Undividable

— И где это мы? — хмыкнул Сайлас. Тара привела его в странное сооружение, отдаленно напоминающее крытую телегу. Только в отличии от телеги в нем были широкие окна и мягкие кресла, но ни одной запряженной лошади. Перед Тарой находилось колесо, очень похожее на штурвал, а из панели между ними торчал рычаг, обтянутый кожей. А ведь она говорила, что в их мире нет магии. — В моей машине, — ответила она, а затем снисходительно добавила, — она ездит. — Как? — Расскажу после того, как ответишь на мой вопрос. И демонстрируя, что не станет ничего говорить, она откинула дверцу у себя над головой. На задней её части оказалось небольшое зеркальце, и Тара, подкрутив его, чтобы лучше себя видеть, сняла капюшон и начала приглаживать растрепанные волосы. Теперь они едва закрывали шею и почти перестали виться. — Ты подстриглась, — заметил Сайлас. Тара бросила на него короткий взгляд и вернулась к своему отражению. — Надоело с длинными ходить, — призналась она. — А что, тебе не нравится? — В Эсперии такие прически носят только маленькие мальчики. — Да? Тебя тоже так стригли в детстве? — Тара ухмыльнулась и скосила на него глаза. Как же ему недоставало её подначиваний и хитрых взглядов. — Я не помню. — Наверняка стригли, — она оживилась и отвлеклась от зеркала. — Ах, какой же огромный был контраст между твоим милым видом и отвратительным характером. — Я бы посмотрел на твою встречу с Растпортскими детьми. Вряд ли эти тощие и избитые оборванцы покажутся тебе милыми, — съязвил Сайлас. — Вот и хорошо, что мне не придется иметь с ними дело. Мне бы с тобой как-нибудь справиться. Вернув дверцу над головой на место, Тара вставила куда-то ключ и повернула. И тут машина ожила. Датчики на панели возле руля загорелись, а одна из стрелок взметнулась вверх. Подул ветер, хотя все двери были плотно закрыты, и зазвучал чей-то голос, диктующий непонятные слова. Сайлас обернулся. — Это радио, — она рассмеялась и повернула колесико рядом с экраном, по которому бежали цифры и буквы. Голос стих, превратившись в неразличимое бормотание. — Помнишь, я рассказывала об этом? Когда они жили в Эсперии, Тара рассказывала о стольких вещах, что всего и не запомнить. — Ну конечно, — бросил он. — И кстати, — Тара вдруг сделалась серьезной. — Это невозможно терпеть, так что пожалуйста, сними плащ. А то меня вывернет на одном из поворотов. Приблизив рукав к лицу, Сайлас осторожно понюхал ткань. Ну да, не розами пахнет. И почему он не переоделся перед тем, как отправиться к Таре? Нужно же включать голову не только во время работы! — А чего только плащ? — Сайлас рассмеялся, пытаясь скрыть неловкость. — Рубашку тоже, — заявила она, поворачивая колесико, и ветер, дующий прямо в лицо, усилился и загудел. — А пока возьми мою толстовку. Не дожидаясь ответа, она принялась расстегивать пуговицы на куртке. Словно не было ничего такого в том, чтобы раздеваться перед малознакомым мужчиной и требовать от него того же. Сайлас покосился на запястья, опутанные кожаными ремешками, а затем снова на Тару. Её голова исчезла в вороте черной кофты с капюшоном. — И что ты собираешься делать с моими вещами? Выбросишь? — Положу в багажник, а как приедем домой, постираю, — она так сморщилось, словно обнаружила давно разложившийся труп. — Так что будь добр, не затягивай с этим. На ней остался только короткий топ без рукавов, из-под которого торчали тонкие черные лямочки. Она положила кофту рядом с рычагом, а сама набросила на плечи куртку. Уж если в её новой стрижке и были плюсы, так только в том, что теперь ничто не скрывало её шею: тонкую, длинную и изящную. Искоса поглядывая на Тару, закатывавшую рукава, Сайлас ослабил ремни. Затем потянул ворот, и заклепки со звяканьем расстегнулись. В этой, как её там, машине