✨✨✨
— Хёнджин, ты совсем ебанулся? — шипит Ли, пока длинноволосый блондин, скрестив руки на груди и нервно дёргая ногой, пытается подобрать слова для ответа. — Я думал, мы уладим это дело за день, и не придётся тебя беспокоить. — Если ты испытываешь трудности с рациональным мышлением, попроси помощи у Сынмина, а не твори хуйню. — Да мы бы его поймали, если бы ему не приспичило лезть именно в твоё окно, — цокает блондин, закатив глаза. Как оказалось, Джисон каким-то непостижимым образом умудрился украсть у одного из его ребят два килограмма товара и уйти незамеченным. Незамеченным в ближайший час. Но этого хватило, чтобы припрятать награбленное и вернуться домой с верой в то, что его там никто не ждёт. Видимо, весь интеллект этого парня с лихвой компенсируется удачей и скоростью бега, потому что никто из подопечных Хёнджина даже близко не сумел угнаться за Ханом. Теперь эта головная боль добралась и до Минхо. Самым простым способом было бы прямо сейчас вернуться домой, припереть Джисона к стенке и силой выбить местоположение товара. Но… к нему никак нельзя прибегнуть. Парень не должен узнать, какое отношение ко всему этому имеет Ли Минхо. И надо же было додуматься принять шестеркой его бывшего одногруппника! — Какого хуя вы вообще не проверили, кто это, и что он со мной учился? — Мы проверили, — в дверях появляется встревоженный парень с растрепанными чёрными волосами. — Но он вылетел после первого же семестра, так что… Мы упустили этот момент. Минхо массирует двумя пальцами лоб и борется с непреодолимым желанием придушить этих двоих прямо здесь. Главное помнить - выход всегда есть. Думай, Ли Минхо, думай. Ответ приходит в голову на удивление быстро. Нужно просто сделать так, чтобы Джисон сам ему всё рассказал. На то, чтобы втереться в доверие, понадобится время, ведь сейчас на вопросы Хан не отвечает, лишь трясётся от страха и хватается за голову, стоит Ли только затронуть эту тему. Скажем, на всё про всё у Минхо уйдет неделя. И ни днём больше. Это было ошибкой. Полагать, что Хан сдастся так быстро. Неделя пролетела как один день, но ни одного ответа так и не было получено. Вместо этого Минхо узнал кучу ненужной херни: какое аниме любит Джисон, какое пиво, какую пасту, что он не любит фильмы ужасов и что боится высоты. На кой чёрт ему эта информация, Ли не понимал, но мозг всё обработал, а рот выдавал информацию схожего характера в ответ. С Ханом было легко болтать, молчать тоже было легко. Более того, он удивительно точно чувствовал моменты, когда можно молчать, а когда трещать без умолку. Вряд ли в другой жизненной ситуации они смогли бы стать друзьями, но отвращения Ли уж точно не испытывал. Скорее наоборот… Джисон - его тип. Чисто внешне, но всё же… Он горяч, и наивность почему-то прибавляет ему очков привлекательности. Вероятно потому, что Минхо любит контролировать. Вообще вся эта ситуация подогревает его эго. Ли чувствует, какую власть имеет над Ханом, и это будоражит. Как и то, что Джисон неприкрыто на него пялится. Интересно, он не понимает или думает, что я не замечаю, как он прожигает взглядом дыру на моих бёдрах? Это веселит. Даже когда Ли стоит к нему спиной, он физически чувствует, как Хан исследует его тело глазами. Ещё более весёлым это становится, когда Минхо заходит в ванную комнату в момент, когда Хан кончает. Это была вторая трещина на уже слегка треснувшей идеально выверенной жизни Ли Минхо. Он только что прошептал губами его имя? Или это просто разыгравшееся воображение? Забавно. Джисон забавный. И, о чёрт, зачем Минхо вообще увидел эту картину? Смущённый, с полыхающим лицом, напуганный парень, пробуждает в Ли просто животные инстинкты. Если бы он нагнул его прямо над раковиной, стал бы Хан сопротивляться? Нет. Он просто не может себе этого позволить. Ни в коем случае. Но сдерживаться всё сложней: следующая неделя проходит под эгидой "все силы в самоконтроль", где Минхо старается не представлять, как имеет Хана на всех плоских поверхностях своего дома. Выходит плохо, и потому он прибегает к проверенному способу - звонок другу. Феликс всегда рад слышать его голос, и это абсолютно взаимно. У Минхо не так много друзей, да и вообще людей, рядом с которыми он может позволить себе расслабиться. Раз в пару недель они зависают в их любимом клубе, ища краткосрочных знакомств. Для Минхо секс на одну ночь - своего рода спасение: никто не будет задавать лишних вопросов и совать нос куда не просят. Ему не нужны отношения - это слишком обременительно. Ему не нужен секс-друг, потому что в какой-то момент они