Засыпай, самая лучшая боль

Третье мая. За окном тихонько шелестит ливень. Тяжелые капли мягко касаются земли и разлетаются на тысячу водянистых осколков. Небо заволокло тяжелыми тучами, а где-то вдали сверкала молния, рассекая небо – из панорамных окон Лере это было хорошо видно, и гремел гром. Вставать через три часа, а она еще даже не ложилась. Часы показывают, что уже четвертый час утра, но рассвет из-за пасмурной погоды, дождя и грозы так и не наступает. В квартире царит полусумрак. Чтобы не было так тихо, пусто и одиноко, каким это место было практически с первого дня, как только Лера сюда въехала, она негромко включила музыку, оставив телефон на журнальном столике. Сама девушка стояла у большого окна и смотрела на город, тонущий в ливне и почти светящийся от ярких, почти розовых молний. Из динамика раздавались песни Просто Леры. «Я знаю, ты просто уйдёшь, я останусь на зеркале в ванной, Размазанным сердцем моей бледно-розовой сладкой помадой, В твоём телефоне контактом знакомым без фотки и ФИО, Прохожей блондинкой, худой, тупорылой...» Девушка отошла от окна и побрела в сторону кухни, чтобы поставить чайник. Ложиться спать бессмысленно. И только она порадовалась, что у нее больше нет бессонницы, как уже с неделю она вновь ведет блядский режим дня. «Звонит телефон, но его почему-то никто не поднимет. Я рву фотографии, всё потому, что на них мы с тобой. Худой холодильник, в котором осталось ещё твое пиво, Я его допила и написала о том, как любила...» Сейчас бы кофе. А лучше коньяк. Или виски. Да что угодно, только бы просто заснуть и ни о чем не думать. День обещает быть ебаным – это уже ясно по погоде. Руки невольно подрагивают, и Лера знает этому причину... «Горячий город задыхается от любви к светофорам Мы где-то в Moscow, застряли в центре И ждем погоду, добавь нам холод Я жму на кнопку, жду старый лифт Чтобы добраться до твоего восьмого этажа Мы так хотели влюбиться (хотели влюбиться)...» Родственники. К ней сегодня в гости приедут родственники... Так сказать, вспомнили, вот, хоть посмотреть надо, жива ли чуханки или откинулась уже. На данный момент Лера общается только с мамой и совсем немного с младшим двоюродным братиком – Сашей лишь по той причине, что иногда он способен ей написать. На удивления, денег он не просил и, походу, вообще никто не знал, что они общаются. Марина – его мать и мать того уебка, который чуть не изнасиловал девушку в прошлом, была категорически против, чтобы хоть кто-то из ее сыновей поддерживал с сестрой отношения, особенно, после того интервью с Моргенштерном. «Горячий город задыхается от любви к светофорам Мы где-то в Moscow, застряли в центре И ждем погоду, добавь нам холод Я жму на кнопку, жду старый лифт Чтобы добраться до твоего восьмого этажа Мы так хотели влюбиться, Но нам хотя бы не подраться...» Только, почему-то, это не остановило от поездки в Москву к племяннице. Ровно так же, как и родственников со стороны отца – его мать, брата и племянницу, которые чуть ли не с ее рождения считали Леру шлюхой. Сейчас, может быть, в какой-то степени это и оправданно... А еще родители, и даже отец... «Зачем мне сигареты, если я люблю тебя Просто мне нужен ты и дождь Знаешь, как сложно жить с тобой рядом Но без тебя, но ты не поймешь Мокрый асфальт на пустых диалогах Мне бы просто обнять тебя в другую погоду И показать тебе, что будет, когда я нас не увижу И рассказать, что я тебя люблю и ненавижу...!» Бабушка и дедушка по маминой линии не поедут, и Лера их за это даже уважала. Конечно, обидно, что к ней так относятся ровно потому, что она хочет нормально устроиться в жизни, но они хотя бы не выебываются, как некоторые. Если Лера им не интересна, значит, не интересна. Они каждому об этом не кричат, а потом не собираются и на халяву не едут к ней в большую квартиру в Москву, как это делают родственники матери и родственники отца. И, о, боже мой, как же девушка их всех ненавидит... Отцу тоже на нее плевать, но не поехать он не может, хотя Лера знает, что ему этого совсем не хочется... Но едет мать и, наверное, он цепляется в другой город только из-за этого... «Скажи, зачем мне сигареты, если б у меня был ты, и другие проблемы Скажи, зачем нам светофоры, если б не было машин Мы б с тобою летели Но я опять бегу по тротуарам К тебе навстречу вечером в воскресенье Чтобы сказать тебе, как же я долго ждала Твой теплый поцелуй на моей холодной шее...» Даже не дожидаясь, пока чайник отключится, Лера налила себе кофе. Крепкий, без сахара и без сливок. Нужно взбодриться, а ей еще за руль. Понятное дело, что в ее хаммер восемь человек ну никак не поместятся – итак как в консервной банке ехать. Максимум она возьмет троих и то назад. Лера не любит, когда рядом с ней на переднем сидении кто-то сидит. Это раздражает. Особенно, если это такие, как брат отца Олег и его мать – Оксана – она ее даже бабушкой не называет. Всех ей физически не увезти – на это минимум уйдет два часа, не считая пробок, поэтому девушка попросила помочь ей Алишера. «Горячий город задыхается от любви к светофорам Мы где-то в Moscow, застряли в центре И ждем погоду, добавь нам холод Я жму на кнопку, жду старый лифт Чтобы добраться до твоего восьмого этажа Мы так хотели влюбиться...» Он добрый мальчик, а еще считает ее своим другом, подругой – как ему угодно, Лере на феминитивы все равно, хоть она и называет себя феминисткой, поэтому точно не откажет. Сам парень довезти ее родственников не сможет, но у него есть Азиз, а у Азиза есть все права на то, чтобы водить кадиллак своего босса, прости господи. Утром Моргенштерну нужно будет сходить в больницу – он уже давно выписался из нее, но сегодня нужно было сдать повторные анализы. Лера, в знак того, что он так спокойно отдает свою машину на растерзание ее выблядков в виде родни, предложила парню довезти его до дома, на что он охотно согласился. «Горячий город задыхается от любви к светофорам Мы где-то в Moscow, застряли в центре И ждем погоду, добавь нам холод Я жму на кнопку, жду старый лифт Чтобы добраться до твоего восьмого этажа Мы так хотели влюбиться, Но нам хотя бы не подраться...» Ей, конечно, очень не хотелось видеться с парнем в компании ее конченных родственников, но на этот счет Алишер сказал, что это Лера еще с его семьей не знакома. Знаете, и, слава богу... Песня закончилась. Снова секундная тишина, а