Ваше благородие, Госпожа Удача, Для кого ты добрая, А кому иначе.
Булат Окуджава, "Ваше благородие, госпожа Удача"
***
Сделать Марианна ничего не успела. – Me n'essea Iorweth, beanna, – просвистел плавный голос – и затем мир вокруг взорвался, заискрился электрическим пламенем. Изгибающиеся молнии, словно белые змеи, заскользили по стенам. Вода в тазике для умывания с шипением забулькала, вскипая, а склянки и баночки на комоде затряслись и, сметенные магической волной, раскатились по комнате. В вихре синего огня, жмурясь и смаргивая слезы, женщина все же сумела разглядеть лицо своего противника. Неподвижным оно было и очень белым, гладким, фарфоровым – нечеловеческим. – Что за!.. – только и смогла прохрипеть Марианна, трепыхаясь в коконе из жгучих плетей, – и тут незнакомец стремительно шагнул вперед. Холодная узкая ладонь легла ей на рот. Близко – куда ближе, чем хотелось! – сверкнули чужие глаза, яркие, будто прожженные изнутри магическими бирюзовыми искрами. – Iorweth n’ess haadh’va, Aedd Feasta, – снова заговорил – или засмеялся? – ночной гость. – Ei caerme est yrre shed ei mor est le. И аккуратно, деловито провел свободной рукой по животу Марианны – вниз, от груди до бедер, не обращая ни малейшего внимания на жалкие попытки своей жертвы освободиться из ловушки. Что он хотел узнать, женщина не поняла, но результаты осмотра пришлого Aen Seidhe явно удовлетворили: эльф хмыкнул, кивнул и прозвенел: – Va, orifann. En tedd n’ess voerle. И потом, призрачно улыбаясь, зашептал слова заклинания. У окна вдруг с мягким шелестом завертелась, расходясь волнами, темная воронка телепорта. Марианну затрясло. Среди Йорветовых белок, это она знала точно, магов не наблюдалось – чего нельзя было сказать, например, о Францеске Финдабаир, королеве Дол Блатанна. Той самой чародейке, которая, по словам Роше, и затеяла всю эту чертову круговерть с перемещением между мирами, родильным благословением и заморочными снами. Так не по приказу ли Энид ан Глеанны явился сейчас в ее дом враг? Не решила ли таившаяся до сих пор колдунья наконец получить свое? Если эта догадка верна, вдруг с отрезвляющей ясностью осознала Марианна, если чужаку удастся увести ее из Вергена – все пропало. Никто и никогда не узнает, что же на самом деле случилось тут, в уютном домике матушки Бурдон. Жила-была себе «некромантка», да и исчезла так же внезапно, как объявилась. С концами и без следа. Даже Трисс не избежала похожей судьбы, а ведь поисками рыжеволосой чародейки занимался сам Геральт. А она, Марианна? Поменяет ли ради нее свои планы Йорвет? Рассчитывать на это не приходилось. – Va, – повторил между тем незнакомец, ухмыльнулся – белые мелкие зубы, отблески молний в глазах – и потянул свою добычу к порталу. Туда, где скрывались неизвестность и, наверное, ответы, и, возможно, смерть. Туда, где не было настырного Лютика, хмурого ведьмака, эльфят… Йорвета. «Ну нет! – внезапно обозлившись, возмутилась Марианна. – Ни за что!» И, ничего не прикидывая и не планируя, просто от отчаяния, по-акульи вцепилась зубами в руку своего похитителя, сжала челюсти – до хруста, на излом. Светловолосый эльф вскрикнул, отшатнулся – и тут же словно лопнула невидимая нить, сдерживающая его грозовую магию. Что-то натужно заскрипело – будто невидимый великан в ярости заскрежетал зубами. Заискрил, вспыхивая и угасая, телепорт. Трескучие плети взвились, как живые, ломая мебель, поджигая одеяла и занавески, закрутились воронкой. Марианну отшвырнуло в сторону – спиной на комод, прямо об угол. От боли перехватило дыхание, поплыли перед глазами черные круги, но дело того стоило: чародейские оковы, обвившие ее тело, вдруг пошли трещинами и истаяли пылью и синим дымом. – D’yeabl! Neen! – взвыл чужак и бросился к ней. Тени – резкие, фиолетовые – заметались по комнате, как вороны. Мир словно встал на дыбы. Кашляя и скуля от боли, Марианна вслепую зашарила вокруг себя. Спасенный череп, щелкающий зубами, будто одичавший пес, битое стекло, перевернутая чашка, яблочные дольки – казалось, вокруг лишь бесполезный хлам, но внезапно пальцы наткнулись на что-то тяжелое, увесистое. Завизжав, женщина подалась вперед и со всей дури долбанула так удачно подвернувшимся «оружием» в средоточие живых молний – туда, где должен был находиться ее похититель. Брызнули в разные стороны осколки. Полыхнуло синим, комнату заволокло дымом. Незнакомец вдруг взвыл протяжно, по-волчьи. Марианна, не ожидавшая от своих действий такого феерического эффекта, прижала «дубинку», которая спасла ей жизнь, к груди и полетела к выходу. Но далеко убежать не удалось – у самой двери, будто вынырнув из-под земли, встал на пути опомнившийся враг. Кровь струйкой стекала по его рассеченной щеке, но он все равно ухмылялся, и усмешка его была зловещей – будто скалился с игральной карты сине-белый джокер. – Heya, heya, Aedd Feasta, – прошипел эльф, продолжая улыбаться, и двинулся на нее. Женщина в ужасе попятилась, отскочила к окну, стараясь выгадать время, но тут ноги ее заскользили по залитому водой и усыпанному осколками полу. Уже понимая, что проиграла, Марианна попыталась восстановить равновесие, споткнулась, закричала – и спиной рухнула прямо в судорожно дергающийся портал.***
