Засыпай, самая лучшая боль

Переодевшись в широкие домашние джоггеры и такую же широкую толстовку, чтобы ни одна живая (да и не живая) душа не видела ее исполосованное к хуям тело, Лера спустилась на первый этаж, возвращаясь к родственникам. Они, как это уже и было очевидно, сидели за столом, что стоял посреди гостиной. Лера чувствует себя ебано. Ебано всегда, но сейчас рядом с ними особенно. Они знают обо всех ее проблемах. О депрессии, об эмоциональном выгорании, о окр, о обсессии, о панических атаках, тревожности, комплексах, ненависти к себе, и о многом чего еще. Знают, но все равно умудряются ее осудить, оскорбить, унизить, не смотря на то, что видят ее состояние. Это надо быть либо полными даунами, чтобы позволять себе так вести себя с больным человеком, либо ее родственниками... Собственно, а в чем разница? Диалог не клеится. Да им и говорить-то попросту не о чем. В квартире царит тишина. Ужасная, почти кладбищенская и гробовая тишина. От нее плохо. От нее Леру тошнит. Тошнит и от запахов чужих людей в доме, тошнит от самих людей. Единственное, Лера не агрессирует на родителей. Это странно, ведь отца она буквально ненавидит, а сейчас такая пустота внутри... Ей не хочется ни с кем ругаться, просто нет сил на это, но девушка понимает, что большая часть их приехала сюда именно за этим... - Иии... – нарушая тишину, начала бабушка, шумно выдыхая. – Как тебе тут. В Москве? - Мне все нравится, - начиная накрывать на стол, чтобы было не так пусто и ее не приняли за бесхозную хуйню, сдавленно ответила Лера. – Я развиваюсь здесь, зарабатываю деньги, живу в свое удовольствие... И насколько позволяет ее состояние... - Доразвивалась до такой квартиры, я смотрю... – усмехнулся Олег, рассматривая высокие потолки. - Да, - твердо ответила девушка. – И я заработала на это сама! – она окинула гостей не пристойным взглядом и вышла на кухню. Дальше все замолчали. Когда стол был накрыт, все тут же сели обедать. Точнее, это был даже завтрак – часы пробили десять. Лера решила не мучиться и просто заказала еду из ресторана. На столе расположились различные салаты, напитки, горячие блюда и закуски. Еще тортик из кондитерской, но он к чаю. Они сидят молча – никто не проронил не слово. Единственно, Лера сидела рядом с матерью, и они изредка о чем-то переговаривались. Дальше встал вопрос, чем же заняться теперь, когда все были сытыми. Неловко было даже тете и родителям, так что уж говорить об остальных, а особенно о девушке. Она чувствовала себя чужой в своей квартире и, более того, чувствовала, что эти люди чужие. Они ей не родственники. Они ей никто, особенно после всего того, что Лера слышала от них в свой адрес. Ей плохо рядом с ними. Плохо только от одной мысли о них... Хотелось спать. Все еще ужасно сильно хотелось спать, и девушка сказала об этом маме. Сказала, что чувствует себя плохо, и что она очень сильно устала. Ей нужно выспаться, чтобы просто хотя бы существовать дальше. Мать удовлетворенно кивнула и сказала, что в том, что они здесь – проблемы нет, и Лера может спокойно выспаться. Остальная часть начала возмущаться, мол, к тебе приехали гости, а ты идешь спать, но девушка их даже не слышала, либо же просто не хотела слушать. Из последних сил поднявшись на второй этаж, Лера чуть ли не падает прямо у перил от усталости, как персонажи в симс, не спавшие больше 24 часов. Ей очень не хорошо, а от переутомления начинает сильно морозить и трясти. Только бы дойти до кровати, и не потерять сознание от усталости прямо здесь. Энергетик взбодриться не помог и, кажется, только усугубил всю ситуацию. Адски болит голова, и Лера буквально на ватных ногах, наконец, доходит до своей комнаты. Закрывает двери и скатывается по стеночки вниз. Мысленно считает до пятидесяти, ударяя себя по коленки каждым пальцем – получается, считает до 500 – ебучее окр. На это уходит еще минуты три. Ебаное психическое и тревожное расстройство. От него не вылечится, Лера это понимает – ей не вылечится от любого ментального истощения, но она устала от этого. И ее буквально бесит, и ей плохо от того, что она ничего не может с этим поделать – замкнутый круг. Плохо от того, что она просто не может уйти в ремиссию. И это раздражает еще больше, отчего становится только хуже. Поднимается на ноги и, не раздеваясь, ложиться на кровать, моментально засыпая. Х Х Х Лера проснулась только в четыре. За окном снова лил дождь – только от этой погоды бесконечно хочется спать. Город снова был укутан свинцовыми, тяжелыми тучами. Потоки водянистых капель глухим стуком ударялись о стекло, стекая вниз к карнизу. Девушка залипла на них, пытаясь окончательно проснуться. Потом тянется к телефону – три пропущенных. Влад, Карина и Алишер. Написала им, что спала и перезвонит позже. (Не перезвонит, потому что тупо не вспомнит). Голова все так же болит, но она хотя бы не чувствует себя мертвой. Не выспалась – никогда не высыпается, но существовать можно. Осторожно поднявшись на ноги, Лера выходит из своей спальни. Закрывает дверь. Потом резко открывает ее, проверяя, как были оставлены ее вещи. Снова закрывает, и уже спускается вниз. В квартире царит тишина. Лера смотрит на коврик в коридоре и недоумевает – стоит только одна пара обуви вместо восьми. Скептично приподняв бровь вверх, девушка так же неспеша проходит в гостиную, замечая на диване Сашу. Он что-то смотрел или играл в телефоне и пил колу из баночки. Наверное, нашел у нее в холодильнике. - О, привет, - заметив сестру, парень тепло улыбнулся и помахал ей ручкой. – А я твою колу взял. В холодильнике нашел. Ты не против? – он мило улыбнулся. Лера только отмахнулась, давая понять, что не против. Да и устраивать ссору из-за гребаной газировки она не хотела. Могла, но не хотела. Сил на это тоже не было. - А где все? – спросила Лера и, подойдя к младшему брату ближе, присела рядом с ним. - Они сказали, что из-за того, что ты спишь, проебывать свой выходной они не хотят, - пожал плечами Саша, откладывая в сторону телефон и наушники. Девушка лишь покачала головой. – Сказали, что поедут на такси в центр, смотреть Москву! – брат исказил интонацию и немного посмеялся, всем своим видом выставляя родственников какими-то долбаебами, что ли. В прочем, не согласиться с этим нельзя. - А ты чего не поехал? - А что я там не видел? – тупо переспросил Саша и пожал плечами. - Ты первый раз в Москве... - И что? Надо будет, я посмотрю в интернете. Интерактивные экскурсии для кого придуманы? - Ну, тоже верно, - согласилась Лера, ведь пока она живет в Москве, сама ни разу ни в один музей не сходила. Даже в мавзолей, хотя Карина сколько раз звала. Ей в принципе не до этого. Она даже не улицу не выходит. - Ты спала к тому же. Сомневаюсь, что тебе бы хотелось проснуться в пустой квартире, которая, к тому же, была бы открыта, - сказал Саша. – Ключей ведь у нас нет. Да и погода ебаная... - Хочешь, я с тобой схожу потом куда-нибудь? – неловко предложила Лера, понимая, что брат остался в квартире по большей части из-за нее. - Не, - отмахнулся Саша. – Если хотел бы, ты бы уже меня катала по всей Москве! – ухмыльнулся он. - Можем съездить в ресторан к Ивлеву или к Моргенштерну, например, - зная, что больше всего на свете братик любит пожрать, продолжала предлагать Лера. Ей тупо было не удобно. – Меня везде любят и уважают, - посмеялась она. Особенно, в «кайфе»... - Да, правда, не хочу, - спокойно ответил Саша. – Ты лучше скажи мне, какой у тебя пароль от wi-fi. Лера дала ему пароль, и пока брат радовался бесплатному интернету, девушка ушла в ванную комнату. Тушь немного растеклась – спать с макияжем так кончено, но она просто забыла умыться, поэтому русоволосая стала тут же поправлять лицо. И вот через десять минут она выглядит так, будто бы всегда чувствует себя хорошо, у нее нормальный режим, и девушка никогда не хочет спать! Хотя, внутри Лера мертва. Потом девушка пошла на кухню, чтобы приготовить что-то покушать – сейчас приедут, разорутся, что она нихуя не сделала, и Саша уже изнылся, что есть хочет, а кола голод утолить не помогла. К тому же, она без калорий. И пока младший брат смотрел марафон «импровизации» на ТНТ, к слову, Лера ему разрешила посмотреть телевизор – пусть че хочет, то делает, только не мешается, девушка делала лазанию. Просто это единственное блюдо, на которое нашлись все продукты. Готовить девушка не любила, но чувствовала, что это надо сделать. Может быть, хоть тогда родственники хоть чуть-чуть сменят гнев на милость, что ли, и даже похвалят ее... Она, правда, хотела, чтобы ее похвалили... Не осуждали, не говорили, какая она плохая, и добилось всего не честными путями. Она просто хотела почувствовать, что не одна. И что ее действительно любят. Ее, конечно, любит Саша, но он еще мелкий, не смотря на то, что пацану 15, и не понимает Леру, хоть и знает про состояние сестры. Он просто не знает чем помочь, и предпочитает не лезть, чтобы не сделать хуже. В принципе, это тоже правильно. Все было готово уже через час, и когда время перевалило за полседьмого, в квартиру вернулись ее родственники. Лера вышла в коридор, чтобы их встретить, но только вот они встретили ее холодно... - Всем привет, - через силу попыталась улыбнуться девушка, стараясь не казаться последней блядиной – такой ее все привыкли видеть. В ответ тишина. Никакой реакции. Лера немного смутилась, явно не ожидав такой резкой смены настроения... Если, конечно, они и пиздели и рисовали хорошие взаимоотношения, особенно тетя и ее родители, то, что сейчас случилось? Лимит на актерское мастерство законен? Снова задрожали руки, а где-то внутри неприятно закололо. Девушка машинально прикоснулась к своему левому запястью и тут же скривилась, нажимая прямо на самый глубокий порез. - Привет, Лер, - спокойной и даже как обычно ответила ей мать. Русоволосая на мгновенье выдохнула, а потом перевела взгляд на остальных... Все, кроме матери, смотрели на нее каким-то не хорошим взглядом. Так, будто бы оценивали ее пищевую ценность. В коридоре тишина, и Лере от этой тишины в самом прямом смысле становится плохо. Физически плохо, потому что ментально такое напряжение она выдержать уже не может. В квартире царит тишина, лишь со стороны гостиной слышен голос Антона Шастуна из телевизора. Потом торопливые шаги, и в прихожей появляется Саша. - О, приехали, - хохотнул брат, но его эмоции тут же меняются, глядя на родню, которая выглядит как-то не весело. – Че такие не веселые? Ленин из мавзолея вышел и на вас напал? – засмеялся он, но потом опять замолчал. Родственники равнодушно окинули Леру взглядом, а Егор попросил Сашу заткнуться и не лезть. Куда не лезть, его брат так и не понял, поэтому, сказав, что Егор какой-то тупой, пожал плечами и ушел обратно в гостиную, чтобы продолжить смотреть «импровизацию». Они еще раз смотрят на девушку, а потом, отталкивая ее, проходят в комнату следом за Сашей. Лера шумно выдохнула и чуть поморщилась, пытаясь не заплакать от переизбытка негатива и вообще всего того, что на нее навалилось. Снова