начинают хотеть большего. Случайные связи - вот, что идеально. Мотивация Феликса отличается, он здесь для того, чтобы забыть о безответной любви, но в конечном итоге, главное, что цель с Минхо у них одна. Они договариваются об очередной встрече, Минхо надевает свою любимую шёлковую рубашку и пару минут покрутившись у зеркала, добавляет узкий чёрный чокер. Когда он заходит в большую комнату, его встречает изучающий взгляд Джисона. Он не дышит несколько секунд, и Минхо понимает, что скорее всего в данную минуту мысленно на всех поверхностях имеют именно его. Когда Хан всё-таки открывает рот, из него льётся то, что за секунду приводит Ли в ярость. — Я …эээ… выглядишь как гомик, если честно. Никто и никогда не говорил подобного Минхо. А если и говорил, то вряд ли этот человек ещё жив. В груди бушует настоящий вулкан. Что-то внутри издает гулкий щелчок и самообладание сыплется. Джисон точно не тот, кто имеет право критиковать Минхо за его ориентацию. Ли знал, что из себя представляют такие как Хан. Отчаянные собиратели всех юбок на своём пути, кичащиеся успехами на любовном поприще. Они так рьяно отстаивают свою хрупкую гетеросексуальность, что становится смешно. Такие чаще всего заканчивают где-то под Минхо. Он выплёвывает на Джисона весь запас яда, что приберёг на подобный случай и уходит. Ли видел сожаление в его глазах, но слишком поздно раскаиваться, он уже всё для себя решил. Снять парня на ночь впервые не удается. Всё потому, что тот, который Минхо более или менее приглянулся, слишком похож на Хана. А он так низко не опустится. Нет. Феликс пытается вытащить из него хоть немного информации о том, что послужило причиной таких резких перемен в поведении, но Ли непробиваем. Прежде всего потому, что сам едва ли расставил всё по полочкам в голове. — Серьёзно, в чём дело? — Феликс размешивает в стакане свой напиток и сверлит раздражённого Минхо взглядом. Хорошо, что в клубе достаточно темно, и он с лёгкостью может выдержать хоть миллион пронзительных взглядов друга. — Ни в чём, — холодно отрезает он. — Ты весь вечер пялишься на парня у бара, а когда он подходит, три раза меняешься в лице и отшиваешь так, словно у вас с ним личные счёты. До этого шоу я думал, у тебя на работе проблемы. — Феликс, ничего не произошло. Просто один человек немного меня разозлил, но я уже решил, как разберусь с этой проблемой. Просто… — Минхо мнётся, пытаясь понять, что имел в виду под этим "просто". — Просто? — Феликс наклоняется чуть ближе, в свете прожекторов видно, как блестят его глаза. — Просто я разочарован. — У тебя были на этого человека какие-то другие планы? Брови Ли взлетают до линии роста волос, на что его друг лишь загадочно улыбается так, будто он понимает Минхо лучше его самого. — Не было у меня никаких планов. Ли даже думать не будет о том, что только что произошло, и на какие откровения его пытался спровоцировать Феликс. Потому что как только мысли начинают течь в эту сторону, Минхо наполняется таким сильным раздражением, что ему едва удаётся держать себя в руках. После сорванного отдыха Минхо окончательно убеждается в том, что со всем этим пора завязывать. Он ищет подходящий момент и способ. Было бы неплохо припугнуть Хана и заставить таким образом проболтаться. Он знает, что его ребята следят за его домом, но это слишком далеко от того, чтобы не чувствовать себя в безопасности. А вот если… если они придут прямо к Минхо домой… Это может сработать. Он просит Сынмина организовать пару ребят для этой клоунады и едва сдерживает смех, пока орёт на них в коридоре. Это работает даже лучше, чем Ли ожидал. Джисон выпаливает всю информацию, попутно углубляясь в историю всей своей жизни. Только вот для Минхо этого недостаточно. Хан просто дал информацию, но не расплатился за то, как посмел себя вести. Вторая часть плана куда более жестока, но он ощущает физическую потребность загнать Хана в ещё один шкаф. — То есть ты просто приказал им влезть через окно и обшарить каждый угол кроме шкафа, где и спрячется твой "сожитель"? — Сынмин крутит в руках связку каких-то ключей и задумчиво надувает губы. Минхо раздражает клацанье металла, и он прикрывает один глаз, пытаясь хоть как-то отгородиться от надоедливого звука. — Верно. — А почему он спрячется именно там? — парень прекращает крутить ключи и вопросительно смотрит на Ли. — Потому что я ему так сказал, — пожимает плечами Минхо, будто говорит самую очевидную вещь на свете. — Тебе не кажется, что это подозрительно, что только в шкаф они и не полезут? Сынмин прав. Это подозрительно… Было бы, если