Из телепорта Марианну рывком выбросило – выплюнуло! – в темноту и сырость. С всплеском она свалилась в осоку и со всего размаху ударилась коленом о полусгнившую черную корягу. Беззвучно подвывая, женщина приподнялась, пытаясь понять, куда ее занесло. Вокруг искореженными тенями покачивались чахлые деревца – безмолвные, с ветвями, похожими на скрюченные руки, они тоскливо тянулись к безлунному небу. Приглушенно клекотала ночная птица, и невдалеке какая-то тварь, с присвистом дыша, шлепала по лужам. В ночной тишине хорошо слышно было, как с мокрым чавканьем – хлюпп-чмок, хлюпп-чмок! – продирается неведомое существо сквозь низкий кустарник. Марианна вытерла ладонью слезы и огляделась. Прямо перед ней шипела, брызгаясь искрами и ввинчиваясь в никуда, межпространственная дверь, и это было плохо. Постанывая, женщина покрепче перехватила свое единственное оружие – прихваченную из спальни непонятную фигурку – и поковыляла подальше, в сторону тихо шелестящих камышей. Оставаться рядом с телепортом было никак нельзя: отчего-то Марианна не сомневалась, что ночной гость последует за ней. Никогда прежде она не чувствовала себя после выхода из портала так дурно. Ее знобило и тошнило – в горле будто ворочался кислый, тяжелый ком. Сил не было. Босые изрезанные ноги, по лодыжку утопающие в холодной воде, мерзли, а рваная рубашка мокрой тряпкой липла к бедрам. Добравшись до заветных камышей, Марианна хотела было похромать дальше, но тут телепорт за ее спиной зашипел и вспыхнул. Изжелта-зеленый огонь на мгновение озарил болотистую мрачную низину и затянутые ряской лужи, выхватил из темноты похожие на гнилые зубы острые камни, торчащие из воды. А потом из магической двери шагнул на поляну окутанный белым сиянием силуэт. Цепенея, женщина резво присела на корточки. На секунду ее преследователь застыл, а потом выверенным движением приподнял вверх руку – и в воздух тотчас же взмыла шаровая молния. – Cad este? – весело и беззаботно, голосом, полным смеха (у Марианны от ужаса волосы встали дыбом), прозвенел эльф. Потрескивающий синий шар, словно собачка, закружился над болотом, и по воде россыпью заскользили искрящиеся блики. – N'te candid, Aedd Feasta, – с насмешливой издевкой позвал светловолосый. – Heya! Марианна зажмурилась. Она совершенно не представляла, что теперь делать. Бежать было некуда, а атаковать… ха. Посмотрела бы она на того безумца, что рискнул биться с магом без оружия и защиты, сверкая голым задом! Будто услышав ее мысли, эльф стремительно развернулся в сторону камышей. Замер, склонив голову набок. Женщина сжалась, вцепилась ногтями в мягкую прелую землю. Ей страшно было дышать: казалось, один звук, одно движение – и враг заметит, поймает. – N'te candid. N’te tuven caomh, – совсем рядом зашептал, заискрился насмешливый голос. Марианна поняла: еще несколько шагов, и он увидит ее. Осока и камыши были скверным укрытием – даже человек легко различил бы среди темных стеблей белую рубаху, что уж говорить об эльфе. Закусив губу, беглянка сжала пальцы на своей «дубинке» – на ощупь вещица очень походила на каменную статуэтку, хотя женщина не могла вспомнить, чтоб у нее в спальне было что-то подобное – и приготовилась к бою. – Хлюпп-чмок! – раздалось вдруг поблизости, и заколыхались невдалеке плешивые кусты. – Хлюпп-чмок! Эльф завертел головой. Глаза его, большие, блестящие, по-звериному сверкнули в свете чародейского огня. – Хлюп! – снова чавкнуло в стороне, и Марианнин преследователь внезапно рванулся на звук. Почти сразу же там, за кустами и иззубренной от времени и влаги скалой, вспыхнул уже знакомый женщине синий огонь, засверкали молнии. Секунда, другая – и в воздухе зазвенело эльфское проклятие, сменившееся вдруг холодным серебряным смехом. Затем ночную тишину разорвал тоненький заунывный крик: болотной нечисти явно пришлось расплатиться жизнью за невольное вмешательство в дела светловолосого мага. Марианна содрогнулась, представив, как поджаривается в мутной зеленой воде неведомая тварь. Сжимая зубы, не оглядываясь и не размышляя, она на четвереньках выбралась из зарослей и изо всех сил припустила прочь. Страх и острое, отчаянное желание спастись гнали ее вперед, и Марианна торопилась, как не торопилась никогда в жизни – поскальзываясь на илистой земле, цепляясь руками за кусты, переползая через поваленные стволы деревьев. Разбитое колено пульсировало горячей болью, ноги сводило судорогой от холода, но женщина все равно упрямо подгоняла себя вперед. Главным сейчас было скрыться и затеряться, исчезнуть. Остановилась она, когда легкие, казалось, готовы были взорваться, лопнуть от нехватки воздуха. Вокруг нее, покачиваясь, трепетали на ветру тоненькие листья осины. Скалистый утес, поросший мхом, зубастой грядой вздымался к темным облакам. Марианна обессиленно прислонилась к камню, вздохнула было с облегчением – и едва не закричала, когда чуть в стороне со щелчком сломалась ветка, и, будто бы сам по себе, вновь выткался в воздухе плавный голос. – Caemme me, beanna, – дробным хохотом рассыпался он между деревьев, пополз, извиваясь, по траве. – Seo woede syrre. N'te candid, n'te candid vortxi’hias. – Ах ты выродок, – проскрипела женщина себе под нос. Ее охотник шел по следу и даже не считал нужным скрывать это – он гнал свою добычу вперед и ждал, пока она выдохнется, упадет без сил. Он не сомневался в своем успехе. – Не в этой жизни, – приказала сама себе Марианна и, кривясь, захромала вперед: сначала по кочкам, потом по каменистому взгорью, а затем все глубже и глубже во тьму – в лес._______________