мысленно считает до пятидесяти, ударяя себя каждым пальчиком – в сумме пятьсот, а потом идет за всеми. - Я приготовила лазанию, - дрожащим голосом сказала девушка, пытаясь хоть как-то собраться и не разреветься, чтобы не выглядеть какой-то больной, хотя, по сути, больной она и является. Ее игнорируют. - О, я бы покушал! – воодушевился Саша, соскакивая с дивана. Лера ему улыбнулась и вместе с младшим братом прошла на кухню. Остальные и шагу в сторону них не сделали. Да и слова особо никто не сказал. Девушку это очень сильно пугало. Она банально не знала, что блядь не так сделала, за что к ней так резко стали относится! Девушке становилось плохо только от этой резкой смены. Она положила брату поесть и налила в стакан мульти фруктовый сок – он сам такой из мини бара выбрал, а потом вышла обратно к родственникам. Саша ел, а остальные, глядя на него, только кривились. Особенно Егор. - Говорить научилась, наконец-то, - усмехнулась Марина и присела на стул. Олег тем временем выключал телевизор, прерывая Арсения на полуслове. Лера презрительно посмотрела сначала на него, а потом и на тетю. – Ну, конечно, а то бы с голоду померла! Матери то рядом нет! - Я всегда умела готовить, - скептично приподняла бровь вверх девушка. – Просто поводов не было... - Ой, не оправдывайся! – закатила глаза Оксана. - Ты самая отвратительная, кого мы только знаем! – нахмурилась Маша. - Очень взаимно, - без единой эмоции ответила девушка. - Мы видим, чем ты занимаешься, и нам противно от того, что ты наша родственница! – заявил Олег. Лера чуть потушевалась, а потом выпалила: - Так вы же говорили, что заблокировали меня везде... – девушка вопросительным взглядом пробежалась по всем. – Неужели следите за мной с фейковых аккаунтов? – она усмехнулась и сложила на груди руки. Ну, и без этого жеста понятно, что разговаривать Лера не хочет. - Нет! – запротестовала Марина. - ДАА!!! – крикнул из кухни Саша. Это прозвучало щас как «-ты его знаешь?-нет!-да!!возле помойки познакомились!!! Стою я, значит, ссу!!» - ЗАТКНИ ПАСТЬ!!! – заорала в ответ его мать. - А то ты наши аккаунты не смотришь с фейков? – усмехнулся Егор. - Нет, не смотрю, - отрицательно помотала головой Лера. – Мне нет абсолютно никакого дела до вашей жизни, и я хочу, чтобы это было взаимно. - Тупая фемка, - усмехнулся Олег. - Ахах, это все ваши оправдания? – засмеялась Лера. – А от вас прямо веет вайбом обиженного на всех женщин мужика, которому уже сто лет ни одна баба не давала! - Все, тушите свет... – вздохнула мать девушки и присела на стул. - За то ты уже как проститутка стала! – заорала на нее бабушка. - Ну, давайте, расскажите мне, как жить надо! Вы же блядь умные пиздец! – разозлилась русоволосая девушка. - О, боже!!! – вскрикнула Маша и попятилась назад, будто бы тут сам Олег Шепс мертвых призвал и стоит со Сталиным по душам разговаривает. – Она еще и материться... - Боже, что я тут делаю? – поморщился Саша, доедая лазанию и допивая сок. Потом он поднялся на ноги и пошел к раковине. По пути уронил вилку, которая закатилась под шкафчик. – Та что такое!? – возмутился он и полез на пол, чуть не уронив еще и стакан с тарелкой. – Ой! - Саша, поставь посуду, я сама все уберу! – прикрикнула на него сестра. - Окей, я просто хотел тебе помочь... – ставя посуду возле раковины, неуверенно протянул младший брат. - Я не нуждаюсь, - как-то грустно ответила Лера. Нуждается, только не в такой... - Мы тебя не понимаем, Лер! – начал ее отец. – Как ты живешь вообще?! - А ты-то что не понимаешь? – тоже начала агрессировать девушка, даже не дослушав, что ей там говорить ее батя. – Я тебе почти все деньги скинула, которые якобы была должна! Сколько там осталось? Триста тысяч? Я тебе их сейчас отдам!! – почти закричала она, а потом резко бросилась в коридор – все, с днем срыва. За ней тут же все последовали. Зайдя в гардероб, Лера взяла первый попавшийся рюкзак и достала оттуда кошелек. Отсчитав 60 купюр, протянула их отцу. – Вот! Забирай! И можешь нахуй проваливать из моей квартиры вместе с остальными! У девушки буквально началась истерика. Голос задрожал и сорвался, а через секунду она поняла, что плачет. Из глаз хлынули слезы, солеными дорожками скатываясь по щекам черными от туши следами. Стало больно и очень обидно, а еще больше ее бесило, что он не брал деньги. Просто тупо стоял и смотрел на дочь, которая чуть ли не в истерики билась. Ее тело заметно подрагивало, а руки затряслись, будто бы она отходила от похмелья. Нужны таблетки, но за ними надо идти. Лера не пойдет, хоть и понимает, что без них точно не вывезет... - Хули ты встал!? – заорала на него она, сжимая в руках купюры. Они помялись. – Бери эти деньги, и валите все к ебеням из моей квартиры!! Просто собрали шмотки и пошли отсюда нахуй!!! - Рот закрой, - спокойно и почти без агрессии сказал отец. Даже не закричал. Все стояли в ахуе, кроме матери – она осталась в гостиной. Это единственный человек, который ехал сюда не для ссор и ругани, а просто увидеться с дочерью. Ну, видимо, не получилось. - Деньги бери, быстро!!! - Замолчи! – теперь он повышает голос. Девушка просто разорвала купюры и, с грохотом закрыв дверь, ушла в гостиную, продолжая психовать там. Выбросила деньги, точнее их остаток, прямо в мусорку, а Олег уже был готов кинуться прямо за ними и склеивать каждую купюру, мол, раз они Лере так не нужны, девушка посмотрела на свои руки, которые безумно дрожали. Да вообще все от ее действий ахуели. Ее буквально трясло от злости, давления и переизбытка эмоций. Стало плохо, и Лере банально стало страшно, как бы ее просто не вырвало от всего этого... - Ты что сейчас сделала!??! – закричала на нее бабушка, которая аж слюной поперхнулась, увидев такие деньги. – Тебе кто дал такое право, ТАК обращаться с деньгами!?!?! - Мой заработок! – еле сдерживая эмоции, ответила русоволосая. - Как ты вообще смеешь получать такие деньги и ни разу не скидывать своим любимым родственникам, если есть такая возможность? – изумилась она. – Ни копейки от тебя бабушка не получила! Вот так расти внуков, а они потом кидают! – только вот проблема в том, что Лера за всю свою жизнь сегодня видит ее раз двадцатый, если не меньше. – А на одну пенсию жить очень тяжело, ещё же Олега и Машу иногда одевать надо! - А вы думаете, меня вообще волнуют ваши проблемы? – усмехнулась Лера, понимая, что сейчас, видимо, настал тот самый момент, когда она готова все высказать... - Да тебя ничего не волнует! – заорал отец. – Всегда все равно было! На всех! - Знаешь, первый раз за всю жизнь соглашусь с тобой, - усмехнулась девушка, смотря прямо ему в глаза. Мужчина даже дернулся, замечая на себе ее пристальный, буквально безумный взгляд. Глаза были мокрыми от слез, но такими пустыми и равнодушными... – Мне абсолютно плевать на каждого из вас! – она указала на всех, кроме матери. – Я ненавижу вас за все те действия, которые вы делали! За все конченое отношение ко мне! За все ебаные слова в мой адрес! Мне надоело слушать, какая я плохая, что я ничего не умею, что ЖИВУ НЕ ПРАВИЛЬНО!! – Лера плакала. И плакала очень сильно. Ноги снова подкашивались, и девушка почти упала на пол, не в силах даже нормально стоять. – Чего вы этим все добивались!? Вы хотели мне жизнь испортить? Спасибо, я справилась сама! – она усмехнулась. – Сама довела себя до такого состояния, в котором я сейчас нахожусь! Так вы считаете...? – голос сорвался на хрип. Девушка смотрит им в глаза, но никакой реакции нет. Лера засмеялась и покачала головой. – Да... Именно так. И никого не волнует, почему-то, мое здоровье, как я вообще справляюсь с этим одна. То, что у меня вообще никакой поддержки нет... - Ты сама от нас отвернулась!! Дура, что ли!? – заорала Марина. - А, ну так-то, конечно... – невольно шмыгнула носом девушка. - То, что ты больная, это не наши проблемы! – хмыкнул Егор. – На голову повернутая просто. Внушила себе и всем, что у тебя депрессия в ноль лет! – он исказил интонацию. – Только никто тебя жалеть не будет! - Я не прошу, чтобы меня жалели! – усмехнулась она, чувствуя, как ее тошнит от ебаной безысходности... – Я вообще ОТ ВАС ничего не прошу! Вы не нужны мне! - Сумасшедшая идиотка! По тебе дурка плачет! – заорала Оксана. - Я нормальная! Я не сумасшедшая! – прохрипела Лера. На пол упали капли от ее слез. – Не смей блядь даже про меня ничего говорить!!! – первый раз за всю жизнь к ней на «ты»... Ее аж передернуло от ее крика, и женщина отшатнулась. - Ты конченая орать на мою мать!? – тоже кричит Олег, но девушка посылает его. - Ебанушка блядь! – процедила Марина. - Нормальные люди так не живут! – уже было начал говорить что-то отец, но его перебил его ебанутый брат. - Нормальные должны работать на нормальных работах, а не там, где ты! – заявил Олег. – Деньги должны зарабатываться трудом, а не голым телом! - Я не торгую собой... – еле слышно протянула русоволосая, понимая, что с этими даунами спорить вообще бесполезно. - Да кто знает, как ты тут живешь? – усмехнулась Марина. – Я, смотря твой инстаграмм, делаю выводы, что ты прошмандовка! А эфиры с засосом на полгруди? Еще и с Моргенштерном! - Да что ж вы прикопались к этому Моргенштерну! – закатила глаза Лера. – Мы что о нем сейчас говорим? Он-то тут вообще причем! Мы познакомились с ним только на шоу у Галкина! - Ну да, жизнь проститутки у тебя началась еще задолго до этого! – усмехнулась Маша. - А ты так злишься, потому что на тебя даже самые помойные мальчики не смотрят? – усмехнулась Лера. – Уймись уже, и пойми, что ты всегда будешь самой отсталой девочкой, которую все ненавидят и которой все пользуются. Такие как ты – это отбросы общества. Они никому не нужны. Ты так и останешься на самом дне валяться и жить с бабушкой и родителями. Умрешь девственницей. - Тебя вообще первый раз в 16 выебали! – заорал Олег, а потом тут же принялся креститься, потому что произнес ЦЕЛЫЙ МАТ! - И что? – усмехнулась девушка. – Вас это почему волнует? По-моему, это исключительно мое дело. А кто вам дал право меня осуждать, оскорблять и лезть в мою жизнь? Вы вообще кто мне? И кем себя возомнили? - Родственники, если ты забыла! – хмыкнула Марина. - Самые хуевые, которых я только знаю, - заявила Лера, что как минимум было правдой. Саша отошел от них и присел рядом с матерью девушки, которая, казалось, вообще ни на что не реагировала. Но ей просто так ебано слышать, как унижают ее дочь ее же родственники... Заступиться только, почему-то, она за нее не хотела. - Ты придумала себе депрессию, а теперь хочешь получить от всех внимание! Так не получится! – заорала бабушка. - Я не виновата в своих проблемах со здоровьем! – проплакала Лера. – Я не виновата в том, что со мной происходит! Я лечусь, блядь! У меня действительно проблемы, я не придумываю это себе! У меня клиническая, я еле держусь, чтобы просто не перестать есть и не сдохнуть от голода, потому что меня тошнит от еды! У меня постоянные панические атаки и приступы тревожности, я буквально еле стою на ногах! – а еще куча порезов, но девушка об этом