бы он не знал, насколько легко напугать Джисона, и что когда он напуган, совершенно не умеет сопоставлять факты. Так что Ли абсолютно спокоен; сейчас более важная задача - забрать товар у госпожи Со осторожно, чтобы только Хан понял, кто приходил. — Это уже мои проблемы, Сынмин, я знаю, что делаю. Давай о деле. Отправьте в дом престарелых что-то типа "клининговой службы", пусть наведут там порядок и скажут, что их заказал Хан Джисон. — Это ещё зачем? — парень делает заметки и прерывается, чтобы убедиться, что всё верно понял. — Когда он позвонит, старушка станет благодарить его за уборку, а когда он начнёт уточнять, то она обязательно скажет, что приходившие сами сказали, что от него. — Ого, вот это стратегическое мышление, — с ноткой сарказма в голосе комментирует Сынмин, — не боишься, что что-то пойдет не так, как в твоих киношных фантазиях? — Не боишься так неприкрыто хамить боссу? — скалится Минхо в ответ. Сынмин пожимает плечами и издает звук, чем-то напоминающий смешок. Джисону ни в коем случае нельзя узнать, кто есть Минхо на самом деле. Ради этого приходится выворачиваться наизнанку и прикладывать лишние усилия там, где в ином случае они бы не понадобилось. Может что-то и могло пойти не так, но только не в идеальном плане Минхо. Ли возвращается домой ближе к ночи, но свет всё так же выключен, а за порогом его встречает звенящая тишина. Лёгкая паника расползается по телу, добирается до груди и заставляет сердце пропустить пару ударов. Его парни точно ничего не сделали с Ханом, но вдруг он набрался смелости и сбежал раньше, чем того хочет Минхо? Не снимая ботинок, он быстрым шагом направляется в свою комнату. И даже не включив свет, замирает у огромного старого шкафа. Резко распахивает дверь и обнаруживает сидящего в самой глубине зажимающего двумя руками рот Хана. Взгляд его потерян и затуманен. Лёгкая паника перерастает в огромный ураган страха, что едва удается сдержать в трясущихся руках. Минхо протягивает ладонь и Джисон тут же отчаянно вцепляется в неё, словно ища спасения. Ли тянет на себя и Хан буквально жмётся к нему всем корпусом, сотрясаясь от плача. — Я так понимаю, они всё же приходили. Иди, отдохни. Минхо чувствует себя паршиво. Он думал, что действительно сломал его. Он сожалеет о том, что зашёл так далеко из-за жалких гомофобных комментариев Хана. Особенно, если учесть тот факт, что Джисон испытывал явный интерес к Ли, и он был далеко не платоническим. Он переживает из-за того, что натворил. Хан не звонит госпоже Со. Хан не ест. Хан просто лежит, накрывшись одеялом все дни напролет. Нужно как-то помочь ему расслабиться, чтобы он снова почувствовал себя в безопасности. Почему-то Минхо без проблем вспоминает обо всём, что способно поднять Джисону настроение, а также созванивается с Хёнджином и просит притащить ему один косяк марихуаны. Ли против употребления как такового, в банде стоит строгий запрет даже на лёгкие наркотики. Товар для продажи, а не продавца. Однако при крайней степени нервозности, такой, как сейчас наблюдается у Хана, марихуана - необходимое лекарство. Когда Ли собирается выйти из дома, Джисон резко бледнеет, а его зрачки расширяются от страха, линия губ становится настолько тонкой, что Минхо едва не поддаётся импульсивному порыву обнять его и гладить по голове, пока весь страх не покинет напряжённое тело. Но это не то решение, которым можно привести ситуацию в норму, и Ли это понимает. Хан точно сможет прожить эти 20 минут без него. Когда Минхо возвращается домой со всеми покупками и тем, что принёс ему Хёнджин, он застаёт Джисона всё в той же позе. — Я купил твои любимые суши. Поначалу реакция очень слаба, но алкоголь и марихуана делают свое дело и потихоньку Хан расслабляется, язык развязывается. Он опять задаёт какие-то вопросы про сексуальную жизнь Минхо. Серьёзно, почему он так зациклен на этом? Видимо дым и алкоголь действуют и на Ли тоже, потому что когда Джисон оказывается вплотную к нему, когда неприкрыто изучает его лицо и тело, когда его дыхание становится настолько тяжёлым, что у Минхо кружится голова, он не отодвигается ни на миллиметр, а просто сосредоточенно смотрит в одну точку на экране телевизора, делая вид, что понимает хотя бы одно слово из тех, что говорят персонажи. Он с нетерпением ждёт следующего шага, хочет узнать, как далеко всё это может зайти. И когда Джисон наконец-то опускает свою ладонь на его бедро, шумно и с долей облегчения выдыхает. Минхо не контролирует ситуацию и ловит от этого минутного порыва, переворачивающего всё с ног на голову, невероятный