потом послышались давно знакомые биты... Найтивыход... «Твои милые кости ломались...» Лера нервно выдохнула, на мгновение прикрывая глаза. Боже, сколько ебучих флешбеков с этой песней... Найтивыход она не слушала давно, понимая, что такими темпами точно окончательно себя убьет, поэтому предпочитала плакать под Дамиано. Универсальные у их группы песни, однако... Она невольно дернулась, а внутри что-то рухнуло и сорвалось вниз. Пиздец, тонна воспоминаний с этой группой, с этой песней, с этим голосом. «Сколько же длится твоё «навсегда» Полумесяцем слиты закаты на послезавтра, Я забыл уже те улицы с фонарями, Чей свет мне так резал глаза...» Рука, в которой она зажимала ручку от кружки, почти доверху наполненная кофе, нервно содрогнулась, и немного напитка пролилось на пол прямо ей на белоснежные носочки. Лера даже никак не отреагировала, только тупо посмотрела на ногу. На следке остался темный кофейный след, а кожу неприятно жгло. «Больше сказать-то и нечего, я слит По водостокам с водою из фильтров Сколько же длится твоё «навсегда» Ты стоишь вся измазанная краской с пюпитра...» Что-то пить, а тем более есть, Лере тут же перехотелось, и она просто выливает остатки кофе в раковину, даже не моя кружку. Смотрит на нее несколько секунд и измазанную в напитке убирает обратно в шкафчик. «Снова ищу тебя в дайджестах и газетах И на кармане нету денег даже на проезд Огонь и лёд разрубая, замёрзший, забытый В этом городе столько забытых мест...» Она смотрит на свои руки. Боже, сколько раз она резалась под этот трек. Сколько раз плакала под него. Сколько раз планировала суицид, живя еще даже в Москве. Но ее квартира на шестом этаже, а окна полностью не открываются – современная безопасность, видимо, для таких ебанутых, как Лера. На крышу не подняться тоже. Ключи у вахтерши и охранника, но они их никому не дают. Сесть за один бесполезный кусок биомусора в виде человека не хочется никому... «А ты не помнишь, что сказала мне ночью? О том, что хочешь улететь в Аргентину, Ты заведёшь там семью и детей, и собаку, и ты вроде ещё что-то забыла...» Девушка возвращается в гостиную, буквально замирая от очередного раската грома. Резкий удар молнии, осветивший полумрак ее квартиры – лишь свет, что она включила на кухни совсем не давно, не дает комнате полностью погрязнуть во тьме, оглушительный грохот, после которого наступает темнота. Пикает микроволновка, лампочки на телевизоре перестают светить. Стало ясно, что свет отключили. «Давай пересмотрим фильм “500 дней лета” А я как Джозеф Гордон Левит буду бить стекло, Я нахуярюсь в “Белой Лошади” и буду грустным Смотреть на город в проезжающем мимо авто...» ... «И эти сопли на кулак я перемотаю, Буду жалеть, что тогда тебя отпустил, Мои друзья ночью затеют разговор в скайпе, Но нахуй нужен им ноющий пьяный дебил...» Лера не спешит выключать телефон. Как бы больно ей не было, какие бы флешбеки ее не посещали, она дослушает эту песню до конца, в каком состоянии она не будет через гребаных четыре минуты. Девушка ловит себя на мысли, что ей нравится чувствовать боль и ежится от флешбеков, буквально физически чувствуя каждый бит и слово. И ей действительно больно, но она не прекращает слушать, буквально из последних сил пытаясь проникнуться тем, что чувствовала в подростковом возрасте, буквально четыре года назад. А возможно и меньше... «Ты не увидишь больше моих серых кед в прихожей Пустых бутылок пива около монитора, И сколько длится твоё “навсегда”, боже Сказал кому-то я, кидая взор на плафон...» Ебаная мазохистка... «На старой люстре, что сделана ещё в Совке, Лежит нетронутая пыль с пауками, А я в последний месяц вроде говорил во сне Стену бетонную от злости лупил ногами. Мне снилось, что ты несчастлива снова, Но только в этот раз точно не со мной И твои дети-близняшки ушли из дома, И муж ушёл от тебя, счастлив с другой...» Ноги начинают подкашиваться, и Лера тут же опускается на пол. Лучше сесть сразу, чем терпеть, а потом падать, больно ударяясь коленями и копчиком. Ну вот, она сама доводит себя до тревожности и панической атаки, но не прекращает. Ей это не нравится, от этого больно, но все равно девушка чувствует себя так намного лучше. «Я ненавижу эти блядские фильмы, Я ненавижу эти блядские песни Мы вроде думаем, что любим кого-то Впадаем в депрессию, мы не вместе...» Гроза затихает. Раскаты грома становятся почти не слышными, а между ними и молнией уже проходит приличное время. По окнам стучит дождь, поднимается ветер. «Я ненавижу эти блядские книги, Я ненавижу эти блядские сериалы Ведь там люди любят друг друга искренне И хэппи-эндом кончается финал...» Она почти ложиться на пол, но все равно может себя контролировать. Ей не плохо, нет, но и хорошо себя в этот момент Лера не чувствует. Ей никак. Ровно так же, как и всегда. Абсолютно похуй. И она не считает, что это плохо. «Я ненавижу твои рыжие волосы, И обожаю их настолько, что утопаю Я ненавижу твои лживые губы, А ведь когда-то была ты другая...» Трек становится тише, но девушка громкость не убавляла. Ее это злит, особенно, когда Лера понимает, что понижение громкости произошло из-за того, что ей кто-то звонит. Ждать, пока абонент сам сбросит, она не захотела, поэтому, резко поднявшись на ноги, так, что даже голова закружилась, русоволосая подходит к журнальному столику. «Тогда, наверное, ещё были мелкие И мы не знали про СПИДы и бухло Мы, правда, думали, что есть в мире счастье Смотря вечером на мир за евро окном...» Ей звонит Алишер, и Лера, недолго думает, сбрасывает его номер. Нагло и уверенно одновременно. Похуй, потом еще раз позвонит, если надо. Он ей мешает. Мешает дослушать песню. Полностью ее прочувствовать. «А вот сейчас нам по двадцать, мы молоды Хотя внутри мы давно старики, Ты отправляешь свои голые фото на WoW, А я к тебе не приеду, развели мосты...!» Он звонит ей вновь, и музыка снова становится тише. Девушка злиться – хочется телефон в стену кинуть, но тогда, не то чтобы ей перестанут звонить, тогда и песня закончится тоже... - Сука! – тихо выругалась девушка, в очередной раз сбрасывая входящий звонок. «Нас разделила эта чёртова юность, Я алкоголик с трёхлетним стажем, А ты напомни мне дом и этаж, Где мы с тобой зимою, прячась от вьюги, Читали первые стихи под Энауди, Ты говорила, что любить будешь вечно Тогда я верил, сука, каждому слову И ждал момента