Приглашение
15 июня 2022 г. в 20:40
Проходит больше месяца, прежде чем Гарри снова встречает Луну в Косом переулке — она стоит возле витрины магазина мадам Малкин и что-то с интересом разглядывает.
— О, привет, — бормочет он, едва не налетев на нее.
Вымотанный и глубоко погруженный в рабочие дела, он слишком торопится оказаться в тишине своего дома и скинуть осточертевшие ботинки из драконьей кожи. Если присмотреться, на правом все еще видны следы черной слизи и подпалина.
— Привет, Гарри. Не обращай на меня внимания, ты устал, — говорит Луна и снова поворачивается к витрине, где выставлены две нарядные мантии — одна, нежно-зеленая и шелковистая, напоминает о молодой поросли, что затянула сейчас холмы и лужайки загородом, а другая пестрая до рези в глазах и, кажется, слегка светится.
Гарри почти не сомневается в том, какая мантия привлекла взгляд Луны. Хотя, если бы кто-то спросил его мнения, он бы отдал голос за первую. Но какое Луне дело до его мнения?
— Не настолько, чтобы пройти мимо, — говорит он из какого-то внутреннего упрямства — хотя действительно собирался лишь поздороваться. — Знаешь, я ведь в прошлый раз даже не спросил: как у тебя дела?
Луна поворачивается и смотрит на него с удивлением, словно не уверена — всерьез ли он, а потом пожимает плечами.
— Нормально. А у тебя?
— Тоже.
Он видит затаившуюся улыбку в полупрозрачных глазах, взгляд Луны как бы говорит ему: ну и как?
— Знаешь, ты права, я немного устал сегодня, но может мы могли бы…
— А у меня завтра день рождения, — перебивает Луна, глядя на мантию, от которой у Гарри перед глазами пляшут разноцветные пятна.
— О… — Гарри чувствует, что вот-вот покраснеет как мальчишка.
Он же помнил! Он поздравлял ее прошлом году, и в позапрошлом… ну, точнее — поздравляла Джинни. И напоминала Джинни. И подарок выбирала тоже она.
— Придешь? — вдруг спрашивает Луна.
— Да… — вырывается у него прежде, чем он успевает подумать, но даже если бы время было — что еще тут можно ответить? — Да, конечно. В какое время?
— В любое, какое тебе будет удобно, я полагаю.
— Я завтра работаю, но постараюсь уйти пораньше, — обещает Гарри, перебирая в уме все возможные дела, которые могут ему помешать.
Но до дежурства еще два дня, никаких вылазок не запланировано, и, если не случится чего-то из ряда вон, весь завтрашний день ему предстоит просидеть за столом, разгребая бумаги. И, честно говоря, он с удовольствием сбежит пораньше, применив для этого, по выражению Гермионы, всю свою «Поттеровскую смекалку».
— Буду рада видеть тебя, — улыбается Луна. — И постарайся оставить хотя бы часть мозгошмыгов дома — в гостях они только мешают.
«И не только в гостях», — думает про себя Гарри, а вслух произносит:
— Сделаю все возможное.
— Пока, Гарри. До завтра, — она машет ему рукой, поворачивается и уходит, так и не зайдя в магазин и оставив Гарри в неведении.
Он покупает ей коробку красок. Долго мается, переходит от лавки к лавке, разглядывает броши и гребни, листает бестиарии разных стран, зачем-то щупает нежно-зеленую мантию — но едва ли такой подарок уместен. Берет в руки пару полосатых пушистых носков и рассеянно улыбается возникшему в памяти образу — босые лунины ноги неловко переступают по холодным камням замка — и кладет их на место. Потом выходит из магазина мадам Малкин и возвращается туда, откуда начал. Он покупает Луне краски, большой набор, потому что на самом деле эта мысль пришла к нему в голову отнюдь не сегодня и даже не вчера, когда он получил это неожиданное приглашение. Она пришла к нему в тот день, когда они с Роном неловко мялись на крыльце, давая время Джинни и Гермионе побыть с Луной наедине и проститься после похорон. Вышли обе заплаканные, и, только спустившись по ступенькам, Джинни вдруг вспомнила, что забыла шарф.
«Ладно, потом… — неуверенно проговорила она. — Луна хотела прилечь».
«Я быстро», — сказал Гарри, повинуясь сиюминутному порыву.
За весь день он так и не сумел как следует выразить Луне свои соболезнования. А может, просто не умел. Как всегда в таких ситуациях его охватила раздражающая немота. Поэтому когда он застал ее на кухне, сидящую за пустым столом и глядящую в мутное, заросшее снаружи весьма подвижным вьюном окно, он не придумал ничего лучше, как просто шагнуть ближе и крепко обнять ее со спины. Луна обняла в ответ его руку и положила на нее голову.
«Его больше нет, Гарри».
«Я знаю. Мне жаль…»
За спиной раздался шорох, и Гарри, аккуратно отодвинувшись, уступил место Невиллу. И лишь уходя, понял, что именно подспудно тревожило его, стоило ему впервые переступить порог дома Лавгудов после войны. Они очевидно не были сильны в чарах восстановления, но Гарри никогда не интересовался чужими удобствами. Что действительно удручало — это то, что стены этого дома, его мебель и поверхности были теперь пусты. Никаких порхающих птиц и бабочек, трепещущей листвы и распускающихся цветов, никаких диковинных животных и людей (почему-то Гарри был в этом уверен, хотя и не поднимался наверх) тоже никаких.
Луна перестала рисовать. И сейчас, прижимая к груди коробку с красками и расплачиваясь за набор шоколадных пирожных, Гарри думает, что, вполне вероятно, собирается сделать самый неуклюжий подарок на свете. Или — что тоже возможно — совсем ненужный, если Луна уже вернулась к любимому занятию. Вот только в последнем он почему-то сильно сомневается.