Господин полицейский

      — Ха-ха, очень смешно, а главное в тему, — язвительно отозвалась она, сунув пистолет ему в руку, — что поостроумней не придумал?       Чимин вопреки ее ожиданиям не рассмеялся, даже не улыбнулся, продолжая внимательно ее разглядывать, словно бы реально видел впервые.       Лёгкое беспокойство закралось в ее душу, но она отмахнулась от параноидальных мыслей. Люди не теряют память вот так. Если бы удар спровоцировал амнезию, то Чимин забыл бы не конкретно ее, а все, что тут произошло. Но все остальное, включая удар стулом он, судя по его недавней реплике, помнил очень ясно.       — Чимин, шутка не очень смешная, — устало произнесла она, — я чуть с ума не сошла, когда увидела тебя без сознания с кровью на лице. Думала все, каюк тебе пришел. Пожалей мое эмоциональное состояние.       Она повернулась к нему спиной, собираясь покинуть этот чертов дом и забыть о нем, хотя бы до утра. На работе все равно придется писать рапорт и, возможно, получить по шее за непрофессионализм. Перспектива не слишком приятная. Наверняка Чимин пытается компенсировать ситуацию, развеселить обоих, но тему для шутки он выбрал явно неудачную.       Сделав пару шагов по направлению к двери, она все с тем же невесть откуда взявшимся чувством беспокойства отметила, что напарник не последовал ее примеру. Чимин по-прежнему стоял посереди комнаты, задумчиво покусывая нижнюю губу и глядя прямо перед собой. Что такое на него нашло?       — Чим, — она позвала его, — тебе нехорошо? Может, ты все же получил сотрясение? Голова кружится?       — Слушай, — Чимин примирительно поднял руки вверх, — я не пошутил. Я серьезно не помню тебя. Судя по твоему поведению ты моя напарница, но я ни черта не могу вспомнить о нашей с тобой совместной деятельности.       Не успев ни удивиться, ни огорчиться, она услышала за спиной скрип половиц и бодрый голосок разрезал повисшую мгновение назад тишину:       — Эй, ребята, увидел машину у дома и решил проверить, все ли с вами в порядке. Вы чего тут застряли?       Она возвела глаза к потолку. Почему до того момента, как Чимина шарахнули стулом никто не ехал мимо, не видел машину, не слушал рацию? Но зато после тут просто проходной двор внезапно открылся.       — Эй, Чонгук, — Чимин улыбнулся и протянул вошедшему руку, — а ты разве не закончил работу на сегодня?       — Чимин, — прошипела она.       Он перевел на нее взгляд и пожал плечами. Что за странную игру затеял ее напарник?!       — А что между вами двоими тут происходит? — улыбка сползла с лица Чонгука и он растерянно переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что случилось.       Юный офицер Чон, только что выпустившийся из академии и пришедший на службу в их отдел. Её отец и отец Чонгука очень близко дружили, поэтому их дети знали друг друга с ранних лет. Парень совершенно случайно по распределению оказался в непосредственной близости от подруги детства и старался никоим образом не пользоваться своим знакомством в работе. Он набирался опыта сам, а наличие дружеского плеча рядом служило приятным бонусом. С Чимином он, конечно же, тоже подружился и сейчас был немало обеспокоен висящей в воздухе и явно ощущающейся напряженностью.       — Случилась странная вещь, — Чимин снова поправил волосы так, как никогда раньше не делал.       Все его движения вдруг стали совершенно незнакомыми, словно перед ней стоял не ее Чимин, которого она знала вдоль и поперек, а его близнец, который в паре братьев отвечал за роль засранца.       — Я почему-то не могу вспомнить, кто эта сердитая молодая леди. Без шуток.       Чонгук уставился на Чимина, продолжая улыбаться, но улыбаться несколько нервно.       — Что за дурацкие шутки, Чим? А если не шутки, то тебе срочно нужно показаться врачу. Ты ударился сегодня? Что произошло?       — Его огрели стулом и он приложился головой об угол дивана, — задумчиво произнесла она, — он сознание потерял. А как очнулся, спросил меня, кто я такая. Но все остальное он помнит. Как такое может быть?       — Ты больше ничего не забыл?.. Вернее… Как можно вот так сразу сказать, — забормотал Чонгук, — Как…       — Я прекрасно все помню, — перебил его Чимин, — я помню тебя, я помню, где я работаю, что я делал до момента вызова, я помню этого мужика, который шарахнул по мне стулом. Я помню все, кроме того, чтобы в моей жизни была напарница. До того, как приехать сюда я разбирал несшитые дела. И мне кажется, что я был один?..       