завтрашним вечером...» Алишер третий раз звонить не стал. И вообще, что ему от нее надо в три часа утра? Последний раскат грома – молнию уже не видно, и включается свет, но Лера внимание на это не обращает. «Я снова пью один как Гордон-Левит И бью тарелки, чтобы стало спокойней Теперь не верю ни в любовь, ни в романтику Но те события я до сих пор помню...» Закрывает глаза, снова ложась на пол. Из глаз невольно стекают слезы, вниз по щекам, заливая уши и волосы, отчего те становятся мокрыми. Он ментально убита. И выбираться из этого не хочет. «Целуя заледеневшие губы, Сгорали в друг друга глазах со стыда, Но всем и всегда отвечала ты «да», Твои милые кости ломались о трубы...» Или просто не может. Песня заканчивается. Последние биты, последние секунды и снова тишина. Это была последняя песня в плейлисте с названием «я убью себя когда-нибудь», поэтому больше ничего не включается. Как говориться, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. В нашем случае, фраериха. Идиотка, если быть точнее и если смотреть на ее руки. Еще минута, и девушка поднимается с пола. Интуитивно вытирает слезы – недоумевает, чувствуя, что они высохли. Значит, Лера не плакала. Просто много эмоций накопилось за этот момент. За эти блядские четыре минуты. Шумно выдохнув, девушка берет телефон в руку, замечая одно сообщение в телеграмме от абонента, записанного как «Алиша». Алишер спрашивал, спит она или нет, мол, такая сильная гроза и не боится ли Лера быть одна. Нет, не боится, но ответила девушка сухо и коротко – просто «нет». Парень извиняется, если разбудил ее, а девушка отвечает, что еще не ложилась. Он отправляет грустные смайлики, и девушка решает закончить переписку, но парень снова ей что-то печатает. Пишет, что может приехать, если девушке вдруг не комфортно или даже страшно. На самом деле, он сам до пизды боится грозы и чуть ли не в ванной запирается, желая переждать непогоду. А вот Лере такое нравится, поэтому, ответив Моргену, что его намерения лишние, она все же откидывает телефон. Ей опять приходит какое-то оповещение, но девушка его уже не читает, покидая гостиную. Надо взбодриться. Надо как-то взбодриться, потому что, ну, еще полчаса, максимум час она сможет продержаться, а потом будет просто валиться с ног. Опять идет заваривать кофе, прихватив с собой одноразку. Кофеин и никотин – ее лучше друзья последние два года. Самое смешное, что до сих пор остались люди, которые слепо и, возможно, свято верили в то, что она так любит жизнь (а она ее нахуй ненавидит и ее буквально тошнит), и что Лера такая веселая, оптимистичная, да и просто позитивная девушка. Веселая сова сдохла. Девушка не спала уже почти двое суток и чувствовала себя ужасно разбито. В голове шумело, перед глазами начинало плыть. Световые и расплывчатые галлюцинации... Приглушенное восприятие мира давно из-за антидепрессантов вошло в норму, но при колоссальном недосыпе и переутомлении все это только усиливалось. Х Х Х Лера все же немного поспала. Буквально два с половиной часа. Синяки под глазами, конечно, были огромными, да и сама девушка выглядела как сушеная камбала, но хотя бы уже не такая мертвая, как еще три часа назад. Ей пишет мать. Голосовое сообщение, которое девушка, закатив глаза – терпеть не может подобное – все же послушала. Они уже почти в Москве. Надо было выезжать, и Лера, нацепив более-менее приличное худи и джинсы, покидает квартиру. На улице прохладно, но дождя больше нет. Трава и асфальт были мокрыми, а все дороги покрылись большими лужами. Воздух пах свежестью, и приятный холод пробирал до костей, но кутаться в пальто или куртку никак не хотелось. На улице хорошо. И Лере такая погода нравилась, не смотря на то, что внутри разгоралась тревога и беспокойство. Ей не хотелось видеть родственников, и она прекрасно понимала, что такое ебучее состояние у нее из-за них. Почти в семь она выехала со двора, а уже через тридцать минут мчалась по трассе в сторону «Шереметьево». Час назад позвонила Азизу – теперь у нее и такой номер имеется, чтобы он тоже выезжал. Точнее, нет, звонила ему не она. Лера просто написала Алишеру, чтобы он позвонил своему охраннику, мол, ты то его лучше знаешь. Общаться с людьми по телефону, тем более с незнакомыми, она не любит. Аминович ей все-таки позвонил, чтобы уточнить, куда точно ехать. Девушка сухо ему ответила. Нуриллаев что-то больно разговорчивый, поэтому со смешком поинтересовался у Леры, почему она не позвонила сама, а за нее это сделал Алишер. Она немного потрушивалось, но ответила, что через Моргенштерна будет проще и быстрее (на самом деле, нихуя). Азиз только посмеялся и сказал, что он хоть и охранник такой классный и опасный, Леру он трогать не будет, пусть не боится. А она и не боится. Ей просто не нравится общаться с людьми. В аэропорту она была в восемь – ебучие пробки, как ее это раздражает, просто кошмар! Здесь было холодно из-за открытой местности, поэтому выходить из своего хаммера Лера не захотела. Мысленно проклинала блядский дождь, из-за которого теперь вся машина грязная. А если с ней поедет еще какой-нибудь братик Саша, то про чистый салон тоже можно забыть. Он грязь найдет даже в плюс девяносто и в солнечную погоду! К слову, ехать с его семьей она совсем не хотела. По-хорошему, Лера в принципе желала видеть только мать, ну раз батя прицепился, то он по-любому будет с ней, но что сейчас-то уже поделаешь? Все ее ебаные родственники уже тут... Рядом тормозит кадиллак Алишера, за рулем которого сидит Азиз. Он приветливо помахал Лере ручкой, паркуясь рядом, она в ответ только слабо улыбнулась и кивнула, тем самым приветствуя. Мужчина одет теплее ее, поэтому сразу же выходит из машины и подходит к хаммеру Леры. Девушка тут же приоткрывает окно. - Салам абу бандитам! – посмеялся Аминович. - Узбекам тоже салам, - отшутилась Лера и пожала его большую ладошку, которую он ей только что протянул. – Извини, если сильно напрягла, - тут же извиняется она, и ей действительно становится неловко и перед Алишером, и перед Азизом. Такой кринж, как ее родственники, они, наверное, еще точно не видели. – Морги говорил, у тебя сегодня выходной, а ты тут в санную рань по аэропортам катаешься. - Расслабься, все в порядке, - обаятельно улыбнулся охранник. – Зато Моргенштерн мне больше заплатит! - Аргументный аргумент, в принципе. - А я не знал, что