Сколько времени она шла и далеко ли забралась – этого Марианна не смогла бы сказать, даже если б захотела. Сначала, когда, будто жгучая плеть, подстегивал ее веселый голос преследователя, она еще боялась, а потом… Потом ей стало все равно. Вокруг призраками выплывали из темноты деревья. Ветви их шатром сплетались над головой женщины, и ей казалось, что она бредет по лабиринту, который никогда не кончится. Изредка дробно трещала, разбивая тишину, ночная птица, то и дело вспыхивали и гасли в зарослях чьи-то глаза – желтые, круглые, светящиеся. – Прочь пошли, – храбрилась Марианна, стуча зубами. – Прочь! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от вас и подавно уйду. Глаза мигали, будто соглашаясь, и следовали за ней – пылающие точки в кромешном черно-сером мраке. Давно уже потерялся позади светловолосый эльф, а вместе с ним, кажется, и весь мир: дома и дороги, огни, голоса. Остался только лес. Молчаливый и огромный, он вздыхал, ворочаясь во сне, и женщина устало думала, что теперь понимает Седрика, который разговаривал с березками и соснами, будто они были живыми людьми. Но наконец наступил момент, когда сил совсем не осталось. Колени подогнулись, и Марианна, охнув, осела в траву, завалилась на выкручивающиеся из-под травы корни. «Надо залезть на дерево, – убеждала она себя. – Нельзя же… вот так, на земле». Но руки дрожали, и перед глазами все расплывалось, и хотелось свернуться калачиком и ни о чем не думать. Марианна обхватила себя руками, а потом, подчиняясь оцепенелому холоду, откинулась на спину, посмотрела в небо. Позже женщина не могла сказать, было ли увиденное явью или, может, больной иллюзией – но в тот миг, в лесу, ей почудилось, что небо раскололось, разошлось, как плохо скрепленный нитками шов, и из прорехи вдруг хлынула в ночную безбрежность призрачная кавалькада: скалящиеся лошадиные черепа, мерцающие льдистым инеем доспехи. Всадники неслись в вышине, безумные и дикие, и за ними тянулся туманный шлейф – полупрозрачный, сияющий, он лентой опускался на спящий лес. Марианна внезапно почувствовала, как переполняет ее крик, а потом перед глазами замелькали незнакомые, непонятные образы. Вот влажно блеснул лиловым глазом единорог, изгибая длинную шею, вот качнулись на дереве исклеванные воронами висельники, вот поднялся из зеленых кущ белый город. «Tir na Lia», – подумала чужими словами на чужом языке женщина и дернулась – перед ней, словно наяву, вдруг зазвенела золотом и огнями Москва, и тут же купола и звезды канули в бездну, сменились миражом: заснеженные утесы, зеленое небо, фьорды. Места и времена, словно открытки, веером вспыхивали во тьме. Она смотрела на этот пестрый калейдоскоп, не в силах отвести глаз – сначала со страхом, а потом с восхищением. Ибо мир – миры – были огромны и чудовищны, пронзительно прекрасны и нескончаемы, и полны чудес, и гибельны. И Марианна Черная, всегда полагавшаяся только на здравый смысл и счет в банке, бессильно заплакала, окончательно и навсегда поверив в магию.***
В себя она пришла, когда утро уже нетерпеливо слизывало звезды с небосклона. Горло горело огнем, в ступни будто кто-то вогнал десяток-другой иголок, из носа текло, и вдобавок ко всем этим прелестям что-то острое пребольно впивалось в спину. Еще ничего не соображая, Марианна перекатилась на бок – и уткнулась носом в покрытую росой траву. – Что? – прохрипела женщина – и разом все вспомнила: и светловолосого эльфа, и засбоивший телепорт, и собственное отчаянное бегство. Сейчас события прошедшей ночи казались невероятными, но холодная земля вместо набитой пухом перины и звон просыпающегося леса не оставляли сомнений – это был не сон, о нет. – Черт, черт, черт, – выдохнула Марианна и, одной только силой воли заставляя окоченевшее тело двигаться, чихнула и села, уткнувшись головой в колени. Она находилась у самого края небольшой лесной прогалины, в зарослях морошки. Красные ягоды застенчиво выглядывали из-под листьев, прятались в толстых, выгнувшихся из-под земли корнях деревьев. Зеленая тишина изредка рассыпалась птичьим щебетом, и отбрасывал на землю тень высокий, покрытый мхом камень. По-старушечьи охая, женщина поднялась и сразу же зашипела от боли, наступив на ветку… или это был булыжник? Поджав пальцы, Марианна глянула вниз. И оторопела, ибо под ногами у нее, впечатавшись в мягкую землю, лежала статуэтка – фигурка магички, поднявшей в защитном рывке руки. Застывшая вполоборота, изящная, она почему-то показалась Марианне знакомой. Хлюпая носом, бывшая бизнес-леди присела на корточки, не обращая внимания на соскользнувший в грязь подол ночной рубашки, и взяла статуэтку в ладони. Пригляделась повнимательнее. Скрученные в узел волосы – какой же мастер сумел так искусно выточить из камня пряди и завитки? – высокие сапоги с отворотами, широкий пояс-сума на бедрах… – Трисс? – не веря своим глазам, квакнула Марианна. Ошибки не было. Это была Трисс – точнее, ее копия, уменьшенная в несколько раз. Или… или не копия? В волнении женщина потерла ладонью