кайф. Хан продолжает более настойчиво и отчаянно прикасаться, Ли слегка прикрывает глаза от удовольствия, но тут же распахивает их в удивлении и поворачивает голову к Джисону. Хан касается его члена, и Минхо немного трезвеет, а абсурдность происходящего становится очевидной. Он хватает Джисона за запястья и пытается вернуть свое хвалёное самообладание. Но Хан, кажется, читает похотливое желание в его глазах. Ли приказывает ему остановиться, но, судя по всему, Джисона невозможно контролировать. И рука Хана вновь оказывается на его бедре. — Я хотел узнать, если тебе так сильно нравятся мужчины. Секс с ними - это действительно так приятно? Это какое-то магическое заклинание, не иначе. Потому что ровно после этих слов все остатки самообладания Минхо летят к чертям собачьим. Какой-то демон вселяется в тело и контролирует разум. Он наклоняется ближе и с тёмным блеском в глазах шепчет. — Хочешь узнать? Секс с Джисоном - это невероятно. Его тело выше всяких похвал, и вот, фантазия, что преследует Минхо ещё с универа, становится реальностью. Эта тонкая талия, упругие ягодицы и глубокая ямочка на пояснице - всё в его власти. Хан настолько тугой, что у Ли кружится голова, он волнуется, что может сделать ему больно, но когда где-то в середине процесса Джисон начинает плакать… Это разрывающее на части чувство: Минхо и нравится, и он это ненавидит. Хан стонет сквозь слёзы и умоляет Ли не останавливаться. Минхо ломает изнутри, он рассыпается на мелкие части, просыпаясь сквозь небольшие щели старого пола, и ничто не сможет придать ему прежний вид. Когда Хан вырубается, Ли накрывает его тёплым одеялом и оставляет рядом с диваном чистый комплект одежды. Завтра Джисону непременно станет настолько стыдно, что он поспешит покинуть этот дом, и воспоминания об этой ночи постепенно размоются в памяти Минхо. Когда же Хан просыпается и с огромным трудом преодолевает каждый метр комнаты, чтобы доползти наконец до душа, Минхо чувствует лёгкие уколы совести. Он либо переборщил с интенсивностью ритма, либо плохо его подготовил… Но ничего, в этой ситуации ему это только на руку, думает он… Пока Джисон не выходит из ванной комнаты и не начинает доказывать какую-то несусветную чушь. Про то, кто кого соблазнил и кому из них двоих не следует переживать. Ли громко смеётся над сказанным, но спорить не собирается. Не важно, как видит это Хан. Важно, какое влияние это на него окажет. Вопреки ожиданиям Минхо, Джисон никому не звонит. Вообще ничего не делает, и даже когда Ли подключает дополнительную маленькую игру и начинает трогать во всех дозволенных и недозволенных местах, он не спешит сбегать. Забавно наблюдать, как Хан замирает, подобно сурикату, с огромным напряжением в каждой частичке тела, но… Не останавливает. Может, он просто думает, что не имеет права что-то сказать, пока находится в моём доме? Справедливо было бы заметить, что Джисон стал чувствовать себя более раскрепощённо. Больше трепать языком, задавать больше вопросов. Иногда Минхо на них отвечал, но большую часть времени даже не слушал бубнеж Хана, особенно когда он рассказывал об очередной своей "бывшей". Боже, да сколько у него их? Он правда думает, что непопулярен? Вот и сейчас Джисон, размахивая руками, воодушевлённо вещал о какой-то девушке, которой он что-то там подарил, что-то такое, из-за чего та даже разрыдалась. И вроде как они после этого и расстались? Впрочем, Минхо был слишком увлечён, тыча пальцем в грудь Хана под разными углами для того, чтобы понять, с какой стороны она более упругая. Интересно, эта девушка…Он с ней спал? Мысли не успевают до конца сформулироваться и увести его в какую-то ненужную сторону, как до ушей всё же доходит возмущенный писк. — Что ты делаешь? Действительно, что Минхо делает? Какой в этом толк, если ожидаемый результат так и не наступает? Ему следует начать вести себя более агрессивно, заявить права на каждый сантиметр тела Джисона. Чтобы, стоя в душе, он оттирал от себя отпечатки пальцев Ли и плакал в бессильном отвращении. На сколько же его хватит? Минхо увлёкся. Он получает нереальное удовольствие от того, что делает. Гладкая кожа Хана как наркотик, заставляет желать прикасаться к ней снова и снова. Эти милые выпуклые родинки внизу живота, словно шрифтом Брайля написанное "похоть". Ли уже молится о том дне, когда терпение Джисона подойдёт к концу, и он оттолкнёт его руку. Но вместо этого… Его зрачки становятся темнее с каждым движением, сердцебиение учащается, а рука сжимает запястье Ли, не желая отпускать. — Если начал, то имей смелость