оказалось до того мало места, что ему пришлось ёрзать так и эдак, чтобы высвободить из-под себя плащ. — Скажи честно, это предлог? — проворчал Сайлас, хмурясь, но всё же расстегивая пуговицы на манжетах. — Предлог для чего? Их взгляды встретились. В карих глазах Тары ни намека на игривость. То ли она научилась лучше притворяться, то ли это у него разыгралась паранойя. — Ох, чуть не забыл, — Сайлас нащупал в кармане письмо от Ниру и лист бумаги, сложенный вчетверо. Как же вовремя они подвернулись. — У меня есть кое-что для тебя. — Не сейчас, — попросила она, нажав на кнопку на брелоке, и откуда-то сзади раздался глухой щелчок. Небрежно свернув его вещи, Тара выскользнула из машины. В кабину ворвался свежий морской бриз. И правда, после этого дышать стало немного легче. Где-то за спиной под сапогами Тары хрустел гравий, а в небе кричали чайки. Тени становились все гуще и гуще. Сайлас как можно скорее натянул на себя кофту. Ткань, льнущая к груди и плечам, оказалась необычайно мягкой. А ещё она пахла сладостью и свежестью. Чем-то неуловимым, легким, но таким знакомым и приятным. Как же он скучал по этому запаху, давно выветрившемуся из комнаты, в которой он жил и работал. — Теперь ты похож на местного, — она вернулась в машину, но дверь за собой закрывать не стала. — Ты разве не хотела куда-то там ехать? — Давай так посидим, — Тара откинулась на спинку кресла и уставилась на него. И тут же начала улыбаться. За те полгода, что они прожили вместе, Сайлас ни разу не видел её такой счастливой. Разве что в тот день, когда он предложил отпраздновать завершение разработки их совместного проекта. Но, что самое главное, был ли он когда-нибудь так счастлив, как сегодня? — Ты говорил, у тебя что-то есть для меня? — сказала она, прерывая тишину. Ее ладонь коснулась плеча и осторожно погладила, выжидая, не отстранится ли он. Сайлас замер. Что делать? Коснуться её руки? Или не заниматься ерундой и просто протянуть ей письма? Но Тара тут же опустила руку, отодвинулась и уткнулась взглядом в колесо, будто почувствовала замешательство. Да что это с ним? — Держи, — он протянул Таре письма, а сам откинулся в кресле. Прикосновение, продлившееся чуть больше нескольких секунд, до сих пор грело плечо. Первым делом Тара взялась за записку от сестры. Положив конверт на колени, она погрузилась в чтение. И пока Тара не видела, Сайлас искоса взглянул на исписанный кривыми буквами лист бумаги. Дорогая Тата, Можешь сказать мне спасибо, если рядом с тобой находится один мертвый беловолосый дурень. Если бы не я, он бы так и торчал у себя в лаборатории, варясь в воспоминаниях о тебе. Но дело не только в нем. Мы все скучаем. И я, и Фераэль, и кто-то ещё, наверное. Потому я решила подсуетиться и вернуть тебя в Эсперию. В благодарность жду целую коробку Werther’s original и огромную упаковку Skittles! Отказ не принимается! Твоя бедовая Гвенди Демоны б побрали эту мелкую занозу в заднице! Это он-то варится в воспоминаниях? Как бы не так! У него есть куча дел поважнее, та же разработка лекарства. А её-то он ни разу за делом не видел. Всё бегает по пивнушкам с Кишки-Наружу, да прожигает жизнь впустую. Он собирался было сказать пару ласковых, но как только перевел взгляд на Тару, как все слова застряли в горле. Она замерла, прижав ладонь ко рту, а её глаза снова и снова бегали по строчкам, словно там не один абзац, а целая повесть. Эта новость шокировала её. Для Тары она не безрукое недоразумение, а любимая сестра. Ради её безопасности Тара без раздумий вернулась в родной мир, и, наверное, беспокоилась все эти полгода. — У тебя что, мозги сварились? — усмехнулся Сайлас, прерывая слишком уж затянувшуюся тишину. Тара прижала записку к груди и повернулась к нему. Кажется, ему стоило отнестись к