молчит, боясь осуждения. – У меня окр, блядь!!! Я всю жизнь с этим пытаюсь бороться, у меня не получается! У меня мысли навязчивые постоянно, я не контролирую их! И избавиться от них я тоже не могу! – почти кричит девушка. – У меня всегда это было, а потом, когда подобное стало просто не выносимо, я узнала, что это расстройство, которое, ко всему иному, еще и не лечится! – Лера усмехнулась. – Я пью антидепрессанты, да много чего я пью, просто чтобы не сойти с ума, не загреметь в психушку и не сдохнуть блядь от эмоционального истощения и выгорания! У меня было подозрение на маниакальную депрессию – ах да, вы же тупые, не понимаете, о чем я! – усмехнулась девушка, видя в их глазах полное недоумение. – На биполярку у меня подозрение было! И, когда я уже надеюсь, что мне становится лучше, вдруг приезжаете вы и все портите! – резко захотелось показать им порезы, но девушка сдержалась, понимая, что сделает этим только хуже. – Вас вообще не должна ебать моя жизнь! С кем я общаюсь, с кем трахаюсь блядь! - Всем итак похер, ты же шлюха! – усмехнулся Егор. – И шлюхой была всегда. Странно, что на интервью тебя Моргенштерн защищал... Наверняка уже поебались, да? Лера прикрыла на секунду глаза, чувствуя, как слезы текут по щекам, совсем не желая останавливаться. Из всего потока фраз их волнует только то, с кем она ебалась. А этот Егор, кажется, только на этом и помешан. - Да не трахалась я с Моргенштерном! Почему это вас так вообще волнует!? – бедный мальчик, наверное, икает уже. - Странно, - усмехается Егор. – Такая блядь, как ты, и еще не трахалась... Что? Размер маловат? Правильно, у тебя потому что вместо вагины уже просто огромная дырка! Она только усмехнулась. Не было желания воспринимать его слова. - Снова оскорбления... – вдохнула Лера. - Снова правда, которую ты никогда не умела слушать, - нахмурился он. - Шрамы у меня от твоей правды... – девушка грустно улыбнулась и опустила голову, смотря на то, как же сильно дрожат ее руки. Вечер перестает быть томным... - Ахахахаха! – засмеялась Маша. – Начни еще внимание порезами привлекать! Леру передернуло, но все равно. Рукав она не задрала. Последняя капля, и сосуд ее терпения переполняется... - Как же вы заебали! – шумно выдохнув, закричала девушка. – Вы говорите, что вас похуй на меня, но лазаете по моей странице! Вы говорите, что вам похуй на меня, но вы обсуждаете меня со всеми и всегда! Вы думаете, что я слежу за вами с фейковых аккаунтов!? – она засмеялась. – Простите, но меня не ебет ваша скучная жизнь! УСПОКОЙТЕСЬ! Если вы переживаете за меня, то не стоит. У меня все прекрасно! ИДИТЕ НАХУЙ!! Говорить что-то дальше Лера больше не могла... Как такого скандала не случилось, но эмоции были жуткими. Ноги перестали ее держать, и она рухнула на пол, больно ударяясь коленями об пол. Даже не заметила это. Все стояли в каком-то шоке и замешательстве, глядя на то, как же ебошит девушку. В глубине души она была уверена, что хотя бы мать, хотя бы Саша сейчас подойдут к ней и начнут успокаивать. Но никто даже не двигался. Лера вздохнула, пытаясь собраться и перестать плакать. Убедила себя, что нужно прекратить, и слезы тут же высохли. Еще несколько секунд, и она поднимает голову, смотря в глаза родственникам. Надо заканчивать все это, пока с ума не сошла. - А теперь пошли нахуй из моей квартиры. Все! – чуть повысила голос, от чего батя даже вздрогнул. – Чтобы через пять минут я тут никого не видела, либо вызову ментов. - Ахах, - засмеялась Марина, перебив его. – Что ты им скажешь...? - ...Или Азиза, - закончила русоволосая. Еще секундная пауза, а потом все быстро расходятся, начиная собираться. Лера поудобней села на пол, зарываясь пальцами в волосы и шумно выдыхая. - Пойдем, сыночка, - обращаясь к Саше, сказала его мать. – Нам тут не рады... Девушка бесшумно ругалась, утыкаясь лицом в колени. Ее дико трясло, но она старалась больше не плакать, хотя бы до того момента, пока не останется одна. Потом посмотрела на мать, которая тоже поднималась с дивана, не сказав не слова. Остановилась, виновато и с сожалением смотря на дочь. Лера покачала головой, замечая ее взгляд на себе. - Прости, мам, - еле слышно произнесла девушка, дрожащими руками судорожно поправляя рукав худи, чтобы никто не видел ее порезов. – Я стала той, от кого ты просила держаться подальше... Женщина только покачала головой и вышла в коридор следом за всеми. Лера даже с пола не поднялась. Она так и сидела в этом положении, зажимая голову двумя руками и опустив лицо к коленям. Девушка не видела, как собираются ее родственники. Знала их натуру и то, что какой-нибудь Олег или Егор могут спиздить парочку пятитысячных купюр. Но русоволосой было так похуй на это – даже не хватится, потому что банально не помнит, сколько у нее вообще денег есть. Буквально пять минут, и дверь в квартиру закрывается. Чужой запах тут же тает в воздухе и Лера понимает что, наконец-то, она осталась одна. В одночасье становится легче, а потом резко становится ментально дурно, и девушка начинает плакать. Сильно. Очень сильно. У нее буквально случается истерика. Ебучий выплеск эмоций, и она даже не понимает, что это – истерика, нервный срыв, паническая атака или приступы тревожности... Все это смешалось в одно, и стало больно вдвойне. На дрожащих коленях поднимается на ноги и на автомате идет в ванную комнату на первом этаже – подниматься на второй сил совсем нет. Ее дико шатает из стороны в сторону, но девушка доходит до нужного места, буквально падая на пол. Плачет. Очень сильно плачет, просто всеми внутренними органами ощущая всю боль и безысходность сложившейся ситуации. У нее никого нет. А из родных людей тем более. Рука вновь тянется к ножу и, не смотря на то, что на Лере и так уже живого места не осталось, она все равно умудряется сделать очередные надрезы. Кровь, физическая боль – ментальная отступает на пару минут. Нет, так нельзя. Она устала постоянно скрываться под закрытой одеждой. Шрамы уже просто не проходят, потому что банально не успевают зажить... Но с другой стороны, как же ей тяжело, а по-другому справиться, совсем не получается... Девушка раздета, в крови от свежих ран, но уже через пять минут она одевается и буквально выползает в коридор. Встать на ноги не получается. На внутренней стороне одежды по-любому останутся красные пятна, но ей, честно, плевать. Просто похуй на это. Ей так плохо одной... Плохо, холодно и одиноко... Страшно сейчас оставаться в таком состоянии в одиночку, прямо до панической атаки страшно. Еще пятнадцать минут уходит на то, чтобы успокоить себя, а потом она вспоминает про телефон и про то, что можно кому-то позвонить... На выдохе невольно улыбается. Кто ей поможет-то? Но все равно поднимается, не смотря на то, что не может, и идет в гостиную, чтобы кому-нибудь позвонить. Кому – сама пока не знает. Замечает сообщение от Алишера. Он скинул ей какую-то фотографию, просил оценить, но девушка проигнорировала СМС, выйдя из социальной сети. Потупив пару минут, она с телефоном возвращается в коридор. Садиться на пол, прижимаясь к шкафу, и набирает номер человека, которому ПРИ ТАКИХ обстоятельствах НИКОГДА бы не позвонила. Пару гудков и ей отвечает довольно бодрый и даже радостный голос. Абонент на том конце провода тоже не ожидал от Леры звонка. - Привет! – счастливым голосом произносят на том конце провода. - Алишер, можешь приехать...? – дрожащим от слез голосом просит девушка. Х Х Х В квартиру буквально начали вламываться спустя сорок минут после звонка Алишеру. Лера даже немного вздрогнула, явно не ожидав, что парень, не смотря на то, что жил со Славой за городом, приедет так быстро. Девушка все еще плакала, потому что не выпила успокоительное – на второй этаж же подниматься, и от этого было только хуже. - Лера, пожалуйста, открой, это я!!! – прокричал по ту сторону двери Морги, начиная уже и звонить, и стучать одновременно. – Я помогу тебе, только, пожалуйста, открой... Она поднимается на ватных ногах и подходит к двери. Провернув замок два раза вправо, когда девушка перестала быть закрыта, в квартиру тут же вбежал Моргенштерн, чуть не сбив ее с ног. Алишер, ловит ее и притягивает к себе за талию, крепко обнимая одной рукой, а другой закрывая двери. Девушка расплакалась еще сильнее, прижимаясь к его плечу. Интуитивно обнимает его за шею, как за единственную опору, чтобы просто не рухнуть на землю. Парень приподнимает ее в воздух, начиная как-то успокаивать. Он что-то приятное шепчет ей на ухо, будто бы боится быть услышанным кем-то еще, а потом, чувствуя, как же сильно дрожит Лера и буквально выскальзывает из его крепких рук, аккуратно усаживает ее на пол. - Лера, ты пила таблетки?! – говорит Алишер, но, видя, что девушка не реагирует, начинает волноваться еще сильнее... Мало ли, что пришло ей в голову. Она могла их не выпить вообще, или перебрала, так что ее на промывание надо вести. - ... Лера молчит и очень плачет – даже слова сказать не может. Она отрицательно помотала головой, давая понять, что ничего не пила. - Лер, где они!? Я принесу тебе препараты! Тебе надо успокоиться! – взволнованно и эмоционально проговорил парень. Чуть громче, но он не кричал – девушка не чувствует давления с его стороны. Но реакции ноль. - Ты слышишь меня?! – Алишер легко потряс ее за плечи, пытаясь добиться хоть какой-то реакции. - ... - Лера, таблетки!!! Где!? - Там... – она сбито указала на второй этаж. – В моей комнате коробка. Прямо на кровати. - Блядь! – выругался Морги и уже поспешил туда. Он принес ей целый бокс – Лера сама выбрала, что ей пить, парень только принес водички. Оставляя все это к лестнице, чтобы не мешалось, Алишер присел рядом с ней и снова крепко обнял, целуя куда-то в висок. - Моя хорошая... – ласково протянул она, зарываясь пальцами в ее волосы. - Алишер, мне очень плохо... – простонала девушка, опуская ему голову на грудь. Лера сползает вниз на скользком полу и, чтобы совсем не рухнуть на пол, обнимает башкира за крупную талию. Чувствует, как из-за тяжелого сбитого и одновременно взволнованного дыхания поднимается и опускается его грудь и талия, поэтому прижимается к нему только сильнее, понимая, что это из-за нее он так нервничает... - Боже, что они тебе наговорили...? – срывающимся на истерику голосом спросил башкир, прекрасно понимая, что дело тут в родственниках. И не в ком более. Облегченно выдыхает, когда не видит их здесь. - Они меня ненавидят, Алиш... – дрожащим голосом еле слышно произнесла Лера и сбито пересказала ему всю ситуацию. - Ужас какой-то... – выслушав все это, вздохнул Моргенштерн и прижал ее сильнее к себе, чтобы девушка не скатывалась на пол. - А еще я приготовила им лазанию, - продолжала русоволосая, буквально захлебываясь слезами. – А они даже не притронулись! Я хотела, чтобы все наладилось, хотя бы на это время. Так старалась... А они просто оскорбили и накричали на меня... - Пойдем, я покушаю твою лазанию! – пообещал Моргенштерн. – Я очень голоден, и я очень люблю, как ты готовишь! Но она отрицательно