. — Папа, к нам приедет Юнги-хён через полтора часа… мне надо привести себя в порядок. — Чимин, куда ты так? Осторожно.. не надо никуда ходить, я принесу тазик с водой, помоешься в комнате. — Ты издеваешься? — Чимин, подумай о своей ноге… ты не можешь так беспечно относиться к своему здоровью. — Но я даже не мылся целый день. А после упражнений, так вообще вспотел и воняю. Ты же хочешь, чтобы я вышел за него? — да, безотказный аргумент. — Ладно.. только очень осторожно.. садись в кресло, я подкачу тебя в ванную. С горем пополам и с помощью папы, Чимин моется, сушится и переодевается в лучший наряд. Тем временем, Юнги заезжает в аптеку, фруктовый, молочный и цветочный ларьки. И не может дать своим действиям никакого объяснения, кроме как, что он соскучился по омеге. По его улыбке, голосу, пальчикам, носику. По всему Чимину. Чтобы не опозориться, он представляет примерный диалог и выучивает наизусть каждую фразу. В этот раз не должен облажаться. Купив всё необходимое, едет в поместье Пак, что за городом в восточной части, ехать около получаса. Мин ещё раз проходится по диалогу в голове и остаётся довольным. Приехав в назначенное время, дворецкий открывает дверь перед Юнги, приглашая внутрь. Он помнит этот дом, так как был здесь на званных вечерах пару раз, но не помнит Чимина. Его провожают в столовую, где собрались Паки. Юнги находит взглядом омегу, что сидит справа от отца и замирает. Точно ангел, такой невероятный, плюшевый, серьги и кольца только украшают его и делают привлекательнее. Атласная рубашка так хорошо подчёркивает его тело, что кажется Мин забыл как дышать, также напрочь улетучивается всё, к чему он так готовился. — Добрый вечер, мистер Мин, — своим басистым голосом отец семейства Пак приветствует гостя, тем самым, возвращая Юнги на землю. — Приветствую всех, господа, — Мин кланяется, вручает букет цветов папе Чимина, отчего тот улыбается во все тридцать два и благодарит, а Юнги жмёт руку хозяину дома и их сыну-альфе. Подойдя к Чимину, берёт его ладошку и целует, наслаждаясь теплотой и нежностью. Они смотрят друг на друга, у обоих красные лица, а руки такие приятные, тёплые, что не хочется отпускать. И взгляды томные с искорками. — Мистер Мин, присаживайтесь, пожалуйста. Вы, как раз, успели к ужину. — Их прерывает папа Чимина. Альфа нехотя убирает руку с ладошки и усаживается рядом с ним. Ужин проходит легко, в основном, говорят по работе. Юнги знакомится с молодым альфой, подмечая для себя его зажатость. Время от времени, Мин кидает взгляд на Чимина, который клюёт какой-то салат. Пак тоже тайком смотрит на Юнги и восхищается им всё больше. Его профессионализмом при беседе с родителями, красивым профилем, пухлыми губами и носом-кнопкой. — Чимин, ты не устал? — интересуется папа-омега через некоторое время. — Есть немного. — Извини, что задержал… могу я проводить тебя в комнату? — предлагает Юнги. Чимин опешил, его комната не в лучшем виде, ещё и эта инвалидная коляска. Но его мысли прерывает отец Пак: — Конечно, мистер Мин. Сегодня Чимин увеличил лимит упражнений для ног, его надо усадить на коляску и подкатить в комнату. Будьте осторожны с ногой. — Конечно, — отвечает Юнги, взяв Чимина на руки с его стула. Все в шоке от его поступка, но Мин не замечает, уделяя всё своё внимание омеге, чтобы ненароком не причинить вред. Чимин хватает его за плечи, густо краснеет и забывает как дышать. Мин любезно укладывает его на коляску, убеждается, что омеге удобно и мягко разворачивает кресло. — Комната на втором этаже, воспользуйтесь лифтом, — выйдя из шока, проговаривает папа Пак. — Хорошо, — Юнги осторожно толкает коляску, смотря на макушку Чимина. Их проводят к лифту, и они едут в тишине. Мин не знает зачем вызвался, но отказываться уже поздно. Чимин всё такой же красный, жуёт губу и теребит пальцы, не зная, как себя вести. — Здесь направо и до конца, — бормочет Пак, указывая маленькой ладошкой. — Хорошо, — между ними опять повисает неловкая тишина. Пак толкает дверь своей комнаты здоровой ногой, и они заходят внутрь. Юнги думает, что это очень интимно быть в комнате омеги, поэтому, молча помогает пересесть на кровать. — Извини за беспорядок… я не ожидал… — Это ты прости, мне не стоило… и твоя комната прелестна, под стать тебе, — альфа снова перебивает и краснеет. Чимин отводит голову в сторону, избегая зрительного контакта с ним. — Чимин-и, я отойду на минуту? — проговаривает Юнги, вспомнив про свои гостинцы. — А да, конечно… ванная прямо и налево, — отвечает Чимин, думая, что ему нужно