"How wonderful life is now you're in the world"
"Your Song" Elton John
— Кажется, нам придется провести сегодняшнюю ночь здесь… На столе перед ней возникла огромная стопка, состоящая сплошь из тоненьких папок. — Они даже не сшиты, представляешь? А это административка, и уже завтра ее нужно отправлять в суд. Придется остаться и оформить весь этот бардак. На самом деле, если ты не хочешь или у тебя планы на вечер, свидание, например, то иди. Я справлюсь сам. Из ее груди вырвался тихий стон отчаяния. Парень, сидевший напротив, закатал рукава и сочувственно улыбнулся, решив, что реакция вызвана внезапно появившейся из ниоткуда работой. Но дело было совсем не в этом. Безусловно, она хотела домой, но, также безусловно, она туда не пойдет, а останется с ним и будет перебирать эту дурацкую кучку дел. И даже не потому, что они напарники. Служба в полиции это совсем не то, что показывают по телевизору — это тонны бумаг и болото бюрократии, которое безжалостно затягивает каждого, кто по неосторожности или из любопытства попадает в его мягкие объятия. Частенько те, кто больше занят оперативной работой, не желают перекладывать бумажки и просто накидывают материалы дел в папки — спасибо, что хоть в отдельные — надеясь, что кто-нибудь займется их оформлением. И такие находятся, например, она и ее напарник. Она-то на самом деле совершенно не ратует за оформление чужой работы, а вот Чимин, правильный и обстоятельный, не может спать, если дела, неважно чьи, находятся в беспорядке. Поэтому мелкое хулиганство, распитие спиртных напитков в неположенном месте, наклеенные не на тот столб объявления — вот этими делами они будут заниматься всю ночь. Вместо того, чтобы кувыркаться здесь, на ковре в этом кабинете, сжимая друг друга в жарких объятиях. И, к сожалению, не чужие дела в этом виноваты, а то, что она и Чимин только напарники и просто друзья. Поэтому вздох разочарования вырвался у нее не из-за того, что ей придется проторчать на работе всю ночь, а потому что они с Чимином будут заняты в эту ночь не тем, чем бы ей хотелось. — Я принесу тебе кофе. — он поправил челку, почти полностью скрывающую под собой глаза, — и начнем. Она проводила его печальным взглядом и задумалась. Все это началось три года назад, когда она, будучи свежеиспеченной выпускницей академии, впервые переступила порог полицейского департамента. Сделала первые пару шагов в новую жизнь, окинула взглядом будущих коллег и через мгновение поняла, что провалилась в пропасть, откуда ей уже больше никогда не выбраться. Пропасть эта, носившая имя Пак Чимин, приветливо ей улыбалась, сверкая огромными глазищами из-под челки: — Я очень рад вас здесь видеть! Меня зовут Чимин и я ваш напарник на ближайшие полгода. Я помогу вам здесь освоиться, а дальше вам подберут наиболее подходящего для дальнейшей работы коллегу. О, сколько всего ей пришлось сделать, чтобы этого самого более подходящего коллегу ей так и не назначили! Хоть она и мечтала бегать по ночному городу с пистолетом наперевес, заваливая местных гангстеров и опрокидывая их лицом в траву, желание завалить хоть куда-нибудь Чимина всегда перевешивало. Но он, как назло, оказался крайне неподатлив. Быстро сообразив, что он не приемлет никаких романтических отношений между коллегами, она отложила все свои приемы обольщения подальше, навесив на себя маску дружеского участия. Сделать это было несложно, с ним действительно хорошо и приятно искренне дружить. А по прошествии времени ей вдруг подумалось, что если она начнет выражать ему свою симпатию, то он ее сразу же отвергнет и исчезнет, оформив перевод в другой отдел или даже департамент. Эти мысли леденили кровь, она не могла себе даже представить такой сценарий и в итоге решила никоим образом не показывать своих