закончить. Либо вообще не начинай. Этот глупый вызов — всё, что было нужно, чтобы отключить разум. Минхо даст Хану то, что он так отчаянно просит. То, что сам не менее отчаянно желает получить. Теперь они делают это постоянно. На каждом сантиметре большой комнаты, в коридоре, в ванной; единственное нетронутое место - спальня, но Минхо не готов разгребать бардак, который они могут там устроить. Он не может насытиться. Не может контролировать это в себе. Оно превращает его в дикое животное, движимое только инстинктами. И то, как легко Хан принимает это, будоражит ещё больше. То, как стремится открыть все грани внутреннего монстра Минхо, отрыть и усмирить. Ли немного пугают собственные желания и мысли, иногда он уходит из дома просто чтобы дать Джисону передохнуть. Он всегда выглядит так, будто умоляет Минхо не давать ему эту передышку, но Ли страшно, что он не сможет остановиться даже тогда, когда это будет необходимо. В один из своих дней с "совещанием в офисе" Минхо просто сидит в кабинете Сынмина и нервно покусывает губы. Он считает минуты до того времени, когда сможет вернуться домой. — Слушай, — неуверенно начинает длинноволосый парень, — а что с твоим временным сожителем? Он так и не пытался ни с кем связаться? Ли наконец-то перестает мучать свои губы. — Хёнджин, как думаешь, если бы он попытался, то всё ещё жил бы у меня? Голос подаёт Сынмин, который сидит за соседним столом и скрестив руки на груди наблюдает, как Ли просиживает место в его кабинете без какой-либо причины: — Есть миллионы способов выгнать его из дома. Да ты мог бы даже заставить его позвонить. Ты хоть что-то сделал? Минхо в глубоком потрясении открывает рот и прижимает ладонь к груди. Нет, Сынмина точно надо как-то приструнить. Что он вообще себе позволяет? — Я спросил, звонил ли он… — И?.. — в один голос вопрошают Хенджин и Сынмин. — Он сказал, что звонил… Минхо не понимал, почему Хан врёт ему, но и разоблачать его маленькую ложь не входило в его планы. Джисон всегда может уйти из его дома и никогда не возвращаться, не обязательно торопить его. И почему ребята так наседают? Сынмин выглядит странно, он бегает глазами по лицу, шее и рукам Ли, после чего задаёт не менее неуместный вопрос. — Ты давно виделся с Феликсом? Минхо отвечает быстрее, чем успевает подумать. — Месяц назад, может чуть больше, — Ли прикусывает язык и сразу начинает обрабатывать в голове кучу оправданий. Он знает, что Сынмину известно о том, что их встречи проходят примерно раз в неделю и имеют определенную цель. — О… — тянет парень, в его голосе и взгляде нет и намека на насмешку, но Минхо знает, что его разоблачили. — Я просто устал, и у меня не было времени, — бросает он раздражённо. В их разговор вмешивается ничего не понимающий Хенджин. — Минхо, а чего ты тогда сюда приходишь и тупо сидишь? Звони Феликсу и сходи расслабься. Ли сверкает в его сторону глазами, а Сынмин издает какой-то мерзкий смешок, из-за чего Минхо начинает багроветь от злости. Он не даст своим подчинённым насмехаться над собой. Он обязательно докажет и им, и самому себе, что всё, что происходит между ним и Джисоном - его собственная инициатива, абсолютно подконтрольная, и он с лёгкостью может отказаться не только от любой коммуникации, но и от секса. Решив для себя, что этот вечер он проведёт спокойно без каких-либо посягательств на тело Хана, Минхо уже затемно покидает кабинет Сынмина и уверенной походкой движется в сторону дома. Все идёт просто замечательно, они с Джисоном едят вкусную пасту и смотрят какое-то громкое и забавное аниме про поваров. Минхо отлично держит себя в руках и даже внутренне аплодирует своей стойкости. Единственное что… Всего этого правда до невозможности мало. Ли жизненно необходимо касаться Хана. Нет, он не испытывает потребности разложить его прямо на этом диване, но жгучее желание просто прикоснуться испепеляет изнутри. Он то и дело закидывает на его плечо руку, гладит пальцы или, в приступах слегка преувеличенного смеха, бьет по бёдрам. Он испытывает чистое наслаждение от всего, что происходит этой ночью в этой пыльной комнате: вкусная еда, интересный сериал, смешные комментарии друг друга и такой невообразимый Джисон. Минхо даже точно сказать не может, что именно он делает такого, что дыхание порой перехватывает, а лицо искажается в глупой улыбке. Сегодня он просто позволит этому чувству выйти на передний план. А завтра он вновь похоронит его за пределами осознанности.***