лоб, припоминая последние события и сопоставляя факты и догадки в одно целое. Цинтия и ее посылка нильфгаардскому послу. Труп Тарвика и уродливый глиняный болванчик, которого она, Марианна, сдуру прихватила с собой – трофей! И, наконец, «дубинка», спасшая ей жизнь в противостоянии с эльфийским магом. Цепочка случайностей и совпадений, хитроумная интрига, закончившаяся – закончившаяся ли? – здесь, в незнакомом лесу. – Прав был Роше, – тихо сказала Марианна и стряхнула с фигурки ошметки грязи и травы. – Лучше бы я Йорвета ублажала. Дело во всех отношениях куда более приятное. Статуэтка безразлично смотрела на нее окаменевшим взглядом, и женщина, вздохнув, откинула с лица спутавшиеся волосы. Вопросов было больше, чем ответов, но главный звучал так: можно ли с помощью магии превратить живого человека в кусок камня или металла? Если да, тогда становилось ясно, почему так внезапно пропала Трисс. Просто на протяжении всего того времени, пока искал ее ведьмак, чародейка была… не совсем жива. Или не полностью мертва? Марианна внезапно посерьезнела. По всему выходило, что теперь она отвечает не только за себя. Во Флотзаме Трисс не раз помогала ей, и теперь пришло время вернуть долг. – Надо нам с тобой выбираться, – чувствуя себя немножко глупо, обратилась женщина к статуэтке. – Поехали?_______________
Сказать было легче, чем сделать. Гулять голышом по лесу Марианна была решительно не намерена, и в деле собственного спасения очень рассчитывала на свое сомнительное, но все-таки умение открывать порталы. Рассчитывала она на него недолго – ровно до того момента, как магическая дверь вместо привычного и уже любимого Вергена любезно выпустила ее прямиком в берлогу, облюбованную испуганно хрюкающими медвежатами и их разъяренной мамашей. Второй заход успехом также не увенчался – мигнув, телепорт открылся рядом с покрытым рунами камнем, от которого так и несло магией… и накерами. Все ее попытки словно наталкивались на невидимую стену, от которой и отскакивали, как мячики для пинг-понга. Снова испытывать свою удачу женщине отчаянно не хотелось: совсем некстати ей вспомнилась судьба Трисс, «прыгнувшей» из Флотзама в Верген, и постоянное бурчание Геральта по поводу ненадежности магических способов транспортировки. – Что же делать, что же делать, – прихрамывая, Марианна наворачивала круги по прогалине, чтобы слегка приглушить расцветающую в груди панику. Сейчас по всем канонам приключенческих историй ее должен был кто-нибудь спасти – самое время было появиться рыцарю в полном боевом вооружении. Идеальным вариантом, конечно, был бы Йорвет… – Но в нынешних условиях я согласна и на отважного грибника! – стараясь не гневить высшие силы, воззвала к небесам «некромантка». Увы – ни рыцаря, ни грибника, ни тем более эльфского командира в окрестных кустах не наблюдалось. Только шуршала в перегное лесная мышь и прыгали с травинки на травинку беззаботные лесные кузнечики. «Телепорт открыть не выходит, – обессилев от бессмысленной суеты, подумала наконец Марианна. – Но магия! Магия-то у меня есть. Получилось же с Седриком и Киараном. Значит, чего-то я могу». Шанс был так себе, слабенький, но на безэльфье, решила женщина, и человек нелюдь. – Прорвемся! – для поддержания бодрости духа заявила она наконец и потрясла в воздухе каменной фигуркой. – В конце концов, всем известно, что смерть забирает лучших, так что мне, Трисс, еще жить и жить. Собственные уверения нисколько Марианну не успокоили, но она все равно упрямо вытянула вперед руки и закрыла глаза, чувствуя себя шарлатанкой и обманщицей. Где-то глубоко, под сердцем, кольнуло, и тепло волной разошлось по телу, поползло по коже. Время будто споткнулось, задержалось на секунду, и женщина почувствовала, как воздух вокруг нее густеет, дрожит, наливается зеленой силой – той самой, что когда-то сохранила жизнь Седрику. «Ну, – скомандовала сама себе Марианна. – Ну же!» И услышала, как загудел, зашумел лес. И ахнула, потому что мир вокруг нее вдруг заискрился бесчисленными нитями. Все вокруг полнилось ими, переплеталось в одно сверкающее живое полотно. От каждой былинки, от каждой мошки и деревца тянулись они, и Марианна, опустив голову, поняла, что и она сама закутана в дрожащий невесомый кокон. А потом – словно полыхнула зарница – что-то лопнуло, прорвалось под кожей, и ее магия вырвалась на волю. В утреннем воздухе внезапно закружились, запорхали бабочки, и женщина увидела, как тянутся из земли, оплетаясь вокруг ее лодыжек, вьюнки. И еще она увидела путеводную нить – лиловую, грозную, цвета пропитанных кровью корабельных досок и избитого до синевы тела. Выпрастываясь из ее груди, струна уходила в лесную чащу, струилась искажением и алым дымом. «Киаран, – не догадалась – почувствовала Марианна. – На барке я спасла его так, как нельзя было, и теперь…» – Теперь он спасет меня, – вслух прошептала она – и шагнула вперед, в зеленый лесной шум.***