освежиться. — Спасибо, но мне не нужно туда… я совсем забыл кое-что… я сейчас. — Ладно, — следя за мельтешащим старшим, отвечает Чимин. Юнги быстро ретируется на первый этаж, где оставил свой пакет. А Чимин приводит в порядок свои волосы и рубашку. Он чувствовал себя пушинкой на руках у Мина. Было так надёжно и тепло получать столько внимания к своей персоне. Даже забыл какого это. Мин не заставляет себя долго ждать. — Это тебе, Чимин-и. Всё, что нужно для восстановления твоей ноги. Мне сказали это самые лучшие при повреждениях, — Юнги протягивает ему пакет с содержимым. Чимин берёт уже известный белый пакет, заглядывает внутрь и млеет. Столько витаминов, желе, молочных напитков и молока, да батончиков с разными вкусами, что глаза разбегаются. — Спасибо большое, Юнги-хён, — широко улыбается и смотрит прямо на альфу. Юнги любуется, мысленно хвалит себя за такую восхитительную улыбку. Абсолютно точно не прочь повторять такое снова и снова ради такого. — Самое главное, твоё здоровье… надеюсь, у тебя нет аллергии? — Нет.. всё в порядке, хён. Мне всё нравится. Особенно, эти желе и банановое молоко, — омега улыбается ещё шире, и его глаза совсем исчезают. Юнги делает себе заметку в голове, и продолжает пялиться на Чимина. Пока омега выуживает содержимое из пакета и расставляет на кровати, при этом восхищённо комментируя, Юнги осматривает всего младшего. Ему, кажется, никогда не надоест такое зрелище - восхищённый взгляд, счастливая улыбка и мягкий голос в купе с таким идеальным привлекательным телом. Они ещё долго переговариваются. Чимин хочет съесть все батончики и желе, но диета не позволяет, поэтому просто пьёт молоко. А Юнги смотрит на время в комнате младшего, и удивляется, что прошло около трёх часов, как он здесь. — Уже поздно, Чимин-и… прости, что так задержал тебя, ты должен много отдыхать. Я пойду. — Мне было только в радость, спасибо большое, хён… за подарки и компанию. Я счастлив узнавать тебя. Чимин выглядит так восхитительно сказочно, что Юнги не удерживается и целует его в безумно мягкую щёку. Пак выдыхает весь воздух из лёгких и не дышит. Поцелуй передаёт всю нежность и тоску старшего, что не мог сказать словами. Оторвав губы с горящей щеки, Мин не торопится отходить. Чимин ощущает горячее дыхание, бешеное сердцебиение, неизвестно чьё, скорее всего, оба бьются в унисон. Немного придя в себя, он поворачивает голову к старшему и замирает. В глазах напротив бесконечная нежность и немного грусти, потому, ничего другого не придумав, Чимин припадает к губам Юнги. Поцелуй донельзя мягкий, сладкий и выражает слишком много чувств, что не могут долго оторваться друг от друга. Юнги, так вообще, сначала замирает, затем почувствовав теплоту и сладость чужих губ, начинает медленно и с чувством отвечать. Берёт в ладони лицо младшего и углубляет поцелуй. Язык Юнги берёт в плен рот Чимина, оглаживая нёбо, десны, зубы, щёки изнутри, ему кажется, что он ничего слаще и восхитительнее не пробовал. Ощущается вкус фруктовых желе, молока и много Чимина, очень много и мало одновременно. Языки сплетаются в дикий танец, губы болят, а лёгкие горят. Отстранившись друг от друга, оба дышат тяжело, лоб ко лбу, руки Чимина сжимают руки Юнги, что держат его лицо. Подарив целомудренный поцелуй, Юнги нехотя отстраняется. Вид Чимина слишком сказочный и возбуждающий. Они ещё долго смотрят друг на друга и улыбаются, а руки всё так же сплетены. Тут в дверь стучит папа Чимина. — У вас всё хорошо? Чимин, ты как? Они разлепляют руки. Юнги смотрит на время, а глаза расширяются, они что, целовались около двадцати минут? Моментально краснеет, но сладость момента ещё свежа. И облизываясь, он смотрит на Чимина. Тот, в свою очередь, смотрит на папу, весь красный и с блестящими глазами. — Я… я в порядке, папа, — немного хрипло отвечает Чимин. — Я уже ухожу, мистер Пак… доброй ночи, Чимин-и, — шепчет альфа. — Всего хорошего, можете не провожать, — проговаривает Юнги, бросая взгляд на розовощекого Чимина и, улыбаясь, кивает ему. — Доброй… хён, — шепчет Чимин, следя за удаляющейся спиной. Юнги успокаивается лишь в машине. Крепко держит руль, выпивая бутылку воды. Эмоции бьют через край, и чаще облизывает губы, вспоминая их крышесносный поцелуй. Слишком сладкий Чимин. Слишком. Юнги улыбается тому, как несдержанно отвечал Чимин, как прижимался к нему и его тихие стоны. Мин Юнги бесповоротно тонет в Пак Чимине. Кажется, на внутренней стороне век прочно засел образ сегодняшнего омеги. Взяв себя в руки, он отъезжает из поместья Пак, мысленно обещая вернуться.