Добро пожаловать в Северную столицу

      Договорились на том, что Армин на некоторое время останется у Алёны. На сколько — не знал никто, но выбора особо не было. А у Тони как камень с души. Ощущения были сродни моменту, когда не сделал историю и узнаёшь, что препод заболел. Да даже лучше. Тоня едва не впала в экстаз, когда полностью осознала, насколько ей повезло. И с тем, что Армин её понимает, и с тем, что он её вообще-то не поджарил, обратившись в титана, и что Алёна такая расчудесная, самостоятельная, живёт отдельно от матери и готова приютить мальчиков, которым грозит участь бомжа. Тоня понадеялась, что больше таковых ей не встретится (и она уж точно не хотела на следующей неделе обнаружить у себя в ванной Эрена). В общем — полная идиллия.       Армин тоже приободрился. Правда, совсем немного. Он несколько раз, очень недоверчиво и дотошно, спросил, точно ли он верно всё понял. Тоня на эмоциях едва не расплакалась, по новому кругу объясняя, что он остаётся тут. Нет, не из-за того, что ей было жаль отдавать Армина Алёне, просто его сомнения и настороженный вид ворочали печальные мысли. Тоня пока не очень поняла, что именно чувствует, но ей определённо снова было жалко. За всё. И что Армин переживает экзистенциальный кризис (Тоня не знала точно, что это такое, но была полностью уверена, что Армин его переживает), и что он так хочет обратно, а не может, и что у него наверняка бесконечные терзания и загоны, мол, товарищи там в беде, а он опять как всегда, и его хмурое лицо тоже было жалко. В общем, и правда всё-всё. Да, правда была Алёна, Тоня слишком уж жалостливая. Но как бы сокрушения не пытались её сожрать, Тоня постаралась зафайтить их и обратиться к насущному.       Она вытащила из шкафчика комплект постельного белья и заправила постель, на которой они полчаса назад гадали, почему Армин здесь. У Алёны было две комнаты, и спала она во второй, которая была за двумя белыми дверьми. А кровать, которую она пожертвовала Армину, стояла аккурат рядом с телевизором.       Армин выказал желание перетащить УПМ в эту квартиру, сказав, что так ему будет спокойнее. Получив согласие Алёны, он с Тоней перекочевали на Лиговский проспект (Армин всё так же с опаской поглядывал на машины, а от длинного автобуса и вовсе оказался не в восторге). Сначала Тоня хотела сама гордо промаршировать со здоровенным УПМ мимо школы, но когда она подняла его в кухне, то едва смогла вынести из квартиры. Оно было не шибко тяжёлым, походило на небольшой деревянный стеллаж в собранном виде, просто оказалось очень непривычным для рук. Такой большой короб, двинешься в сторону, и вот ты уже опрокинул что-то. А ещё УПМ закрывало обзор.       «Щ-щас, я сама, я его ка-ак…» — сказала Тоня и тут же вписалась в край дверного проёма. Тогда Армин решил, что УПМ возьмёт всё-таки он.       Он сказал, что это уже устаревшая модель, которую нужно было разобрать для деталей. У всей разведки с его слов уже было новое вооружение, но Тоня ответила, что она и от такого в восторге. По пути она с восторгом глазела на полированный кейс для лезвий, привод и ремни. Прямо как частичка прошлого.       Но честно сказать, Тоне было страшно, что по пути встретятся господа полицейские и изымут эту полированную частичку прошлого. А если переселение УПМ накроется медным тазом, Армин наверняка вообще падёт духом. Поэтому Тоня решила пройти дворами. Армин легко подхватил оба кейса с лезвиями, намотал на руку ремни, а привод и рукоятки просто повисли. Он прижал УПМ к себе, словно это было его сокровище, а Тоня повела его уже знакомым путём, но не по самой Тамбовской улице, где стояла школа, а левее, через подворотни и мимо стройного ряда домов.       — Ой, а УПМ тяжело носить на себе? — полюбопытствовала она. — Я просто не знаю вообще, в манге это написано не было.       — Да не тяжело, просто по началу непривычно. Ну, когда ремни затягиваешь, всё потом очень сильно болит. И ноги особенно. Да и руки тоже. В общем, дело практики. Думаю, у капитана Леви с этим вообще проблем нет.       — То есть вы все очень сильные, да? Ну вот прям совсем крутые. А, точно, я же видела твой пресс, — хихикнула Тоня. — Ну да, ты сильный.       Армин повернул голову и уставился на неё с непонятным лицом.       — Даже не знаю, хочу ли я знать, зачем и когда.       — Ой, так это ж после битвы за Шиганшину, когда ты… Ну, в общем, после превращения в Колоссального титана очнулся. Вот. Ну и… Знаешь, мне всегда было интересно, — заговорщически начала она, заглянув Армину в лицо, — вы все, ну, разведчики, ведь можете поднять человека?       — Смотря какого, — вздохнул Армин. — Я в рукопашке не силён, но могу попробовать опрокинуть кого-нибудь, как делала Энни.       — Ой, не-е, — засмеялась Тоня, — не надо меня опрокидывать. Я про другое.       — Про что?       — Да… Уже не важно, — отмахнулась она, поняв, что разговор тупиковый.       Миновав сборище голубей, они прошли мимо старого кирпичного дома и свернули на дорожку, проложенную по траве небольшими каменными квадратами по два в ряд. Двухэтажную спортшколу огораживал невысокий чёрный забор, обычный такой, через который можно перемахнуть, если есть желание. Ну, разумеется, и сильные руки. Но закрыт он был только ночью, а днём проходишь через калитку и ты уже около спортшколы. На втором её этаже вдоль панельных окон тянулся длинный балкон, а стоило её обогнуть, как стала видна жёлтая стена. У Тони остались смутные воспоминания из глубокого детства, как мама гуляла здесь с ней и показывала цветущую вишню. Вишня осталась, но уже, кажется, совсем не цвела.       Тоня провела Армина мимо припаркованных машин, недавно покошенного газона, а потом перед ними выросла обыкновенная хрущёвка. Тоня смутно помнила, что здесь жили несколько её одноклассников, но те уже давно переехали и перешли в другие школы. А перед хрущёвкой стояла детская площадка. Горку и качели меняли несколько раз, но в воспоминаниях остались те старые, которые стояли ещё лет семь назад — тогда Тонин класс приходил сюда на прогулку во время продлёнки. Жила она рядом, но мимо этого дома и давно знакомой площадки ходила редко, особенно с этой стороны, где были двери в подъезды, потому что становилось немного грустно. А вот с другой, через дорогу, высилась её нелюбимая школа.       — Р-разворот, — предупредила Тоня, ухватив Армина за плечи, и повернула его налево       Это был двор небольших домиков с приятно отдекорированными дверьми. Под козырьками свешивались кашпо с вьющимися вниз зелёными побегами, а короткие перила на небольших лестницах заканчивались завитками. Армин послушно зашагал рядом с ней, переложив кейсы от лезвий в другую руку. Тоня всё с интересом поглядывала на то, как он глазел по сторонам, иногда вскидывал брови, а порой даже коротко улыбался. Тогда кончик его носа немного поднимался вверх. Тоня находила это крайне симпатичным.       До Алёниной квартиры добрались они минут за десять. УПМ Алёну заинтересовало даже больше, чем сам Армин. Она попросилась осмотреть его под чутким руководством Армина, на пару с Тоней понажимала рычажки и кнопки, повытаскивала лезвия и оглядела их.       — Вот мне бы такой канцелярский ножик. Сразу ватман разрежет.       Тоня ухмыльнулась. Потом на ум пришло совершенно не очень уместное: «И не только ватман». Тоня опустила лезвие на пол и нахмурилась, недовольно постукивая себя пальцами по колену.       Армин объяснил, для чего нужны все кнопки, даже показал, как сменить лезвие. Тоня пришла в небывалый восторг и раз двадцать попробовала сама, заворожено слушая щелчки. Это казалось чем-то невероятным — держать в руках механизм из далёких времён, причём ещё не своего мира. Вот точно такие же были у всех солдат разведки. Казалось, что они прикасаются к кусочку истории. Не своей, конечно, а нарисованного мира, но всё равно.       Когда Тоня взглянула на время, и его оказалось целых три часа, она вспомнила, что опаздывает в музыкальную школу.       — О-о, ребят, мне пора двигать, — протянула Тоня, бросаясь в прихожую. Натянув кроссовки, она завертелась вокруг себя, думая, не забыла ли чего, а потом кивнула. — Лён! Если что, напиши, ок? И… Армин, можешь подойти?       Тот ещё пару секунд сосредоточенно разглядывал Алёнину работу, сведя брови к переносице, потом вскинул голову, сделав удивлённое лицо, и вскочил на ноги.       — Ты это, это самое… Короче, не бойся ничего, если что-то шумит или гудит, это нормально. Вот если взрывается или горит, уже можно паниковать, но я надеюсь, что всё будет окей.       — Как?       — Хорошо всё будет. Ну, Алёна же всё равно тут, — весело сказала Тоня, уставив руки в бока, и посмотрела на подругу. — Покажешь, что где и что трогать нельзя?       