помотала головой. - Я не хочу, чтобы ты сейчас куда-то шел... – заявила русоволосая и, прикрыв глаза, заплакала еще сильнее, понимая, что самостоятельно с собой не справляется. Больше не справляется. Отвратительное ощущение, и Лера чувствует себя как-то ненормальной. Больным человеком с нестабильной психикой. На деле, так и является. Только не понятно, что и кому она хочет доказать, показывая, что способна быть одна...? (Думает, что способна быть одна, а на деле так не получается). - Тебе кто-то нужен, Лер... – произнес Алишер, сам уже еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. – Почему ты отталкиваешь меня от себя? Я просто пытаюсь тебе помочь... Она только отрицательно помотала головой. - Ну, почему ты не веришь, солнце? – сильнее прижимая девушку к себе, заплакал Моргенштерн, уже не зная, как ей это доказать. – Я, правда, хочу помочь тебе! Можешь не верить мне, но это правда, и я сделаю все, что ты скажешь! Мне очень больно видеть тебя в таком состоянии, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо! Ты обязательно совсем справишься. Я в тебя верю! - Я в себя не верю, Алишер, - шмыгнула носом она. – Как я вообще могу верить в человека, который издевается над своим телом, ненавидит себя и всех вокруг, не справляется элементарно со своей психикой! Мне даже сейчас стало вдруг противно от одиночества! Такого никогда не было! Мне плохо одной блядь! Мне плохо от всего этого состояния, я безумно устала. Меня бесит, что я не могу справиться со всем сама, бесит, что не могу обойтись без чьей-то помощи. И ненавижу себя за это только сильнее... – заявила девушка. - Это абсолютно нормально, что ты не можешь одна! – сказал Алишер. – Ни один человек не способен прожить в одиночку, пойми это! Тебе кто-то нужен, Лер, слышишь...? Тем более, ты болеешь... – он старался говорить на эту тему как можно мягче, чтобы не задеть ее чувства своими словами. – Тебе обязательно кто-то должен помогать! - Так и скажи, что я ебанутая и неуравновешенная, - грустно усмехнулась русоволосая. - Я такого не говорил и не собираюсь, - нахмурился Морги. – Тебе просто нужна помощь. Лера ничего не сказала, но и отрицать мысленно даже не стала. Ей нужна помощь. И как можно быстрее. - Почему ты так себя не любишь, я не понимаю... – шумно выдохнул Алишер и погладил ее по спине. - Я себя не просто не люблю, я себя ненавижу... - Ты серьезно!? – опешил башкир. – Посмотри на меня! – и указал на себя. – У тебя такие сложности в жизни, и у тебя еще есть какие-то силы, чтобы просто улыбаться в историях и делать вид, что все в порядке! Хотя у тебя совсем не все в порядке... А что делаю я? – он грустно усмехнулся. – При малейшей проблеме иду и напиваюсь до потери пульса. Это ужасно блядь! – парень скривился. – Ты очень сильная, реально! Я просто восхищаюсь такими людьми! – особенно Лерой, чуть ли не дрочит на нее (хотя, кто знает). – И, честно сказать, у тебя идеальная внешность и фигура! – по крайней мере, ему очень нравится... – Не то, что у меня, - Алишер хмыкнул и скривился, осматривая себя и закрывая тело рукой, потому что девушка принялась осматривать и даже трогать его тоже. - Но это же не правда... – отозвалась она. – Малыш, даже если у тебя есть какие-то недостатки, не стоит обострять на них внимание... – это прозвучало так нежно, не смотря на то, что у девушки все еще дико дрожит голос от того, что она плачет, что у Алишера буквально мурашки по коже прошлись. – Это не недостатки, а твои особенности... – его курточка была расстёгнута, а под ней скрывалась черная овер сайз толстовка. Приподняв ее, она нежно провела по прессу парня рукой, стараясь успокоить его сбитое и взволнованное дыхание. Сначала он вздрогнул – руки были до ужаса холодными, а затем расслабился, чувствуя, что хоть сейчас ей по-настоящему нужен... – Ты же классный мальчик, очень симпатичный. Да и вообще, какая разница, как ты выглядишь? Ты прекрасен характером... Еще не один человек не был способен на то, чтобы вытерпеть меня, - усмехнулась Лера, продолжая водить ручкой по его телу. - Ты видишь прекрасное даже во мне, но все равно продолжаешь ненавидеть себя...? – неуверенно спросил башкир. - ... - Ты еще маленький глупый ребенок... – вздохнул он и погадил Леру по волосам – она даже не дернулась, хотя не любит, когда так делают. – Не доводи себя до истерики. Ты прекрасна. Запомни это. - И ты тоже, - прикрывая глаза и кладя ему голову на плечо, произнесла девушка. Стало резко больно, потому что Алишер, обнимая ее, задел порезы. Их глаз вновь резко хлынули слезы, но уже интуитивно – от боли. Когда-нибудь, она покажет ему все, что скрывается под мешками одежды... - И еще, - твердо сказал Моргенштерн. – Если тебя кто-то обидит, я буду защищать, - пообещал парень. - Но меня никто не защищает... – опешила Лера. – Никогда... - Я буду! – заявил Морги, разворачивая ее лицом к себе, чтобы смотреть девушке прямо в заплаканные глаза. – Мы решим все проблемы, я тебя всегда поддержу, обещаю! – он положил ей руки на плечи. Русоволосая незаметно морщится – там порезы, но Алишер не замечает этого. – Мы вместе со всем справимся. - Но я проиграю... – тихим шепотом сказала Лера. Из его глаз на ее руки упали две большие капли слез. Девушка смотрит на них, а потом переводит взгляд на Моргенштерна. Его щечки стали мокрыми, а глаза покраснели и из них текли слезы. Он шумно выдыхает и притягивает ее к себе, крепко обнимая за шею. Буквально укладывает на себя, как на большого и плюшевого мишку, давая девушке возможность почувствовать себя нужной. Действительно нужной ему. Сколько они сидели так в коридоре, молча прижавшись друг к другу, и просто плача? Парень снова вытирает слезы, снова сильнее прижимает ее к себе, а девушка, в свою очередь, осторожно рукой гладит его по груди, спускаясь ниже, а затем опять поднимая руку от живота к ребрам и ключице. Они просто молча лежат в коридоре, в ее квартире в десять часов вечера. Она, которую всю жизнь обесценивали, вечно указывая на недостатки и говорили, что нужно быть лучше, и он, который пытается всегда ее хвалить и поддерживать, но она не верит. - У меня нет слов, чтобы описать всю эту боль, которую ты чувствуешь... – наконец, нарушил молчание Алишер. Он старался больше не плакать, понимая, что Лере тоже очень сложно. Она тоже успокаивается и немного приподнимается на локтях, вновь принимая сидячее положение. Недолго молчит, не решаясь, говорить это парню или все-таки не стоит. Безумно волнуется, отчего снова начинают дрожать руки. Ей хочется, безумно хочет поделиться с ним своими переживаниями, которые выливаются в ебаное и не всем понятное искусство на ее теле. Ей хочется показать ему порезы... Все. Абсолютно все, которые у нее есть, вплоть до бедер. Если бы она еще и лобок резала, сейчас бы и белье была готова снять, но Лера до такого (пока что) не опустится. Но девушка банально боится реакции. Боится осуждения, хоть каким-то шестым чувством и понимает, что Алишер ее никогда не обидит и не осудит. Понимает, но все равно боится. К ней всегда плохо относились, и она крайне удивлена, что нашелся человек, который по-настоящему переживает за нее и старается не обижать своими неосторожными действиями или фразами. Выбирает ради нее слова и действия... - Алишер... – шумно выдохнула Лера, все же решившись ему все рассказать. Точнее, показать... - Да? – продолжая лежать, отозвался парень. - Раз уж мы с тобой теперь друзья... – девушка усмехнулась, зарываясь пальцами в волосы. Тяжело об этом говорить. Тяжело и страшно... - Я рад, что ты тоже так считаешь, - улыбнулся башкир. - Да, - вздохнув, покачала головой русоволосая. – Так вот. Я же могу тебе доверять? – она обернулась к нему, и теперь на парня смотрели не расстроенные глаза в слезах, а вполне серьезный взгляд с нотками какого-то волнения и боли. - Конечно, солнышко! – он чуть напрягся, поднимаясь и тоже принимая сидячее положение. – Что-то случилось? Лера недолго помолчала, отводя взгляд в сторону, а потом посмотрела на башкира и быстро закивала. - Да. Мне нужно тебе кое-что показать, - и первая поднимается на ноги, после чего идет в гостиную. Алишеру ничего не остается делать, как пойти за ней следом. Как только они оба оказались в комнате, Лера оборачивается на панорамные окна. Девушка планировала раздеться. Не смотря на то, что шестой этаж, ее могли увидеть, но, честно говоря, в этот же момент стало похуй. Морген вопросительно смотрит на нее. Она тушевалась, не зная, что вообще делать. Взгляд метался, но все равно останавливался на парне. - Обещай, что не будешь ругаться, - решившись уже окончательно, произнесла Лера. Алишер окончательно растерялся, но ответил: - Обещаю, - покачала головой парень. И Лера начинает раздеваться... Сначала Морген ахуевает от этого, совершенно не понимая, что она задумала, а потом, видя ее исполосованное тело, все понимает... В голову тут же ударяет резкая боль, в желудке становится тяжело, и Алишер реально начинает переживать, как бы его не вырвало от всей этой картины. Лера отбрасывает худи, давая Морги возможность посмотреть на ее руки, плечи, талию и даже ребра и ключицу. Он мысленно радуется, что девушка не трогала грудь, которую скрывал фиолетовый однотонный бюстгальтер. Сейчас Алишер смотрит на нее никак на девушку, а как врач на своего пациента. Да и сама русоволосая его не стесняется. Она вообще никого не стесняется, а сейчас особенно. Он ждет, что сейчас девушка остановится и посмотрит ему в глаза, которые теперь тоже пропитаны больно, но она начинает снимать джоггеры... У него просто дикий триггер случился, когда Лера разделась окончательно... На ней только белье – дорогое, фиолетового цвета, очень ей идет, но он пока не замечает этого. Он смотрит на ее порезы, на всю ту ментальную боль, которую она заменяла физической. Смотрит, что эта боль почти постоянна – осознает, что почти каждый ебаный день. Алишера трясет, ему очень плохо. На ней просто живого места нет. Парень не хочет это видеть! Не хочет блядь чтобы на ней были следы от ножей, иголок и тем более бритв... Ему пиздец как хуево на это смотреть... Ему так нравится ее тело... Девушка худая, безумно красивая, он просто кайфует от ее типажа, но почему она блядь позволяет себе это...? Алишеру больно. Он знает, что это не правильно. Знает, что ее нужно вытаскивать из этого. Только вот как...? Моргенштерн не понимает. Наконец, стоя уже раздетой, девушка поднимает на него глаза, в которых вновь стоят слезы. Она не закрывается руками, нет – пусть смотрит, он сейчас все равно только одно видит – порезы, шрамы, и еще раз порезы. Их очень много. Больше ста, это точно. Видит его ахуй, нервно усмехается, а по правой щеке скользит слеза. Макияж давно смыт, но девушка все равно чувствует боль в глазах, будто бы попала тушь. Хотя, может, ей просто самой больно видеть парня, который сейчас выглядит очень напуганным. - Прости, если испугала... – тихо протянула Лера и развела руками. Алишер и правда встревожен. Ему очень страшно. Он злиться. Но