чувств. Откуда взялись подобные умозаключения — неизвестно, но любовь редко позволяет оставаться разумным и логичным. До момента поступления на службу она никогда не думала, что можно настолько сильно влюбиться, да еще и с первого взгляда. Влюбиться так, что каждый раз, когда Чимин заходил в их кабинет, у нее перехватывало дыхание. На скучных летучках она чаще всего была занята одним — своими фантазиями о нём и о том, в каких позах можно заняться с ним любовью прямо на этом огромном столе в зале для совещаний. Конечно, иногда фантазии приходилось откладывать в сторону и работать, дабы не вылететь со службы и не лишиться возможности хоть как-то взаимодействовать с объектом своей страсти. И чем дольше она находилась рядом, тем запутанней и непонятней становилась ситуация. Для нее оставалось загадкой, почему Чимин вёл такой образ рабочей жизни. Он закончил академию с отличием, владел несколькими боевыми искусствами, умел драться на мечах, отлично стрелял, был в прекрасной физической форме, но при этом предпочитал сидеть по уши зарывшись в бумаги. Иногда они с ним попадали в стычки и перестрелки, и тогда ее напарник демонстрировал почти что супергеройские способности, стреляя с двух рук или голыми руками укладывая огромного бандюгана на лопатки. Но потом он возвращался в свой привычный образ, облачался в скромный свитер, мягко улыбался и глядел большими добрыми глазами из-под челки на пол-лица. С одной стороны, её радовал его уютный характер и то, что он прятал себя за бумажками и длинной чёлкой, не показывая никому, кроме неё свою красоту. А с другой ей было неимоверно грустно, потому что эту самую красоту скрывать — настоящий грех. — Вот, держи, всё, как ты любишь. Его тихий мелодичный голос вырвал ее из размышлений. Чимин поставил перед ней большую чашку с горячим капучино, засыпанную маршмеллоу до краёв. Он такой внимательный и чуткий, но все его жесты доброты никогда не выходят за рамки близкой дружбы. И она точно знает, что Чимин не играет с ней, не держит ее на поводке, пользуясь ее симпатией. Он просто такой и это самый настоящий тупик, капкан, угол, в который она сама себя загнала и не дает себе из него выбраться. Сливочный вкус растворяющихся в кофе зефирок чуть-чуть повысил количество эндорфинов в организме. Она бросила взгляд на склонившегося над папками напарника, когда на противоположном углу стола ожила рация: — Угол 17-й и 22-й, срочно нужно подкрепление, код три! Ответов не последовало, поэтому взывающий к помощи повторил: — Эй, есть кто свободный? Мне срочно нужна помощь! Чимин удивленно посмотрел на рацию: — Свободных патрулей нет? Куда все делись? — Это совсем рядом с нами, никто не отзывается, нужно помочь. Рация снова разразилась шипением: — Угол 17-й и 22-й, пом… Хлопок, похожий на выстрел, прервал речь патрульного и наступила зловещая тишина. Меньше чем через пять минут они оказались на месте. Спрятавшийся за большими зданиями бизнес-центров заброшенный домишко сверкал пустыми глазницами разбитых окон. На крыльце напарники сразу увидели офицера, просившего помощи. Он подозрительно осел на ступеньках, опустив голову на грудь. Медленно подобравшись к нему и убедившись, что тот просто без сознания, Чимин, двинулся к распахнутой настежь входной двери. Внутри темно и кажется, что совершенно пусто. Только ветер гуляет по комнатам, вороша всяческий хлам, давно брошенный прежними хозяевами. Умудряясь ступать легким кошачьим шагом так, чтобы ни одна половица не скрипнула, Чимин продвигался вглубь дома. Она тихо следовала за ним на небольшом расстоянии, держа на изготовке пистолет. В звенящей тишине они почти поверили, что преступник сбежал, и в доме кроме них больше никого нет, как вдруг из особенно темного угла на нее выпрыгнул худощавый