Королева Деэскалации

Ни на следующий, ни через день Панацея не появилась в безымянном кафе в Доках. Не сказать, что Тейлор была сильно огорчена, достаточно реалистично оценивая шансы того, что Эми Даллон — одна из самых известных героев Америки, сочтёт её общество интересным — или хотя бы необременительным, но всё равно мерзкий шепот в голове ехидно напоминал, как в первые несколько минут после того, как героиня покинула её кафе, она строила грандиозные планы по тому, что бы, возможно, проводить свои длинные вечерние и ночные бдения не в одиночестве — деля его на двоих с новой знакомой. Тем более, что что-то в этой уставшей девушке с потухшими глазами до боли напоминало человека, что представал перед ней каждое утро в зеркале. Были ли они похожи? Или это была очередная её глупая выдумка, рождённая отчаянно нуждающимся в собеседнике разуме? Тейлор никогда не считала себя излишне разговорчивой девушкой, предпочитая книги людям — и смерть мамы, а, затем — и предательство Эммы, не сделали ситуацию лучше. Однако, совсем без общения ей было тяжело — и потому даже эта случайная, глупая и во многом наивная ночная беседа с Панацеей (подумать только! Когда она рассказала отцу — тот сначала не поверил) была бальзамом, настоящим чудом. И, как и следует любому чуду, это была разовая акция. Панацея не появилась ни на следующую ночь, ни через неё — ни через две или три. Конечно, это могло быть связано с тысячей причин — но Тейлор прекрасно понимала, что проблема в ней. Одного небольшого сходства было недостаточно для того, чтобы у неё появился… Боже, о чём она думала? Друг? У Тейлор Изгоя Эберт, способного лишь терять, а не находить что-то новое? Это была… Болезненная, но правдивая мысль. Друзья могли бы появиться у Эммы Барнс — она всегда умела их находить. У неё? Нет. Слишком замкнутая в себе, тратящая больше времени на учёбу и чтение, чем на общение, шансов того, что у неё появился бы друг, не было. Мир, в конечном итоге, не был честен. Кто-то получал всё, кто-то — ничего. Говорят, кейпы получают свои силы в Худший День в их жизни — она же, в свою очередь, не получила ничего. Кроме нескольких болезней, чуть не случившегося заражения крови, клаустрофобии и целого букета иных психологических травм, бороться с которыми ей помогало одиночество — и не самые дешёвые таблетки, которые она пила ежедневно — в количествах, которые врачи называли «предельно допустимой нормой». Она была рада, что такие существуют, пусть из-за них её сон сбился, а настроение вечно скакало от нервного возбуждения, до апатичной подавленности — ей перестали мерещиться шорохи в темноте — а это дорогого стоило. Заплатить сном за избавление от кошмаров наяву? Однако, даже без Эми всё было… Терпимо? Приемлемо? Нормально? Нет, точно не нормально, но… Сойдёт. Аккуратно перелистнув страницу, Тейлор метнула короткий взгляд на часы. Восемь вечера. День недели… Она не знала, как и дату, предпочитая вовсе не заглядывать в календарь, так как ничего хорошего там бы не нашла. Её время работало иначе — и отсчёт шёл по визитам усталых докеров в её кафе. Утром — к восьми или девяти, заходил мистер Беннет — осунувшийся бухгалтер лет пятидесяти — с глазами побитого бойцового пса — когда-то рвавшего своих противников на бойцовском ринге, а ныне — уныло доживающего последние дни в приюте. Он всегда заказывал чашку самого дешёвого растворимого кофе с тремя чайными ложками сахара, совмещая это с чтением «Броктон-Ньюз» — одной из немногих издававшихся газет в городе, к созданию которой сам приложил руку, в те далёкие времена, когда город процветал — а имя «Левиафан» не вызывало ненависть и ужас при произнесении. Иногда они беседовали — перекидывались парой ничего не значащих реплик — о мерзкой погоде за окном, очередных выходках банд (они жили на стыке территорий Барыг и АПП, отчего перестрелки были явлением не слишком частым, но случавшимся время от времени) и, непременно, о низком уровне образованности среди