происходящему более серьезно. Судя по лицу, она то ли расплакаться готова, то ли рассмеяться. И Сайлас не знал, какой из вариантов лучше. — Она всё это время была в Эсперии, да? — произнесла Тара, когда смогла совладать с эмоциями. — С ней всё в порядке? — В порядке. Сайлас достал телефон и показал ей одну из фотографий. На ней «бедовая Гвенди» свисала из портала вниз головой. Появившись однажды в таком виде, она будто зареклась делать это каким-либо другим способом. Сейчас это к лучшему: не видно её странных ручищ. — Видишь, лыбится во весь рот? Это девчонка попросила сфотографировать её и показать Таре. В моменте эта идея казалась глупой, а сейчас ему даже напоминать не пришлось. И почему только Сайлас слушается её? — Я так боялась, что она снова влипла в историю, — Тара взяла телефон из его рук и принялась разглядывать фотографию. — С нее бы сталось, — проворчал он, переводя взгляд на пейзаж за окном. До наступления полной темноты оставалась примерно четверть часа, и всё вокруг сделалось бесформенным и темным. — Ты прав, — горько отметила она. Тара нажала кнопку у себя над головой, и в машине зажегся свет. Сложив письмо от сестры и засунув его в нагрудный карман, она подалась чуть вперед и взялась распечатывать конверт. Здесь Сайласу не нужно было так напрягаться: у автора письма был крупный каллиграфический почерк, который он различил бы даже находясь снаружи машины. Здравствуй, Тара. Очень надеюсь, что застал тебя в благополучии и добром здравии. Это письмо я пишу из чисто прагматических соображений, но надеюсь, что ты не будешь упрекать меня в этом. Многое изменилось со времен твоего ухода. Та болезнь, над которой мы бились в последние дни твоего присутствия в Эсперии, превратилась в эпидемию, уносящую несколько десятков жизней ежедневно. Однако никто не заболел: не из исследовательской группы, не из врачебной. Мы соблюдаем правила, о которых ты написала — только это нас и спасает. Мы благодарим тебя, хотя благодарность, которую испытывает каждый из нас, вряд ли так просто выразить словами. Не стану томить и перейду ближе к делу. Я задумал написать это письмо лишь потому, что нам нужна твоя помощь. Никто другой не в состоянии справиться с этой задачей. Ты обладаешь знаниями, которыми не обладает ни единая душа в нашем мире, и эти знания могут помочь нам в разработке лекарства. Кроме того, в твоем мире существует множество лекарственных средств, которые могли бы помочь нам подыскать нужную формулу. Реальность такова, что мы в любой момент можем потерять контроль над эпидемией. Последствия могут быть ужасающими. Если продолжить сидеть, сложа руки, каждый из нас рано или поздно умрет. Именно поэтому нам нужна твоя помощь. Вот же старый манипулятор, усмехнулся про себя Сайлас. Умеет же на больное надавить. Тара закусила губу и нахмурилась, а когда пришло время перевернуть лист, её пальцы напряглись и чуть не выронили письмо. Кому как не мне понимать, что в мире всё стоит денег. У нас есть золото, так много, сколько мы смогли найти. Ты говорила, что лекарства немало стоят, поэтому, прошу, воспользуйся им для того, чтобы купить всё необходимое. Очень надеюсь на выполнение хотя бы этой просьбы. К сожалению, нам нечего дать взамен. Разве что золото, если оно останется у тебя после всех трат. Но если такая возможность существует — возвращайся. Ты нужна нам. Граф Ниру фон Крецу. — Что думаешь? — спросил Сайлас, изучая числа на рычаге, торчавшем между ними. На Тару он решил не смотреть. На всякий случай. — Мог бы и не спрашивать. Конечно же, я в деле. Если бы не условности и правила приличия, Сайлас бы бросился ей на шею. Но, к счастью, вовремя сдержался. Было бы очень некстати испортить такой прекрасный момент неуместным поступком. Ему и взгляда хватит.