Принцесса и драконы

Люси и Гажил

Сложно сказать, когда два мага перешли на тот уровень взаимоотношений, который у них есть сейчас. Их отношения, начиная со дня первой встречи, напоминали металл. Его стальной взгляд, её несгибаемый характер, который особо ярко давал о себе знать в моменты тяжелых битв, когда над жизнями её товарищей висела угроза, а она не имела права сломиться. Было страшно, было тяжело, были слезы и отрицание происходящего, но, в конце концов, она твердо стояла на ногах и не делала ни шагу назад. Первую встречу волшебников совершенно точно нельзя назвать образцовой, а рассказывать её детям, которые в силу своей любознательности задаются вопросом «А как мамочка познакомилась с папочкой?» и вовсе нельзя. Его гильдия разнесла Хвост Феи под покровом ночи, Гажил надругался над Командой Теней, избив их до бессознательного состояния и оставил рядом с разрушенной гильдией на потеху собственного самолюбия. Кульминацией их знакомства стало жестокое избиение заклинательницы. Она умела прощать, не таила обид и быстро отпускала ситуацию, но увидеть через несколько месяцев того, кто без капли сожаления истязал тебя, пошел против Хвоста Феи, было слишком даже для всепрощающей блондинки. В тот день, когда Макаров представил новых согильдийцев, которые смущенно мялись за спиной мастера, Люси вылетела из гильдии, хлопнув дверью настолько сильно, что штукатурка мелкой пылью осыпалась на головы заходящих в здание Макао с Вакабой. Те удивленно переглянулись и хотели спросить, что же здесь произошло, что так разозлило Хартфилию. Взгляды мужчин упали на Дождию с Гажилом и вопросы отпали самостоятельно. Тишина, тяжелым грузом давящая на плечи магов Хвоста Феи, простояла достаточно долго для самой шумной гильдии Фиора. И лишь после того, как дверь захлопнулась за экс волшебниками Фантома, шум, такой привычный для этого места, вернулся. Будто кто-то отключил беззвучный режим на лакриме. Не зря говорят, что время залечивает даже самые глубокие раны. И вся шумиха, связанная со вступлением железного убийцы драконов и мага дождя в гильдию поутихла. Нет, не подумайте, ни у кого не появилось резкого желания строить близкие отношения с новенькими. Всё же события, произошедшие несколько месяцев назад не позволяли принять с распростертыми объятьями тех, кто так сильно накосячил в прошлом. Впрочем тотального игнорирования тоже не было. Были вежливо — клишированные фразы, брошенные лишь ради того, чтобы заполнить неловкую тишину. Да и вновь прибывшие сами не стремились общаться с кем-то кроме друг друга. Все поменялось в тот день, когда Лексус решил провести «чистку» в гильдии. Это была очередная страшная битва, в которой товарищей жестоко стравливали, не оставляя шансов на мирное решение ситуации. Всё происходящее было абсурдом и все это понимали, но ничего не могли сделать. Собственное бессилие сковывало, а понимание того, что если не одолеть Лексуса, то всех ждет неизвестность и это приводило в ужас, буквально перекрывающий кислород. Спасение пришло совершенно оттуда, откуда его не ждали. Нет, никто не сомневался, что именно Саламандр будет первым в очереди набить морду предводителю Громовержцев, но то, что в помощь ему вызовется Гажил не ожидал никто. Бой был тяжелый и долгий, но Лексус был повержен, а с того дня, отношение к бывшим волшебникам Фантома изменилось. Сам же Гажил до сих пор оставался холодным по отношению ко всем окружающим. Он не отказывался от внезапных предложений сходить на задание или же выпить пива после очередной драки, но сам никогда не был инициатором чего-либо. Либо молча отсиживался вглуби гильдии, поглощая гвозди, либо и вовсе отсутствовал в гильдии находись то на заданиях, то на тренировках. Но и эта оболочка из железа, так крепко окружившая сердце и душу волшебника, не смогла держаться вечно и начала трескаться под натиском той самой жизни Хвоста Феи: вечные передряги, спасение попавших в беду согильдийцев, смех, слезы и просто кипящая жизнь, не оставили равнодушным даже такого отчужденного человека как Редфокс. День за днем, приключение за приключением и он все больше проникался духом уже родной гильдии и все чаще ловил себя на мысли о том, что он просто не заслуживает той теплоты и доверия, что он получал буквально каждый день. Не заслуживает тех редких улыбок Люси, которые она иногда, но все же дарила ему, не заслуживает доверия Мастера, посылающего его на задания, подходящие только ему. Просто. Не. Заслуживает. Он не пытался просить прощения за то, что он сотворил. Не потому что ему не было совестно, еще как было. Просто знал, что такое не прощается. Это можно отпустить, попытаться забыть или отмахнуться, как от плохого сна, но простить произошедшего не смог никто, даже он сам. Трудно понять, когда отношение Люси изменилось, но точно можно сказать, что она прошла все стадии принятия. Шок при осознании решения Мастера; отрицание реальности происходящего, она просто отказывалась верить в то, что он теперь действительно будет состоять в их гильдии, носить их герб и защищать их честь на заданиях; злость, ох, как она злилась: на себя, что поддалась эмоциям, на Мастера за то, что принял самое отвратительное решение, на Гажила за то, что посмел прийти сюда; торги с собственным разумом о том, что он будет находиться иногда в гильдии; депрессия, не проходившая несколько недель и из-за которой она выпала из жизни, за что потом долго корила себя «Он не должен так сильно влиять на мое состояние, тебе должно быть абсолютно все равно, забей, как