мужчина. Он толкнул ее, ударив по локтям, и выбил из рук пистолет, который отлетел под разбитый журнальный столик. Спустя секунду, бандит, демонстрируя невероятную прыть, огрел Чимина стулом по спине и отшвырнул в противоположный угол комнаты. Однако удар и толчок не заставили того уронить оружие. Чимин, падая, выстрелил и попал нападавшему в ногу. Тот скрючился и упал, давая ей возможность быстро доползти до своего глока и взять преступника на мушку: — Лежать! А то пристрелю, как бешеную собаку!.. В прихожей раздался шум и в комнату ворвались еще двое полицейских. Окинув поле боя и убедившись, что нападавший нейтрализован, один из них пояснил ситуацию: — Мы приехали, как только смогли. Офицер на крыльце очухался, говорит, преступник сначала стрелял, а когда у него кончились патроны, огрел его рукояткой по затылку. Закладку то ли искал, то ли сделать пытался. Ты цела? Где напарник? Она спрятала пистолет в кобуру и огляделась. Чимин сидел, привалившись к старому полуразвалившемуся дивану и закрыв глаза. Пальнуть по дилеру он успел, но все равно упал и, видимо, ударился головой, потому что на щеке виднелся тонкий кровяной след. Она в ужасе метнулась к парню, стараясь не трогать и не шевелить, попыталась определить, откуда сочится кровь. Рассеченной оказалась бровь, слава создателю, он приложился к дивану не виском. — Чимин, эй, Чимин… — прошептала она, не в силах от страха говорить громче и дотронулась до его руки, — Очнись, пожалуйста… У них никогда еще не случалось таких провальных выездов, чтобы один безоружный наркоман умудрился вывести из строя обоих. Да и жизни Чимина никогда ничего не угрожало, он всегда держал ситуацию под контролем. Она лишь на мгновение представила себе, что упади он чуть менее удачно, она осталась бы без напарника. Без Чимина. Без ее Чимина. Ужас ледяной рукой безжалостно сжал внутренности. Сейчас он придет в себя и она кинется ему на шею, друзья так тоже делают, особенно когда один из них только что был на волосок от смерти. Да и после удара он не сразу сообразит, что происходит, так что можно так сделать, да, иначе она просто с ума сойдет. Ей нужно ощутить, что с ним все в порядке. Слов в этом случае недостаточно. Чимин поморщился и медленно открыл глаза. Она с облегчением выдохнула, очнулся. Хоть она и была уверена в том, что с ним все нормально, паника колючим комом билась в груди, не давая мыслить рационально. Офицер полиции не должен так себя вести, но она не просто офицер, она по уши влюбленная в своего напарника девица, только что чуть не потерявшая этого своего напарника навсегда. Тем временем парень откинул волосы со лба, отработанным движением зачесывая их назад, словно делал так тысячи раз раньше. Это было крайне непривычно, поскольку за годы, проведенные бок о бок, она ни разу не видела его с подобной прической. Челка все время свисала чуть ли не ниже глаз, закрывая половину лица. Словно Чимин прятался от кого-то или от самого себя. Он огляделся, осторожно покрутил головой и прикоснулся к разбитой брови: — Вот ведь черт, надо же было так упасть. — Хорошо, что не виском, — улыбнулась она, подавая ему руку, чтобы помочь подняться, — можешь встать? Чимин ухватился за ее ладонь, принял вертикальное положение и осмотрел место событий. Прибывшие позже них офицеры уже увели дилера, и о разыгравшейся минутами ранее потасовке напоминал только валяющийся в углу стул. Парень глянул на него и скептически поджал губы: — Повержен стулом. Так странно. Но есть еще кое-что более странное… — Что именно? — она подняла его пистолет и протянула ему. — Я вот сколько ни пытаюсь, никак не возьму в толк… Не пойму… или не вспомню?.. — Чимин взял свой пистолет, задумчиво глядя напарнице в глаза. — В общем… Ты, извини, наверное, но… Кто ты такая?