Алёна усмехнулась и кивнула. А Тоня снова взглянула на Армина и пожевала губу, виновато опустив взгляд.       — Ты прости ещё раз, что я тебя тогда стукнула. Я просто немного, ну… Испугалась. Но честно, если бы я знала, что ты это ты, я бы не била! — заверила она, а потом сбавила тон. — Голова не болит?       Армин прикрыл глаза и махнул рукой.       — Да нет, нормально всё. Я же…       — Солдат, помню, — серьёзно сказала Тоня и покачалась из стороны в сторону на пятках. — Но всё-таки даже тебе больно. Ну ладно, всем пока!       Она крепко обняла Алёну и чмокнула её в макушку, а потом замерла в нерешительности, покусывая губу и глазея на Армина. В итоге она просто протянула ему руку и несмело сжала крепкую ладонь.       — Ладно, — бросила Тоня, вырвав руку. — Не скучайте. Ой, точно, Лён, а у тебя нет дубликата ключей? Просто вдруг тебя дома не будет и…       — Не кипишуй, есть, — ответила та, выудив из-под кипы рекламных бумажек ещё одну связку.       — О, спасибо. Ну… Пока, — сказала Тоня и вышла на лестничную клетку.       В голове всё так же творился сумбур. Но по дороге Тоня заняла себя тем, что стала вспоминать музыкальную партию.       Заскочив домой, она схватила домру, накинула плащ да повязала на шею платок, а потом побежала на остановку, надеясь, что не придётся долго ждать транспорт. Солнце решило ретироваться подальше из Питера, и небо затянули низкие облака. Сентябрь стоял хороший.       Скользя бездумным взглядом по изумрудным стенам станции Звенигородской, перемежаемым белыми вставками, похожими на мраморные, Тоня шагала к эскалатору и думала, что в жизни её резко и совершенно без предупреждения случилось самое неожиданное, самое крутое и вместе с тем самое страшное, что с ней только происходило. Армин — это невероятный персонаж, гениальный парень, гений Разведкорпуса, стратег, не знающий ошибок, в интерпретациях некоторых фанатов милая зайка, однако Тоня побоялась бы называть Армина так, особенно в свете последних событий манги. Но всё это только когда он на экране. А Армин, стоящий в Питерской квартире в обнимку с УПМ или глазеющий на закипающий чайник, — это небольшая проблема. Не то чтобы сильно масштабная, но решения у Тони пока не находилось. Конечно, было забавно и интересно смотреть на его лицо, такое знакомое и одновременно нет, заглядывать в эти умные глаза и слышать приятный уху голос, но это всё для неё. А Армину-то что? Он в Питере был всё равно что в Марлии. Хотя нет, тут даже хуже — всё непонятное и страшное. Да и ни друзей рядом нет, ни знакомых, ни родных. Только старое УПМ. А ещё любопытная девочка под боком.       Тоня, как и полагалось любому порядочному фанату Атаки титанов, фантазировала, а что будет, если она и её любименькие персонажи встретятся. Разумеется, первым пунктом в её плане было признание в любви половине из них. Потом уже восхваление всех по очереди, попытка закомфортить всех подряд, восхищение способностями по второму кругу, а потом уже можно и поговорить по душам. Но Армину такой список вряд ли бы пришёлся по душе. Может, он и поблагодарил бы из вежливости, но что ему верещание над ухом какой-то десятиклассницы, которая и на Парадизе-то не была?       Поднимаясь на эскалаторе и скользя взглядом по железным пластинам, на которых стояли вытянутые лампы, Тоня хмуро вздохнула, нащупала в кармане ключи от Алëниной квартиры и поправила чехол с домрой на плече. Она подумала, что терроризировать Армина своей симпатией будет не очень вежливо (или он и вовсе ничего не поймёт). Она попытается быть тактичней. И не в своём понимании, а в понимании Армина. Тоня всё-таки помочь ему хочет, а не в могилу свести. Она знала, что даже если пытается вести себя приятно, иногда бывает просто невыносима. Иногда Тоня забывалась. А раз уж она решила взять на себя миссию по спасению Армина, забываться нельзя. Хотя, какое спасение… Ладно, она просто будет помогать Армину освоиться и попытается не слишком лезть. Тоня знала, что она шумная, много смеётся и болтает, рассказывает обо всё, что интересно ей (и не обязательно интересно другим), что иногда она делает ерунду. Она знала. И она решила, что будет исправляться.       Хотя Армину это вряд ли нужно, он даже и не узнает, не поймёт, что это она ради него. Так или иначе, он скоро всё равно вернётся в свой мир. А если нет… Ну, в любом случае, Энни интересовала его явно сильнее, чем Тоня.