это сделали остальные»; и долгожданное принятие. В конце концов она приняла факт того, что теперь они состоят в одной гильдии. Никто не заставляет их общаться, а на остальное вполне можно закрыть глаза. Она не убегала от него, а находясь в общей компании вполне позволяла себе редкие, дежурные улыбки, в его адрес. И сама не заметила того, как дежурные улыбки превратились в искренние, а сердце, почему-то подозрительно ёкало, стоило их взглядам пересечься. Все закрутилось достаточно банально. После очередной пирушки в гильдии они одновременно засобирались домой и встретились на выходе. Он махнул рукой на прощание, она кивнула и они…пошли в одну сторону. Неловко. Гажил шел впереди, но все же слышал шаги заклинательницы. Минута, две, пять. К шагам добавилось невнятное мурчание, смутно напоминающее мотив незатейливой мелодии. — Болельщица, ты че, преследуешь меня? Тебе если страшно одной ходить, то проси Саламандра провожать тебя до дома, а не преследуй мужиков, ги-хи. Даже таких как я. Шаги прекратились, мурчание затихло, наступила тишина, которая тут же сменилась недовольным сопением девушки. Остановился, развернулся, окинул взглядом, почему-то смутившуюся девушку. — Чего-о-о? Я, к твоему сведению, направляюсь к себе домой и это ты идешь и бурчишь сам себе на уме. В дрожь бросает от одного твоего вида. Выглядишь как маньяк. — Че вякнула? Я иду к себе домой и это ты преследуешь меня от гильдии. Признавайся, втрескалась в меня и решила узнать, где я живу? Секундный ступор. Осознание, что он сейчас предположил. Закипающие эмоции. — И ничего я не втрескалась! Больно нужен ты мне, Редфокс, — буквально прошипев последнюю фразу пролепетала Люси и развернувшись, так, чтобы кончики волос хлестнули по наглому лицу убийцы драконов, направилась в сторону своего дома. — Не зазнавайся, Хартфилия. И не хами мне. Сама же предположила, что я маньяк. Ги-хи. Поднятый средний палец был ему ответом. Осознав, что и кому она сейчас показала, она мгновенно побелела, покраснела и пропищав что-то себе под нос, смутно напоминающее «завещание, рукопись, не хочу умирать» взлетела на крыльцо своего дома, открыла дверь и исчезла за ней так быстро, что совершенно точно не имела возможности услшыть глубокий смех Гажила и его монолог о забавной блондинке. С того дня между Заклинательницей и Железным образовалась удивительная связь, которая крепла с каждым днем. Он провожал ее до дома, поджидая около дверей гильдии, она звала его в гости на чай, когда они попадали под дождь. Рядом с ней он становился мягким серебром, плавящимся в руках юной волшебницы. Характер переставал казаться таким вредным, а его движения приобретали несвойственную нежность и легкость в присутствии девушки. Это пугало и заставляло паниковать, ведь не смотря на дружбу, которая не так давно зародилась между ними, он до сих пор считал, что не имеет права контактировать с ней, а любить и подавно. Возвращаясь с очередного задания Гажил решил заглянуть в гости к подруге. Не смотря на то, что часы практически пробили полночь Редфокс знал, что неугомонная блондинка просиживает полночи в поисках вдохновения для своего романа, а значит он мог позволить заскочить к ней на чашечку чая с малиной, так полюбившемуся ему, а взамен отдать редкую книгу о волшебстве Заклинателей духов, которую он приобрел в подарок. Планам выпить вкусного чая не было суждено сбыться, так как встретила его болеющая Хартфилия. Очень сильно болеющая Хартфилия. — Че с тобой случилось? — А, привет, Гажил. Да так, ничего страшного. На задании пришлось отбиваться от парочки разбойников и я вызвала Водолея. Ну, ты же знаешь ее. Вот она и смыла меня вместе с ними в ледяное озеро откуда я её и вызвала. Ты проходи, если не боишься заболеть. Я сейчас чайник поставлю. — Нет, подожди, Люси ты... — Что? Ты не хочешь чая? А я соскучилась…думала поболтаем с тобой, — залепетала блондинка, смущенно загибая пальцы. Кажется, её температура начала расти, раз она спокойно говорила о том, что соскучилась. — Да нет же, бестолковая. Хотя, толку с тобой разговаривать, — не церемонясь Гажил подхватил её на руки и принес в постель. Он никогда не болел сам и никогда ни о ком не заботился, но смутные представления о том, как это делается все же имел, — лежи и не шевелись, щас чай принесу. Где у тебя градусник? Сделал чай, подтолкнул одеяло, а сам сел рядом, ожидая пока градусник оповестит о том, с какой же температурой предстоит бороться. — А Саламандр с Отмороженным где? Почему ты одна? — Да они и не знают, что я приболела. Чего они будут беспокоиться. Ха-ха. Отлежусь пару денечков и снова на задание. — Идиотка ты, Люси. — Хе-е-й, не обзывайся. — Я не обзываюсь. — Обзываешься. Или что, переживаешь за меня? — даже в таком состоянии Люси оставалась собой и хитрая ухмылка растянулась на её личике. Она привыкла к таким перепалкам и теперь с волнением смотрела на друга, ожидая ответа в том же ехидном тоне. Не смотря на шутливый вопрос сердце её ускорило темп в ожидании ответа. Может он правда переживает? Ну, вдруг. — Переживаю, — неожиданно серьезно пробурчал Гажил и отвернулся к окну, чтобы смущенный румянец оказался вне зоны видимости глаз блондинки. В ту ночь он дарил ей самые ласковые прикосновения, показывая то, как он о ней переживает и как действительно к ней относится. Она, не смотря на свою болезнь, дарила ему самые искренние взгляды, в которых можно было прочитать абсолютно все. В ту ночь сталь острыми осколками осыпалась в прошлое, даря шанс на счастливое будущее.