не на Леру... Да, возможно, в какой-то степени и на нее, но понимает, что ее нельзя ругать. Эмоции бьют через край, парень пытается держаться... Но ему очень и очень сложно. Он весь дрожит. Башкира буквально лихорадит, а внутри просто буря эмоций. Калейдоскоп чувств и вопросов – почему она это делает? И чем он может ей помочь? Морги молчит, и Лера начинает волноваться, боясь получить негативную реакцию и вообще уйти в себя. В комнате тишина, он смотрит на ее исполосованное тело. Не плачет... Не может, потому что всего настолько много... Он внутри просто разрывается на кусочки, а снаружи выглядит холодно, хотя это не так, и очень напугано. Таким себя парень помнит только лет в 10, когда старшие пацаны, еще в Уфе, хотели избить бедного малыша за то, что он сказал маме, что его обижают во дворе. А больше никогда... Страх, неподдельный, ужас, непонимание что делать... - Ты опять режешься?! – голос грубеет, и Морген тут же мысленно материт себя – он не хотел так резко. - Я... – Лера вздрогнула, явно не ожидав такой реакции. Но договорить не успевает. Алишер, закатив рукав своей толстовки, подошел к ней, протягивая свою руку. Точнее запястье и то, что выше локтя. Лера вопросительно смотрит на него, не понимая, что он хочет этим добиться. - Режь меня! – чуть повысил голос Алишер. Девушка буквально остолбенела. - Чего блядь!? – от удивления Лера даже закричала и сочла это за оскорбление. Стало так больно и противно, что девушка уже пожалела, что вообще ему все это показала. Такой реакции она не ждала точно. – Ты нормальный?! Нахуя мне это делать!? - Хочу понять твою боль! – заявил он дрожащим от подступающих слез голосом. Ее эмоции тут же меняются. - Алишер... – голос тоже дрожит. – Я не буду резать тебя... - Будешь! – срываясь, почти закричал он, чувствуя, что вот-вот просто разреветься. – И объяснять каждую линию!! Хочет начать плакать, но парень держится. Держится из последних сил... Лера, потупив пару секунд, опустилась вниз, поднимая с пола одежду и начиная одеваться. Она молчит и не выражает никаких эмоций. Алишер вопросительно смотрит на нее, а потом, когда девушка вновь была одета, уже она смотрит башкиру прямо в глаза. Больше не плачет, а вот Морги уже не вывозит. - Давай ножик. Глаза парня потерпели ахуй. Он не рассчитывал на такую реакцию... Вообще не думал, что Лера так скажет. Парень сказал ей это лишь потому, что хотел остановить ее. Чтобы девушка больше себя не резала. Честно говоря, да, Алишер банально хотел вызвать у нее жалость к себе, но видимо не получилось... Парень вопросительно смотрит на нее, совершенно не понимая, что ему блядь делать после этих слов. Надеется, что ослышался, но девушка выглядит серьезной. - Чего ты так смотришь? – нахмурилась Лера, а по голосу слышно, что она сердится. – Сам же хочешь почувствовать МоЮ бОлЬ, - она усмехнулась, чуть исказив интонацию. – И каждый порез я тебе сейчас объясню. Давай! Чего встал? Морген шумно выдохнул и быстро закивал, опуская голову и зарываясь пальцами в волосы. За слова теперь отвечать придется. Девушка злиться, хотя, может быть, и понимает, что он так не со зла. Алишер выглядит не уверенно и, более того, совсем не хочет, чтобы его резали. Боится боли, которую сейчас может испытать... Ему страшно, очень страшно, что Лера может себя не контролировать в этот момент и навредить парню еще больше. Навредить не поправимо. - Ну... – замялся башкир. – А ты чем режешься...? Господи, абсурднее ситуации еще не было... - Я тебе свой нож не дам, - заявила Лера. - Я понимаю, - закивал Алишер. - Возьми кухонный, - резко сказала девушка. - Что?! – опешил башкир, даже чуть заикаясь. - Кухонный нож возьми, - чуть громче и недовольней повторила русоволосая. – Там в шкафу, - она сбито указала на кухню. - Лер, я... – он тут же испугался, отчего его глаза мгновенное сузились и забегали. - Да не бойся ты, - равнодушно отмахнулась девушка. – Вены тебе не вскрою. Парень покачал головой и, потупив несколько секунд, протопал на кухню. Открыл раздвижной шкафчик, сразу замечая перед собой кучу столовых приборов. Его внимание привлек обыкновенный нож с черной рукояткой и тупо заточенным лезвием. От этого Алишеру стало еще хуже. Он общался с Кариной на тему Леры, и она рассказала ему, что Владик специально сточил у нее все ножи в доме, когда только увидел на ее руках порезы, чтобы она не навредила себе до такой степени, что поедет в больничку. Маленьких ножиков не было, поэтому Морги выбрал средний. Рефлекс самосохранения просто кричал башкиру о том, что он ебанутый долбаеб, который опять повелся на какую-то хуйню. Он безумно сильно дрожал – видно, что боится. А Лера, в свою очередь, уже откуда-то притащила пластыри, бинты и даже пару каких-то баночек – одна была с перекисью водорода, а другая похожа на антисептик. - А это зачем...? – неуверенно спросил башкир. - Откуда я знаю, что резала этим ножом, - пожала плечами девушка. – Обработать-то все равно надо, чтобы ничего тебе в ранку не занесла,- расставляя все на журнальный столик, сказала Лера, а потом, резко замерев, посмотрела на башкира, который тоже остолбенев, держал за спиной ножик. – Или тебе похуй на последствия? Он тут же отрицательно замотал головой. - Давай нож, - и Алишер протягивает ей кухонный прибор – называть это холодным оружием парень не хочет. Лера обрабатывает его, тщательно протирая каждый миллиметр лезвия. У парня дикий мандраж, только при одном взгляде на это, а потом девушка откладывает салфетку в сторону. Он хочет казаться увереннее, поэтому первым протягивает ей правую руку с засученным рукавом ладошкой к потолку. Девушка смотрит сначала на руку, потом усмехается, поднимая на Алишера глаза. - Я тебе татуху портить буду? – Моргенштерн вопросительно смотрит на нее. – Другую руку давай. - А, да, прости... – и он тут же протягивает ей левую руку. Лера сама задернула рукав его кофты до локтя и холодными пальцами провела по мягкой и такой теплой коже парня. Он даже вздрогнул, а его сердце забилось в разы быстрее. Алишер волновался. И очень сильно. Башкир чувствует себя блядь на каком-то сеансе у экстрасенсов – и это было бы сейчас лучше всего, но потом он вспоминает про реальность и о том, что сейчас покромсают его руки. Это, конечно, грубо говоря, но сейчас ручки парня будут точно не такими чистыми... - Алишер, - смотря на нож, вздохнула Лера. – Скажи, зачем тебе это? – смотрит ему в глаза и буквально физически ощущает, как же сильно парень сдерживается, чтобы не заплакать. – Тебе ведь страшно, и ты не хочешь, чтобы я это делала... - Я хочу понять твою боль! – заявил он срывающимся голосом. - Ты ведь думаешь, что я не смогу объяснить ни один порез... – девушка нервно усмехается. Секунда – она смотрит в пол, а через две уже резко проводит лезвием по его руке намного выше вен. Алишер от неожиданности дернулся, но слишком больно ему не было. Скорее, просто неприятно. – Ты такой наивный... Кожа у парня плотная, поэтому на ней шрам, конечно, остался, но не такой заметный, какими усыпано все тело Леры. И, если Алишер думал, что на этом она успокоиться, то все только начиналось. Ну, он же хочет ощутить то, что чувствует она, и что заставляет ее это делать. - А теперь давай объясню, для чего я его сделала! – нахмурилась она и провела пальчиком по царапине. Морги чуть прошипел от неприятной боли и скривился, желая одернуть руку, но Лера держала его буквально ногтями, больно впиваясь в кожу. Обхватить его ручку полностью не получалось, но, тем не менее, парень не дергался. - Не води пальцем, пожалуйста... – скривился кареглазый, но девушка не переставала. - Ты же сам хотел услышать им объяснения, - нервно усмехнулась Лера. – Если на примере твоих шрамов я буду объяснять свои проблемы, ты меня не поймешь. - ... Морги непонимающе посмотрел на нее. - Так что... – девушка недолго помолчала, а потом, собравшись с мыслями, снова посмотрела парню в глаза. – Начнём с того что у тебя отвратительная внешность! – и у парня просто органы внутри местами поменялись – настолько больно ему стало от того, что Лера начала ему говорить. – Просто хотя бы иногда нужно смотреться в зеркало, или тебя мама не научила? – это звучит так грубо. Морги буквально чувствует всю ту боль, которую он испытывал на протяжении всего своего детства, когда еще жил в Уфе и пацаны во дворе унижали его за каждый шаг. А про то, что парень не ухаживает за собой, говорили бабушкины соседки, которые не против были пообсуждать бедного ребенка, который просто жил своей жизнью. – Ты самый конченый человек на свете! Правильно ты думаешь что страшный, - она говорит спокойно и уверенно. Злиться. Очень сильно злиться на парня за такую реакцию, хотя сама понимает, что ему пиздец как больно от ее слов. Она чуть ли не единственная, кто хотя бы пытается его поддержать, а сейчас выговаривает просто все, что думает. – Ты блядь просто как чмо последнее выглядишь! Разве ты ещё не стал замечать, насколько ужасный? – видит, как парень опускает глаза и начинает дрожать. На пол падают капли слез, но Леру это даже не трогает. Может быть, где-то в глубине души ей и больно, потому что все равно девушка не ожидала, что он так расстроиться (хотя русоволосая только начала). Думала, что парень просто сейчас заткнет ее. Будет кричать, возможно, хуесосить в ответ, но Алишер молчит. Просто слушает, боясь даже слова лишнее вставить. – Просто хотя бы иногда смотрись в зеркало и хватит жрать, а то че с ебалом, мать жива?! – Морги всхлипывает и очень сильно дрожит, и Лера вновь проводит по его руке, оставляя очередной порез. – У тебя просто пиздец, а не внешность! – Алишер начинает плакать сильнее еще и от боли в руке, потому что там появляется очередная царапина, после чего девушка резко ударяет его по щеке тыльной стороной ладони. Затем по ребрам и по животу. Парень пытается закрывать себя свободной рукой, очень нервничает и дрожит. Лере стало его жалко, но она не замолкала и не успокаивалась. – Пора тебе уже заканчивать думать, что ты пиздат при любой ситуации... – прекрасно знает, что парню не приятны это все, но все равно продолжает. – Ты даже не умеешь одеваться и следить за собой, а с твоим видом, солнышко, это просто необходимо! – исказила интонацию она. Алишер попытался одернуть руку, но Лера не дала ему этого сделать. – Боже, ты даже ребенком был просто отвратительным... И как тебя только мать терпела...? Не понимаю... – тут еще девушка была готова сказать про его отца, что он умер от того, что просто не вытерпел башкира, но сдержалась, понимая, что это уже вообще пиздец и даже для нее слишком. – Ты уже даже ребенком уебищным был! Таких как ты, мы в Томске палками хуярили! – ну, что, правда, то, правда. – Отвратительно выглядел. Просто ужас. Дети в десять лет в разы симпатичнее должны быть, как сыновья маминых подруг. Ты что жил в районе паранормальной активности? – господи, да когда ж ты уже наговоришься? Лере аж самой дурно стало от таких слов в адрес этого бедного паренька. Она не собиралась его унижать, но