— Ты только топ? Минхо аж поперхнулся от этого вопроса. Не то чтобы он никогда не думал об этом. Наоборот, он думал об этом слишком часто. Среди бесчисленного множества его фантазий, эта занимала особое место. Ли представлял как Джисон нависает над ним, как его бицепсы напрягаются, когда Минхо впивается в них своими короткими ногтями. Как маленькая капелька пота стекает со лба Хана, завершая свой путь на кончике носа, и как кончая, он обессиленно падает ему на грудь, прижимая свои искусанные губы к губам Минхо. Но эта фантазия была запретной, особенно последняя её часть. Если вероятность того, что однажды Ли окажется снизу, нельзя было отмести полностью, то поцелуи… Поцелуи - это строгое табу. И дело не в том, что Минхо целует только тех, в кого влюблён. Нет. Дело в том, что он не целует только тех, в кого боится влюбиться. Он подсознательно чувствовал, и потому опасался, что если позволит себе этот маленький интимный жест, то пути назад просто не останется. Он будет вынужден заточить Джисона в этом доме до конца его дней. Минхо как-то отшучивается в ответ на вопрос про то, какую позицию предпочитает, в тайне надеясь, что Хан будет настойчивее. "Я снизу только с теми, кто мне действительно нравится.” “Но я ведь тебе нравлюсь?” И Ли шутливо согласится, что в каком-то плане точно да, и часть фантазий осуществится. Но вместо этого он видит в глазах Хана растерянность, панику и разочарование. Последнее, скорее всего, заметно и на его собственном лице. Однако Джисон, судя по всему, по природе своей не умеет расстраиваться долго. И он довольно скоро находит способ, как компенсировать одно из невыполненных желаний, а заодно и свести Минхо с ума. Он опускается на колени, оказываясь лицом прямо напротив его паха, стягивает шорты и просит разрешения. Ли, кажется, подбирает язвительные слова для ответа, но это удаётся ему с большим трудом. Как и удерживать свои бёдра на месте всё то время, что красивые губы Джисона обхватывают его член. Этот мелкий воришка, этот непрошенный гость слишком хорош во всём, что делает. Он будто понимает все желания Минхо без каких либо слов, идеально считывает язык его тела. И это подкупает. Подкупает настолько, что Ли всё больше и больше лжёт подчиненным, друзьям и даже самому себе. Врёт, что его ничего не беспокоит. Так оно и есть до поры до времени. Но чем больше Хан вторгается в его личное пространство, тем больше тревога зарождается в его сердце. Джисон наводит порядок в его доме, пытается воскресить его засохшие цветы и даже затрагивает тему его котов. Минхо обожает Суни и Дуни больше всего на свете, и самым тяжёлым в решении оставить Джисона хотя бы на пару дней была необходимость продлить разлуку с любимыми питомцами. Минхо знал, что у Хана аллергия. Запомнил ещё в универе вместе с другими бесполезными фактами: какой его любимый цвет, сколько девушек отшило его за первый семестр, на какие конкретно пары и сколько раз он не ходил. Ли не отрицал определенной заинтересованности в Джисоне в студенческие годы, но их совместное обучение закончилось так быстро, что всё это тут же выветрилось из головы, как он совершенно искренне полагал. Пока не встретил его, сидящим на полу под открытым окном своей квартиры. А сейчас оказалось, что аллергия была ложью. Минхо чувствует себя преданным и обманутым. Внезапная вспышка ярости искажает черты его лица, пока голос становится писклявым от возмущения. Да, в действительности, здесь только один настоящий лжец, но почему-то Ли был уверен, что информацию о Хане даже не нужно проверять. Уверен, что ему можно доверять. Доверять вору. Прежний Ли Минхо посмеялся бы над таким собой, но он потерялся где-то за пределами этих трёх с половиной месяцев.✨✨✨
Минхо просыпается в холодном поту. Сквозь лёгкую дымку сна он отчётливо различает аромат гари и слышит мерзкий писк пожарной сигнализации. Он моментально приходит в себя, подскакивает с кровати и пулей вылетает в коридор. Нет-нет-нет. Джисон, только не умирай. Ужас заполняет всё его тело, когда он хватается за ручку, толкает дверь внутрь и обнаруживает в комнате Хана… Готовящего завтрак. Минхо впадает в такой ступор, что едва способен разобрать вкус еды и понять о чем они разговаривают. Зачем Джисон делает всё это? Минхо вдруг понимает, что то, что происходит между ними - ненормально. То, как сильно Джисон старается "просто потому что хочет", то, как легко Ли это принимает - не то, ради чего всё это затевалось. А хуже всего, что даже несмотря на то, что у яичницы невероятный привкус углей, Минхо всё ещё думает, что это вкусно. Становится кристально ясно, что натуралы не занимаются каждый день сексом с другими мужчинами, не