молодёжи. Мистер Беннет был уверен, что «такая умная девушка» не должна просиживать на должности управляющей загибающегося кафе в Доках, а, «как твоя достопочтенная матушка» стать достойным, уважаемым в научных кругах членом общества. С одной стороны, слышать такое было даже приятно — комплименты, особенно последние несколько месяцев, не были тем, что успело её утомить, но с другой, подавить желание злобно зашипеть и выставить старика вон при словах о возвращении в школу было непросто. Она не вернётся в Уинслоу. Никогда. Даже если ей придётся сбежать из дома и пойти побираться на улицы города — это было бы менее унизительным, чем… Вернуться. К насмешливой Эмме, надменной Мэдисон и злобно ликующей Софии. Они легко отделались — получив по три дня отстранения от занятий. Три! За продажу травки в туалете старшеклассников отстраняли на чёртову неделю — а почти успешно совершённое покушение на одноклассницу расценили как поступок, заслуживающий трёх дней отстранения. Кроме того, отец (привлекая всех адвокатов по гражданскому процессу, что были хоть как-то аффилированы с докерами) смог выбить из школы компенсацию — в значительную, но абсолютно несоразмерную с произошедшим сумму в десять тысяч долларов. Много. Но шесть мгновенно ушли на оплату больничных счетов, оставив её на руках с четырьмя тысячами — папа просто отдал их ей, сказав, что она сама вольна распоряжаться ими. Она тогда — всего десять дней назад, тупо посмотрела на запись на своём счете в банке, размышляя, что делать с ними. Конечно, лучше всего было-бы отложить их на какой-нибудь не самый дорогой колледж в окрестностях Броктон-Бэй — или даже переехать, скажем, в тот красивый колледж в Аркадии-Бэй — несравнимо менее крупном городе. Специализирующийся на искусствах — к которым Тейлор не была равнодушна (детское хобби, умершее вместе с матерью), они, каким-то образом, нашли её контакты со старой, ещё детской выставки стихов — и пригласили к себе. «Увидеть всё своими глазами», по их словам. Как же он назывался… Блэквелл? Да, кажется, так. Престижное место для небедных детей, в котороё её пригласили… Но она отказалась. Точнее, просто не ответила — не найдя в себе сил. Это звучало… Хорошо. Настолько — что она не верила в такое, просто отложив письмо в дальний ящик и оставшись с четырьмя тысячами долларов на руках, не понимая, что хочет от жизни и твёрдо зная лишь одно — в Уинслоу она не вернётся. Да и название Академии было слишком неприятным — напоминающим о директрисе Уинслоу. Отец, за реакцию которого она переживала (дочь, решившая бросить школу в Броктон-Бэй звучало почти синонимично «дочери-наркоманке») её поразил — когда она тихо заявила, что не собирается возвращаться, тот изумлённо посмотрел на неё, заявив, что даже не собирался предлагать. На лице девушки появилась слабая улыбка. Если и было хоть что-то хорошее в произошедшем, то это их отношения с отцом. Нет, они не стали лучшими друзьями! Но… Когда он неумело стал расспрашивать о произошедшем, Тейлор не выдержала и просто протянула ему дневник, запершись в своей комнате и отказавшись выходить. Ребячески, но имея на это полное моральное право. На следующее утро… Они просто сели рядом и молчали. Говорить особо было не о чем — и каждый понимал, что творится в мыслях у близкого. — Аркадия? — Просто спросил тогда Дэнни. — Нет. — Быстро мотнула головой Тейлор. — Не примут. — Не будем и пытаться? — Уточнил отец. — Нет. — Вновь дала отрицательный ответ девушка. — Ладно. — Тихо сдался он, быстро — даже слишком быстро, если быть честным. После этого они ещё немного помолчали — а потом наступил день и он поехал на работу. А она… Просто ушла к себе, завернувшись в одеяло и схватив первую попавшуюся книжку с полки и, зашторив окна, читала до изнеможения. Вечером отец вернулся — и принёс с собой много листов — заявление о переводе на домашнее обучение, согласия представителя, согласия на это местного самоуправления и, даже… — Откуда? — Не могла не удивиться