В ее голове образовался настоящий винегрет из мыслей. С одной стороны она была испугана за здоровье Чимина, а с другой ей вдруг стало невыносимо обидно, что из всего того, что можно было забыть, он забыл именно её. Хотя, не время об этом думать, его реально срочно нужно подвергнуть медицинскому обследованию.       — Так, — она глянула на часы, — неважно, помнишь ты меня или нет, но мне нужно показать тебя врачу. Ушиб головы с последующей потерей памяти это не шутки.       — Поедем к Хёне, — отозвался Чимин, — если повезет, то она сейчас на дежурстве.       Она еще раз подивилась ситуации. Видимо, напарник действительно помнит всех остальных, кроме нее. Как такое вообще возможно? Чон Хёна — старшая сестра Чонгука, держала небольшую частную клинику в центре города. Они обращались к ней, когда к дежурному врачу в участке по тем или иным причинам обращаться не хотелось. И почему это Чимин сейчас хочет именно к ней?       — Хорошо, я… Ты… — Чонгук начал заикаться от волнения и его и без того огромные глаза стали еще больше от растерянности.       — Расслабься, — она положила ему руку на плечо, — если хочешь, можешь порулить моей машиной. Я несколько в шоке от происходящего и все еще думаю, что меня разыгрывают. И за руль я не хочу.       — Да, окей, — младший товарищ выхватил из ее рук ключи, радуясь, что сможет спрятаться от непонятной ситуации за баранкой.       — Я не разыгрываю, — прошелестел Чимин, — я серьезно тебя не помню. Это меня беспокоит, но не слишком. Мы были в хороших отношениях?       Не слишком?!       Она метнула на него яростный взгляд:       — Ключевое слово БЫЛИ.       — О, мы что, любовники?       Несчастный Чонгук, попавший в ситуацию как кур во щи, поперхнулся и закашлялся от неожиданности. Он был удивлен сразу всем. Тем, каким Чимин вдруг стал дерзким и тем, насколько болезненно она воспринимала эту дерзость.       — Мы не любовники, — она проглотила свою ярость и постаралась ответить как можно более спокойно, — но если ты не прекратишь разговаривать в подобном тоне, друзьями мы тоже не будем.       Чимин ухмыльнулся, разглядывая ее и ее реакции, думая о чем-то своем.       Машина медленно покатилась в сторону центра по пустынным ночным дорогам.       В ее голове снова ожили всевозможные мысли. Как ему удалось за сегодня размашисто наступить на все ее мозоли и щедро присыпать солью зияющую рану на влюбленном сердце? И забыть-то он ее забыл, и про любовников ехидно спросил и, кажется, что знакомясь с ней по новой, он делает вывод, что не очень-то она ему сейчас и нравится. Даже имени ее узнать не захотел.       Она так изменилась за три года?       Старый Чимин дружил с ней по инерции? А новый, встретив, совсем недружелюбен к ней. Потому что она стала совсем другой.       Потеряла себя. В погоне за ним же. Как иронично. Прямо не жизнь, а лента Мёбиуса, на которой остается только повеситься сейчас.       — Мы приехали, — пискнул Чонгук, глуша мотор, — я с вами не пойду. Подожду тут.       — Без проблем, — отозвались напарники хором, недобро переглянувшись после.       Им повезло, Хёна оказалась на месте.       Поскольку в клинике на их счастье не было ни одного посетителя, она сразу же занялась Чимином.       Проведя несколько быстрых тестов на реакцию, доктор немного подумала и затолкала вяло сопротивлявшегося полицейского в томограф. Пока компьютер просвечивал Чимину мозг, Хёна задумчиво листала толстенный справочник.       Получив снимок, она долго изучала его, сверяясь с книжкой. Чимин не выказывал ни малейшего интереса к ситуации, думая о чем-то своем, в то время как она разве что не подскакивала на месте от колючего беспокойства. Почему Хёна так долго молчит? Что происходит?       — Вы знаете, — наконец сестра Чонгука нарушила молчание, — я впервые сталкиваюсь с подобным. По результатам анализов и тестов с Чимином все великолепно, он здоров и полон сил, его жизни и жизнедеятельности ничего не угрожает.       — Я прекрасно себя чувствую, — улыбнулся пациент, ни капли не обеспокоенный обстоятельствами.       