отсасывают им просто от безысходности и не готовят для них хренов завтрак. Джисон влюблен. Самое очевидное объяснение, которое только может прийти в голову. И почему-то оно такое пугающее, что Минхо предпочитает начать прятаться: пропадать целыми днями непонятно где, запираться в спальне, обходить Хана за несколько метров в собственном доме. Как маленький ребенок накрывается одеялом с головой, чтобы монстр из-под кровати не утащил его и не сожрал, когда в комнате выключают свет, так и Ли, прячется от того, что скрыто в темных углах его собственного сознания, пока оно не выползло наружу и не поглотило без остатка. Единственное спасение - заставить Хана исчезнуть. Запугать настолько, чтобы он сам выбрал бежать и никогда не оглядываться. Даже если единственный способ организовать всё это - раскрыть свою настоящую личность, даже если ему до конца жизни выслушивать возмущения Сынмина о том, насколько это было опасно, даже если Минхо будет сожалеть. Ли неделю мечется в сомнениях, покупает сильнодействующее снотворное с приторным ароматом мяты, чтобы подсыпать его Джисону в еду, но так и не может подобрать момент, чтобы усыпить и запугать. Минхо пытается доказать себе, что всё делает верно, и что выход действительно лишь один. Он договаривается с Феликсом о новой встрече, тот определённо рад слышать его впервые за долгое время, но на самом деле Ли никуда не хочет уходить. Непрекращающийся шум воды из ванной комнаты очень раздражает, он колотит по двери, громко ругаясь на Джисона за то, что тот торчит там слишком долго. Минхо злится всё время, что принимает душ, одевается, наносит макияж. Злится на самого себя по неведомой ему самому причине. Он видит, насколько разбит Хан. Его совершенно бледное лицо и посиневшие от холода пальцы. Он как побитая собака тащится за Ли до самой двери и просто молчит. Это настолько давит, что у Минхо нет никаких сил даже поднять на него взгляд. Он кладет руку на ручку двери и мысленно считает до трёх. Если после того, как я скажу "три"... Но Минхо не знает, что значит это "если", он просто даёт ещё один шанс чему-то, что больше никогда не повторится. Он знает, что когда поговорит с Феликсом, всё изменится. Феликс скинет его безопасное одеяло и заставит посмотреть в лицо монстру под кроватью. Раз. Два.Тр… И Джисон хватает его за край рубашки. Этого достаточно. Достаточно, чтобы Минхо кинул его на кровать, чтобы до беспамятства целовал его такие желанные губы. Он словно восполнял потраченное время. Так отчаянно сплетал языки, будто пытался высосать душу Джисона и соединить её со своей, чтобы хотя бы так остаться с ним рядом навсегда. Минхо хотел быть с ним одним целым в этот момент, моментом позже и до скончания времён: смеяться вместе, вместе плакать, смотреть дурацкие сериалы и есть вкусную еду. Он хотел этого так же сильно, как выкинуть это выбивающее из колеи бесконтрольное чувство подальше от своей жизни. — Кажется, я люблю тебя… Произносит Хан, прежде чем таблетка окончательно его усыпит. — Кажется, я тоже, — одними губами шепчет Ли и понимает, что его решение верное. Он не может позволить себе это чувство. Машина едет как-то слишком медленно, несмотря на то, что Минхо полностью вжимает педаль газа. На заднем сиденье со связанными за спиной руками сопит Джисон. Грунтовая дорога, по которой они едут последний час, трясёт машину так, что все органы в теле перемешиваются в какую-то кашу, а Хан то и дело бьётся головой о дверь. Но это совершенно не способствует его пробуждению. Ли выбрал достаточно сильное снотворное, чтобы не пришлось придумывать, какого чёрта они едут в Богом забытом направлении вдвоем в машине, и почему на запястьях Джисона верёвка. Когда они доезжают до пункта назначения, и весь реквизит для запугивания готов, Хан начинает потихоньку приходить в себя. Это занимает чуть больше времени, чем планировалось, но, благо, никто не рискует задавать вопросов о том, что тут происходит. Даже Сынмин, который первоначально разнёс этот план в пух и прах. Видимо, он смирился с тем, что это всё же произошло. Минхо делает глубокий вдох и готовится покончить со всем этим в ближайшие двадцать минут, но первое, что делает Джисон, когда открывает глаза - произносит его имя. Руки вдруг начинают неконтролируемо трястись, и Ли сильнее сцепляет пальцы на его любимой клюшке для гольфа. Когда связанный, с мешком на глазах, даже не понимающий, где находится Хан вдруг начинает умолять отпустить Минхо… Выражения лиц всех, кто находится в помещении искажаются в недоумении. Сынмин, кажется, пытается одним