Сколько времени она шла, Марианна не знала, как не смогла бы потом вспомнить и свою дорогу. Не то в забытьи, не то в трансе скользила женщина вслед за багряной нитью, оставляя за собой следы, сквозь которые прорастали травы и нехитрые лесные цветы. И лес не мешал, не грозил ужасом и расправой, а словно бы… помогал? В одной из низин навстречу ей поднялся, шевеля огромными шишковатыми лапами, то ли краб, то ли паук – поднялся, пошуршал-посвистел нерешительно и уполз за корягу. И стая волков деловито обогнула Марианну, остановившись на мгновение, чтобы понюхать влажными носами воздух. Они видели ее и не обращали на нее внимания – будто не человек перед ними был, а дерево, родник или камень. Изумляясь и недоумевая, женщина прижимала к груди статуэтку и не осмеливалась даже самой себе задавать вопросов – до тех самых пор, пока не выросла перед ней, клубясь ядовитым паром, стена из тумана. Только тогда она наконец остановилась, потрясла головой, словно стряхивая с себя обрывки чар – и не на шутку струхнула. Потому что багрово-синяя струна ныряла прямо в молочное марево. И значить это могло только одно… – Проклятый маг утащил меня на другую сторону, – выдохнула Марианна. – За туман. Святые угодники. Вот отчего не открывался телепорт в Верген. Слишком далеко – да и могло ли у нее, недомагички, хватить сил на преодоление такого заклятия? Определенно нет. В растерянности женщина потопталась на месте. Рядом с колдовским туманом ее взятая взаймы лесная магия словно бы отступала, и темным, глубинным знанием Марианна понимала почему. Там, за мутной пеленой, кипела восставшая из небытия, неестественная, извращающая законы мироздания смерть, и лес отторгал ее, потому что он был – жизнь. Дождем из ярких крыльев осыпались на землю бабочки, порхающие вокруг «госпожи некромантки». Усохли и завяли цветы под ногами, и словно бы потускнел, выцвел живой кокон из нитей. Сглотнув, Марианна опустила ладонь в туман, и он, как спугнутый зверь, поначалу отпрянул в сторону, истаял, а потом дымными струйками вновь сомкнулся на прорехе – словно щелкнули невидимые челюсти. – Делать нечего, – трясущимися руками женщина зачем-то поправила волосы, подергала ворот изгвазданной, рваной рубахи. – В каэдвенский лагерь я не пойду. Там Роше, но, кроме него, еще и... Нильфгаардский посланник, которому шпионка Цинтия хотела передать фигурку Трисс и который по просьбе Энид ан Глеанны искал и ее, Марианну. И светловолосый маг-эльф, улыбчивый джокер с холодными руками – не в черные ли нильфские шатры он хотел утащить ее ночью? Нет. К каэдвенцам нельзя. – А если нельзя назад, – кусая губы, кивнула Марианна, – значит, дорога одна – вперед.***
С некоторых пор Киаран, сын Эасниллена, был уверен, что разучился удивляться. Он был еще молод и повидал не так уж много разных мест, но что с того? Seidhe, привыкшие убивать, стареют рано – не телом, душой. Так он думал – и ошибался. Потому что то утро – совсем, как ему поначалу казалось, обыкновенное патрульное утро: костер, товарищи, вонючий чародейский туман невдалеке – удивило его так, что и он через несколько десятилетий слегка заикался, его вспоминая. Ничто беды не предвещало: отданные под его командование эльфы, изредка зевая, на ходу жевали хлеб и вяленое мясо, проверяли оружие, тихо бранились. Кипятился в котелке травяной отвар. А потом кто-то из наблюдателей заливисто засвистел, сигналя – из колдовской пелены прут мертвяки. Это была не новость: скелеты и призраки вываливались из сотворенной дурной магичкой хмари с завидным постоянством. Первых «гостей» сняли сразу: стрела шла хорошо. – Какие-то они странные сегодня, – сплюнула сквозь зубы Риона, одна из немногих в отряде, кто мог поспорить меткостью с Йорветом. – Стервенятся. – Давайте убьем их, – чирикнул в ответ Нангвель, прибившийся к отряду недавно и пока еще мечтающий о подвигах и свершениях. – Скучно! И тут началось. Заухало, засвистело, туман всколыхнулся, и из него, подобно жирным чёрным тараканам, полезла нежить. С визгом и хохотом мертвые каэдвенские солдаты выскочили – а некоторые и выползли, волоча за собой полуотрубленные конечности – из своего колдовского пристанища. Киаран потянулся к колчану, краем глаза заметив, как его соратники дружно повторили знакомое движение: стойка по линии стрельбы, левая рука на рукоять, стрела в гнездо, прицел. Этот момент за миг до выстрела, секунду хрупкого равновесия он любил больше всего. Вот сейчас, предвкушал эльф, еще один вдох – и оперенная серая смерть вырвется у него из-под пальцев, неудержимо рванется вперед, запоет и заплачет!.. Кровожадным этим мечтам не суждено было сбыться: умертвия внезапно развернулись и, осатанело пометавшись в узком горном проходе, который охраняли эльфы, нырнули назад в туман. – А? – спросил Нангвель, хлопая глазами. Киаран недоумевающе помотал головой. – Я вам говорю, говно какое-то, – злобно рявкнула Риона. Засвистело, заухало. Приливом из костей, тухлой плоти и обгорелых тряпок снова поползли на эльфскую заставу призраки. Их вопли, многократно усиленные эхом, дробно встряхнули воздух. Сын Эасниллена вцепился в свой лук и покосился на товарищей, начиная подозревать неладное. Человеческий глаз движения бы не различил, но эльфы – не люди. Стойка, левая рука на рукоять, стрела в гнездо, наполненный ожиданием вдох. И – и костлявые задницы улепетывающих скелетов в награду. – Ах твою ж сучью тетку да во все дыры! – взревела Риона вслед позорно убегающей нежити. – Вернитесь, дерьмецы! Назад! Назад, я сказала! …Заухало, засвистело. – Ладно, – со смертельным спокойствием оскалилась эльфка после того, как и третья атака