Он расстегнул верхние пуговицы рубашки, небрежно ослабив форменный галстук, и расслабленно восседал в мягком кресле, положив ногу на ногу. Черные, как нефть, глаза, наконец-то увидевшие свет из-за убранной наверх челки, лучились уверенностью и несколько насмешливо, хоть и беззлобно глядели на собеседниц. Он едва заметно улыбался уголком рта. В этом молодом человеке не было ничего от того Чимина, на которого напал преступник час назад.       — В моей практике не было ни одного подобного случая, — продолжила Хёна, — но я слышала о таком от коллег, мне попадалось несколько статей в медицинских журналах, да и в справочниках описаны такие вещи… Всё, как по учебнику. Вы ведь знаете, насколько сложен и малоизучен человеческий мозг…       Она на мгновение задумалась, формулируя мысль, и продолжила.       — Хоть я и сказала, что все функционирует, как надо, определенный участок мозга все же поврежден. Тот участок, который отвечает за память. Люди теряют воспоминания по-разному. Кто-то совсем, у кого-то бывают провалы, кто-то забывает то, что было только что… А кто-то, как Чимин, забывает длящиеся моменты из жизни. Это очень редкий случай, потому что вырванным из памяти оказывается один эпизод. Это может быть человек, или какой-то ежедневный ритуал, определенное событие. Как, знаете, если в современных гирляндах гаснет одна лапочка, то гирлянда не тухнет, а продолжает светить без этой лампочки. То есть все остальное, кроме этой условной лампочки, из памяти не стирается.       — Звучит обидно, когда ты и есть эта самая лампочка, — протянула она.       — Есть нюанс, — Хёна покачала головой, — продолжая ассоциативное объяснение, лампочка не сама по себе, она состоит из диодов, микросхемок, элемента питания или чего-то там, уж простите за неточности, я врач, а не электрик… Но, это значит, что стёртый кусок памяти состоит из нескольких событий. То есть он забыл не конкретно тебя, а что-то, с чем ты была связана. По крайней мере, так описываются случаи в медицинской литературе.       — Это какие-то травмирующие события? — Чимин подался вперед, меняя свою вальяжную позу.       — Совершенно необязательно. Из твоей памяти мог стереться эпизод, как вы в начале знакомства пили кофе, и это воспоминание потащило за собой все упоминания о ней в твоей жизни.       — Это обратимо? — он спрашивал совершенно бесстрастно, скорее, из любопытства, а не потому, что жаждал вернуть свои воспоминания о ней.       — Как и во всех случаях с потерей памяти, нет никаких гарантий, — Хёна развела руками, — ты можешь завтра проснуться и все вспомнить, можешь через 20 лет, 50 лет, а можешь и никогда. И существует большая вероятность, не стопроцентная, но... Вспомнив свой эпизод из прошлого, ты можешь забыть все, что с этим эпизодом было связано после потери памяти. То есть, если ты забыл её, то вспомнив, будешь уверен, что после нападения у меня ты был один. Из нескольких описанных случаев только один потерявший память подобным образом обрел все свои воспоминания до последнего. И произошло это, если я правильно помню, в ситуации, которая была схожа с той, когда он память потерял.       Чимин ничего не ответил и откинулся обратно на спинку кресла.       Она наблюдала за ним, размышляя о том, что, наверное, это хорошо, что он потерял столь незначительные для него воспоминания. Все могло закончиться гораздо хуже. Начиная от того, что он мог умереть, ударившись виском и заканчивая более серьезными проблемами с памятью.       Можно, конечно, затащить его обратно в этот заброшенный дом и огреть стулом, выскочив из темного угла, а потом приложить головой об угол дивана. Только это глупо и опасно, да и Чимин совершенно не спешит вернуть себе потерянные воспоминания о ней. Ему все равно, его жизнь совершенно не изменилась из-за потери столь незначительного куска памяти. Вполне логично. Он посмотрел на нее новыми глазами и решил, что она ему неинтересна. И зачем, собственно, тревожиться из-за того, что тебе неинтересно.       Обидно.       Ей никогда не видать счастья в этой жизни. Она, безусловно, рада, что его здоровью ничего не угрожает и вообще эгоистично сейчас думать о безответной любви. Но сегодня умерла последняя ее надежда. Высшие силы настойчиво намекнули ей, что ей не бывать с Чимином. Настолько настойчиво, что аж стёрли все воспоминания о ней из его памяти.       — Мы не будем указывать этого в рапорте, — неожиданно произнес Чимин, вырывая ее из страданий, — раз моему здоровью ничего не угрожает, мы скроем эту деталь.       — Но… — начала было Хёна, но офицер Пак мягко, но настойчиво прервал её:       — Я довольно долго копаю под один наркокартель. Вернее, нет, неправильно начал.       Она удивленно посмотрела на своего напарника. Ничего ни о каком наркокартеле он ей не рассказывал! Как такое возможно в их работе? Чего еще она о нём не знает?       — Как вы наверняка обе знаете, — продолжил Чимин, немного подумав, — я не люблю, когда дела в моем отделе не в порядке и поэтому часто помогаю своим неряшливым коллегам привести их в порядок. Несколько лет назад я стал замечать, что некоторые не связанные с собой дела имеют определенные точки соприкосновения. Не буду вдаваться в подробности, но постепенно вырисовался интересный, но слабый след, ведущий прямиком к одному из наркокартелей. Дело его давно и безуспешно ведет другой офицер, мой приятель, из отдела по борьбе с наркотиками. Информации слишком мало, чтобы заявить об этом капитану, но… Сегодняшний нападавший, которого мы взяли, имеет к этому картелю самое прямое отношение.       — И как это ты понял? — откликнулась она. — У тебя от удара третий глаз открылся?       Чимин усмехнулся, переведя на нее внимательный взгляд:       — Мы точно были хорошими напарниками?..       Она фыркнула в ответ.       — Ладно, не об этом сейчас. — Чимин примирительно понизил голос. — Я заметил у него на плече татуировку. Этот картель клеймит свой так называемый личный состав. Причем не рядовых бойцов, а довольно важных персон, близких к власти. Мне нужно вернуться завтра на работу и допросить этого человека.       Хёна растерянно молчала. Рассказ Чимина вышел для нее не очень убедительным. Так рваться на работу, к какому-то мужику из наркокартеля, скрывая при этом, что у тебя нелады с головой? Пускай и незначительные?       Она тоже не прониклась пламенной речью напарника. Какой в этом для него интерес? Хотя, учитывая тот факт, что он никогда не рассказывал ей об этом деле, оно явно имеет для него значение. Но если ей придется прикрывать его маленький изъян в памяти перед начальством, рискуя собственной головой, то хотелось бы знать более веские причины.       Чимин, словно прочитав ее мысли, поднялся с кресла и подошёл к ней:       — Нам не составит труда скрыть это. Я помню всё до мельчайших подробностей, всё, кроме тебя. А судя по тому, что ты сейчас здесь со мной, мы были довольно близки и там, где я вдруг замешкаюсь, тебе будет очень легко меня прикрыть. Мне очень важно докопаться до истины в этом деле. Не могу сказать почему. Возможно, не помню. Не знаю. Но знаю, что мне это нужно. Ты поможешь мне?       Он взял ее за плечи и пристально посмотрел в глаза.       Его взгляду невозможно сопротивляться, он затягивает, как безжалостный омут. Окутывает, как беспросветная тьма, из которой нельзя выбраться. И если раньше в его глазах плескалась мягкая нежность, то сейчас она уступила место упрямой решительности. И ни капли сомнения или растерянности.       Если бы люди могли плавиться под чужими взглядами, то она бы сейчас точно приняла сначала форму жидкости, а потом испарилась от его горящего взора. И дело тут даже не в ее чувствах к нему, а в степени его напора.       — Помогу, конечно, — промямлила она, — мы всегда помогали друг другу.       — Спасибо, — Чимин отпустил ее и вернулся обратно к Хёне.       — Я провела все обязательные тесты, которые показывают, что с тобой все нормально, — пожала она плечами, — компьютерная томограмма таковой не является.       Врач многозначительно на него посмотрела и продолжила:       — Поэтому я ее не сделала, поскольку от пациента не поступало жалоб.       — Никаких жалоб, — без тени улыбки подтвердил Чимин.       — Если ты действительно не помнишь, почему тебе так важно это дело, — задумчиво произнесла доктор Чон, подписывая лист осмотра, — то, вполне возможно, что твоя напарница как-то с этим связана. Про лампочку же не успели еще забыть? Есть идеи?       Она покачала головой.       Она даже не знала о том, что Чимин напал на какой-то след.       У них нет открытых дел, связанных с наркотиками и уж тем более, в частном порядке она к картелям не имеет никакого отношения.