ты с родственниками общаешься... – задумался Азиз. – Ты на интервью говорила, что в рот их ебала. - Знаешь, как на халяву хлорка творог, так и богатая родственница, которую буллили всю жизнь, вроде тоже не хуйня, - усмехнулась Лера. - Пиздец, - шумно выдохнул Азиз. – Ну, ты звони, если что. Мало ли, помощь понадобится. - Тебе денег мало? – снова отшутилась она и немного посмеялась. – Мне вот мало, я тебе платить не хочу. - Ты-то причем тут? – не понял Аминович. – За тебя Алишер расплатится. - ... - ... - Я сильная и не зависимая женщина, не прошу, чтобы за меня платили, - усмехнулась русоволосая, перекидывая одну прядь волос на левую сторону. – Или у него уже привычка за всех телок платить? – она вопросительно вскинула бровью. - Мне казалось, ты феминистка и такие слова себе не позволяешь, - тоже смеется Азиз. - Так что? - Нет, ты ему просто нравишься, - пожал плечами Нуриллаев. Лера только пожимает плечами, никак не реагируя. - И ты ничего не скажешь!? – опешил охранник. - А что мне говорить? – не поняла русоволосая. - Ну... – он пожал плечами. - Ееебааать, вот это да! – без эмоционально начала Лера. – Впервые такое! Еще никогда не было так... ПОХУЙ! – посмотрев на Азиза, закончила свой пустой и бесчувственный монолог девушка. - Ты такая... – уже было начал говорит Аминович, но не смог подобрать нужных слов. - Какая есть, - пожала плечами Лера и демонстративно закрыла окно, не желая продолжать диалог. Нуриллаев только пожал плечами и вытащил из кармана сигареты, намереваясь покурить. Буквально через двадцать минут из аэропорта вышли ее родственники. - О, нет... – видит их девушка, к сожалению, далеко не первый раз, но тут, знаете, каждый раз, как первый... Тут же вылезает из машины, и Азиз, видя, как теперь взволнованно и даже недовольно выглядит Лера, тут же подходит к ней. - Это они? – смотря на толпу, решил удостовериться охранник. - К глубокому сожалению да... – сдавленно проговорила Лера. - Может, еще есть время сбежать...? - Если только из страны. Девушка стала их рассматривать, пока они подходили к ней. За столько времени никто практически не изменился. Родители на фоне «этих вот», конечно, выделялись, в частности мать – она как всегда выглядела прекрасно, на батю девушка даже смотреть не хотела. Отец вез за собой небольшой чемодан – совсем маленький, и это хорошо, значит, едут они ненадолго. Вполне обычно, и Лера даже рада увидеть хоть что-то привычное. На секунду кажется, что все хорошо и все как раньше. Но лишь на секунду. Потом переводит взгляд на тетю. Марина и ее старший сын Егор тащили вещи, а Саша шел лишь со своим рюкзаком. Увидев Егора – того самого, который чуть не изнасиловал ее, девушка скривилась и поежилась от флешбеков (подумалось, что, если бы тут был Алишер, он бы просто его убил – помнит интервью и ее рассказы). А потом Лера переводит свое внимание на родственников со стороны отца... Оксана – ее бабушка, ей приветливо, но как-то наигранно улыбаясь, машет ручкой – девушка ее игнорирует. Рядом, несомненно, идет Олег – старший брат ее отца. Еще и дочь этого Олега – Маша, от которой тошнит больше всего. Объективно, Лера ненавидит их всех – кого-то больше, кого-то меньше. И нет надобности объяснять причину этой ненависти к ним. - Боже, ну нахуя мне все это...? – тихо протянула Лера, а потом максимально наигранно улыбнулась, но получилось только поморщиться. - Ой, Лерочка, привет! – тут же начала лицемерить Оксана и полезла к ней обниматься самая первая, хоть русоволосая этого вообще не хотела. Девушка никак не отреагировала, лишь сдавленно процедила недовольное «здрасте» и оттолкнула от себя женщину. У них настолько хуевые отношения, что родную бабушку она называет на «вы». - Ну, привет, - улыбнулась ее мать, и девушка искренне улыбнулась ей в ответ и пошла ее обнимать. Батя тоже улыбнулся и сделал вид, что между ними ничего не происходит – никто ни с кем не ссорился, и никто никому никаких денег не должен. Он тоже поздоровался и обнял Леру, да и она, собственно, выебываться не стала. Пусть лучше так, чем очередной срач и истраченные нервы. Само собой, такое отношение всего на время, но все равно – это лучше, чем ничего. - Твоя машина? – тепло и совсем не агрессивно поинтересовался отец, показывая на хаммер. Лера обернулась. - А, да, - кивнула она. – Купила себе на восемнадцатилетие... Все, кроме ее родителей, потерпели ахуй. - И вот, - она схватила Нуриллаева, что стоял неподалеку, желая не вмешиваться, за запястье, и подтащила ко всем. – Это Азиз, он охранник моего друга, и поможет мне вас довезти до моего дома, потому что в мою тачку все не поместятся, - сразу разъяснила всю ситуацию девушка. - Опа! – ахуел батя, приподняв бровь вверх, но злым он не выглядит. Даже как-то удивительно. – Вы подружки с Моргенштерном? – он как-то прищурено взглянул на дочь. - Типа того, - пожала плечами она. - А я смотрю, ты нихуево в Москве устроилась! – только и смогла сказать Марина и поморщилась, смотря на хаммер своей племяннице. Саша, счастливо улыбнулся, подошел к сестре, крепко и действительно искренне обнимая ее. Марина и Егор на него недовольно посмотрели, а брат и вовсе попросил Сашу встать на место – тот покачал ему средний палец. - Не завидуй, мам! – сказал ей Саша, за что получил чапалах и дальше молчал. - Нет, серьезно! – опешила Оксана. – Такая машина очень дорогая! Откуда у тебя такие больше деньги!? - Ой, только давайте в мой кошелек лезть не будем, окей? – закатила глаза русоволосая. Это они еще ее квартиру не видели... - Да понятно, откуда, - усмехнулась Маша, которую сейчас вообще никто не спрашивал. – Все в Москву едут за одним! И Лера уже было хотела ебнуть ее, как вдруг за нее заступился батя. Чапалах получила еще и эта мозгоебина тупая. - А девушки в таком возрасте вообще должны иметь машину? – вдруг подал голос Олег. Все вопросительно уставились на него. – Это как-то неправильно... - Неправильно с мамкой до старости жить! – усмехнулась Марина, косясь на родственника. Ну, хоть в чем-то с ней Лера была согласна. - Ещё и нечестным путём получила. Ты позоришь нашу семью! – продолжал говорить он. - Каким еще нечестным путем?! – вопросительно переглянувшись с Азизом, который только пожал плечами, выпалила Лера. – Я никому не сосала, если вы на это намекаете! Да и кому? У меня все бабки, я не последний человек в медиа сфере. И