захлебнулась, не успев начаться, и закинула лук за спину. – Ладно. Не стрелой – так в зубы. И одернула куртку, провела ладонями по бокам, проверяя оружие: ножи, кинжалы, стилеты, снова ножи. Шуток дева Риона не любила, и чувство юмора у нее было неразвитое, слабое. – Стоять, – приказал ей Киаран, сразу сообразивший, что она задумала. Лучница сверкнула в его сторону серым глазом, но он и не подумал отводить взгляда. За своих бойцов – за каждого – с него всегда спрашивал Йорвет. Поэтому, а еще потому, что негоже командиру прятаться за чужими спинами, Киаран, выждав с секунду, добавил: – Вместе пойдем. Остальные пусть прикроют. Далеко идти не нужно было: вниз со скалы да шагов на пятьдесят в ущелье. Оглядываясь, Киаран крался вперед, напряженно окидывая бурлящий впереди туман. Магия – штука паршивая. Кто ж его разберет, на что там нежить способна? При жизни-то это были люди, вполне способные организовать ловушку, почему бы и после смерти им такими не остаться? Чуть в стороне тихо дышала Риона, и эльф загривком чуял ее злобу и нетерпение. – Идут, – через пару минут просвистела лучница, и Киаран аэп Эасниллен кивнул. Потому что и правда – шли. Туман надулся, выгнулся, словно готовая разродиться змея, дымкой пополз по неровным каменным уступам. Эльф остановился, подался чуть назад, чувствуя, как медленно, но гулко бухает сердце. – Ну давайте, давайте, жополизы, – прошипела за его спиной Риона. Секунда сталкивалась с секундой – долгие, томительные, они тянулись и вминались друг в друга. А потом… А потом вдруг резко – словно кто-то с размаху провел ножом по сковородке – туман завизжал, и нечто неопознаваемое, вздыбленное и, как почудилось скоя'таэлю, оскаленное прыгнуло на него в шлейфе из грязных тряпок и ядовитого дыма. – А-а-а-а! – от всей души взвыл эльф, падая на спину, и увесисто приложил невиданное чудовище рукоятью лука в лоб, а кулаком – куда-то в челюсть. – А-а-а-а! – тоскливо захрипел в ответ монстр и, подергавшись, тряпочкой обмяк на Киаране, сыне Эасниллена. Кривясь, эльф попытался спихнуть с себя неведомого хищника – и оцепенел. Потому что вместо звериной туши на нем лежала женщина: сказать это он мог со стопроцентной уверенностью, ибо нос его совершенно неоднозначным образом уткнулся в ложбинку между поцарапанными, но вполне себе аппетитными грудями. – Твою мать, – сказала откуда-то сбоку лучница. – Мать твою. Удивляясь – неподдельно, по-настоящему, до выпученных глаз – Киаран потряс невесть откуда свалившееся на него существо – и по-рыбьи хватанул ртом воздух. Из-под копны рыжих волос виднелся чумазый подбородок, и принадлежал он лекарке, с которой Йорвет… которую Йорвет… – Да, – между тем задумчиво подытожила очевидное Риона. – Это ж и не говно вовсе. Это ж, колчан мне в зад, Йорветова баба.***
Открывать глаза Марианна не хотела, потому что была уверена, что умерла. Живым не может быть так плохо, нет-нет – и это значит, что она, госпожа Черная, залетом попала в какой-нибудь местный ад и теперь лежит там и мучается. Жестоко и, понятное дело, несправедливо. Прошедшая ночь и утро смешались в клубок из образов: бред с небесными всадниками, бабочки, жуткий путь вслед за дрожащей алой нитью, сквозь туман, мимо визжащих призраков, и к этому всему жизнь ее определенно не готовила. – Maeth Марианна, – нежно позвал кто-то из темноты, и женщина судорожно сглотнула слюну вместе с желчью. – Ты слышишь меня? Это я, Киаран. Одолеть тошноту не удалось, тяжёлый комок подскочил к горлу, и жертву эльфского хука правой бодро вывернуло на землю и – совсем не открывать глаза было неинтересно – чьи-то сапоги. Дышать и даже думать было больно. – Гордись, Киаран, – со смешком произнес грубоватый женский голос, – редкий мужик может похвастаться тем, что при звуках его имени девки так отчаянно блюют. – Шла бы ты, Риона, – огрызнулись в ответ, и в этот же момент на лицо Марианне легла мокрая тряпка. Это было блаженство! Лоб, который могильной плитой давил на глаза, стал болеть чуточку меньше, а в ушах на секунду перестало звенеть. Застонав от восторга, женщина перестала вслушиваться в голоса и подняла руки, чтобы пощупать собственные щеки. С ними явно приключилось что-то страшное – она их совсем не чувствовала. Как и носа с подбородком. «Откусили? – почти без эмоций подумала она. – Отвалились?» – А и пойду, – согласилась девушка, названная Рионой, и задумчиво добавила, по-прежнему никуда не торопясь: – Интересно, челюсть ты ей в ошметки разнес или кость-другая целой осталась? – Вон, – прозвенел Киаран. – Мать честная, какой был удар, – не унималась его собеседница. – Аж захрустело. Йорвет обрадуется. Он болтливых не любит, а эта шмара на язык вроде слаба? Помимо всего прочего. Марианна внутренне возмутилась. И сразу по нескольким пунктам. Во-первых, никакая она не шмара, и чья бы, спрашивается, корова мычала! Во-вторых, с какой такой чести некто Риона знает, каких женщин любит Йорвет, а каких нет? И в-третьих, впустую она, менеджер высшего звена, никогда не разоряется. Только по делу. – Я вас слышу, – разозлившись, сказала Марианна из-под мокрой тряпки. То есть, хотела сказать. На деле по челюсти ее словно долбанули раскаленной кочергой, и изо рта вырвался невнятный стон. – Шипишь? – с удовольствием спросила ее эльфская