раз он сам попросил «пОчУвСтВоВаТь ее боль»... – У тебя мать вообще есть? – снова делает ему порез. Алишер хочет заплакать сильнее, как только речь доходит до его матери, но замолкает сразу после того, как лезвие касается его кожи в третий раз. Нужно заканчивать, он привыкать начинает, а это плохо. – Мне интересно она следит за тобой или ей похуй на тебя? Потому что сын у неё просто куском говна вырос. Бездарное дерьмо, которое только ноет из-за всего подряд и всегда делает хуйню! Все твои поступки отвратительны! Ты никогда не думаешь, что делаешь. А ещё ведёшь себя просто как ребёнок долбаный. Любишь показываться смешным? Ты скорее выглядишь тупым клоуном! Ебаный экстраверты... – она тихо посмеялась. – Почему вы постоянно говорите?! Почему бы вам просто не заткнуться? Или, может, вы боитесь остаться наедине со своими мыслями... - Хватит, пожалуйста, прекрати... – рыдая уже навзрыд, прохрипел Алишер. – Пожалуйста, мне больно... перестань... – голос дрожит, и парень буквально захлебывается слезами. Ему хватило трех порезов, чтобы все осознать. Лера смотрит в его заплаканные глаза и то, как он пытается закрывать себя. Она довела его до еще больших комплексов, и девушка это понимала. И Алишер это понимал, но не злился на нее за это. Сам попросил, к тому же, не жалел об этом. Морги почувствовал все то, что испытывает русоволосая, и даже больше... Буквально ощутил на себе, и больше в жизни он не посмеет сказать ей подобное. Просто блядь не сможет... - Ты после трех уже сдался, а у меня этих порезов десятки, если уже не сотня... – усмехнулась русоволосая. - Я понял тебя... – еле слышно произнес кареглазый, быстро закивав. – Прости... - И что ты чувствуешь? – спокойным голосом спросила Лера. - Когда ты все это говорила, мне было ужасно больно морально, а порезы... – он перевел дыхание. – Физическая боль как бы... легче, что ли...? Она покачала головой. - Не делай только так больше никогда. Это ужасно! – заявила Лера. - Но ты... – уже было начал говорить Моргенштерн, как девушка его перебила: - Я, это я. А ты даже не пытайся! – ее голос стал чуть грубее. - Лер... – закрывая себя правой рукой, простонал башкир. - Ручки давай тебе обработаю? – видя, что один порез – последний, начал кровить, девушка тут же кинулась ко всем штукам, которые приготовила еще несколько минут назад. Взяв перекись и бинтик, вновь подошла к Алишеру. – Давай, солнышко, - осторожно взяла его за руку и нанесла на ранки жидкость. Та немного зашипела, но кровь тут же течь перестала. – Все, пожалуйста, не плачь, я больше не буду так делать, - пообещала девушка, проводя рукой по его крупной спине. Дрожь чувствовалась даже через толстовку. Осторожно перевязала ему ранки. Морги очень сильно плакал. Просто ужасно. У него буквально началась истерика, и девушка вообще не знала чем ему помочь. Лера не тупая, и прекрасно понимает, что это ее слова спровоцировали у него такую бурю эмоций, но он ведь сам попросил ее об этом... Теперь он хотя бы понимает, что она испытывает буквально каждый ебаный день и, более того, справляется с этим. Но в любом случае, доводить до истерики она его не собиралась. Так уж получилось... - Может, тебе водички принести? – кружась вокруг парня, не успокаивалась она. – Ты говори, Алишер! Что тебе нужно? Таблеточку? Что?! Он поднял на нее заплаканные глаза и, нервно всхлипнув, спросил: - Я что действительно такой ужасный и не красивый...? – голос срывается, после чего парень расплакался еще сильнее, хотя, казалось, что хуже уже некуда. Шумно выдохнув, Лера тут же кинулась обнимать его. - Пиздец... – процедила девушка, судорожно гладя его по волосам в надежде хоть как-то успокоить. – На самом деле я так не думаю, Алишер... – ее голос тоже начинает дергаться, и она сама мысленно надеется, что не заплачет. – Ты прекрасный мальчик, не расстраивайся из-за этого. Просто ты сам хотел почувствовать всю боль на себе. Не плач, пожалуйста, ты такой милый и чувствительный малыш... – Лера коротко поцеловала его в щечку, которая стала мокрой от его слез. – Все, перестань, пожалуйста... - Я и так знаю, что выгляжу ужасно, и характер мой не самый лучший... – проплакал он, утыкаясь носом в ее плечо. – Просто это для меня сложная тема, я столько лет загоняюсь, пытаясь побороть все свои комплексы, и мне не очень приятно слышать это, тем более от тебя... – у него безумная истерика, от которой парню становится очень плохо. Он буквально еле стоит на ногах. - Прости, пожалуйста, - вздохнула Лера, сильнее прижимаясь к нему. – Блядь, ты очень милый и добрый мальчик. Я сказала это не для того чтобы у тебя появились комплексы, а чтобы ты понял... - Я понял... – шумно выдохнул он. – Но это все равно тяжело для меня. Теперь я знаю, что ты испытываешь, и хочу помочь еще больше... Они присели на диван, потому что Морги безумно трясло – он почти падал, но девушка так же крепко держала его за запястье руки, которая теперь была перевязана бинтиком. Алишер резко прижал ее к себе, не на секунду не переставая плакать. - Мне так плохо от того, что ты испытываешь все это ежедневно... – протянул башкир и шмыгнул носом. Лера почувствовала, как на ее одежде остаются капли от его слез. – Я знаю, ты не сможешь, но пожалуйста, никогда так не делай! Я прошу просто... Чтобы этого больше не повторялось, Лер, пожалуйста... – голос срывается и сходит на шепот. - Алишер, успокойся, ради бога... – тоже расплакавшись, тихо попросила девушка. – Все в порядке, прекрати плакать... - Может, я что-то сделал не так? – продолжал он. – Ты только скажи! Я мигом исправлюсь! Лер, ну только не режь себя больше... – очень сильно плачет, почти кричит. – Выговаривайся хотя бы мне, я всегда тебе помогу, но только не так... Я боюсь за тебя очень, мне тяжело видеть твое исполосованное тело! Что я могу сделать, чтобы ты этого больше не делала!? Чем я могу тебе помочь, чтобы ты перестала!? Почему ты это делаешь, я понял... Но как это исправить? – голос снова срывается. Морги вопросительно смотрит на девушку, но ее взгляд... Он такой пустой и совсем ничего не выражает по этому поводу. Она сама не знает, что для этого нужно сделать. – Я боюсь за тебя пиздец как, ты даже не представляешь! Что мне сделать, чтобы ты перестала себя резать...? – пиздец, как же Алишеру больно только от одного этого сочетания слов, не говоря уже о действиях. - Ничего, Алиш... Ты здесь не причем... - Но почему я ничего не могу сделать, чтобы тебе стало лучше...? – проплакал Моргенштерн. – Давай я хоть чем-то тебе помогу! - Психиатр ничего сделать не может, а ты чем поможешь...? - Давай я покушаю твою лазанию? – предложил парень, на что девушка только засмеялась. – Блядь, да хоть что могу покушать! - Я не сомневаюсь, - отшутилась Лера, обнимая его за шею и кладя голову на плечо. - Или, может, сходим куда-то вместе? - Как хочешь, - она пожала плечами. – Мне все равно, честно... На самом деле, русоволосая терпеть не может, когда ее из дома вытаскивают. - Пойдем кушать, пожалуйста, я очень голоден! – он тут же вытирает слезы и поднимается на ноги, а уже через секунду идет на кухню. Лера только посмеялась и пошла за ним следом. Алишер уже сидел на своем любимом в квартире у девушки месте и ждал, пока она разогреет ему покушать. Еще они решили выпить немного вина. Так сказать, разгрузиться и отойти от всего этого. Так что, скорее всего, Морги снова останется у нее ночевать. Но, честно говоря, Лера не против, как бы она не ругала себя за какую-то чрезмерную доброту. Хотя, она просто боится оставаться сегодня одна... - Я дам тебе крем и пластыри, - сказала русоволосая, ставя перед ним тарелочку, наполненной едой. – Завтра дома помажешь порезы и заклеишь их. Только чтобы не видел никто... Не знаю, как Карина, но... - Но Слава меня отпиздит... – грустно усмехнувшись, закончил Морген и принялся есть. - А если узнают, что это я сделала, мне пизда, - сказала Лера и присела напротив него. - Не узнают, - отрицательно помотал головой он. - Это хорошо, - девушка кивнула. Дальше до часу ночи они просто разговаривали. Обо всем. Парень рассказывал ей про свою семью, про братика, про их дружбу со Славиком. Лера тоже рассказывала ему что-то интересное, а еще ей было так приятно, потому что Алишер слушал ее очень внимательно и почти заворожённо. Он казался в этот момент очень милым. Бутылка вина постепенно заканчивалась, но никто из ребят пьяным не выглядит. Все понимают и осознают. Алишер доел почти всю лазанию, которую готовила девушка. Восхитился ею, сказал, что очень вкусно. Это приятно вдвойне – ну, хотя бы не зря готовила, и продукты выкидывать не придется. А еще Лера поймала себя на мысли, что его глаза такие красивые и блестящие... Невероятно красивые, дерзкие, но при этом очень добрые. Карие, почти черные глаза напоминали ей крепкий коньяк или горький шоколад, растопленный для того, чтобы добавить его в какой-то торт. И Алишер так ласково и нежно смотрел на нее... Буквально терялся, когда их взгляд встречался друг с другом. Волновался, как только видел ее голубые глаза... Морги буквально растерялся, когда она смотрела на него, почти не моргая. Так пронзительно, но немного холодно. И у парня от этого буквально течка начинается... Но и девушке тоже нравится его взгляд. Теплый, очень светлый и почти родной. На Леру еще никто и никогда так не смотрел. С любовью и трепетом одновременно. Она допивает свое вино почти залпом и отставляет бокал в сторону. Смотрит на его пустую тарелочку; немного усмехается. Парень тоже широко и приветливо улыбается. Тоже допивает свой алкоголь, в то время как Лера уже начинает убирать со стола. - У тебя можно будет принять душ? – поинтересовался у нее башкир. Теперь он выглядит не таким скромным, как общался с ней раньше. И раскрепоститься ему помог далеко не алкоголь. Он искренне верил, что они с Лерой теперь очень близкие друзья. - Да, - кивнула девушка, напрочь игнорируя мерзкие и оскорбительные мысли. Нет, она не считает парня «грязным», как бы мозг ей это не навязывал. Не считает его не красивым. Не считает его мерзким, хотя еще совсем недавно именно так и говорила. – Могу дать тебе еще полотенце, если нужно... – и даже не морщиться, и вообще сомневается, что выкинет его потом после его использования. Хотя так делалось всегда, даже если какой-то вещью пользовался Владик, а с ним вообще был секс! - Давай, - улыбнулся он. Лера покачала головой и вышла из кухни. Не нужное, а самое главное новое полотенце она нашла в той же спальне для гостей, куда планировала уложить Моргенштерна спать. - Вот держи, - она протянула ему полотенце синего цвета. – Еще даже с этикеткой, - заметив бумажку, девушка тут же отрывает ее. - Ого, - удивился парень, проводя рукой по вещи. Мягкая и безумно приятная. – У тебя всегда все находится для меня. Неужели судьба? – он ехидно улыбнулся, на что Лера только закатила глаза, чуть посмеявшись. - Просто руки не доходят избавиться от ненужного, - сообщила девушка. – Ты пока иди в душ. На первый этаж, - сказала она. – А я постелю