вообще, по себе людей не судят, знаете ли. К тому же, вы меня за семью, говорили, не считаете, - она нагло усмехнулась. – Быстро переобулись, однако. Может быть, это вы всех позорите?! - Согласна! – поддакнула ей мать. - Никого Олег не позорит!!! – залепетала бабушка. – Ты что-то разговорчивая тут стала! - Это вам кажется, - закатила глаза Лера. - Она всегда такая была, - пожала плечами мать. - НЕ ВСЕГДА! – протестовала Оксана. - Всегда, - согласился отец. – Просто ты с ней не общалась никогда. - Чем это я позорю!? – опешил Олег. – Вот я, например, охранник в «пятерочке», у меня честно заработанные деньги. Может, я и не живу в центре столицы, а с мамой уже много лет, но зато честно. - ДА! – хмыкнула Оксана. «Пизда, блядь», - пронеслось в голове. - Может, - неуверенно вклинился в диалог Азиз, мать его, Аминович. – Мы уже поедем? - Да! – поддержала его Лера. – Полностью согласна! – и уже было кинулась к своему авто. - А куда? – спросил Марина. - Ну, вы можете в кадиллак, - рассчитывая на то, что девушка поедет чисто с родителями, сообщила она, пожав плечами. - Тогда они втроем к тебе, - указывая на Оксану, Олега и Машу неуверенно сказал батя. - Оаоа... – тут же растерялась Лера, но, понимая, что хоть говорить не придется, тут же согласилась. – Ладно... – всем своим видом показывая, как родственники ей противны, сказала она. - Я могу сесть на переднее сидение, если ты не против, - понимая, что дочь точно не захочет ехать в подобной компании, неуверенно предложил ее отец. - Нет, - отрицательно помотала головой русоволосая. – Нужно еще будет кое-кого забрать. Свободное место нужно. - Алишера? – с ехидной и даже шипперской улыбкой протянул мужчина. - Пап... – нахмурилась Лера. - ... Она только закатила глаза и тихо усмехнулась. - Типа того, - и села в машину первая. Пока родственники устраивались сзади, Лера уже какими-то цыганскими фокусами с пальцами что-то через окно объясняла Азизу, а он ей. Немного нахмурилась, вообще не понимая, че он там руками машет. Забив на охранника, девушка, как только все сели, натянула ремень безопасности и тронулась с места. Негромко играла музыка, вроде бы даже ее треки – очень позитивные, если кто не знает (а лучше не знать), и разговаривать с родней Лера точно не собиралась. Нахуй ей это надо, вот скажите? Олег, понимая, что его восемнадцатилетняя племянница живет в миллион раз лучше, чем он в своим сорок с хуем лет, даже как-то обиделся на свою же жизнь. Заиграли песни Круга, и русоволосая вообще расслабилась – любит Мишку слушать, особенно в машине. - Ой, ну машина правда классная! – попыталась разрядить обстановку бабушка. Правда, на нее никто никак не реагировал. - ... Лера спокойно выехала с парковки аэропорта, набирая номер Моргенштерна – пусть собирается уже, из больницы выходит, она, что ли ждать его будет? Да, девушка звонит ему первая, потому что они друзья. Стали вдруг недавно... - А сколько стоит такая машинка? – не переставала сыпать ее вопросами бабушка. - Семь с половиной, - на автомате ответила она, поднося телефон к уху. Все не тупые, поняли, что миллионов... - Ясно... – тут же помрачнела женщина. Олег еще что-то сказал, вроде даже съязвил, но Лера его даже не услышала. - Алло, Алишер, привет, - игнорируя родственников, сказала девушка, как только парень ответил на звонок. - Привет, - по голосу слышно, что он улыбается. - Че, ты жив? - Да, все нормально. Я уже почти заканчиваю. Ты подъезжаешь уже? - Нет, только выехала с аэропорта. У тебя еще есть время. - Хорошо. - И кстати! – вдруг вспомнила девушка. – Ты мне губу прикусил! – заявила она. Родственники на заднем сидении вопросительно переглянулись. - Когда? – усмехнулся Моргенштерн. - В смысле, когда?! – тупо переспросила Лера, уже, наверное, и не помня, что сзади сидят родственники со стороны отца, прости господи, а она тут такие темы по телефону обсуждает. – Когда целовались! Чуть инфаркт случайных слушателей не хватил, ей богу. Они еще и верующие до такой степени, что после того, как уедут обратно в Томск от своей внучки-сестры-племянницы сразу же пойдут грехи в церковь замаливать. - Блин, это когда было-то! А ты только щас вспомнила. - И че? Все равно прикусил! - Я не кусался! - А, это ты еще не кусался!?! – усмехнулась русоволосая, сворачивая куда-то следом за Азизом. – То есть, мне еще спасибо надо сказать, что ты мне губу не откусил! - Я бы почувствовал, что укусил тебя! С чего ты это вообще взяла? - Потому что у меня потом нижняя губа была как жопа коня! - Может, это герпес? - Может, это ты кусаешься? Лица людей на заднем фоне выразили что-то типа каменных ебалаев, а Маша и вовсе скривилась, давай понять бабушке и отцу, что она ПрИлИчНаЯ и, мол, такой хуйней не страдает. И вообще – верит в бога и книжки читает в отличии от ее сестры. - Может, Владик тебя покусал... – грустно предположил Алишер. – Ты не виделась с ним? - Влад так-то в туре, - напомнила Лера. – Я даже не помню, когда он был у меня в последний раз... – помнит. В тот же день, когда ее, видите ли, покусали. – Так что он не мог прикусить мне губу! Это ты! - Да че сразу я? – перепирался Морги. – Может, ты сама прикусила? - Блин, надо было слепок делать... – задумалась она. - Че щас, что ли видно, что откушана губа? – засмеялся он. - Ну, нет, - пожала плечами девушка. - Ну и все, - тепло закончил он. - Осадок и чувство покусанной, знаешь, остались... - Ой, блядь, - отмахнулся Алишер и немного посмеялся. - Все пока, я тут за рулем, а ты отвлекаешь меня! – отшутилась Лера и сбросила, откидывая телефон на сидение рядом с собой. - Это что твой молодой человек!? – опешила бабушка. - Нет, - отмахнулась девушка. – Просто друг, - она вздернула плечом, опять о чем-то жестами переговариваясь с Азизом, что был в другой машине. - Ты целовалась с другом!? Она еще и с Владом ебалась, и с бывшей этого самого друга. Да много с кем. Чего уж, вспоминать щас... - Где мой хиджаааб!? – исказила интонацию девушка. – Это не ваше дело. И вообще, вы можете молча ехать? - Ты почему так разговариваешь!? – возмутился Олег. - Щас отцу позвоню! – для достоверности угрозы, Лера даже телефон в руку взяла. Мужчина тут же замолчал – с отцом своей племянницы он не ладил и лишний раз предпочитал не общаться. - Лер, что с тобой стало? – протянула Маша. – Я тебя считала своей любимой сестрой, ты как-то испортилась... – русоволосая