грубиянка. – Ну шипи. И благодари блядских своих богов. А то ведь Киаран и шею мог тебе сломать, а, dhoine? Вот смеху-то было б. – Не волнуйся, maeth, – вмешался в эту одностороннюю беседу дивный голос Киарана аэп Эасниллена. – Риона так шутит. Плохо шутит. Шутить она не умеет. «Да-а», – протяжно подумала Марианна, стянула с лица – точнее, с того, что от него осталось – прохладную ткань и продрала-таки глаза. Высоко, в звенящей прозрачности, текло, кипя облаками, летнее небо. На его фоне две склонившихся над Марианной головы выглядели размытыми темными пятнами: женщина даже не смогла бы сказать, кто из них есть кто. – Не переживай, – снова повторил скоя'таэль. – Сейчас мы сделаем носилки и отнесем тебя в город. Какая-нибудь из магичек, верно, согласится помочь. – Любишь кашу, а, pavien? – с издевкой осведомилась эльфка. – Если что, учти: полюбить придется. Только ее ты теперь жрать и сможешь. – Да что пристала? – наконец разозлился доверенный помощник Йорвета. – Голову напекло, бешеная ты волчица? Марианна, чьи глаза немного привыкли к яркому дневному свету, прищурилась. Вопрос был задан вполне себе интересный, хотя в нынешнем ее состоянии ответ не казался таким уж важным. – Мне напекло? – с некоторым даже удивлением повторила Риона, и ее хриплый голос вдруг заскрипел, как несмазанное колесо. – Да иди ты. Dhoine, которая вон к каэдвенцам шмонается, как к себе домой, у нас в отряде трахаю не я. И, смачно сплюнув, эльфка наконец-то ушла. Киаран помолчал, а потом смочил тряпку в плошке с водой и снова положил ее на лицо Марианны. – Плохо, – наконец сказал он, и женщина неожиданно полностью с ним согласилась. «Это, – подумала она, машинально ощупывая свой нос, – уже была не шутка». Поблизости, словно издеваясь, звонко цокнула и тут же замолчала кукушка.***
В приступе бессмысленного геройства Марианна хотела дойти до города, не пользуясь носилками и прочей печальной медицинской атрибутикой, но идея эта была обречена на провал с самого начала. Едва только женщина, кряхтя, попыталась подняться на ноги, как перед глазами вспыхнуло белое пламя, голова закружилась и тело неудержимо повело в сторону. – Лучше на носилках, – твердо сказал поймавший ее Киаран под хохот явно пришедшей в хорошее настроение Рионы. Спорить Марианна не стала, так ей было худо. Только жестом попросила найти и принести ей заветную статуэтку, а потом калачиком свернулась на наскоро сколоченной переносной “кровати”. Поэтому в Верген ее внесли как погибшего на поле брани солдата: лицо закрыто тряпочкой, на тело наброшена колючая дерюга – лишней одежды у скоя’таэлей не нашлось. Вергенские обыватели, останавливаясь, безмолвно взирали на эту тоскливую процессию. Некоторые – самые любопытные – подтягивали штаны, поправляли чепцы и бодро устремлялись вслед за носилками. – Это кто ж сдох? – солнечно интересовались они. – Поножовщина, как пить дать, – доносилось со стороны. – Смертоубийство! Энто ж ельфы, не так глянешь – сразу за ножи хватаются. – Гляди-ка, шевелится, шевелится! Труп шевелится! – А несут куда? У нас могильники в других же сторонах! Марианна ежилась, вымученно придерживала ладошкой подбородок и чувствовала себя Щелкунчиком, вместо ореха закусившим булыжником. Она ни в чем не винила Киарана аэп Эасниллена – в конце концов, эльфу и впрямь следовало сказать спасибо за то, что вместе с челюстью он не свернул ей на сторону и нос! Но смирение не помогало справляться с болью. В другой ситуации женщина сумела бы отвлечься, поболтав со своими спутниками, но сейчас даже это утешение было ей недоступно. «Удача! – ядовито думала Марианна, хлюпая кровью из разбитой губы. – Родильное благословение! Да чтоб тебе такого везения, Энид ан Глеанна, да побольше, да поядренее!» – Куда тебя отнести, maeth? – когда они добрались до рыночных рядов, спросил ее Киаран. – Домой? К врачу? Женщина высунула руку из-под дерюги – по толпе зевак прошла волна оживленных охов и ахов – и показала эльфу два пальца. – Есть городской костоправ, – правильно понял ее помощник Йорвета. – И… Филиппа Эйльхарт. Марианна задумалась, прикидывая, что важнее: гордость или дар речи. Явиться к самой могущественной чародейке севера со скошенной набок челюстью, в разорванной ночной рубашке и спутанными волосами – это, конечно, было смело. И глупо, потому что рядом с леди-совой всегда отиралась Цинтия. С другой стороны, медлить тоже было нельзя – неизвестно, что сделает нильфгаардский посол, не получив фигурки. Хранить у себя такую ценность – чужую жизнь – женщина откровенно боялась. Наконец, решившись, она покрепче сжала статуэтку и снова помахала в сторону Киарана сложенными в букву V пальцами, искренне надеясь, что не совершает сдуру самую большую ошибку в своей жизни._______________