девушка, глядя на лист бумаги, на котором большими буками значилось «Рекомендации с предыдущего места учёбы». — Учительница информатики. — Миссис Нотт… — Тихо прошептала она, глядя на блестящую, честно говоря — куда более блестящую, чем она того заслуживала, рекомендацию. Её глаза зацепились за «быструю обучаемость», «высокий интеллект» и «нетерпимость к шуму». Скользнули по словам «потребность в домашнем образовании очевидна» и, наконец, остановились на размашистой, красивой подписи. Глаза, почему-то, защипало. — Я… — Тихо произнесла она, глядя на бумагу. Смолкла и аккуратно, бережно, прижала листок к груди — так, будто это было величайшим сокровищем в мире. Осмотрела кипу документов — вычленив и ещё один. — А это что? Рекомендации… От школьного совета? У нас такой есть? И… Как ты их получил? — Не без интереса посмотрела она на отца. Дэнни усмехнулся, подмигнув ей. — Ну… Мне сказали, что чем больше рекомендаций я соберу, тем лучше. — Но как? Да и что это за совет такой… Никогда о нём не слышала. — Честно призналась девушка, глядя на лист бумаги и осматривая его. Типичная рекомендация, дата, подпись… — Пааап? — Посмотрела она на него. — Почему школьный совет возглавляет Грег Ведер? — Да, точно. — Щёлкнул он пальцами. — Так его, кажется, звали. Сам меня нашёл, когда я был у этой су… — Он резко смолк и почему-то укоряюще посмотрел на поднявшую бровь Тейлор. — С… Я хотел сказать, сволочи, да, сволочи Блэквелл. Предложил составить рекомендацию. — Но «школьный совет»? — Миссис Нотт зарегистрировала его сама. — Пожал тот плечами. — Это оказалось проще, чем могло показаться. Оказывается, учителя могут регистрировать клубы и организации самоуправления студентов. А то, что в совете по итогу только один человек — который и его глава, и заместитель, и секретарь — мало кого волнует. — Не верю… — Пробормотала Тейлор, покачав головой и смотря на лист бумаги. — Грег? — Он попросил извиниться перед тобой. — Вздохнул Дэнни. Его глаза чуть погасли, когда отец посмотрел на дочь. — Но это должен сделать и я. Прости. — Всё… — Не в порядке. — Покачал тот головой. — Прости. Я должен был это заметить. — Ну… — Слабо улыбнулась она. — Я и сама, вроде бы, не слишком открыто демонстрировала происходящее… — Это точно. — Нервно хмыкнул мужчина, порывисто обняв её. — Я… Я постараюсь сделать что-нибудь с собой. Сегодня сходил к психологу… К тому же, что и ты. Он мне… — Мужчина потряс в воздухе баночкой, вытащенной из рюкзака. — Антидепрессанты прописал. — Отец и дочь на таблетках? Я видела слишком много криминальных сюжетов про это. — Бледно нашла в себе силы улыбнуться Тейлор. — Вроде того. — Кивнул мужчина. — В Броктон-Бэе живём, всё-таки. Это была глупая шутка. Не очень смешная — как и все шутки её отца. Но тогда — видеть, что он пытается шутить ради неё… Это согрело ей сердце. И она, в который раз за те дни, заплакала, обняв его. Они не были идеальной семьёй — и рассыпались на кусочки после смерти её мамы. Настолько сильно ушли в себя — что не замечали ничего — ни проблем с алкоголем Дэнни, ни проблем со школьной травлей дочери — но… Чуть не потеряв друг друга, они решили попытаться. Не факт, что у них получится, естественно, но… Просто попытаться стать лучше. С того разговора прошла неделя — через отца Тейлор нашла старый, загибающийся ресторанчик — до недавних пор принадлежавший матери Лейси — жене Курта — близкого друга Дэнни. После инсульта девяностолетняя старушка переехала в хороший дом для престарелых в пригородах, а семейный ресторанчик, не приносящий прибыли, и едва отбивающий затраты на своё содержание, остался неудел — и потому продать его дочери друга было идеальным — для всех сторон сделки, решением. Она заплатила три тысячи и взяла на себя заботы по приготовлению еды (самостоятельно найдя в себе силы расписать вывеску красивыми письменами о «Лазанье за 4.99$»), поддержанию кафе в чистоте и… Да и всё, на самом деле. Просто готовить еду из полуфабрикатов — закупаемых в