только усмехнулась. «Любимой» сестрой... Даже звучит смешно и глупо одновременно. – И вообще, иметь больше одного мужчины за всю жизнь это как-то мерзко и не правильно... - Иметь мне, будучи девушкой, парня, вообще как-то странно, ну, как по мне, для кого-то и это норма, - скривилась она. – А так все нормально. Больше говорить с Лерой никто не захотел, ведь уже по интонации было понятно, что ей это и не особо надо. Точнее, не надо вообще. Пару раз ей еще звонили какие-то люди, с которыми она чуть не поругалась. По поводу чего, так никто и не понял. Потому что ее родственники дауны, которые нихуя не развиваются. И такие слова для них как «релиз новой песни» и «Ксюш, быстренько можешь что-нибудь на обложку нарисовать?», видимо, какие-то не русские... Позвонив потом Азизу, чтобы он к больничке свернул – Алишера же забрать надо, Лера завернула куда-то влево. Оксана даже удивилась, что, водя машину всего месяцев пять, от силы, девушка так хорошо знает город. Ну, конечно, когда память хорошая, да и у нее всегда есть с собой навигатор, чтобы потом не вести новости с ебеней. Моргенштерн уже стоял возле выхода у больницы и, как уже все догадались, ждал девушку. Он держал в руках какой-то пакетик, может быть, с запасными вещами или что-то типа того, и что-то листал в телефоне. Лера подождала несколько секунд, стоя чуть ли не прямо перед парнем, который так увлекся гаджетом, что даже не замечал ее, а потом поморщилась. - Шаролупый или че? – тихо прошипела она и посигналила. Алишер немного дернулся и поднял голову, замечая хаммер своей подружки – ебать, нашлись две сучки – и широко улыбнувшись, кое-как подошел к ее авто. Лера тут же смутилась, потому что, вроде, почки у него больше не болели. - Привет, - как только башкир сел в машину, поздоровался он. - Привет, - чуть улыбнулась Лера, и они по-дружески обнялись, а еще, девушка, видя ахуй на лице своих родственников, решила повыебываться еще больше, потому и поцеловала башкира в щечку. Алишер тоже чуть прихуел, но он же не дурак, понимает, что девушка делает это специально. - А ты чего еле идешь? – выезжая и опять на палицах че то, показывая Азизу, поинтересовалась русоволосая, вертясь по зеркалам. - Да блин, УЗИ делали, больно роликом поводили, - скривился башкир и потер больное место. - Ну, надо же, какой ты нежный, я не могу! – усмехнулась Лера, наконец, выезжая со двора больницы. - Да вообще-то! – нахмурился Алишерка. – Меня только гладить надо и не обижать! – посмеялся он. - Ууу, это не ко мне, мне гены от деда достались, а он афганскую войну прошел ! – сообщила русоволосая. Морги посмеялся, потому что девушка уже миллион шуток про деда с ним пошутить успела. - Гены Сталина, расстрелов и красной армии? – со смешком поинтересовался он. - Ты че? Голубая кровь! - Ох, милейшая, великодушно простите, не признал в вас аристократию... – засмеялся он. - Очки тебе тогда подарю. - У меня есть, - тепло улыбнулся он. Трек «девочка-пай» закончился, и заиграла новая песня Алишера. - Ого! – тут же оживился парень. – Ты что слушаешь мои песенки!?!? – ахуел он, потому что честно думал, что Лера слушает только найтивыход. - Ну да, - пожала плечами она. - Вау, я тоже твои слушаю... – восхитился Моргенштерн и немного похлопал в ладоши, продолжая рассматривать ее панель с различными кнопочками и экранчиками. У него были в машинах почти такие же, только другие. А если другие, то, конечно, надо потрогать. – О, а это че за штука? – начиная нажимать на одну из кнопочек, поинтересовался Морги. Тут же врубился сабвуфер, что находился на задних сидениях, так что ее родня чуть не оглохла. - ЭЭЭ!! – скривилась Маша на заднем сидении. - А, ой... – парень попытался все вернуть, но его рука была нагло скинута Лерой. - Алишер, ты чего распоясался!? – нахмурилась она. – Ты че? Сильно в себя поверил что ли? – он снова тянется к кнопкам, но девушка убирает его. - Та блин, у меня нету таких, хочу посмотреть. - Не трогай! – прошипела Лера. Ну, как будто бы Морген успокоился, ага да. Опять его рука тянется к какой-то интересной штучке, которая вроде бы даже крутилась, башкир сам не успел понять, как Лера опять скидывает его руку. - Алишер, щас получишь! – прошипела девушка. - Да че, я только посмотрю! – запротестовал он, и уже было хотел опять куда-то нажать (ну вы посмотрите, какой неуемный!). - Ты пешком щас пойдешь, - вполне серьезно сказала девушка, кинув на парня короткий взгляд. - Ну, разве ты выгонишь меня? – тепло улыбнулся Алишер. – Ты же такая добрая... – он потянулся к ее волосам и потрогал их, на что Лера только поморщилась – не любит, когда трогают волосы, но ничего не сказала. - Ахаха, смешной такой, - усмехнулась она. - Как ты можешь отправить такого хорошего мальчика как я? – посмеялся башкир. – У меня только недавно камни были... – напомнил он. – Ты оставишь меня одного на произвол судьбы на дороге? – парень состроил максимально грустное выражение лица, которое только мог сделать в этот момент. Лера, посмотрев на него, только закатила глаза и ухмыльнулась. – А если у меня опять почки заболят? Я же дойти не смогу сам и буду валяться на трассе... - Поползешь, значит, - отшутилась она. - Что-то ты злая сегодня... – протянул парень, чуть смеясь, а потом, наконец, замолчал. Лера уже даже успокоилась, что они доедут до дома в тишине, но Алишер, даже если трезвый поговорить любит. Девушка, не переключая скорость, решила обогнать едущую впереди нее какую-то иномарку. - Чего ты скорость не переключаешь? – спросил Морги и нагло нажал на кнопочку с какой-то там пометкой. Хаммер чуть ускорился. – Так же проще. - Алиш, у себя командовать будешь! – зашипела Лера и вернула все обратно. – Ты меня злишь! Он только посмеялся. - Вообще-то, подсказываю тебе, как лучше, - поправил он. – Это я не командовал еще. - Не надо меня учить, - заявила девушка. – И вообще. Ты умеешь командовать? - Да, - усмехнулся он. - Ну, кроме как Славку с похмелья за пивом посылать, - усмехнулась она, сворачивая во дворы. Наконец-то, почти дома... - Да, Лера, блин, нет вообще-то! – нахмурился он. – У меня целый ресторан так-то есть! - Ты же туда только похавать ходишь, разве нет? Морги лишь отмахнулся, чуть-чуть посмеявшись. Дальше до самого дома девушки, они ехали почти не разговаривая, и вот хаммер останавливается на парковке. - Ты с Азизом поедешь сразу