А милсдарыня Эйльхарт была не одна. В просторной комнате, которую занимала чародейка, обнаружилось вполне себе пестрое общество: ведьмак, мрачный и с головы до ног заляпанный грязью, невозмутимый Йорвет и изящная, словно лилия, Цинтия. Младшая магичка сидела за столом, подперев тонкой ручкой подбородок, и загадочно улыбалась. Все остальные – это было понятно с первого взгляда – сдержанно ругались. – …ничего не нашел! – сщелкивая пальцами прилипшую к куртке гадость, по виду напоминавшую чьи-то мозги, бурчал Геральт. – О Трисс у Хенсельта и не слыхали. – Туман затрудняет работу мегаскопа, – сложив на груди руки, вскидывала верх точеный подбородок Филиппа. – Но след совершенно отчетливый – сегодня ночью Меригольд была по ту сторону. Была! Командир скоя‘таэлей, развалившись на скамье, крутил в пальцах кинжал, всем своим видом выражая презрение к миру в целом и к госпоже Эйльхарт в частности, что настроения леди-совы явно не улучшало. На топчущегося у входа Киарана, на котором висела Марианна, спорщики поначалу внимания не обратили, и это женщину обрадовало. Ей было абсолютно все равно, что мог подумать о ее распухшей и перекошенной роже Геральт, Лютик или, например, Сесиль Бурдон, но вот Йорвет… Кляня себя за малодушие, она приложила тряпку ко рту, со вздохом уткнулась виском в плечо младшего эльфа, и тут атаман белок, что-то услышав, обернулся. – Йорвет, – сказал сын Эасниллена в этот же момент, и вид у него стал кислый. – Доброго тебе утра. – Доброго ли? – елейно осведомилась Филиппа Эйльхарт, как следует вглядевшись в гостей. Йорвет по-прежнему молчал, и это было хуже всего. У Марианны вдруг закончилось терпение, а вместе с ними – и рассудительность. Она была совершенно уверена, что не услышит от главаря гордых эльфских отщепенцев ни слова сочувствия. И это вполне бы женщину устроило – если б герой ее романа заодно сумел воздержаться от издевательств, грубостей и язвительных замечаний по поводу чертовых dhoine. В любое другое время – пожалуйста и на здоровье, но только не сейчас. Но во взгляде его стыло непонимание пополам с раздражением, а с такими эмоциями - она уже давно поняла это - Йорвет разбирался одним-единственным способом - нападал. «Да ну его. К черту», – сказала себе Марианна и сдернула с подбородка окровавленную тряпку. Одноглазый партизан слегка изменился в лице, а Геральт, зачем-то принюхавшись, спросил: – Челюсть? – И сотрясение мозга, – поспешно отозвался Киаран, которому, видно, тоже было неловко корчиться под пристальным взглядом своего командира. – Наверное. – Любопытно, – пропела меж тем Филиппа Эйльхарт, все такая же спокойная и холодная. – Но при чем здесь мы? И тогда Марианна сделала единственное, что пришло ей в голову – шагнула на подгибающихся ногах вперед, схватилась рукой за спинку стула и со стуком опустила на столешницу фигурку Трисс Меригольд. Примечание Me n'essea Iorweth, beanna – Я не Йорвет, женщина Iorweth n’ess haadh’va, Aedd Feasta. Ei caerme est yrre shed ei mor est le. – Йорвет не придет, Осколок Будущего. Его предназначение – ярость, и его смерть близко. Va, orifann. En tedd n’ess voerle. – Пойдем, чужачка. Время не ждет. D’yeabl! Neen! – Дьявол! Нет! Heya, heya, Aedd Feasta – Хей, хей, Осколок Будущего Cad este? – Где ты? N'te candid, Aedd Feasta – Не прячься, Осколок Будущего N'te candid. N’te tuven caomh – Не прячься, не делай так Caemme me, beanna, N'te candid, n'te candid vort xi’hias.– Иди ко мне, женщина. Не прячься, не прячься от судьбы. Tir na Lia – эльфский город в одном из миров сеттинга, столица Aen Elle. pavien – человекообразное maeth – госпожа dhoine – человек, люди :) Примечание 2 Тут будут мои традиционные спасибы :) Во-первых, как и всегда, огромная благодарность всем, кто читает, комментирует и подбадривает. Потому что я подбадриваюсь :P Во-вторых, гип-гип ура Аглар, но это тоже не новости, и мне уже как-то неловко хвастаться тем, как мне повезло с бетой :) В-третьих. Ирлен (зеленая простыня уже настигла меня!), Халли (выдержать пять редакций одной и той же сцены!), Эльфийка в очках (тема отваливающихся челюстей, ящитаю, раскрыта!), InfernalRaccoon, brinar1992, Kassi X, scrat62, Ая, lucil, Morevna, Madamma, Фантазер2013 – черт, я не смогу перечислить всех, простите, не по забывчивости, а единственно чтобы не превращать примечания в стену текста. Но скажу одно – вы крутые. И вы меня очень поддержали. Спасибо :) Но минутки благодарностей ладно. Главное – арты. В этот раз мне по-королевски просто повезло. С разрешения авторов делюсь: Infernal Raccoon и "Йорик Мглистый", мужчина в самом расцвете сил, к тому же не занимающий в хозяйстве лишнего места – http://f-picture.net/lfp/i003.radikal.ru/1509/54/2993559f3fed.jpg/htm Madamma, рисунок гуашью!, что для меня вообще запределье – http://s017.radikal.ru/i418/1507/cd/99d710f0eb60.jpg ВАРВАРА – ухххх, дамы, запаситесь веерами и нюхательной солью, ибо огонь! – http://f-picture.net/lfp/s017.radikal.ru/i438/1506/bd/744dbb9b183c.png/htm Dragonika – прямо как будто иллюстрация к главе :))) – http://cs625317.vk.me/v625317331/34295/Lk5-YXkrNqc.jpg Mefistq– в преддверии той самой сцены, где большому и сильному чувству помешали котята :) – http://cs622428.vk.me/v622428178/39588/d_RTSWsYZyg.jpg Примечание 3 В следующей серии :) Итак, история снова отказалась влезать в рамки плана, хотя я старалась упаковать ее туда с воистину нечеловеческим упорством. Эта глава получилась скорее мостиком к последующим событиям. Но теперь я уже с совершенной уверенностью могу утверждать, что дальше героиня: – услышит много ласковых слов от Трисс – поговорит со скоя'таэлями на их языке – встретится с прекрасной девой Саскией – на своей шкуре поймет, что есть война – и узнает, как называет ее Йорвет в кругу друзей и соратников :)