тебе тут. Хорошо? - Да, - парень быстро закивал и тут же вышел из комнаты. Он не пьян и, более того, очень даже трезвый, но почему-то Алишер испытывает такие теплые ощущения... Легкость, приподнятое настроение и тихий шум в ушах. Такое обычно испытывают люди на грани трезвости и уже бухого состояния. Но Морги не пьяный, нет. Далеко нет. Просто чувствует себя так хорошо, так счастливо... И объяснения этому у него нет. Вот же, совсем недавно он был готов плакать часами, лишь бы только Лера не вредила себе, а сейчас что? Вино, особенно в таких малых количествах, никогда не помогало ему так расслабиться. Возможно, он просто окончательно осознал тот факт, что они с девушкой очень хорошие друзья, а, возможно, это просто защитная реакция на все, что парень сегодня испытал. Некая блокировка плохого, так называемая защита. Алишер зашел в ванную комнату и закрыл за собой двери. Но не на замок. Почему-то не захотел этого делать, прекрасно зная, что Лера не зайдет. Да даже если и зайдет, он особо не испугается и не застесняется. Девушка видела его слив, ей терять уже нечего. И вообще. Что она членов мужских не видела? К тому же, Морген считал их друзьями, и ничего страшного в этом не видел. Пусть хоть сама голая ходит. Мало того, что Алишер ее никак трогать не будет, потому что банально считает это низом – трогать чужое тело без разрешения, а уж тем более насиловать его в любой форме, так парень еще и слова не скажет. Если ей так комфортно, пусть делает что хочет. К тому же, это ее квартира. Он включил теплую воду, предварительно отложив на полочку полотенце и телефон. Стянул с себя кофту, останавливая взгляд на руке, где было три крупных пореза от ножа. Морщиться от недавних флешбеков, и парню становится немного не комфортно. Затем снимает штаны, а через несколько секунд и вовсе остается абсолютно голым На душ у него уходит примерно пятнадцать минут. Парень мысленно материт себя, ведь у него нет вещей для того, чтобы переодеться в чистое. Но выйти к девушке в одном белье он тоже не может. Одевает то, в чем приехал. Умылся и расправил мокрые кудряшки, и, взяв все свои личные вещи, вышел из ванной, после чего потащился на второй этаж в ту же комнату, где Лера стелила ему постель. - Я так тебя боюсь одну оставлять... – сразу же, как только Алишер оказался в комнате, сказал он. Лера чуть-чуть улыбнулась, поправляя наволочки на подушках. Парень вытер волосы мокрым полотенцем и повесил его на стул, что стоял в самом углу комнаты, чтобы оно высохло. - Не переживай, я... – девушка осеклась, потому что фраза «я не сдохну» для башкира бы прозвучало очень жестко и отвратительно. – Я не буду резаться. По крайней мере, сегодня точно. - Ты не сказала «больше» или «никогда»... – заметил кареглазый и нахмурился. - Потому что не могу гарантировать, - шумно выдохнув, процедила она. Между ними зрительный контакт, но напряженное молчание. Тишина, от которой буквально начинает звенеть где-то внутри евстахиевой трубки, а потом этот звон растекается к ушной раковине. Лера на секунду опускает взгляд, чтобы убрать подушку в сторону, и делает к парню несколько небольших шагов вперед. Ее глаза горят, и Алишер это замечает и, самое главное, отчетливо понимает. Они яркие, хотя парню всегда ее взгляд казался холодным и равнодушным, но пиздец каким пронизывающим. А сейчас особенно... По позвоночнику начинают бегать приятные мурашки, после которых Морги сразу начинает чувствовать приятное покалывание в паховой зоне. Мурашки... Очень много эмоций и чувств в этот момент, и нарастающее возбуждение. Он возбуждается только от ее взгляда. Член парня тут же становится твердым, и девушка, замечая это, только усмехается. - А мне казалось, ты такой скромный мальчик... – тихим и еще больше возбуждающим шепотом протянула Лера. Негромко посмеялась и закусила губу. Она выглядит такой уставшей, но менее прекрасной ее это не делает. Наоборот. Моргенштерну кажется это чем-то не обычным. Девушка не похожа на человека, у которого нет сил. Она такая сама по себе. Снова делает шаг. Теперь Морги к ней максимально близко. Он растерялся, хоть и старался выглядеть уверенно. Парень чувствовал, что Лера доминирует над ним, но и противиться этому не хотела. Он в подсознании уже называл ее «мамочка» или же «моя госпожа», ругал себя за эти непозволительные и даже грязные, по его мнению мысли. Мамочка. Моя госпожа... - Тебе, наверное, никогда не говорили, что ты такой неуверенный и даже очень скромный малыш... – еще полтора шага, после чего парень и девушка настолько близки друг к другу, что Лере приходится его обнимать. Она встает на носочки, чтобы хоть чуть-чуть дотянуться до него. Холодные руки тут же касаются его плеч, а потом нежно, но одновременно грубо, обвивают его шею. Моргенштерн заметно нервничает и даже как-то переживает, потому что скрывать свое возбуждение у него больше не получается. Он почти течет, теперь уже и от ее прикосновений. - Я не малыш, - посмеялся парень. – Ты видела меня вообще? – Морген тут же замирает, как только русоволосая девушка резко прижимается к его животу, чувствуя, как его член упирается ей почти в лобок – чуть выше, девушка низкая. – Я совсем не маленький мальчик, - нервно смеется. – Видела, какие у меня кубики пиздатые? Не у одного малыша таких нет! - А я не про твое тело, - ее правая рука тут же опускается вниз. От шеи к ключице, а дальше еще ниже – к мощной татуированной груди, к ребрам, к прессу, к лобку, но тут же резко одергивает ладонь, как бы дразня парня. – Я про характер... По телу прошлась вибрация, отчего Алишер даже чуть-чуть вздрогнул. Парень не понимал, что блядь сейчас вообще происходит, и зачем Лера пытается его возбудить (уже возбудила). Он вопросительно смотрел на нее и ничего не понимал. Глаза у нее горят, когда она его трогает. Да и просто смотрит на него. Это не любовь и не влюбленность, нет. Это страсть. Просто дикая страсть, возможно, нехватка секса, но не любовь. И Моргенштерн это понимает. Только вот он безумно сильно влюблен в девушку и ничего с собой поделать не может. Не может отказать, хотя знает, что после «нет» Лера трогать его не будет, пока парень не захочет этого сам, как бы иронично это все не звучало. Но он-то хочет этого. Хочет, потому что любит... - Лер, а что... ты делаешь...? – только и успел спросить башкир, как девушка тянет его за шею к себе и касается его губ. Второй раз. И второй раз сама. Сердце Алишера забилось чаще, и он окончательно потерял над собой контроль, впадая в какую-то бесконечную эйфорию. Ему так хорошо, что парень буквально теряется в радуге эмоций и чувству. Он одновременно не понимает, но ему и одновременно хорошо. Знает, что делает, что им просто пользуются, если так можно сказать, но продолжает, потому что хочет. Очень сильно хочет ее. Сколько времени он не жил половой жизнью? С того самого дня, как от него ушла Дилара. Нет, конечно, он пытался как-то избавиться и изолироваться от плохих мыслей, связанные с Зинатуллиной, снять какую-то экскортниц или трахнуть знакомых девочек – та, которая его захочет, найти не трудно (пускай и за деньги). Но Морги просто не мог. Либо они его не возбуждали, либо он думал, что они его возбуждают, а когда дело доходило до того, чтобы вставить в барышню член, у Алишера просто не вставал. Из-за конченных, почти разрушающих его мыслей парень загнал себя до такого, что просто не мог все это время заниматься сексом. И, после месяца прерванной половой жизни, ему этого и не хотелось. Подрочить – да, но не секс. Но сейчас ему хотелось этого безумно... За столько времени первый раз он просто хотел выебать эту девушку. Жестко, нежно, до пизды – как она сама захочет. Парень привык уступать, да боже, Алишер в принципе на все готов пойти ради нее. Ему снова в кайф испытывать эти забытые эмоции реального возбуждения, а не ебаную мастурбацию. Ему снова в кайф чувствовать ее губы на своих. Скользкий язык приятно прошелся по его мягким губкам, проникая внутрь. Тут же наверх, приятно лаская небо, от чего Алишер начинает тихо постанывать. Тихо, но очень возбуждающе... Он почти растворяется в этом поцелуе, испытывая бесконечно приятные чувства, а потом начинается самое интересное. Девушка медленно начала приподнимать его худи, но и Морги не сопротивлялся. Он пахнет топленым маслом и печеньем, отчего Лере хочется только сильнее прижиматься к нему, настолько он приятный, но во время течке еще и ванилью. Ванилью, карамелью и чем-то еще. Чем-то приятным, до ужаса приятным, почти пробирающим до костей. Вибрацией, небольшим покалыванием где-то ниже, чем лобок. Возбуждение, а еще какая-то непреодолимая страсть и влечение. Девушка может закончить хоть сейчас, но, даже видя перед собой Моргенштерна, который далеко не идеальный типаж для нее, делать этого Лера не хочет. Ей просто нужен секс. Может быть, она давно не трахалась, может быть, ей просто не хватает внимание, а в сексе она ищет хоть какую-то поддержку, но еще несколько дней назад, когда Владик признался ей в любви, и в этот же день она едет сосаться с Алишером, она и мысли не допускала, что опуститься до такого, что залезет к башкиру в постель. Даже если эта постель будет у нее в квартире. А сейчас она не считала, что опустилась. Это он поднялся, но никак не иначе. Поцелуй, наконец, прерывается, и она начинает чуть спускать с парня штаны, быстрыми движениями пальчиков ощупывая его тело уже без кофты. - Ты пахнешь сексом... – сказала Лера, а затем резким движением руки раздевает парня окончательно. Морген стоит в полном ахуе. Его штаны и белье спущены до колен, а сама девушка только начинает раздеваться. И, о, боже мой, какая же у нее красивая грудь, когда она снимает бюстгальтер. Какая же она в принципе красивая... Несмотря на порезы, несмотря ни на что. Лера прекрасна. И безумно нравится Моргенштерну. - Ну, давай, - усмехнулась она, снова подходя к башкиру. – Я же знаю, что ты хочешь меня, - смотрит на его член, а потом резко в глаза, так что у Алишера дыхание перехватывает. – Ты так на меня смотришь... – ее наглая улыбка, и парень окончательно теряется... – На друзей так не смотрят, Алишер. - ... Сказать парню было нечего. А Лера раздевается окончательно и стоит перед ним абсолютно голая. Он в шоке, НЕТ, ОН В АХУЕ! Он буквально ахуел от происходящего! Она хочет с ним секс. Она хочет с ним трахаться. Она хочет его. - Будь посмелее, я прошу тебя, - прижимается к нему вновь, а потом снова затягивает парня в поцелуй. Миллион мыслей о том, что вообще девушка творит, но полный их игнор. Пусть он просто сейчас ее выебет, пусть они просто сейчас займутся сексом, даже если через минуту Лера будет об этом жалеть, остальное – потом. Он нагло усмехается, убирая с себя одежду, чтобы она ему не мешала. Девушка тоже улыбается, видя, что Алишер готов. Он возбужден. И возбужден очень сильно. Видно, что давно ни с кем не трахался. Парень резко берет ее за плечи и аккуратно роняет на заправленную кровать, тут же оказываясь сверху. Отбрасывает подушки в сторону, чтобы