домой или зайдешь ко мне? – спросила Лера, отстегивая ремень, и взглянула на Алишера. Моргенштерн перевел взгляд на ее родственников, замечая их косые взгляды, а потом, тяжело вздохнув, легко улыбнулся, снова смотря на русоволосую девушку. Он еле заметно отрицательно помотал головой. - Я устал сильно после всех этих процедур, хочу отдохнуть... – неуверенно оправдался парень. Ну, Лера не тупая, все понимает – с ее родственниками даже она сама находиться не хочет. - Ладно. - Может быть, завтра...? – задумался он. - Посмотрим, - немного помолчав, ответила девушка и вышла из машины первая. Откуда она знает, сколько дней у нее пробудут родственники. Алишер понимающе закивал и вышел из хаммера следом за Лерой. Ее родственники уже выгружали сумки из багажника кадиллака, а Азиз уже о чем-то весело трепался с отцом девушки. Лера подошла к ним, и пока еще и Олег, Оксана и Маша вылезали из ее машины, она уже стояла рядом со всеми. Марина выглядела как-то чрезвычайно недовольно – так же, как и Егор, Саша был обычным, а родители даже улыбались, слушая какие-то смехуечки от Азиза. А еще к ним подошел Алишер, руку которого тут же пожал отец русоволосой девушки. Лера на такую любезность только закатила глаза – ну, ритуала знакомства ей тут еще не хватало! - Очень рад познакомится с таким замечательным человеком, Алишер! – сказал ее отец и приветливо улыбнулся. - Очень взаимно! – тоже улыбнулся парень и подмигнул рядом стоящей Лере, лицо которой выражало скептиз – будто бы на программе битва экстрасенсов вместо Олега Шепса показали какую-то педовку не дворянского разлива. - Пап, ты знаком со мной восемнадцать лет! – нахмурилась девушка. - Ой, не выебывайся, - с шипперской улыбкой протянул он. – А вы... – он вопросительно приподнял бровь, пальцем указывая то на Моргена, то на свою дочь. - МЫ НЕ ВСТРЕЧАЕМСЯ!! – агрессивно перебила Лера и покосилась на Алишера, который че то тут улыбался, стоял. – А тебе че весело? – она толкнула башкира в бок. - Ну, а что грустить? – ухмыльнулся парень, а потом перевел взгляд на странно смотрящих на него родственников девушки. – Думаю, мне пора. - Правильно думаешь, - покачала головой Лера. - Пока, Крыска, - он тепло улыбнулся и коротко обнял девушку, тем самым прощаясь. - Пока, котик, - посмеялась она. - Высокие отношения, - скептично смотря на все происходящее, протянула мать. Алишер еще раз помахал всем ручкой и отошел к своему кадиллаку. Несколько секунд, и они с Азизом уезжают восвояси. - Ты же говорила, что с Владом!? – опешила Марина, переглядываясь с сестрой – та посмотрела на нее как на ненормальную. - Я же говорила, что нет, - скривилась Лера. – У нас с Владиком просто секс, но он сейчас в туре... - И поэтому ты переключилась на него? – махнув в сторону уехавшей машине, усмехнулся отец. - Э, нет, - отрицательно помотала головой она. – У нас с Алишером ничего не было и не может быть! – ну, что правда, то правда. Даже если у нее будет жесткий недотрах, она займется сексом с абсолютно любым человеком, но только не с Моргенштерном! Нет, он ей не противен, дело не в этом. Парень был другом, настоящим другом – не таким как Терентюк, лишь бесплатная секс-игрушка. Алишера так унижать не хотелось. Тем более, если на то уж пошло, она, зная, что нравится человеку, элементарно не сможет заняться с ним сексом. Тоже самое сейчас происходит с Владом, но, слава богу, у него тур, и он не в городе... Так что Лера просто пользуется членом за десять тысяч рублей. - Ты говорила с ним по телефону в машине и сказала, что вы целовались, - вмешалась Маша, на которую тут всем все равно. - Вот че во все щели то лезть? – тихо прошипела русоволосая. – Твое какое дело? – агрессивно смотря на сестру, поинтересовалась Лера. - Нет, ну просто... – уже было начала разглагольствовать она, но девушка ее перебила: - Я тебе щас в рот плюну, и ты захлебнешься! Бабушка ахнула, но спорить с Лерой никто не захотел – угрозы могут угрозами быть перестать. - Ну, пососались и пососались, че бубнить-то? – пожала плечами мать русоволосой. - Не маленькая, разберется! – сказал батя. - Вот именно! – согласилась с ними Лера. Нихуя, праздник сегодня – ее не осуждают за образ жизнь, которой она ведет! По крайней мере, родители... – Не ваше дело вообще! - Нет, ну знаете, - вмешалась Оксана. – Он такой странный, - женщина скривилась, а Олег ее тут же поддержал, мол, подписывается под каждым ее словом. - Боже, началось... – закатила глаза Лера. - У него, что родителей нет? – спросила у внучки она. - Только мама, а что? – пожала плечами девушка. - Хорошая мать никогда бы не позволила своему любимому ребёнку набить татуировки. Тем более на лицо!! – заявила бабушка, но русоволосая только закатила глаза, продолжая смотреть на родственницу как на шиза, сбежавшего из Кащенко. - Да, да! – поддакнула Маша. - Я тебе сказала, щас в рот плюну! – агрилась девушка. - Ну, а еще как бы мальчики не должны красить ногти, - продолжил Олег. – Так только геи делают...! – на этот счет Лера только усмехнулась и в очередной раз закатила глаза. - А еще он похож на наркомана! – вмешалась Марина, встречая вопросительный взгляд своей сестры. - Боже, как таких людей вообще в Москву пустили...? – поморщилась мать девушки, смотря на приступ зависти, который тут устроили верующие родственники со стороны отца. - Он уже уехал! – напомнила Лера и скривилась, осматривая родню. – Может, успокоитесь? - Да, согласен, - произнес Егор. Девушка шумно выдохнула и, поставив хаммер на сигнализацию, достала из кармана ключи от дома с разноцветным брелоком с фотографией Давида Дамиано. Бабушка усмехнулась. - Спишь с одним, целуешься с другим, а любуешься вообще на третьего! Лера скептично приподняла бровь вверх. Рядом стоящий Саша и мать девушки засмеялись. - Вы норм или нет? Это Дамиано – солист группы «Måneskin»! Я глазами своими в живую его в жизни не видела! – Лера продемонстрировал им фотографию Дамиано. К слову, безумно хочет попасть на его концерт, да и просто съездить в Италию. Возможно, когда-нибудь мечта перестанет быть мечтой. – А это Олег Шепс! – она перевернула брелок, где с другой стороны была фотографию красивого экстрасенса. - Они же все одинаковые... – протянул отец. - О, Олежка!! – восхитилась Марина – главная фанатка «Битвы экстрасенсов». – Тоже нравится? - Ага! – согласилась Лера, и они вместе с тетей стали