любимица твоих дьяволов

Июньская духота липким слоем придорожной пыли оседает на светлой коже. Саша привыкает каждый вечер засучивать рукава по локоть, смывать иссиня-чёрный мазут с пересохших ладошек, а после — окидывать любовным взглядом свою мото-возлюбленную с гравировкой «А.Т» даже на шинах. Жизнь Саши — одна сплошная дорога по встречной, когда ветер путает ярко-рыжие волосы, и кожа сохнет из-за палящих солнечных лучей. Адреналин — анестетик, убивающий подступившие к горлу сомнения, стоит натянуть на голову шлем с натертым до блеска стеклом и прокрутить ручку газа до гремящего рёва мотора, отпуская себя во все тяжкие. — Как голова трещит, — шипит Трусова, массируя пальцами виски. Она окидывает затуманенным взглядом свою спальню: кресло сбито с ног, рядом валяются женские ярко-алые туфли, на столе — беспорядок, в воздухе повис душный запах чужих приторных духов, дорогущего коньяка из её бара и сигаретного дыма. Если бы не затуманенный алкоголем разум, она бы сразу увидела платье винно-красного цвета и женское кружевное белье, свисающее с прикроватной тумбочки. А её кожаные штаны уже вот-вот готовы упасть с края огромной кровати. — Милая, — Саша слышит чей-то хриплый, сонный голос и чувствует, как её касаются холодные руки, прижимаясь вплотную к телу и оставляя на шее неприятные долгие поцелуи. Саша мысленно бьёт себя по лбу, чувствуя, как воспоминания разъедают её черепную коробку. Клуб. Ночь. Выпитый алкоголь. Много алкоголя. Симпатичная девушка в коротком платье, так соблазнительно облизывающая перед ней пухлые губы и зовущая её потанцевать. Руки на её бёдрах. Томные вздохи. Свет софитов. Тонкая кисть незнакомки, направляющая чужую ладонь к краю своего платья. — Это было что-то невероятное. — Ага, — неохотно выдавливает Трусова. Девушка оставляет легкий поцелуй на её губах и проводит пальчиками по локонам, ожидая чего-то. Она вся светилась, прикрывая обнаженную грудь краем одеяла, а в глазах затаилась надежда. Саша прикрывает глаза. — Ну, мне пора уже, — шепчет та, проводя подушечками пальцев по местами загорелой коже, нежной и горячей. — Конечно, иди, — ещё более неохотно проговорила Трусова, даже не посмотрев на симпатичную девушку, окидывающую её взглядом, полным обожания и ожидания ночного повторения. Незнакомка оставила лёгкий поцелуй на её губах. Она встала, и Саша только сейчас окинула её взглядом: нагая, с тонкими бёдрами, бледной кожей и длинными светлыми волосами. Неплохо. Девушке пришлось сделать круг, чтобы найти свою одежду. — Я оставила свой номер на столе. Позвонишь? — Обязательно, Карин. — Я Кристина, вообще-то. Девушка не была удивлена: она знала о специфических вкусах этой юной владелицы одного из самых известных Московских клубов, сексуального безумства на одну ночь и холодного сердца. Она не стала смотреть на неё иначе — в её взгляде не было даже намёка на ненависть. Глупо было бы ожидать чего-то большего от такого человека. — Мне было очень хорошо с тобой. Даже не представляешь насколько. Если вспомнишь обо мне — звони. Казалось, что после хлопка двери девушка вздохнула полной грудью. Саша заметила на прикроватной тумбочке записку с номером телефона, любезно оставленную воспоминанием ночного безумства, и смяла её. «Надо здесь мусорное ведро поставить». *** Саша снимает огненно-красный шлем с головы, встряхивая локоны пятернёй — кончики предательски спутались от бьющего навстречу ветра. Воздух стремительно толчками доносит до неё запах клубники в шоколаде, самбуки, пропитого горя, дорогого табака и элитного алкоголя. Она поднимает взгляд на вывеску: «Злой Рок». Каждый раз улыбается своему детищу. Единственное, что доставляет ей удовольствие, кроме мотогонок и постоянного напряжения. Кто-то одергивает её за плечо. — Саша, ну наконец-то! Мне пришлось сюда переться, чтобы тебя увидеть. Трусова не скрывает удивления на своём лице: перед собой она видит девушку, которая всегда обходила её заведение стороной, морщив маленький носик и брезгливо осматривая его со всех сторон, а сейчас она стоит в логове демона и не разражается гневными комментариями. — Ками, ты чего тут