ближайшем супермаркете, создавая самые типичные домашние блюда — пасту, лазанью, тосты, бургеры… Всё, что можно было приготовить самой, без специального оборудования. Зачем идти в кафе, если еда там — как в магазине? Хороший вопрос, ответ на который крылся в том, что люди приходили сюда не ради еды. Это место, было, по крайней мере, скорее символом прошедшей эпохи — когда новые бары, пабы, кафе и рестораны открывались в Броктон-Бэе еженедельно, множась, подобно грибам после летнего дождика. Теперь почти мёртвое, оно было похоже на город, в котором находилось — одинокое, едва влачащее своё жалкое существование… Но невероятно живучее и стойкое. У него даже не было имени — докеры, иногда заходившие сюда пропустить пару кружек пива (да, она торговала и им… Просто надеясь, что трудовая инспекция не заберётся так далеко в Доки), называли его просто — Кафе в Доках. Она не стала разрушать традицию, не решившись изменять название, так как находила этот символизм интересным феноменом — который бы непременно заинтересовал маму. Люди приходили сюда не за едой. Кто-то, как мистер Беннет — за памятью, ведь именно тут он встретил свою будущую жену двадцать пять лет назад. Жена умерла от рака, сам он — состарился, лицо испещрили морщины, а вот Кафе — словно вырванное из времени, с мягкими диванчиками, накрытыми пледами ручной работы, старыми столами и барной стойкой, с которых давно сошёл лак и плохой звукоизоляцией — отчего стук дождя был как-никогда громок в такие дни, стояло на своём месте, даже не поменявшись — словно насмехаясь над любыми переменами. Кто-то, как Курт и Лейси, заходили просто перекусить после работы и перекинуться словами с Тейлор — её, пожалуй, любимые, после отца, клиенты, всегда оставляли ей пару долларов чаевых, взамен всегда отрывая её от чтения книг, заставляя поговорить с ними — стремясь вырвать её из той тоски, в которую она впадала. Это было приятно… И немного раздражало, но всё равно нравилось Тейлор. Слишком настойчивые — но откровенно заботящиеся о ней взрослые были чем-то непривычным. Однако… Дэнни, кажется, рассказал им правду — или хотя бы часть, потому что её окружали заботой. Навязчивой и глупой — она не была ребёнком… Уже точно нет, но приятной. Кто-то приходил сюда ради неё. Точнее — лишь один человек — Дэнни Эберт, её отец, приходил ежедневно в без десяти девять — и сегодняшний день не стал исключением. — Привет, совёнок. — Добро улыбнулся мужчина, скидывая с себя курту и помахав Тейлор. Та подняла глаза от книги и улыбнулась краешком губ, глядя на выглядящего бодрым отца. — Привет. — Махнула она ему рукой. — Хороший день? — Как ты догадалась? — Удивился он. — Впрочем… Да, неплохой. Кажется… Пока не уверен! Но у нас всё получилось в Бостоне. Глаза девушки расширились. — Правда? — Искренне обрадовалась… Или попыталась обрадоваться она. Эмоции в последнее время были чуть притуплены — но она искренне старалась выглядеть счастливой. — Да. Судя по всему, там открывают новый завод — японцы спустя столько лет попробовали… Ну, ещё раз вернуть свои тойоты на рынок. И им нужны люди! Я выбил места для семи сотен — завтра поеду подписывать контракты. — О. — Кивнула она, не зная что сказать. — Это же хорошо, да? — Конечно! Правда, меня несколько дней не будет… Может, неделю. Ты ведь справишься тут одна, да? — Обеспокоенно спросил Дэнни, садясь напротив Тейлор — за барную стойку. — Квартира Курта наверху, телефон у тебя есть, как и тревожная кнопка, так? — Всё в порядке, пап. Честно. Я не пренебрегаю своей безопасностью. — И всё равно выходишь ночью из кафе. — Нахмурившись, напомнил он. — Встречая героев национального уровня. — Напомнила та. — До сих пор не могу поверить. — Покачал тот головой. — Панацея! Жаль, что этот дурацкий NEPEA действуют до сих пор. Она и так создаёт в Броктоне тысяч пять, а то и десять, рабочих мест, делая против безработицы как бы не больше нашей «уважаемой» мэрии. — Она не выглядела особенно довольной этим. — Нейтрально