они никому не мешали, смахивает с лица мокрые волосы, и кажется он в этот момент до ужаса сексуальным. И Лера даже не обращает внимания на то, что, ей нравится другой типаж. Сейчас ей хотелось именно Алишера. Она даже не обращает внимания на то, что его размер члена вообще не соответствует «ее норме». А ее норма – это Влад. И Лера привыкла к Соде. Ко всем его действиям и стонам, но разнообразия тоже хотелось. Вы же всю жизнь одну картошку тоже не едите. - Ты готова, моя королева? – тихим голосом уже почти стонет он, нежно проводя пальчиками по ее щеке. - Презервативы в тумбочке, - она возбуждающе закатила глазки, а потом снова устанавливает с ним зрительный контакт. Моргенштерн вытащил пачку контрацептивов, судорожно распаковывая один, пока девушка изводилась на кровати, шумно выдыхая. От этого мурашки по коже, а тело, которое и так уже сильно вибрирует, наливается каким-то приятным теплом. Давно забытые ощущения, и как же Алишер был рад почувствовать все это вновь. И вот, когда все было готово, парень последний раз, упираясь рукой о кровать прямо с ее плечом, проводит пальцами по ее хрупкой талии, опускаясь к лобку. Задевает ручкой клитор. Девушка вздрагивает, но ей это даже нравится. Потом кладет свою теплую и большую ладошку ей на ребра, нежно водя по коже большим пальцем. - Малыш, я прошу немного, - снова нащупывает пальчиками ее клитор, понимая, что Лера возбуждена не меньше его. Буквально горит, и хочет гореть до конца. – Просто втяни животик, чтобы я вошел до упора. - Ты тоже запомни, - усмехнулась девушка. – Если твои ноги еще не дрожат, значит, мы еще не закончили. И она почти выгибается, потому что втягивать ей попросту нечего. После чего Алишер резко, но очень нежно и осторожно входит в нее. Лера кричит – имитация, не больше, но видя, как же сильно от этого возбуждается Моргенштерн, продолжает стонать. Ей это нравится. Нравится видеть, как человек сходит от нее с ума. Нравится чувствовать, что может над кем-то доминировать. Особенно, над таким человеком, как Морген, хотя, признаться, сложности в этом никакой нет. Лера прекрасно понимает, что привязала его к себе качелями – она делала так со всеми и чаще всего не осознанно (управлять людьми ей даже нравится), но он ей кажется даже миленьким. Не отвратительный, как многие другие женщины и мужчины, которых она знает, с какими дружит или общается, но и любовью это назвать нельзя. Страсть, нехватка внимания и секса. Больше ничего, и завтра они оба об этом забудут. Если Лера с вероятностью 90%, то Алишер гарантий никаких не давал. У него столько эмоций, столько чувств накопилось за все то время, пока у него не было секса, наверное, именно потому он так старался, так хотел доставить удовольствие в первую очередь девушке, потом себе, так хотел блядь испытать оргазм... Просто снова почувствовать эти эмоции, пульсацию, приятное покалывание по всему телу, взаимодействуя с любимым (пусть и не взаимно) человеком, а не через ебаные руки. И он оказывается в ней всей длиной своего члена. Но Лера ничего не чувствует. Вообще ничего. Пустота. Либо же она действительно очень сильно привыкла к Владику, либо член парня банально не соответствует привычному размеру для ее влагалища, а может и вовсе ебучие таблетки лишили ее и этого удовольствия. Сколько раз у них было с Содой, тут даже не пересчитаешь, а сейчас другой парень. И девушка видела, как же он старается. Видела, но ничего не чувствовала. Ни удовольствия, ни того, что может испытать оргазм ровно так же, как это бывало с Владом. Она тут же потерялась, тупо смотря в потолок и совершенно игнорируя то, что там делает с ней Алишер – все равно ощущений ноль. А он так старается, чуть ли не вертится на все 360 градусов. Но Лере похуй. Ее тело постоянно дергается, но она вообще никак не реагирует, продолжая тупо смотреть в потолок. Рассматривать каждый его сантиметр. Натяжной, глянцевый, с круглым плафоном посередине и еще мелкими светильниками по бокам. К слову, от его еще где-то был пульт, чтобы можно было выбрать интенсивность и цвета для света. И Лера реально на него залипла. Просто засмотрелась в свое отражение, в отражение голого парня, который все это время ебал ее и постанывал, и уже даже забыла о том, что это у нее половой акт, что это вообще-то как бы она хотела этого. Лера просто потерялась из-за ощущения внутренней пустоты. Ей не было холодно – член парня внутри, какой еще блядь холод? Но она даже не замечает этого. «Ебать у меня потолок красивый...!» - пронеслось в голове у девушки, а потом она вспомнила. Переведя взгляд на Моргена, который так старался, что на лбу даже выступила испарина, решила хоть как-то реанимировать ситуацию. - Давай теперь я буду сверху? – предложила Лера, надеясь почувствовать сегодня блядь хоть что-то. - Давай, - тут же соглашается парень, и они меняются местами. А когда она сверху, он хватается обеими руками за кровать и очень громко стонет. Почти кричит. Никто, еще никто, даже Дилара, еще никогда так сексуально не выстанывали ее имя. И не называли госпожой и мамочкой. - Представь, сейчас бы в комнату кто-то зашел, а мы тут с тобой... – тяжело дыша от напряжения, судорожно шепчет Морген, касаясь рукой ее бедер так, чтобы посадить девушку удобнее. - Я бы продолжала скакать на твоем члене... Башкир усмехается, и постепенно его голос снова переходит в стон. Но Лере неудобно. Она все равно ничего не чувствует, и уже мысленно материт себя за такую любовь к писькам. Окей, один член уехал в тур, и теперь они около месяца не увидятся точно, но девушка не была уверенна, что потом сможет возобновить с Владиком сексуальные отношения как минимум потому, что он любит ее... А вот она его нет. Ей просто жаль Влада, и русоволосая не хочет ему делать больно своим равнодушием, продолжая безбожно трахаться. А на Алишера вроде как все равно – она знает, что парень к ней не ровно дышит, но никакой вины за свое сегодняшнее поведение девушка не чувствует. Да и Алишер сам должен понимать, что Лера далеко не самый надежный человек, какой бы та не казалась. Любая истерика, качели – все, он пойдет нахуй. Так делалось много раз с другими, и будет делаться еще не раз. И отношения ей не нужны тоже. Но что-то здесь все равно было не так. Например, почему, если ей не нравится, она не прерывает половой акт? Почему продолжает имитировать стоны, хотя ей нихуя неприятно? Ей просто никак, ну ничего не чувствует, а продолжает делать вид, что все хорошо. Ей просто жалко парня, возможно, поэтому она это делает. Внутри все равно ничего, и Лера уже желает побыстрее закончить, но парень, видимо, еще не готов. Он так нежно выстанывает ее имя, но девушку это все равно нихуя не возбуждает. Вся эйфория давно прошла, как только русоволосая поняла, что оргазма сегодня не получит, но все равно честно старалась делать вид, что ей все нравиться. Стонет Алишер, конечно, замечательно, но голос ее не возбуждал никогда. Старается не смотреть на парня. Нет, ей больше не противно от него, ей просто не хочется, чтобы он по глазам понял, что Лера ничего не чувствует. Он хоть и не экстрасенс, но все равно – это пиздец как заметно. Спустя минут десять Алишер, наконец, кончил. Обычно с Владиком выходит на 5-7, а то и на 10 минут дольше, но и парня можно понять – он давно не трахался, хули? Девушка медленно и очень осторожно слезает с его члена, понимая, что сейчас ей придется идти и убрать белье в стирку. Шумно выдыхает, и садиться чуть поодаль от парня. - Круто мы дружим... – отозвался Алишер, понимая, что сейчас блядь вообще произошло! - Ну, прости, так вышло, - наигранно улыбнулась она, отводя плечо. - Это пиздец! – довольно закончил кареглазый, смахивая с лица мокрые волосы. – Я просто в ахуе! Почему мы раньше этого не делали бля? – отшутился Морген. Только вот девушка его радостных чувств не разделяла от слова совсем. Слабо улыбнувшись, Лера потянулась к белью, чтобы сразу одеться. Оргазм она не испытала, но в душ все равно ей хочется. Пиздец, ну трахаться с Содой куда ни шло, а здесь Моргенштерн мать его еби (уже дважды как минимум)! Парень тоже решает не церемониться и, сняв презерватив, надевает свое белье. Между ними вновь молчание, а Лера и вовсе делает вид, что сейчас ничего не произошло. Для нее, по ощущениям, может быть и нет, а вот парень, напротив, прибывает в полнейшем восторге от всего этого. Лера, понимая, что немного устала – так бессмысленно десять минут она еще не тратила, прилегла на правую сторону кровати, рассчитывая, что как только ляжет Алишер, она смоется из его комнаты. А вот Морги уже понадеялся, что и спать они тоже будут вместе. Как парень и девушка. Ему пиздец как кайфово от этой формулировки, хотя и звучит это очень уж фантастически, но Алишеру просто хотелось представлять, что они в отношениях. Верить в это. Думать об этом. Мысли ведь материальны... Но он боялся сойти с ума. Встречаться-то хотел он с Лерой, а не с образом в его голове. Улыбнувшись, Морген прилег рядом с ней – очень близко, отчего Лере банально стало не очень комфортно и даже чуть противно, и она отодвинулась. Молчание. Тишина. Напряжение. Он безумно хочет обнять ее, нежно притянуть к себе за талию, поцеловать, блядь, да просто быть рядом... У них уже было все, что бывает у нормальных отношений – секс, объятия, поддержка, поцелуи. Целых два раза, и инициатива исходила от девушки, банально потому, что Алишер боялся делать к ней первый шаг – мало ли как она отреагирует. Ему понравилось с ней, но Моргенштерн даже не догадывается о том, что чувствует Лера. А она ничего не чувствует... И это раздражает. Она хотела просто расслабиться, просто получить удовольствие, как это всегда получалось с Владом. А тут просто пустота... Ничего блядь! Девушка никого в этом не винит, но все равно грустно. - Ты останешься на ночь со мной? – нарушая, наконец, тишину, спросил башкир. Девушка отрицательно мотает головой, даже не оборачиваясь к нему. Она лежала к нему спиной, но прекрасно чувствовала, как парень с надеждой смотрит на нее после этого вопроса, а сейчас медленно расстраивается. - Ладно, - вздохнул он. – Как хочешь, твое право... - Я пойду, Алишер, - и стала медленно подниматься с кровати. Морген наблюдал, как она неспеша собирает свои вещи, а затем подходит к выходу – оборачивается к нему. В его глазах все еще прослеживается хоть какая-то надежда на то, что Лера побудит с ним, хоть недолго. Но девушка смотрит на часы, что стоят на тумбочке рядом. Полтретьего ночи. Шумно выдохнув, русоволосая перевела взгляд на башкира, замечая на его лице легкую улыбку. Приятно, что он больше ее не боится и не стесняется – не закрывается и вообще был полностью раздет, не смотря даже на все то, что говорила ему Лера еще несколько часов назад. - Тебе поменять постельное сейчас или не надо? И он снова расстраивается. - Не надо, - отрицательно помотал головой он. Лера, потупив пару секунд, удовлетворительно кивнула. - Тогда спокойной ночи, - и вышла из гостевой спальни, оставляя Алишера абсолютно одного.