взглядом заставить Ли покаяться во всех смертных грехах. А когда Хёнджин всё же срывает ткань с головы Джисона, ни у кого вокруг не может остаться и капли сомнений. На лице Хана шквал эмоций сменяет друг друга от облегчения до недоумения и злости. Он скалится, огрызается и бросает вызов. Вызов, которого Минхо никак не мог ожидать. Его план с треском провалился, потому что вместо желания убежать и больше никогда не появляться рядом, Хан говорит совершенно обратное. — Каждый день, проведённый в этом доме, того стоит. Джисон видит Минхо насквозь, он понимает, зачем его притащили в это паршивое место, и потому не боится. Почему он хочет вернуться? Почему ему не страшно? Хан определённо понял, что именно испытывает Ли и мертвой хваткой вцепился за возможность остаться рядом. Что-то внутри Минхо, что ещё сопротивляется, настолько мелкое и ничтожное, что его жалкие писклявые крики невозможно различить в громком биении сердца. Клюшка выскальзывает из его рук и со звоном ударяется о пол. Всё происходящее здесь напоминает какой-то цирк. Все возмущения Сынмина вдруг становятся кристально ясными. Минхо не хотел запугать Джисона по-настоящему, весь этот спектакль он устроил скорее для себя. В глубине души он тайно желал, чтобы Хан выбрал его, будучи полностью свободным, но боялся даровать полную свободу. И вот сейчас, когда все его глупые уловки не сработали, он совершенно точно был счастлив. Когда его маленькая ложь была обличена им самим, Минхо капитулирует. Окончательно и бесповоротно. Он признает, что не может контролировать Хан Джисона и самое главное - не хочет этого делать. Этот элемент хаоса - то, что смогло сделать его жизнь по-настоящему счастливой, и Ли не хочет прощаться с этим раздражающе прекрасным чувством. — Боже, ты такой идиот… Пока его лицо полыхает под холодными ладонями, а губы Джисона растягиваются в победной улыбке, Минхо позволяет сердцу решить, какой его жизнь будет дальше.✨✨✨
Прямо сейчас Минхо думает о том, что нужно сменить кровать. Она скрипит так громко, что заглушает шкрябанье за дверью, а что самое главное - красивый голос Хана. Его волосы растрёпаны, часть чёлки прилипла ко лбу, и он тяжело выдыхает, когда ритм сбивается. Минхо нравится, когда Джисон вот так нависает над ним, когда прижимает его бедро к своей груди и медленно входит, задыхаясь от напряжения. Минхо нравится сжимать его бицепсы пальцами и неторопливо двигаться навстречу, наблюдая, как это ломает Хана изнутри. Минхо нравится, когда Джисон обессиленно падает на него, прижимается горячими губами к шее и лениво покрывает её мелкими поцелуями и отметинами. Минхо нравится, когда Хан обнимает его во сне, уткнувшись носом в загривок и шепчет что-то неразборчивое о том, какой Ли невероятный. Минхо нравится всё, что между ними происходит. Когда Джисон на самом деле влез в его окно после того, как его отпустили - это стало ежедневным ритуалом. В какой-то момент Ли даже постелил коврик для обуви прямо в том месте, куда обычно приземлялись ноги Хана. Он занимал всё больше и больше его личного пространства, перетаскивал вещи из своей квартиры, пока окончательно не оккупировал всю территорию. — Ну и что это такое? — возмущённо разводит руками Минхо, пока промокший с ног до головы Джисон спускается с подоконника. — Ты научишься уже пользоваться дверью? — Я не могу так рисковать, — Хан отряхивает куртку и присаживется, чтобы снять ботинки. — Мой парень очень опасный человек, настоящий криминальный авторитет, если узнает, что хожу по чьим-то квартирам - убьёт. Минхо закатывает глаза и скрещивает руки на груди. — Хорошо, что я совершенно свободен и могу ходить через дверь. — Ну, я бы так не сказал, — улыбается ему широкой улыбкой Джисон и достает что-то из-под кожаной куртки. "Что-то" издает жалобное "мяу", и мурашки пробегают по всему телу Минхо. Хан протягивает мокрый серый комочек в его руки и ждёт, пока трясущиеся от волнения ладони Ли расслабятся, после чего отпускает. — Что это? Кто это? — Минхо разглядывает комочек с теплотой в глазах, пока тот изредка издает жалобный писк. У его ног заинтересованно крутятся два рыжих кота. — Это наш новый кот. Дори. Его подбросили под двери моего старого дома. Ли кладет малыша на кошачью лежанку и направляется на кухню за мягким кормом. — Старого? Ты нашёл себе новый дом? — он делает вид, что не понимает жирных намеков Хана, лишь потому, что боится, что всё не так понял. Он выкладывает небольшое количество корма в миску, когда руки Джисона обвивают его талию, а подбородок находит своё место на плече Ли. — Давно.