заметила Тейлор, потянувшись к кружке и налив отцу содовой, добавив туда крошённый лёд. — Спасибо. — Кивнул он, осушая добрую половину кружки за глоток. — А насчёт неё… Могу понять. Слышал от Курта — ты знаешь, он из выходец из Центральной Броктонской, что она работает часов по десять в день. Ходит и лечит, лечит, лечит… Жутковато, на самом деле. — Она помогла и мне. — Напомнила Тейлор, перелистнув страницу книги, которую читала — Сердце Тьмы, неустаревающая, и ставшая лишь актуальнее после появления АПП в городе, классика английской литературы — мама очень её любила. — Панацея потрясающая героиня. — Вздохнул Дэнни. — Но меня всегда немного пугало, что ей… Сколько? Пятнадцать? Шестнадцать? Она же твоя ровесница! И не уверен, что ты бы смогла исцелять людей по стольку часов в день без последствия для себя. — Она выглядела уставшей. — После секунды раздумий согласилась Тейлор, достав с барной стойки высокий бокал и принявшись полировать его полотенцем — без какой-то конкретной цели, а просто чтобы занять руки. — Сегодня не приходила? — Вздохнул Дэнни. — Нет. — Коротко ответила Тейлор. — Забудь. Это было глупо. Мы встретились благодаря случайности — и вряд-ли она станет тащиться через половину города для того, чтобы навестить меня. — Жаль. — Честно вздохнул мужчина. — Я хотел лично поблагодарить её за то, что она делает. — Думаю, этих благодарностей она наслушалась уже… Немало. — Нейтрально заметила Эберт, не уверенная, что чувствует по отношению к знакомой. Героиня… Великая героиня, спасающая ежедневно сотни жизней напрямую — и миллионы — опосредованно, исцеляя героев. Конечно, естественно, что у неё были занятия более важные, чем посещение богом забытой забегаловки в Доках. Но, вместе с этим, ей было обидно. По-детски обидно, что поинтересовавшаяся тем, будет ли Тейлор завтра на своём месте, Эми не пришла. Девушка ждала её до утра, коротая ночь с книгой и готовой лазаньей, пастой и несколькими десертами на выбор. Она даже купила новую пепельницу — и, на всякий случай, даже пачку сигарет (которая до сих пор манила девушка из кармана куртки — курить Тейлор начала сразу после выходы из больницы — для успокоения. Это помогло — руки переставали дрожать, но папа не учуял характерный запах только из-за вовремя для неё подхваченной сильной простуды). Панацея не появилась. Ожидаемо. Но всё равно это ощущалось как предательство. А такое вызывало у неё целый спектр эмоций, приходящих вместе. Злость. Обиду. Грусть. Отчаянье. И главное — она ничего не могла с этим поделать, понимая, что рационально ничего страшного не случилось, вместе с тем иррационально ощущая тяжкий груз. — Ты точно в порядке? — Обеспокоенно спросил Дэнни, глядя на неё. — Да. — Нашла в себе силы улыбнуться она, силой отметая все мысли о Панацее. — Просто задумалась. — Может быть, сегодня возьмёшь отгул? — Вздохнул он. — Проведём время дома, вместе… Может, посмотрели бы кино? — Нет, прости. — Искренне вздохнула она. — Мне… Я хочу побыть одной. — Понимаю. — Вздохнул старший Эберт и аккуратно взлохматил шелковистые локоны дочери. — Береги себя, совёнок. Телефон у тебя с собой? Заряжен? — Всегда. — Кивнула Тейлор, достав кнопочную раскладушку и помахав ею в воздухе. — Балончик? Она молча достала его из-под стойки — вместе с пистолетом, ребристая рукоять которого приятно оттягивала руки под своим весом. — Молодец. — Тихо покачал головой мужчина. — Ты… Ты молодец, Тейлор. Я знаю, что у нас… Были очень тяжёлые времена… Я рад, что ты выдержала. Теперь всё будет лучше. — Я знаю. — Обойдя стойку, крепко обняла она отца. — Мы справимся. — Тогда я пойду. — Вздохнув, сделал шаг к двери мужчина, накидывая куртку. — Все ещё дождь. — Метнула взгляд на серую пелену за окном она. — Может задержишься? У меня тут где-то… Вроде бы, даже настолки лежали… — Нет. — С искренним сожалением вздохнул её отец. — Сегодня в три ночи машина в Бостон. В восемь будем там, к десяти — встреча. Если всё пройдёт хорошо… — Ты