рассматривать фотку Олега. Слава богу, Шепса, а не ее дяди. - Правда, он красивый? - Вообще краш! Я просто обожаю подобный типаж парней! – она повертела брелок, демонстрируя то Дамиано, то Шепса. - А уехавший типаж тебе нравится? – засмеялся отец. Девушка из-под лобья посмотрела на него, но ничего не сказала. Наконец, все соизволили пойти в квартиру к Лере. Родственники, не будь они собой, сначала восхитились, а потом, конечно же, захуесосили, мол, насосала. Девушка особого внимания на это уже не обращал. Но все равно. В квартире моментально стало не комфортно, и появился чужой запах. А Лере такой не нравится. Дома тут же стало тяжело. Девушка буквально физически ощущала это напряжение, ведь там, где родственники со стороны отца, всегда царит блядская атмосфера. На Марину и родителей ей было особо плевать, они, какими бы там не были, все равно не такие ебанутые, как эти. Егор, разумеется, исключение, но русоволосая выбрала позицию его игнорировать. У Леры затряслись руки, и она понимала, что еще буквально сорок минут их нахождения в ее квартиру, и у нее просто случится паническая атака. А хуже – истерика... Все их запахи смешались, и Лера почувствовала головокружение. Голоса слились в единую какофонию, заболела голова. Резко подкатила слабость, и девушка мысленно молилась на то, как бы не рухнуть сейчас на пол, сев на задницу прямо на коврике в коридоре. Списало все на усталость и колоссальный недосып. Ну и, конечно же, на конченую родню. Олег недовольно фыркнул, рассматривая ее квартиру. - Ничего такого, - хмыкнула Маша, а сама от зависти чуть прямо тут не померла. Бабушка только скривилась. - Я не знаю, - пожала плечами Марина, восхищенно рассматривая помещение. – Мне нравится. Лера немного улыбнулась, явно не ожидав, что тетя хоть что-то похвалит – они друг друга, как все уже поняли, недолюбливают. - Проходите пока на кухню, а я пойду, переоденусь. Это прямо и направо, - пояснила девушка. – Куртки можно повесить вот сюда, - она открыла шкаф и указала на вешалки, а потом убежала на второй этаж в свою комнату. Напряжение в квартире нарастало и уже добралось до ее спальни. Ее буквально трясло от этих ужасных эмоций, атмосферы и всего того, что сюда притащили ее родственники. Боже мой, если она не расплачется к концу этого дня до такой степени, что снова изрежет свое и без того испорченное и некрасивое, до ужаса некрасивое (во всех смыслах) тело – это будет достижение века. Но что-то Лере подсказывает, что день, а особенно вечер, обещают быть просто ебанутыми и пиздецовыми. (Как и вся ее жизнь). Она сняла с себя одежду и посмотрела на изрезанные в кровь руки и ноги. Еще талия, ребра и даже порез на ключице – там было больнее всего. Кисти дрожали, и девушка, шумно выдохнув, кинулась к рюкзаку, что валялся на кровати – сама не знает, что он тут делает, доставая оттуда фенибут. Понимая, что он уже нихуя не помогает, заменила его на атаракс. Порезы и шрамы (на руках вплоть до самых плеч – полностью в полосках, на ногах, от самой голени до конца ляжек, талия, ребра, бедра, два шрама на груди и даже поясница) ужасно сильно болели, и Лере в буквальном смысле было больно надевать на себя одежду. Конечно, какие-то порезы уже проходили – например, на груди, ребрах и пояснице, а какие-то были сделаны вчера. Если бы ее сейчас увидели Ира с Кариной и Владом, ей бы пришла пизда, а если бы ее сейчас увидел Алишер... А чтобы он сделал, если бы ее сейчас увидел...? Лера не знает и, честно говоря, не хочет знать. Он слишком эмоционально на нее реагирует. За нее в жизни еще так никто и никогда не волновался, как башкир сейчас... Это ужасно, что парень переживает все это почти так же, как сама Лера, если еще не хуже. Она к этому привыкшая, а вот Алишер... Девушка шумно выдохнула и рухнула на кровать спиной. Тут же морщится и тихо шипит от боли, чувствуя, как ее голое тело – на ней только белье, изрезанное сотней полосок, соприкасается с мягким одеялом. Как же хочется спать... Она невыносимо устала, и сейчас бы заснула даже в таком положении хотя бы на пару часов. Ей очень тяжело, и Лера понимает, что вообще нихуя не вывозит. Успокаивает себя тем, что скоро наступит лето, и ей хоть на ебучих три месяца будет не так плохо, как весной, а тем более, осенью. Сезонные обострения, ничего не поделаешь. Избавиться от депрессии оказалось неимоверное трудно, особенно, справляться с этим в одиночку. В шкафу стояла банка нетронутого энергетика – перетащила утром из холодильника сюда, и девушка выпила ее, пытаясь хоть как-то взбодриться, и пока ее никто не видит. Да, ей, черт возьми, восемнадцать лет, а она до сих пор скрывает от родителей то, что пьет энергетики и курит ашкьюди! И как бы похуй, что светит этим она на весь инстаграмм. Ей, черт возьми, восемнадцать лет, а она чувствует себя восьмидесятилетней проституткой (убитой жизнью). Проститутка, убитая жизнью. Лере не нравится то, как она себя ведет. Действительно, как, наверное, пророчили все, а в частности дед, за этот год в Москве она стала пиздец какой сексуально распущенной... Проституцией и эскортом назвать это сложно, но тем не менее. Девушка буквально стала зависимой от секса. Спала, конечно, исключительно с хорошо знакомыми людьми. В первую очередь, это Владик, иногда Кирюша, какие-то девочки, например, та же Дилара – один ебучий раз на тусовке и даже подруга Ира – с ней всего пару раз. Возможно, были и еще какие-то люди на каких-то вписках, а возможно и нет. Самое главное, у нее нет никаких гинекологических проблем и, как бы то ни было, это первое, что беспокоит Леру в принципе. Особенно, последние полгода, когда секс стал реально потребностью наравне со сном. А сколько ртов она перелизала – даже никого не вспомнит. Последним, как ни странно, был не Моргенштерн. Гриша. Последний раз она сосалась с Гришкой, кстати, может быть, это и он прикусил ей губу (но не скажет же она об этом Алишеру, который без ума влюблен в нее). Буквально два дня назад. Она, Слава Бустер и Гриша решили отметить майские, ну и чуть-чуть перебрали с алкоголем. Там была еще куча парней, Лера их не помнит, и искренне благодарит Славку за то, что не дал им пустить ее по кругу, потому что и такой вариант событий она уже давно не исключает. Господи, как же ей ебано от этой жизни... Ей так надоело замещать пустоту сексом, и ей так надоело быть одной...