забыла? Голову напекло? Как ты могла зайти в этот «клуб для извращенцев»? — пародируя её недовольный тон, выдала Трусова, с наслаждением наблюдая за расцветающим на лице Валиевой недовольством. — Ты на телефон не отвечала. А у меня цветочный тут недалеко, ты же знаешь. Решила забежать к тебе. У меня как раз перерыв. Саша — ядовитая, порой аморальная, от которой бывает и приятных слов не услышишь. Она — это набор саркастичных фраз, хитрая улыбка, не сползающая с лица и желание всегда быть первой. Трусова — это излюбленный чёрный кофе без сахара, изысканный алкоголь и дорогой парфюм. Камила — шоколадная, нежная, приятная, как мороженое в жаркий летний день. Она — это венок из полевых цветов, оттенки белого, розового и голубого. Валиева — это небольшой цветочный магазин за углом, куча неловкостей и аромат горячего шоколада, пропитавший, кажется, её кожу насквозь. Совершенно разные. И от этого даже интереснее. — А я думала ты такая блатная, что забила на работу. Или решила всё-таки ко мне официанткой? С таким сладким личиком ты всех в себя влюбишь за один вечер. Камила нахмурилась. — Вот вообще не смешно, — девушка закатила глаза. — У меня хорошая новость. — И какая же, моя милая дева? — Она согласилась. — Кто? — Аня. — Какая Аня? Та, с которой я в клубе познакомилась и потом в номере несколько часов изучали силу трения на пальцах? У Камилы на щеках вспыхнул румянец. — Господи, да я не про твоих озабоченных! Я про свою. Я тебе говорила, что мы с ней познакомились, когда она пришла купить у меня букет. Очень красивая девушка, милая такая, мне сразу понравилась. И вот спустя несколько недель общения Аня согласилась сходить со мной на свидание. — Ты за несколько недель не смогла её в койку затащить что ли? Саша устало просматривала бумаги. Ну, какая разница? Согласилась эта Аня, да и пожалуйста. Ей-то зачем знать об их свиданке? — Свидание, — издевательским тоном повторила Трусова, и посмотрела на подругу. — Как серьёзно. Сто лет не слышала этого слова. — Это потому что ты всегда ограничиваешься перепихоном на один вечер. Естественно, что для тебя это слово удивительное. Теперь очередь Саши закатывать глаза. Ну, всё-таки чему-то от неё Валиева научилась: язвить. Хоть это радует. — Что за Аня-то? Фотография есть? Камила разблокировала телефон, провела пальцем по экрану, и через несколько секунд на неё смотрела девушка с тёмными густыми волосами, собранными в тугой хвост, карими глазами с ореолом цветом в арманьяк, тонкой фигурой, и облачённая в строгий чёрный костюм с белой блузкой, расстёгнутой на пару пуговиц, представляющую взору молочную кожу и острые ключицы. Саша сглотнула. Да, довольно симпатичная. — Вот! И надеюсь, ты не будешь на меня злиться, что мы выбрали для проведения свидания твой клуб. — Не буду, конечно, — Саша ухмыльнулась, — превосходный выбор, отличное место, абсолютно не для извращенцев, если что, — Трусова подмигнула Валиевой, ссылаясь на её прошлые слова о заведении. Саша подошла к барной стойке, охотно открывая бутылку шампанского. — Ты, главное, не глупи. — Ну, в этом ты мне сможешь помочь. — Естественно. Минуточку, что?.. — Ну, тут возникла странная ситуация… — Камила, что ты уже натворила? — уже с полным бокалом в руке, Саша подошла вплотную к Валиевой. — Там забавная ситуация вышла. Мы решили сделать что-то по типу двойного свидания. Она приведёт свою подругу, а я — свою. — И кто в роли твоей подружки? — Саша отпивает шампанское, надеясь, что оно улучшит данную ситуацию. — Ты. — Чего? — Трусова давится напитком. — Совсем с катушек слетела? — Ну, пожалуйста-пожалуйста! Помоги подруге! — Я тебя только послать сейчас могу. Камила начала смотреть на Сашу особенным взглядом, грустным, похожим на кота из «Шрека». Трусова цокнула языком, отпивая из бокала. — Чёрт с тобой. Хорошо. Надеюсь, ее подружка будет такой же симпатичной. Валиева захлопала в ладоши, и кинулась в объятья подруги, сжимая крепко-крепко, пока та чувствовала, будто задыхается от непонятно откуда взявшейся силы в этом хрупком человечке. — Тогда мы придём в девять. — А я подойду к десяти. Не собираюсь долго засиживаться.