справишься. — Уверенно кивнула Тейлор. — Ты… Вы все заслужили того, чтобы у вас появились места, где можно честно работать. — Твои слова, совёнок… — Вздохнул он, сняв с вешалки куртку и запахнувшись в неё. Сделал шаг к двери и открыл её, оглянувшись на стоящую около бара дочь. — Да богу в уши. Береги себя. Если что — Курт рядом, а я всегда на телефоне. — Удачи. — В который уже раз произнесла она. Дверь закрылась, выпроваживая своего последнего дневного посетителя. Слабая улыбка сползла с лица Тейлор, когда она устало ползла по барной стойке на пол. Вздохнула. Воровато оглянулась. Разговор с отцом, даже настолько короткий… Был тяжёлым. Да, ему стало куда лучше — но его вид… Она не просто так переехала, фактически, жить здесь. Ей было хорошо оттого, что ему стало лучше, да, но… Каждый его взгляд — полный волнения за неё, искренне любящий — возвращал её назад. В больницу — когда она очнулась, царапая своё тело до крови, стараясь избавиться от фантомных ощущений тварей, ползающих по ней… Нет. Это всё в прошлом! Ей лучше! Она не вернётся туда! Ни в Уинслоу, ни в шкафчик. Шорох. — Чёрт… — Тихо всхлипнула она, вздрогнув от порыва ветра. Руки дрожали. Дыхание панически сбилось, когда она, трясущейся рукой, достала из кармана смятую пачку и выудила из неё одну длинную сигарету. Достала зажигалку — и крутанула колёсиком, высекая искры — и лишь когда пламя облизало и заставило тлеть наполненную сухой отравой бумагу, она смогла расслабиться и прикрыть глаза. Мерзкий, едкий, дерущий горло дым объял её, принося заслуженное спокойствие. — Чёрт возьми. — Тихо прошептала она, краем рубашки вытерев глаза — в их уголках появились слёзы ужаса и страха. Несмотря на таблетки, смену обстановки и почти полное отсутствие напоминаний о произошедшем — в панику её мог вогнать любой, самый невинный жест или действие. Сейчас ей повезло, и всё прошло хорошо. Но… Могло быть хуже. Значительно хуже. Оставалось надеяться, что еженедельные походы к психиатру и успокоительные, которая она глотала напару с антидепрессантами, сделают своё дело. Но… Их было недостаточно. Ей был нужен друг. Или кто угодно. Собеседник. Знакомый. Хоть… Она чуть покраснела. Парень? Нет. Если Эмма и была в чём-то права, так это в то, что никакой уважающий себя человек на неё и не посмотрит — костлявая, угловатая паникующая… Вряд ли был шанс, что на неё просто обратят внимание, не то что пригласят на свидание… Или как там это работало — она не была уверена. Однако… Проблема оставалась прежней. Ей нужен был кто-то, с кем можно было бы просто поговорить — как тогда, перекинуться парой ни к чему не обязывающих шуток с Панацеей. Да, она принимала желаемое за действительное, но ей действительно понравилось болтать с ней, хотя и она сама явно не была образцом дружелюбия. Но чего нет — того нет. Врач сказала, что ей нужны социальные контакты для преодоления травмирующих воспоминаний. Проблема, о которой Тейлор не сказала, заключалась в том, что для того, чтобы наладить такие социальные контакты ей было бы необходимо надолго выйти из этого безопасного, уютного, тёплого кафе. Во внешний мир. Нет, выбросить мусор не было проблемой. Как и пройтись до ближайшего супермаркета за едой. Или, скажем, пройтись днём по окрестностям, перед сном. Но любые прогулки, которые требовали от неё уйти далеко от её места, от этого ощущения защищённости, которое она испытывала тут, внутри… Проблема была не в том, что Тейлор не хотела завести друзей. Она заключалась в том, что для этого надо было выйти из кафе. А это было слишком страшно. Колокольчики над дверью зазвенели. Вздрогнув, она резко поднялась с пола и бросила взгляд на дверь. Было поздно. Докеры уже сидели по своим домам, а за окном окончательно стемнело. В груди трепетно забилось сердце. Неужели?.. Этого не могло быть. Она не верила в это. Правда? Неужели — она всё-таки… — Открыто? — От двери раздался усталый, надтреснутый голос с ярким акцентом. Тейлор тихо прикрыла глаза. Конечно нет.